Ростопчина Евдокия Петровна

      Клуб Поэзии  «Серебряные струны»  подготовил ряд  литературно-музыкальных композиций,  которые представляются Вашему вниманию. Эти композиции были подготовлены,  как  устные выступления перед слушателями  Центров социального обеспечения (ЦСО),  библиотек,  Домов Культуры,  школ и др.и везде имели успех.  Хочется верить,  что эти музыкально-поэтические  композиции  будут интересны  и  Вам.
   




Г.И. АНДРЕЕВА


РОСТОПЧИНА  ЕВДОКИЯ  ПЕТРОВНА


Сценическая постановка в ЦСО "Вешняки"






О, великое племя женщин…   Какие они все разные… Такие земные, милые, трепетные…
Когда узнаю что-то новое и интересное, мне всегда хочется этим поделиться со своими друзьями, чтобы они тоже это узнали и почувствовали ту радость новизны, какую узнаала и я. Поэтому сегодня я хочу познакомить Вас со стихами малоизвестной поэтессы Х1Х века Ростопчиной Евдокии Петровны. Она родилась 23 декабря 1811 г. Творчество её незаслуженно забыто, но есть такая книга, где собраны стихи 100 российских поэтов-женщин.  И имя Ростопчиной занимает там одно из ведущих мест.
Обращаясь к её стихам, убеждаешься, до чего же велика и богата русская поэзия. И дело тут не только в силе голоса поэта (конечно, никто не станет причислять её к поэтам первого ранга), но Вы оцените по достоинству эти стихи и почувствуете, что они не поблекли от времени и способны найти отклик в Вашей душе.
Евдокия Петровна прожила всего 47 лет.
В Москве на Чистых прудах близ Покровки в XIX веке стоял богатый барский особняк Ивана Александровича Пашкова, деда  Ростопчиной  (по матери). Здесь и родилась Евдокия Петровна. Было это в 1811 г. Но вскоре, в 1812 г. в Москву вступила армия Наполеона, и девочка со всей семьёй была вывезена в симбирскую деревню. Отец, Пётр Сушков, ушёл на войну, но девочка продолжала жить в доме деда – Пашкова. На шестом году жизни Евдокия потеряла мать, умершую от чахотки. Тогда многие молодые умирали от этой болезни. Подростком Евдокия (в семье её все звали Додо) много и охотно читала. Библиотека тогда была богатством: не было государственных библиотек, как сегодня.,  не было и Интернета и поэтому  библиотека была единственным источником знаний.
         
Здесь библиотека богатая, она
Давно составлена , полна старинных
Редких книг на разных языках:
История, науки и записки
С поэзией, с романами сошлись.

                (Это – юношеское стихотворение)

Помимо французского языка (который тогда в дворянских семьях был обязателен)  Евдокия быстро выучила немецкий, английский языки  и принялась учить ещё итальянский. Писать стихи начала в 12 лет. В открытом доме Пашковых бывали многие литераторы: Жуковский,  Вяземский,  бывал Пушкин, Огарёв,  Герцен. Её первые стихи знал Лермонтов.  Как позже вспоминал сам Лермонтов,  она встречалась с ним на детских балах., где Додо Сушкова  «прыгала и скакала, как настоящая девочка». Но детские балы скоро сменились взрослыми.               
В 18 лет её стали вывозить в свет, на взрослые балы, где ей сопутствовал большой успех. Мало того, что она была красива, она была остроумна, образована и очень живая.
Но очень скоро Евдокия Сушкова поняла, что свет лжёт, и у неё возник протест против высокомерного света с его «холодной толпой». 

… Ты знаешь, свет лукав, безжалостно насмешлив.
Язвит в отсутствии, в присутствии – приветлив,
Боюсь двусмысленных допросов и речей,
Боюсь участия, обмана и … друзей!
Да,  друзья могут и обмануть; если это не друзья.

