Истории про Эмми Бартон. Глава 10
Дракула в глубокой задумчивости стоял посреди зала.
Закатное солнце, светившее в окно его роскошной тюрьмы, окрасило стены зала и ковер в ало-багровые тона, и графу Дракуле казалось, что потоки человеческой крови наполняют все пространство. Он наслаждался этим видением, впитывая его всеми фибрами души. Возбуждение возрастало.
В памяти всплывали воспоминания, и от этого его ноздри трепетали, седые волосы шевелились, а кровь в жилах вскипала. На секунду Дракула почувствовал, как дрожат пальцы, но через мгновение унял эту дрожь.
Тот бой с турками, в котором он был пленен, тоже проходил на закате, и алые солнечные лучи сливались с потоками крови на земле. Казалось, небеса и земля слились в единое целое, и это целое было красным, как кровь.
На секунду эйфория полностью затуманила сознание чародея, и он погрузился не то в сон, не то - в небытие. Красное исчезло, и сознание окутала тьма, но яркая вспышка солнечного луча вернула Дракулу к реальности. Видения исчезли, и перед ним предстал зал, куда он был заключен уже столько лет.
Солнечный луч, вернувший его к жизни, продолжал сиять на ковре. Граф Дракула пригляделся к мерцающей точке, и его брови взлетели от удивления.
- Вот так удача! - подумал он и подошел ближе к заинтересовавшему его месту. Затем - нагнулся и осторожно поднял золотистый волосок.
- Ну что ж, прекрасная посланница Совета, посмотрим, так ли крепки мои засовы? - его глаза коварно свернули, и он громко рассмеялся.
Закат догорел, и за окном весь мир погрузился во тьму. Дракула, не отрываясь ни на секунду, перелистывал волшебные фолианты, рылся в свитках, отыскивая, нужное заклинание. Рядом с ним на столе в золотом кубке покоился драгоценный волосок, который неосторожно обронила фея.
Этой ночью над Старфотонией пронесся ужасный смерч. Полная Луна и звезды скрылись за толстой пеленой черных туч, ветер выл, как тысячи волков, а дождь лил как из ведра.
Эмми проснулась внезапно – от раската грома и яркой вспышки молнии, ударившей прямо в саду. Над крышей дома номер восемь по Цветочной улице бушевала разъяренная стихия, порывы ветра срывали черепицу и пытались ворваться в окна, косые струи дождя, казалось, превратились в тонкие кинжалы, которые срезали листву, уничтожали траву и цветы и вонзались в стекла.
Одна из створок окна была распахнута вихрем, и дождь лил прямо в комнату. Испуганная Соня металась под потолком и пронзительно пищала. Взъерошенные Марти и Кэнти забились под кровать и сидели там притихшие, как мыши.
Эмми вскочила и, ступая босыми ногами по залитому водой полу, добралась до окна. Закрыть его девочке удалось с третьей попытки.
В доме все стихло, гроза отошла в сторону. Маленькая волшебница наколдовала свечей и убрала лужи с пола. Затем, наскоро одевшись, она решила накормить животных. Через пять минут Соня вылизывала свое молочко, сидя на этажерке с цветами, а Марти и Кэнти уплетали куриную печенку и утиные почки из своих мисочек.
Жасминовый чай, заполонивший своим ароматом кухню, щекотал ноздри.
«Надо же, как разгулялась непогода», - подумала Эмми, отхлебывая из чашки живительный напиток.
«Очень странно, что-то я не припомню таких гроз, да и в июне вообще такой погоды не бывает…»
Новый удар грома за окном заставил Эмми вздрогнуть. Горячий чай выплеснулся и обжег ей руку.
- Ну и ну! - Эмми вытерла руку, - И когда же это кончится?!
- Боюсь, что не очень скоро, - услышала она за спиной голос Уилкоппа, прочитавшего ее мысли, и тревога, вкравшаяся в сердце, мгновенно растворилась.
- Уилкопп! Слава Богу! – обрадовалась Эмми. - Иди сюда, попей со мной чайку.
- С удовольствием! - Уилкопп взгромоздился на стул и придвинул появившуюся перед ним чашку.
- Скажи мне, Уилкопп, ты когда-нибудь видел такую грозу?
