Montre noire. Коридоры безумия

Предыдущая часть цикла http://proza.ru/2020/04/22/158


Я не знал утро сейчас или уже вечер. Трудно определять время, когда не видишь солнечного света несколько дней кряду...

Это был ад на земле, построенный людьми и для людей. Пребывание здесь было хуже смерти для бесчисленного числа сумасшедших, больных и просто неугодных. Многие власть имущие предпочитали заточать здесь своих недругов, а зачастую и близкую родню, претендующую на богатое наследство. Человеческие судьбы растворялись в камерах Бисетра бесследно, редко кто из заключенных держался дольше пары лет. Но, даже сохраняя жизнь, они теряли свою душу. Я видел их в смирительной палате, куда загоняли больше сотни пациентов разом. Погасшие глаза, в которых не было и проблеска рассудка. Пустые сосуды, сломленные страданием, отрешенные от этого мира. Жалкое подобие человека...

Первое с чем сталкивается новоиспеченный пациент больницы - голод и регулярные побои охраны. Лечить же больных здесь даже и не пытались, не считая садистских экспериментов, проводимых  здешними врачами над безымянными жертвами. Раз в день пациенты выходили на прогулку  - их сгоняли в огромном помещении называемом палатой смирения. Люди набивались, как рыба в бочке, порою даже дышать было тяжело. Когда я первый раз там оказался, то забился в угол, где и сидел несколько часов, не поднимая глаз, посреди этого орущего и визжащего бедлама, безумцев, поющих и рыдающих одновременно.

С момента моего заточения прошло несколько дней. Все это время я ни с кем не разговаривал, поскольку после одной попытки объяснить охранникам, что я здесь по ошибке, пришлось спать полусидя у стены из-за боли в отбитых ребрах...

" ...Я был на дне. Нечем дышать. В легких нет воздуха для крика. Слепо пытаюсь пробираться наверх, хватаясь за других. Хотя бы один вдох. Еще немного, еще несколько движений. Луч света пробивается сверху. Собрав последние силы, я рванулся к нему. И тут я столкнулся с лицом. Желтоватая кожа, безволосая голова, глаза закрыты. Все лицо было испещрено неизвестными символами, вырезанными прямо на нем. Вопль ужаса застрял в моей глотке. Животный страх толкал меня наверх, прочь отсюда. Обезумев, я пробирался все выше, хватаясь за мертвецов, наступая на их тела, пока руки мои не схватились за твердый угол края ямы. Из последних сил подтянулся наверх, и упал рядом, перевернувшись на спину, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.Свет слепил меня, я еле разомкнул веки, смотря вверх сквозь пальцы руки. Я знал, что мне нельзя медлить, нужно бежать как можно дальше от этого места, бежать от нее. Медленно поднявшись на ноги, я побрел прочь. Вокруг была выжженная солнцем, растрескавшаяся земля и пульсирующая тишина, заползающая в уши, дробя мой череп изнутри. Чувство ужаса захлестнуло меня в одно мгновенье, каждая клетка моего тела чувствовала ее присутствие. Она появилась передо мной совершенно беззвучно, ее длинные черные волосы колыхал легкий ветер, а глаза сияли голубым светом, но эта нечеловеческая красота не обманывала меня, сердце мое заполнил один лишь первобытный страх. Она указала пальцем над моим плечом, и обернувшись, я увидел за собой обитателей той ямы, стоящих с закрытыми глазами под действием зова, покорных даже после смерти ее  темной воле. Шепот...мое имя...я слышу скрипучие безжизненные голоса в своей голове...их веки открываются и невидящие взгляды падают на меня...Она нашла меня... "

Проснулся я от стука дубинки охранника об дверь своей камеры. Все тело мое было покрыто холодным липким потом. Кошмарные сновидения неохотно отступали, выпуская меня из своих цепких объятий.

" Что могли значить эти видения? Что за злую шутку выкинул мой рассудок? Или это воспоминания о произошедшем в катакомбах преследуют меня?  "

После приема пищи, состоявшего из двух плесневелых сухарей, брошенных прямо на пол, и половины кружки солоноватой воды, меня вывели с остальными узниками на очередную прогулку.

В смирительной палате я старался держаться ближе к стенам, чтобы избежать столкновений с другими пациентами, часто вспыхивавшими в центральной части помещения. Но тут мое внимание привлек невзрачный рисунок на стене рядом, на котором был изображен треугольник, описанный вокруг солнца. Меня как молнией ударило - такой же символ был на стене дома, в котором я стал свидетелем зловещей сцены с мертвецом-марионеткой.