В 22 года Додо была обвенчана с сыном известного московского градоначальника времён Отечественной войны 1812 г. с графом Ростопчиным. И стала графиней. Но брак оказался очень неудачным: молодой муж (он на три года был моложе) в отличии от своего известного серьёзного отца оказался кутилой и гвардейским  «шалуном».  И тем не менее, от мужа у неё родилось трое детей. 
Надо сказать, что до замужества Додо была увлечена князем Алексеем Голицыным, и тот был к ней вроде бы неравнодушен, но замуж она всё-таки вышла за графа Ростопчина. Судьба её сложилась так, что эта драма сказалась на всей её жизни. Об этом она говорила и в стихотворении:

Любя его… принадлежать другому!
И мне в удел сей тяжкий долг избрать…

Однако, несмотря на то, что Андрей Фёдорович (муж) был человек неглупый, он ухитрился (в продолжении  30 лет) промотать огромное состояние, оставленное ему отцом. Он прокрутил великолепный дом в Москве, роскошные имения в лучших  в России губерниях,  картинную галерею,  библиотеку,  знаменитый Ростопчинский конный завод  … и проч.  и проч.
Своё разочарование в замужестве графиня Ростопчина  топила в литературе:  стихи, проза,  драматургия   надолго  становятся её основным делом.  Имя Ростопчиной быстро стало известным; её стихи появляются  в журналах  «Московский наблюдатель»,  «Библиотека для чтения»,   «Современник»,  издающиеся в Санкт-Петербурге  и в  Москве.  В этом равнодушном  мире появился неравнодушный человек с живым умом,  живым  и  благородным сердцем, чистейшей душой.
Именно в это время князь Вяземский писал другу Александру Тургеневу:  «Каковы стихи? А?  Могли бы быть Жуковского, Пушкина,  Баратынского; уж  верно не отказались бы от них; и неужели ты не узнал голоса некогда Додо Сушковой, а ныне графини Ростопчиной?  Какое глубокое чувство,  какая простота и  сила».
Здесь не зря указано имя Пушкина. Она успела встретиться с ним. О своём знакомстве с  Пушкиным  Ростопчина  трепетно вспоминала в стихотворении «Две встречи»:
   
В тот вечер прекрасный весь мир озлащался,
Он с нежным приветом ко мне обращался,
Он дружбой без лести меня ободрял…

Хотя Пушкин погиб в 1837 г.  (графине Ростопчиной 26 лет), она вспоминает, как Пушкин заказал себе черновую книгу.  Эта книга (после смерти Пушкина) перешла к Жуковскому, который написал в ней несколько недоконченных стихотворений и потом передал эту книгу Ростопчиной с наказом дополнить  и закончить её.  Но она не могла этого сделать: в тетради, где писал сам Пушкин, Ростопчина не осмелилась писать:

Я – женщина!   Во мне и мысль и вдохновенье
Смиренной скромностью быть скованы должны!
Нет, не исполнить мне такого назначенья,
Нет, не достигнуть мне желанной вышины!!!

И всё же до конца своих дней она помнила Пушкина:

Толпа рванулася вперёд…
И мне сказали: «Он идёт.
Он, наш поэт,  он, наша слава,
Любимец общий!»    Величавый
В своей особе небольшой,
Но смелый, ловкий  и  живой
Прошёл  он быстро предо мной…

Да, Ростопчина принадлежала к Золотому веку русской поэзии, она печаталась в одних журналах с  Пушкиным  и со всей его плеядой, и вслед за  Пушкиным она написала стихотворение о патриотизме российских сынов.  Пушкин ещё смолоду убеждал, что гордиться славою своих предков не только можно, но и должно. Не уважать оной – есть постыдное малодушие.  Ростопчина вспомнила князя Пожарского.  (Примечательно, что меч Дм. Пожарского чудом сохранился и находится сейчас в Оружейной палате). Об этом её стихотворение «Посещая московскую Оружейную палату»:   

Здесь много видим мы и радостей и славы,
Доспехов и держав, престолов и венцов;
Здесь Русская земля скрижалью величавой
Почтила подвиги исчезнувших веков.
Владимир и Борис, татары и Мстислав –
Все след оставили в таинственной палате;

Но больше всех кольчуг, доспехов позлащенных
И кубков дедовских и чарок вековых,
И всех сокровищ, тут веками взгроможденных –
Мне люб здесь меч один, - меч бедный и простой,
Без пышного герба… меч ратника стальной…
Но он один решил событья мировые;
Он в битву тысячи водил других мечей,
Победой искупил честь Родины своей, -
То меч Пожарского, спасителя России!!!
Сей меч нам к Родине велит питать любовь,
Служить и делом ей, и  словом и советом!
Склони же голову пред ним и удались с обетом
За Русь не пощадить ни жизнь свою, ни кровь!..
      