- Нет, Эмми, ничего подобного у нас отродясь не было. Да это и не гроза вовсе.
- А что же это?
- Смерч! - Уилкопп, казалось, был чем-то раздосадован или удручен. Эмми заметила это, но не могла понять, что с ним происходит.
А Уилкопп тем временем продолжал.
- Смерчи бывают разные: с грозой, без грозы, с дождем или без него. Но этот смерч непростой. Помяни мое слово, Эмми, тут без темной волшебной силы не обошлось.
- Уилкопп! Что ты такое говоришь!? – удивление девочки не поддавалось описанию.
- Да-да, Эмми! Там на земле, в мире людей, что-то произошло. Злой чародей применил свою силу. И сила эта недюжинная. Поэтому у нас в Старфотонии, да и в других странах Волшебного Мира, творится то безобразие за окном. Слышишь, как разыгралось?
В подтверждение его слов за окном снова загрохотало, а потом ударило так близко, что стекла затряслись, а большая люстра в соседней гостиной закачалась и зазвенела хрусталем.
«Наверное, в большую яблоню попало», - подумала Эмми и спросила:
- Уилкопп, а откуда ты все знаешь про смерчи?
- О таких вещах мне рассказывала еще моя бабушка. В ее времена подобные смерчи бывали не раз, - ответил домовой.
Он допил свою чашку и многозначительно посмотрел на девочку.
- А теперь, Эмми, отправляйся-ка спать. Утро вечера мудренее. Завтра все точно узнаешь, - и, схватив девочку за руку, потащил ее в сторону спальни.
- Спи спокойно и ничего не бойся, - сказал он Эмми, когда послушная девочка улеглась в кровать и надвинула одеяло по самые уши.
Эмми закрыла глаза и подумала:
- Как же тут заснуть, когда так грохочет? - Но не успела вздохнуть, как уже видела сон. Домовой дома Бартонов хорошо знал свои обязанности…
Утро, несмотря на мрачные прогнозы домового, было солнечным и тихим. Но, Боже мой, что творилось в саду!
Эмми, с радостным возгласом распахнувшая окно, онемела от увиденного: почти все цветы были сорваны, кусты пригнуты к земле, деревья вырваны с корнями. Они громоздились в полном беспорядке в саду, который напоминал теперь непроходимую чащу леса.
Но больше всего опечалила девочку большая яблоня перед окном спальни.
Ее могучие корни удержали дерево в земле, но ствол, широкий и крепкий, был разломан на две половины. Обе половины дерева держались каким-то чудом и не падали. А что касается листвы и цветов, - от них не осталось и следа.
- Нет-нет! Это же любимая яблоня мамы! - с отчаянием подумала Эмми, а сердечко гулко заколотилось в груди от недоброго предчувствия.
Придя в себя от изумления, Эмми схватила волшебную палочку и стала наводить порядок.
Заклинание Порядка помогло ненамного. Оно лишь вернуло вырванные деревья на места. Но сорванные, вернее скошенные дождем и ветром, трава и цветы, было не возродить.
- Что же делать, что делать? - спрашивала себя маленькая волшебница и ломала руки в отчаянии. Но в голове прояснения не было.
- Уилкопп! – жалобно позвала она. – Уилкопп! Где ты? Помоги мне, Уилкопп!
- Я здесь! – почти сразу отозвался домовой и появился на крыльце, растрепанный и слегка заспанный.
- Уилкопп! Посмотри, что здесь творится! – слезы струйками текли по щекам девочки.
- Не плачь, Эмми! – проговорил Уилкопп и стал вытирать ей слезы. – Ну! Ты уже взрослая! Этому горю можно помочь.
- Но как, Уилкопп?
- Загляни в Тридцать Седьмой том Волшебной Энциклопедии, и ты узнаешь, как. Вот только большой яблоне мы, наверное, ничем не поможем.
Тридцать Седьмой том был распахнут на 217-й странице. Эмми вчитывалась в очередной параграф, который повествовал о восстановлении растений.
Параграф 11 рассказывал отом, как можно было вернуть к жизни сорванное или вырванное с корнем растения. Необходимо было только произнести Заклинание Роста и коснуться растения волшебной палочкой, что Эмми и проделала со всеми кустами и деревьями сада. Все ожило, кроме большой яблони.