" Неужели здесь держат еще кого-то, посвященного в тайны этого культа? Я должен найти его во что-бы то ни стало. Быть может, он станет ключом к пониманию происходящего вокруг. "

Я начал аккуратно обходить палату по периметру, стараясь обходить стороной особо буйных. Вдруг сзади кто-то схватил меня за плечо. Обернувшись, я увидел очень худого человека, лицо его представляло собой череп обтянуты кожей, впавшие глаза горели безумным огнем. Он молча держал меня и сверлил взглядом. Не зная, что делать, я осторожно начал отцеплять его пальцы от своего плеча. Тот так и продолжал стоять не шевелясь, и не издавая ни единого звука, даже когда высвободившись, я начал пятиться от него.

Рисунков на стенах было великое множество - больной рассудок здешних обитателей порой исторгал совершенно безумные идеи. Надписи, лишенные всякого смысла, и невнятные изображения, наносились углем, а иногда просто царапались всем подряд, и даже ногтями заключенных. Удача была на моей стороне, и через какое-то время я набрел на старика, спокойно сидящего на полу по-турецки. В руках его был кусок угля, которым он чертил на стене пирамиду. Я осторожно сел рядом с ним, боясь спровоцировать его, наблюдая за его работой. Наконец, я решился заговорить:

- Я уже видел этот знак раньше.

Старик вздрогнул, выронив уголь, и стал недоуменно вглядываться в мое лицо.

- Откуда вам известен этот символ, и почему вы здесь? - продолжил я.

- Они подослали тебя? Ты один из них? Зачем ты пришел ко мне? - яростно прошипел старик.

- Я оказался здесь отнюдь не по своей воле. Последнее, что я помню перед тем, как очнулся здесь - этот знак.

- Не лги мне, малец! Я вижу тебя насквозь. Ты один из этих ублюдков, обманом отнявших у меня единственную дочь! Убирайся!

Старик попытался оттолкнуть меня. Я схватил его за руку, не зная как его убедить в своей непричастности. И тут картина в моей голове сложилась. Я вспомнил ту юную девушку, принесенную в жертву в катакомбах. Ту, которая вернулась с того света в ходе черного ритуала. Старик явно был не в себе, но и правда что-то знал. Я решил солгать ему, чтобы выудить хоть какие-то сведения.

- Я видел твою дочь, она участвовала в темной мессе глубоко под землей в катакомбах. У нее длинные черные волосы и голубые глаза, не так ли?

-  Да! Это она! Ты видел ее? О, моя Аими! Что они с ней сделали?

- Спокойно, старик. Девчонка твоя жива и здорова. Лучше расскажи мне об этих людях.

- Это опасно. Ты не представляешь, на что они способны. Это демоны во плоти, способные возвращать мертвецов с того света и приказывать им.

- Расскажи мне все, что тебе известно. Тогда, обещаю, что если выберусь отсюда - помогу ей.

- Так молод и так глуп. Отсюда только два пути наружу. Либо в гробу, либо прямиком на эшафот. Причем оба они лучше, чем оставаться здесь. Многие ради этого даже убивают приезжих врачей и священников, лишь бы покинуть стены этой преисподней...  Впрочем, я расскажу тебе о том, как год назад я лишился дочери и оказался заперт здесь...

" Все началось около двух лет назад. Тогда у меня было имя и я не был безликим узником в толпе безумцев. Я являлся одним из членов Парижского парламента, у меня были деньги, была и власть. Но больше всего на свете я дорожил своей дочерью Аими, она была моей единственной радостью после смерти жены. Близкий приятель - Северин, также являвшийся членом парламента, познакомил меня с одним молодым человеком из числа успешных парижских предпринимателей. Звали его Ренард Сэнд, и по его словам он вел торговлю древностями из Египта и Иерусалима. Он производил хорошее впечатление своей образованностью и манерами, а его рассказы о дальних странах и экзотических культах собирали целый круг слушателей, среди которых неизменно была моя драгоценная Аими. Мы несколько раз встречались в доме моего приятеля за обедом, тогда-то они и предложили мне стать инвестором в сделки Ренарда, по-примеру самого хозяина дома. Я прислушался к ним, тем более, что предложение сулило неплохую выгоду для меня.

Шло время, наш союз крепчал на глазах,  Северин предложил мне вступить в Великий восток Франции и я начал свой путь в братстве масонов. Втроем мы посещали собрания Парижской ложи, Ренард сблизился с Аими - любознательную девушку притягивала некоторая загадочность в нем. Поначалу я не препятствовал этому... глупый... доверчивый старик. Сэнд все это время скрывал за дружеской личиной свое истинное обличье, и понял я это слишком поздно...

Северин и Ренард открыли мне свой секрет - в тени восточной ложи скрывался другой культ, зловещий и мрачный - культ служения первородной Тьме. Они называли себя "Орденом Вечного Восхода", фанатики, одержимые идеей власти над смертью, проводили свои черные ритуалы в туннелях под городом. Сэнд был их лидером, титулованным как Верховный мастер Великого Творения. Он, помимо всего прочего, был одержим старинной тайной философского камня, пытаясь создать его при помощи темной алхимии и богопротивной каббалы.