В те времена воспитанию патриотизма и любви к Родине придавалось большое значение, причём это было неотъемлимой частью и в дворянских и в крестьянских семьях.  Патриотизм был естественным состоянием любого подданного царской России.  Мальчик с пелёнок рос, держа в сердце три понятия: Честь. Император, Отчизна.  Но «честь» - на первом месте.
Графиня Ростопчина, как и Пушкин, писала и свободолюбивую лирику, за что и подвергалась гонениям;  а за стихотворение «Насильный брак»  (названный так по соображениям цензуры), где говорится о польском восстании 1830-1831 г.г., она была выслана из Петербурга.
Её современницей и постоянной соперницей была Каролина Павлова.  Павлова не была графиней, как Ростопчина, но они обе были широко известны,  печатались в одних и тех же журналах, и вообще у них до конца дней Ростопчиной было соперничество. В стихотворении Павловой «Мы современницы, графиня…» отразились сложные отношения двух поэтов:

Мы современницы, графиня,
Мы обе дочери Москвы,
Тех юных дней, сует рабыня,
Ведь не забыли же и вы!
Нас Байрона живила слава
И Пушкина изустный стих,

Да, лет одних почти мы, право,
Зато призваний не одних.
Вы в Петербурге, в шумной доле
Себе живёте без преград,
Вы  переноситесь по воле
Из края в край, из града в град.
Мой быт иной:  живу я дома,
В пределе тесном и родном,
Мне и чужбина незнакома,
И Петербург мне незнаком.
Люблю Москвы я мир и стужу,
В тиши свершаю скромный труд,
И отдаю я просто мужу
Свои стихи на строгий суд.

Это было написано в 1847 г., когда Ростопчиной было 36 лет. Сама же Павлова в это время  посещала салон Зинаиды Волконской ; Царицы муз и красоты.  Это та Волконская, которая позже скончалась в Риме от простуды, застудившись после того, как отдала своё пальто нищей, замерзающей на улице, женщине. Вот в какой салон была вхожа Каролина Павлова.
Ростопчина в это время жила в С-Петербурге и часто посещала салон Екатерины Андреевны Карамзиной. У Евдокии есть стихотворение, где она пишет о дружеском ей семействе:

Там говорят и думают по-русски,
Там чувством Родины проникнуты сердца,
Там чинность модная своею цепью узкой
Не душит, не теснит.    Там памятью отца
Великого и славного всё дышит…

Вы сразу догадались, что речь идёт о Николае Михайловиче Карамзине. Этот салон, который держала его дочь, четверть века играл заметную роль в духовной жизни столицы. Здесь бывали Жуковский  и Пушкин,  Брюллов и Глинка  и др.
По свидетельству современника «вечера Карамзиных были единственные в С-Петербурге, где не играли в карты и где говорили по – русски».  Вот там-то графиня Ростопчина встретила сына историка Андрея Николаевича Карамзина и влюбилась без памяти.  Он ответил на её нежные чувства.  Из своей усадьбы в Вороново  (под Москвой)  она писала ему:

Пишу к тебе…. Заря уж догорела,
И ночь сошла на полусонный пруд…
Всё тихо вкруг меня,  всё опустело,
Деревня спит,  забыв дневной свой труд…
Дом барский тоже спит,  и лишь  со мною
Сосновый лес беседует порою,  шумя вдали…
Легко,  привольно мне,
Пишу к тебе в отрадной тишине!

Много писем написала графиня  Карамзину Андрею, но пришло время,  началась  Крымская кампания, и он уехал на войну.

Там много их было, весёлых гостей,
И много шепталось приветных речей…
Один лишь там не был.   Но  этот один –
Всех дум и желаний моих господин.

Но Евдокия Петровна ведь была замужем, хотя к этому времени она совершенно не любила мужа.

Закон, язык, и нрав, и  вера –
Нас разделяют навсегда!..
Меж нами ненависть без меры,
Тысячелетняя вражда.
Меж нами память, страж ревнивый.
И токи крови пролитой…
Муж цепью свяжет ли златой
Порыв жены вольнолюбивой?
Расстаться!  Брак наш – грех!..
Сам  Бог  благословить его не мог!

Андрей Николаевич Карамзин был отцом двух её внебрачных дочерей.  Дочерей этих  Евдокия  Петровна очень любила.
И снова о нем:   

Другие в тягость мне!  Нет силы
Для них терять слова его,
И только б с ним  я говорила,
И всё б смотрела на него!..