Ствол этого несчастного дерева соединился, но ветви остались безжизненными, и ни одна почка не набухла. Эмми была этим очень удручена. Она потратила на свой сад почти весь день и очень устала.
Совсем обессиленная она сидела в задумчивости над тарелкой лукового супа и не могла проглотить ни одной ложки, как ни упрашивал ее заботливый Уилкопп, когда в оконную раму кто-то постучал. Эмми подняла голову и увидела Веронику.
- Привет, Эмми, - кареокая шалунья распахнула створки окна и влезла в столовую. – Как поживаешь? Вижу, что ты сегодня уже многое успела.
Вероника кивнула в сторону сада.
- Кое-что удалось, - печально сказала Эмми Бартон, - но вот с цветами и яблоней не знаю что делать.
- Не переживай, - подбодрила ее подруга. – Мы с мамой сегодня тоже восстанавливали свой сад и сады соседей. Ты же знаешь, что мама большой мастер по части цветов и деревьев.
В душе Эмми забрезжила надежда. И как она не подумала, что фея Сирени поможет ей в беде?!
- Вероника! – обрадованная девочка вскочила из-за стола. – А фея Сирени оживит мамину яблоню?
- Эмми, конечно же! – Вероника рассмеялась.
- Но прежде, - вмешался Уилкопп, - ты пообедаешь. А то ведь ни одной маковой росинки не было во рту у бедняжки с самого утра.
Хочешь не хочешь, а луковый суп Эмми Бартон пришлось доедать. За ним последовала порция ежиков с рисом, а за ежиками - компот из свежих фруктов.
Съев все как можно быстрее и поблагодарив домового, Эмми в обнимку с Вероникой понеслась за помощью к фее Сирени.
Выслушав сбивчивый рассказ девочки, фея Атенаис успокоила ее и дала целебный порошок.
«Пыль Луны» - серебристый и невесомый порошок совершил чудо. Все цветы ожили вновь, трава покрыла мягким бархатом лужайки возле дома, ветки кустарников и деревьев обрели свежую зелень и зацвели. Лишь большая яблоня, казалось, никак не могла пробудиться от мертвого сна. Эмми и Вероника трудились над ней до поздней ночи и истратили весь оставшийся чудодейственный порошок.
- Не переживай, Эмми, - старалась подбодрить девочку подруга, - завтра мы сможем сделать еще что-нибудь.
Но Эмми Бартон молча качала головой. Дурные предчувствия вновь заставляли сжиматься ее сердце.
Два дня отчаянных попыток оживить яблоню не принесли успеха. Набухшие было почки не распускались. Казалось, бедное дерево оцепенело и впало в летаргический сон. И это когда на дворе стояло жаркое лето, жужжали пчелы и все цвело пышным букетом!
Усилия феи Атенаис по оживлению дерева также были тщетны, что заставило опытную волшебницу призадуматься. После длительных размышлений мудрая фея Сирени обратилась за помощью, да ни к кому-нибудь, а к…фее Румпель.
Тетка Румпель возникла в саду, буквально материализовавшись из воздуха, на третий день после бури и напугала девочку. Но последующее такое же внезапное появление феи Сирени успокоило Эмми.
Обе волшебницы стали совещаться, рассматривая дерево с разных сторон. Затем фея Атенаис исчезла, оставив тетку Румпель доводить сложное дело до конца.
Никогда Эмми Бартон еще не видела свою патронессу в таком состоянии духа. Румпель Штейфенхкокк могла быть ужасной в гневе, высокомерной, холодной, надменной, грубой, но никогда Эмми не видела свою тетку растерянной со взъерошенными волосами, испуганно шепчущей себе под нос какие-то заклинания. А именно такой тетка Румпель и была, когда изучала уснувшее после смерча дерево.
После получасового хождения вокруг безжизненного ствола, туда и обратно по дорожкам сада некогда вредная фея, что-то бормотавшая себе под нос, наконец пришла к какому-то решению. Она встала как вкопанная, пригладила растрепавшиеся волосы и потребовала у Эмми чая.
