Любите ли вы запах хлеба...

Как туман на рассвете — чужая душа.
И прохожий в нее заглянул не спеша,
Улыбнулся и дальше пошел…
Было утро какого-то летнего дня.
 Солнце встало, шиповник расцвел
Для людей, для тебя, для меня…

  Георгий Иванов


Любите ли вы запах хлеба и  теплого молока, а  еще предрассветный туман в горах….


Тебя нет, а так хочется, чтобы ты был…. Вернулся. Позвонил и сказал: «Звоню, так как знаю,  Питер еще не спит». Да, я не сплю. Я сегодня одна, смотрю в темное окно и пытаюсь вспомнить твою улыбку, улыбку там, в аэропорту Жуляны, когда вы меня провожали, а вспоминается красная куртка, высокий рост и гордо раскинутые руки для объятий: ты сам приехал меня встречать в аэропорт в ноябре 2 года назад. Сам из больницы, не сказав ничего никому и, прежде всего, мне. А я все гадала, кого увижу в зале прилета. А то был ты, бледный,  но радостный. Ты это смог.
Ты вообще многое мог. Мог проспать весь день. А потом вдруг разбудить в 5 утра и позвать встречать рассвет. Прошептать тихо : «Вставай, смотри какая красота, какой туман, ну вставай, хватит дрыхнуть, где ты еще такое увидишь».
- Хвора людына, сидит, смотрит сериал, нет бы выйти во двор!
Ты мог налить целую крынку теплого парного молока дворовому псу и радоваться тому, каким сытым, виляя хвостом, убегал  от нас очередной лохматый Грицко.
А сколько разговоров было с Наташами – местными воронами, голуби ходили за тобой стайками. Клевали с рук. Где-то сейчас они летают и твоя душа с ними.
Мог целый день смотреть «Ослиную шкуру», «Рататуй» или «Рыбку Дори», а потом рыдать, слушая «Плыве кача».
Не раздумывая, бросался лечить половину  Питера по одному моему звонку, и только ли Питера, ведь ты был настоящий Доктор. В телефонной книге и сейчас есть запись Саша Доктор. Но он – телефон –  предательски молчит вот уже несколько месяцев. С той стороной, где сейчас ты, не налажена пока телефонная связь… Но…
Сколько стамбульских переулков помнят твои шаги, в скольких питерских лужах ты промочил ноги.
Только ты мог сказать, глядя на храм Спаса на Крови: «Эх, хороший видимо был человек этот Александр». И я уверена, что император Александр, принял эти слова, как высшую оценку своей жизни.
Только ты мог  так радоваться простому букету из солнечных подсолнухов или пролетающему майскому жуку.
Сколько выпито вина, молока, съедено теплого гречаного хлеба.
А помнишь день, прошедший под эгидой твоих первых блинов с куркумой? Помнишь? Я знаю, ты сейчас улыбаешься и киваешь где-то там, а быть может здесь…
А сколько было упаковано моих чемоданов…
- Сашка, ведь не поместится, не закроется!
- Цыц, рыжая, иди лучше в другую комнату и там страдай, а я сейчас все соберу.
 И все волшебным образом собиралось, помещалось, закрывалось и летело в Питер.
А твое: ну, прости ты маму, дурочка, она ведь старенькая – до сих пор звучит у меня в ушах.
А сколько было, осталось, а вернее, сколько есть у нас твоих удивительных песен : Сила птаха белокрыла, да и «Красная стрела» все еще мчится.
Все это было, а, значит, все это есть, потому время - выдумка, а все, что случилось, происходит вечно, только где-то там на другом витке, в другом коридоре его,  времени. Там мы вместе, там мы счастливы, там мы любим, там мы живем. Там мы все есть, и нам совсем нет нужды возвращаться, потому что мы рядом. И ты все-таки победил: я умею делать уколы.

                3 ч. 13 мин 28 апреля 2020 года.
                Радоница.