Так писала она в разгар Крымской кампании, когда его не было рядом с ней.   Андрей с войны не вернулся. Он погиб. Погиб, как это не печально. Синусоида её жизни резко пошла вниз. Оплакивая его, она писала: 

Мы прежде изредка встречались,
Тайком,  наедине,  в тиши;
Те встречи редко удавались,
Но были дивно хороши…
Бывало, все условья света
Мы чтили свято, глубоко,
И вечное притворство это
Обоим было не легко…
Никто не знал, что мы знакомы,
Что мы – друзья,  никто не знал…
Зато, какое счастье дома,
Когда день счастья наставал!

И когда его не стало, всё изменилось в душе Евдокии.
      
Дрожа, бледнея,  замирая,
Сто раз к окну не подхожу;
Сквозь слёзы,  взоры потупляя,
Ни на кого уж не гляжу…
Ни для кого не наряжаюсь,
Цветов условных не ношу,
С утра на вечер не сбираюсь,
На  встречу счастья не спешу…

Несчастливая любовь, невозможность простого человеческого счастья, жажда открытости, душевного участия, столь редкого в окружающем её обществе, ; порождали мотивы разочарования, протеста в её поэзии.  Настало время,  и она написала стихотворение  «На прощанье…»:

А мы-то - помним, мы-то знаем,
Как чист был союз наш святой!
И мы о былом вспоминаем
Без страха, с спокойной душой.

Меж нами так много созвучий!
Сочувствий нас цепь обвила,
И та же мечта нас в мир лучший,
В мир грёз и чудес унесла.

В поэзии,  в музыке оба
Мы ищем отрады живой,
Душой близнецы мы… Ах, что бы
Нам встретиться раньше с тобой?!?

Прощай!  Роковая разлука
Настала…  О,  сердце моё!
Поплатимся долгою мукой
За краткое счастье своё!..

Поэтесса Евдокия Ростопчина была современницей  великого  русского поэта  Михаила  Лермонтова. («Друг другу чужды по судьбе, но их сближало вдохновенье»). А по отцу она была Сушкова, и при рождении получила эту фамилию. Эта Додо Сушкова была двоюродной сестрой (кузиной) Екатерины Сушковой, той Екатерины, в которую был влюблён Михаил  Лермонтов.  Вот так всё переплелось.
Существует много портретов его внешности.  Сам он считал себя  некрасивым, отчего не мог успокоиться,  Но ещё больше он терзался из-за своего маленького роста.  Поэтому, когда он в 16 лет влюбился  в  Катеньку Сушкову (а росточком она была невелика), то рядом с ней он чувствовал себя уверенно.
Он посвящал ей трогательные стихи, а она вела себя с ним, как с малым ребёнком (ей-то уже 18), ; подтрунивала над ним, а порой и жестоко насмехалась.  Он бросал к её ногам стихи в её честь – она их даже не читала. Однажды он написал ей такое:

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший,  чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку.
Вдруг кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Так я молил твоей любви
С слезами горькими,  с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!
   
Додо, вышедши замуж, стала графиней Ростопчиной. Она посещала салон дочери великого Карамзина – Екатерины Андреевны  и там же вновь увиделась с  Мишелем Лермонтовым. Вот как Лермонтов в то время видел графиню Ростопчину:

Умеешь ты сердца тревожить,
Толпу очей остановить,
Улыбкой гордой уничтожить,
Улыбкой нежной оживить.

Умеешь ты польстить случайно
С холодной важностью лица
И умника унизить тайно,
Взяв пылко сторону глупца,
    
Лермонтов близко сошёлся с Евдокией Петровной.  Между ними было много общего и сочувственного. Тогда же в стихотворении, посвященном  Ростопчиной, он писал:
    
Я верю:  под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны.
Так две волны несутся дружно
Случайной, вольною четой
В пустыни моря голубой.
    
В стихах  Ростопчиной мы находим немало перекличек с поэзией  Лермонтова.  Ростопина преклонялась перед Пушкиным, но дух её творчества более тесно связан с поэзией Лермонтова. Ростопчина, как немногие, чувствовала и понимала своеобразие и обаяние  личности поэта.  Это сказалось и в её стихах,  посвященных Лермонтову, когда он был жив,  и в тех стихах, что написаны, когда она узнала о гибели его.
    
Поэты русские свершают жребий свой,
Не кончив песни лебединой!..
    