Выпив чашку липового чая и приняв свое обычное холодновато надменное обличие, фея Румпель подошла к большому зеркалу в золоченой раме, дотронулась до рамы волшебной палочкой и голосом, не терпящим возражений, произнесла.
- Мэтр Агюстус Моржеус, появись!
В зеркале возник образ: растрепанный Агюстус Моржеус, в сползшем на одно плечо халате и совершенно неприбранными усами, которые топорщились как щетки для чистки обуви.
- Мое почтение, глубокоуважаемая фея Румпель, - произнес с поклоном Моржеус заспанным голосом и зевнул во весь рот.
- Ну, и до которого же вы часа обычно спите, мэтр Моржеус? – язвительно спросила тетка Румпель (на дворе стол ясный день и часы показывали ровно полдень).
- Прошу прощенья, - Моржеус опять зевнул, - вчера до поздней ночи восстанавливал свой сад. И так утомился…
- Ну что ж, - Румпель фыркнула с неудовольствием, - в таком случае, прошу прощения, что вас разбудила.
- Не стоит беспокоиться, глубокоуважаемая фея, - Моржеус наконец-то пришел в себя и был полон вниманием.
- У меня важное дело, мэтр Моржеус. И как раз по вашей части. Яблоня, любимая яблоня, - подчеркнула тетка Румпель, - моей сестры феи Элейны понесла сильный урон в результате бури. Но не в этом дело! Она никак не желает оживать. Подобные явления мне известны, поэтому я пришла к выводу: моя сестра оказалась в очень тяжелой ситуации. И вы сами знаете где!
- Вы имеете в виду ее визит в Трансильванию? – Моржеус, казалось, понимал собеседницу с полуслова.
- Вот именно! И я думаю, она попала в большую беду! Мало того опасность угрожает и Эмми. И я не смогу ее должным образом защитить.
- Хорошо, фея Румпель, - спокойно произнес Моржеус. – Я немедленно отправляюсь на поиски Элейн, а для безопасности девочки вызову Грету Ольстенбах.
- Безумную Грету!? – тетка Румпель была возмущена, но тут же постаралась взять себя в руки. – Ну что ж, если вы это считаете разумным, то пусть будет фея Ольстенбах. Она поселится в доме моей сестры.
- До свидания, уважаемая фея Румпель! – произнес мэтр Моржеус и исчез в зеркале.
Тетка Румпель, вздохнув с облегчением, отошла от зеркала и снова уселась в кресло. Из воздуха вновь материализовалась чашка чая, на этот раз заваренная с добавлением розовых лепестков. Эмми молча ждала объяснений.
Заметив гнетущее молчание, Румпель наконец-то произнесла:
- Ты слышала наш разговор?
- Да, тетушка Румпель-Мария-Сигизмунда…- тихо начала Эмми.
Но фея остановила ее взглядом, - сейчас никого не интересовало ее полное имя и строгое соблюдение этикета.
- Постарайся не беспокоиться за свою мать. Думаю, Моржеус достаточно опытен, чтобы ей помочь, в какой бы сложной ситуация она ни была.
Тетка Румпель вздохнула и пробормотала:
- Так я и думала, что этот визит в Трансильванию добром не кончится.
- Какой визит, тетушка Румпель? – Эмми пыталась совладать со своим страхом.
- Тот, который Элейна совершила в связи с поручением Большого Совета. Визит к графу Дракуле!
Эмми чуть не упала со стула. Волосы встали дыбом, а внутри все похолодело. Происходящее с девочкой не укрылись от внимания ее патронессы. Фея Румпель пристально посмотрела на Эмми, и от этого взгляда, к удивлению девочки, на душе у нее стало спокойнее.
- Не переживай, - с расстановкой сказала фея, - Моржеус ей поможет. А ты тем временем познакомишься с нашей кузиной и твоей двоюродной теткой – феей Маргаритой-Гризельдой-Октавией-Консомеей-Пихтой Ольстенбах. Или, как принято ее у нас называть за глаза, - Безумной Гретой. Она поселится вместе с тобой и останется в доме, пока обстановка не прояснится.
На этом, допив чашку до последней капли, фея Румпель и закончила визит, исчезнув так же внезапно, как и появилась, оставив бедную Эмми в тревоге и недоумении.
Свидетельство о публикации №220043001105