Я принял решение покинуть орден, но было слишком поздно - моя дочь уже была опутана паутиной лжи. Ренард отнял ее у меня, отравив ядом своей веры. Я пытался договориться с ним через Северина. Проклятый предатель! После стольких лет он изменил нашей дружбе. Сэнд обещал вернуть Аими в обмен на некую книгу, по слухам принадлежавшую самому Фламелю - единственному создателю философского камня. Несколько месяцев и львную долю своего состояния потратил я на ее поиски - и наконец  меня настиг успех. Мы договорились произвести обмен в доме Северина, но они с с Сэндом обманули меня. Они одурманили меня каким-то зельем, и забрав книгу, заточили меня в Бисетре. Щедрая плата руководству больницы сделала свое дело. Я исчез, просто растворился, будто меня и не было. Я больше никогда не увижу света солнца, не увижу свою любимую дочь... "

Старик, всхлипывая, прервал свой рассказ. Не знаю, верил ли я на тот момент ему полностью, но его история породила во мне безысходность. Последние крохи надежды растаяли в моем сердце. Если эти люди смогли с такой легкостью уничтожить человека, обладающего немалым богатством и положением в обществе, то мне - простолюдину без семьи, было не на что надеяться. Я больше ничего не успел спросить у старика, охрана объявила о конце прогулки, и всех пациентов начали разводить по камерам. Своего собеседника я потерял в окружающем беснующемся потоке...

Шли дни, я таял подобно тени на полуденном солнце, тело и разум мои разрушались этим проклятым местом. Я больше не смог найти того старика в общей палате. Однажды я подслушал разговор охранников о том, что один пациент, сидевший в одиночной камере, покончил с собой, вскрыв себе вены камнем с заостренным углом. Не знаю был ли это мой собеседник, а впрочем мне уже было наплевать, я начал свыкаться с мыслью, что остаток своих дней я проведу в стенах Бисетра.

Иногда в больницу приезжали врачи, отбиравшие нескольких пациентов, для проведения медицинских опытов. Злые языки говорили даже о вивисекции, но власти,  проводя внутренние проверки учреждений Бисетра и Сальпетриера, опровергали эти слухи.

***

Дверь моей камеры со скрежетом распахнулась. На пороге стояли два охранника, а из-за их спин выглядывал мужчина лет тридцати. Одет он был дорого и производил впечатление человека высокородного. Он вошел в мою камеру, и склонившись надо мной, спросил:

- Как ваше имя, юноша?

- Кристоф, мсье - хрипло ответил я.

- А сколько тебе лет отроду, Кристоф?

- Двадцать три, мсье.

- Отлично. Он подходит. Забирайте  - бросил незнакомец через плечо.

- Нет! Пожалуйста! Не надо! Куда... - не успел договорить я, прерванный ударом  одного из охранников.

- Эй, господа. Будьте аккуратны. Мне нужны нетронутые образцы. Вы же не хотите, чтобы я доложил о ваших действиях в совет.

- Слушаюсь, господин Пинель.

Верзилы, подхватив под руки, вынесли меня в коридор. Меня тащили по узким каменным коридорам, освещенным чадящими факелами. Сколько несчастных душ здесь загублено, сколько бедолаг свихнулось в этих стенах. Мысли мои были обрывчаты - про себя я готовился к самому худшему, думая о том, что смерть в моем случае не самый худший вариант, лишь бы она была быстрой. Наконец мы остановились возле дверей, отличавшихся от тех, что вели в камеры и палаты. За ними открылся огромный амфитеатр, в центре которого была площадка с тремя столами. На двух уже были привязаны люди, а третий, судя по всему, дожидался меня. И я не ошибся. Охранники туго затянули ремни на моих конечностях и вставили кляп. Человек, названный Пинелем, стоял поодаль. Рядом с ним стояли еще две фигуры в гвардейских плащах, лица их прикрывали поля низко надвинутых шляп.

- Благодарю за работу, господа. Вы можете быть свободны. Моей личной охраны мне вполне хватит.

- Так точно, мсье. Если что понадобится - мы будем в караулке.

С этими словами дуболомы ушли, прикрыв за собой дверь. Пинель подошел к моему столу, развернув на нем какой-то сверток. Скосив глаза, я увидел блеск стали хирургических инструментов. Замычав от ужаса, я начал дергаться, пытаясь высвободиться, но тщетно. Сыромятные ремни врезались до крови в мою кожу и никаких человеческих сил бы не хватило, чтобы их разорвать.

Скальпель замер возле моего тела. Пинель задумчиво позвал своих телохранителей:

- Друзья мои, настало ваше время.