Уже после гибели поэта Ростопчина вспоминала, что Лермонтову очень не хотелось уезжать в этот раз.  Они встретились с ним, как всегда, в салоне Карамзиных весной 1841 г., когда Лермонтову надо было вновь уезжать на Кавказ. И в этот раз у него были всякого рода дурные предчувствия,  он только и говорил об ожидавшей его скорой смерти.
Евдокия Ростопчина прекрасно знала о любящей,  безмерно заботливой  Мишиной бабушке, знала, как часто она (бабушка) выручала внука в минуты опасности и полагала, что бабушка оградит его от  всех предстоящих ему бед:

Но есть заступница родная
С  заслугою преклонных лет,
Она ему конец всех бед
У неба вымолит, рыдая.

Не получилось. Не сбылось.   
Михаил Лермонтов в расцвете сил и возраста был убит на дуэле. Ростопчина  отреагировала мгновенно:
    
О, жаль его! О! Трижды жаль его,
Как юношу, как друга, как поэта!

В конце жизни графиня  Ростопчина принимала по субботам в своей гостиной литераторов в Москве. Посетителей было много: Островский,  Григорович,  Тургенев  и др.  Бывало сходилось довольно пёстрое общество, о чём  говорила сама Ростопчина:

Какая смесь стихов и прозы!
Различных мнений и начал!
 
Она была и за границей. Со многими потом вела оживленную переписку. Переписывалась она и с Александром Дюма, причём, если другим она писала «ми лостивый  государь» ,  начиная письмо, то одному  Дюма она могла писать  «Душенька Дюма». Этому  «душеньке»  она могла говорить и писать обо всём открыто. Именно от Ростопчиной Дюма  узнал о великом русском писателе и поэте – Михаиле  Лермонтове. Дюма был очень благодарен  Ростопчиной за Лермонтова. Он считал, что он первый открыл  французскому народу Михаила Лермонтова; он первый перевёл на французский язык «Герой нашего времени».
Любезный  Дюма будучи в России не раз посещал  Ростопчину, и она могла пожать ту мощную руку, которая совершает столько добрых дел и пишет такие хорошие вещи. Последнее письмо смертельно больная Ростопчина писала ему из Воронова, и когда французский писатель читал его, Ростопчиной уже не было в живых. Она умерла в своём доме на Ново-Басманной 3 декабря 1858 г.
Уже после смерти Ростопчиной вышли третий и четвёртый тома её собрания. О чём бы ни писала Ростопчина, она прежде всего, писала о себе. Под конец жизни она чувствовала себя чужой новому поколению, о чём говорила:

Я разошлася с новым поколеньем,
Прочь от него идёт стезя моя
Понятьями, душой и убежденьем
Принадлежу другому миру я!
Иных Богов я чту и призываю,
И говорю иным я языком…
Я им чужда, смешна, я это знаю…

Нельзя забывать того, что Ростопчина:
; была одной из первых русских поэтесс;
; «учила женщин говорить по-русски» в то время, когда образованное  русское дворянство изъяснялось большей частью лишь по-французски;
; понимала, что женщина-литератор была в то время в диковинку (сама Ростопчина  признавалась в этом).
 
Поэт в кисейном платье и в венке
На бале – есть явление смешное
Для гордых, светских дам,
Для модных львиц…
         
Под конец жизни она написала мудрое стихотворение, близкое нам с вами по духу ; как важно беречь друг друга и любить друг друга при жизни.

Вы вспомните меня когда-нибудь…но поздно!
Когда в других местах далёко буду я,
Когда надолго мы, навеки будем розно –
Тогда поймёте вы и вспомните меня!
Проехав иногда пред домом опустелым,
Где вас всегда встречал  радушный мой привет,
Вы грустно скажете: «Так здесь её уж нет?»
И мимо торопясь, махнув султаном белым,
Вы вспомните меня!..
Вы вспомните меня,  мечтая одиноко
Под вечер,  в  сумерки,  в таинственной тиши,
И сердце вам шепнёт: «Как жаль! Она далёко,
Здесь не с кем разделить ни мысли, ни души!..»

Евдокия  Петровна очень любила музыку, музицировала сама и была знакома со многими выдающимися певцами и композиторами. В её стихах часто звучала красивость романса. Немало её стихотворений положено на музыку. На её слова писали Глинка,  Даргомыжский, Рубинштейн, Чайковский… и др. Все они были тронуты её стихами.

К О Н Е Ц

P.S.  В программе должны и могут звучать романсы и на стихи Ростопчиной, и современные романсы . Все они должны  подкреплять сказанное.




















               
При создании данных сценариев были использованы материалы из различных источников. Авторы не указаны, т.к. на момент создания сценариев никаких публикаций не планировалось. НЕ КОММЕРЧЕСКИЙ ПРОЕКТ.

Составитель Г.Андреева