Эти двое подошли ко мне с разных сторон от стола. Животный ужас застилал мне глаза. Как вдруг сквозь эту пелену до меня донеслись слова одного из охранников  Пинеля:

- Эй, Кристоф. Ну вот и все - сейчас мы отрежем твой крошечный прибор и заспиртуем его в колбе на память потомкам!

Голос был странно знакомым. Глаза мои расширились, когда под откинутой шляпой показалась ухмыляющаяся физиономия Блеза. Мотнув головой в другую сторону, я увидел Сержа, также скрывавшегося под гвардейским одеянием. Он вытащил кляп из моего рта.

- Дьявол! Откуда вы здесь?!

- А ты думал мы тебя бросим? Такая уж у нас двоих судьба - всю жизнь тебе сопли подтирать - бросил Блез, освобождая мою ногу от ремней. Серж и Пинель помогали ему. Через минуту я уже сидел на краю стола, потирая затекшие запястья.

- Как вы это провернули? Я думал, что сюда  невозможно пробраться.

- Ха! Проще простого, да еще и с парадного входа, попрошу заметить.

- Блез, уймись Бога ради. Дай ему придти в себя. А ты Кристоф слушай меня очень внимательно. Это Филипп Пинель - мой давний знакомый, в университете я часто посещал его лекции. Также он является членом смотровой комиссии Бисетра, и только благодаря ему, нам удалось попасть сюда.

- Ну, а я упросил его тебя малек разыграть, не смог удержаться - вставил Блез.

- Я в тебе не сомневался. И какой у вас дальнейший план? Как мы отсюда выберемся?

- Кристоф, давай отложим твои вопросы на более удачный момент - оборвал меня Серж.

Блез вытащил откуда-то небольшую бутылку, и выдернув пробку, протянул мне. Я принюхался - запах изнутри шел омерзительный.

- Боже, что это еще за дерьмо?

- Чистейшая свиная кровь. А теперь будь добр и хорошенько облейся ею.

-Блез, ты рехнулся?

- Давай обливайся! И морду хорошенько намазать не забудь.

Блез с вдохновением истинного художника помог мне превратиться в сплошь окровавленный силуэт, не забыв также и про стол. Теперь площадка амфитеатра больше походила на разделочный цех мясника. Пинель, испачкав кровью несколько скальпелей, свернул их в сверток с другим врачебным инструментом.

- Ну что ж... Теперь последний штрих.

С этими словами  Серж с Блезом начали упаковывать меня в огромный мешок из грубой ткани, плотно обхватив вокруг пенькой. Я лежал внутри, весь в крови как свежезабитая туша, еле дыша. Блез, наклонившись ко мне, произнес:

- Бога ради, Кристоф, ты только не шевелись и молчи. Иначе нам всем болтаться в петле.

Мешок подняли и понесли. Я ничего не видел и только слышал шаги.  Через некоторое время раздался знакомый грубоватый бас одного из охранников:

- Господин доктор, вы уже так быстро закончили?

- Да, мне вполне хватило только одного самого молодого пациента. И будьте добры, Фулкс, помойте инструмент к следующем моему приезду - ответил Филипп.

- Слушаюсь, мсье Пинель!

- Ах да, и вот еще что. Я там немного увлекся. Хорошо бы было отправить кого-нибудь отмыть следы в смотровой и коридоре. Прошу прощения, за предоставленное неудобство.

- Что вы, господин. М-мы все уберем. А в мешке у вас т-тело? - немного заикаясь, спросил охранник.

- Я надеюсь, Фулкс, это останется между нами. И кстати, вот вам небольшая компенсация за беспокойство.

- Спасибо, мсье. Я сделаю все в соответствии вашим указаниям.

***

Только когда карета отъехала на приличное расстояние от лечебницы, Блез развязал завязки на моем мешке.

- Эй, Кристоф, ты там живой еще?

- Не уверен. Я там чуть не задохнулся. Да и об пол вы меня пару раз неплохо приложили.

- Ничего. Все ради дела. Зато за нами остался такой чудный багровый след. Видел бы ты рожу этого охранника, когда он увидел добрую половину коридора в крови. Побелел как девка и заблеял как овца. Теперь к Филиппу точно не будет никаких вопросов, его теперь весь Бисетр будет стороной обходить.

- Спасибо вам, господин Пинель...

- Рано благодарить. Сейчас доберемся до одного местечка, сядем у камина и хлебнем чего-нибудь согревающего. Там можешь хоть руки нам всем целовать, хоть в ноги падать.

- Вопросов очень много, Кристоф. Не знаю, с кем мы связались, но это все очень серьезно. Это не просто фанатики - они занимают высокие должности и обладают большой властью. Я уже молчу про всю эту чертовщину, творящуюся вокруг - мрачно завершил разговор Серж.

Следующая часть цикла http://proza.ru/2020/05/16/1671