История из 80-х

                Рассказ написан вместе с Татьяной Ивановой 888 - автором на проза.ру

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Так! Тишина в классе! Диктант серьёзный и повлияет на годовую оценку. Манков! Повтори, что я сказала твоему затылку?! – учительница русского языка – Анна Матвеевна – постучала указкой по столу.
– На годовую оценку, – повторил Манков, быстро развернувшись.
– Мухина, прекрати тыкать ручкой в бок Куролёва, он не поможет тебе надышаться перед смертью, – Анна Матвеевна опять постучала указкой по столу.
Класс захихикал.
– Тишина, я сказала! Отвернулись все от Куролёва и открыли тетради. Он вас тоже не спасёт, слишком много утопающих на одну соломинку.
В классе зашуршало.
– Куролёв, блин, ну, сдвинься ты вправо! – зло шептала Мухина, опять тыкая в бок сидящего впереди Игоря Куролёва – любимца публики, отличника и заводилу – который, раскрыв тетрадь, принял позу «Пушкин в задумчивости». Рядом с ним незаметно ютилась тихая Марина Елина.
Сегодняшний диктант для Тани Мухиной был решающим. От него зависела годовая оценка, а уже от годовой оценки зависело её зачисление в финансовый техникум без вступительных экзаменов, что было крайне важно. Всё бы ничего, но Таньке никак не давалась проклятая пунктуация. Правила, попадавшие в её голову, путались и перемешивались, внося в русский язык сумбур, и панику в нервную систему.
Мухина с надеждой повернулась назад, к хорошисту Борьке Пупкову, и издала свистящий звук. Борька быстро закрыл тетрадь ладонью, давая понять – помощи не жди.
Мухина обвела глазами класс. Все угрюмо пялились в свои тетрадки. Она чуть не плача дёрнула за рукав Сонича, – своего соседа по парте. Тот невозмутимо расчерчивал синими узорами промокашку. Оторвавшись от своего занятия, он сочувственно улыбнулся и подмигнул:
– Не бзди, Танюшка, я у Яровой подсмотрю.
Яровая Зойка, ещё одна отличница класса, внешне не так чтобы красавица, но волевая и активная особа, восседала на четвёртой парте в среднем ряду. Мухина с сомнением посмотрела в её сторону, мотнула головой и тихо посокрушалась:
– Не-а, не спишешь ни фига, далеко… Ну, Куролёв, будь человеком, положи тетрадь, чтобы видно было.
– Итак, название диктанта: «Осенний дождь», – Анна Матвеевна медленно задефилировала между рядами с методичкой в руках.
Куролёв оглянулся на Мухину, изобразил маску Пьеро, сдвинул тетрадь на середину парты:
– На, Муха, не жужжи только.
Мухина успокоилась и быстро записала название диктанта.
Анна Матвеевна медленно читала текст о каком-то Василии, который шёл по какому-то бульвару и депрессировал под противным осенним дождём. Он капал словно через сито – то мелко, то почему-то крупно с неба и с веток деревьев. Ещё дождь превращался в туман, и Василий нудно вспоминал своё село, вечера в тёплом доме, запах травы и ещё чёрт знает что, витиевато гоняя мысли в своей голове.
 Таня Мухина настроила периферическое зрение. Её левый глаз внимательно контролировал пишущую руку, а правый пытался разглядеть Куролёвские строчки и уловить еле заметное движение руки Куролёва, ставящей запятую. Таня всегда просила Игоря делать это почётче. Если с запятыми всё было более-менее понятно, то с тире и двоеточиями случались некоторые накладки. В этом случае выручало только стопроцентное зрение.
Куролёвский почерк поражал всех безукоризненной каллиграфией. Ровный, буковка к буковке, помарки или не дай бог исправления, не допускались, всё писалось безукоризненно и на «отлично».
Все сидящие возле Куролёва в радиусе «+1» незаметно ныряли в его тетрадь и по цепочке передавали всем «утопающим» «азбуку Морзе» – запятая, точка, тире… запятая, тире, точка…
Средний ряд нырял к Яровой. Оборону у стены держали хорошисты Великолужский Игорь и Черноусова Лариса. Класс как мог, пытался выжить. Пересматриваясь и применяя жесты глухонемых, коллективный разум писал про Василия, бульвар и дождь.
Мухина с Соничем пыхтели в унисон. Ставя знаки препинания, они поворачивали головы друг к другу и сверялись, заглядывая в тетради.
– Много ли человеку надо! – диктовала Анна Матвеевна.
Записав предложение, Мухина кинула взгляд по диагонали, «навела резкость» на Куролёвскую тетрадь. Вот те на, удивительное дело, Куролёв тоже затормозил! Демонстративно развернувшись, он вопросительно посмотрел на Яровую!
Зойка пожала плечами и украдкой оглянулась на Великолужского. Тот изобразил сомнение и быстро показал сжатый кулак и с поднятым к верху средним пальцем, – что означало «восклицательный знак». Яровая кивнула и повторила жест Куролёву.
– Угу! – выдал Игорь, привлекая к себе внимание класса.
Класс загудел.
– Что, «угу», Куролёв? – Анна Матвеевна хлопнула методичкой по углу первой парты.
– Угу, говорю… Человеку надо много, восклицательный знак! – ответил Игорь. – Вот если бы у этого Василия был бы зонт, на него не капало. А то бедного со всех сторон мочило: и сверху, и сбоку, и с под вывертом… А был бы у него зонт, глядишь, и мы эту чушь не писали бы!
Класс скромно засмеялся.
– Тихо! Куролёв, сядь, как положено! Пишем дальше! По грязно-жёлтым лужам бегали от ветра частые блики, – продиктовала Анна Матвеевна. – Дождь рябил желтоватую воду.
– Бульвар какой-то обоссанный! – громко пробурчал троечник Олег Юрентьев с последней парты в среднем ряду.
– Ага, общественные туалеты потом придумали! – подхватил Куролёв.
Класс заржал и быстро притих.
– Только ветки деревьев, несмотря ни на что, оставались чёрными, - Анна Матвеевна быстро подошла к Куролёву и встала рядом, слегка покачиваясь. В серой юбке, в белой блузке с длинным рукавом она коротко стриженная, узкобедрая и полногрудая брюнетка выглядела моложе своих тридцати лет.
Мухина чуть не заплакала из-за не возможности заглянуть даже в тетрадь к Соничу. Последнее предложение в диктанте осталось без запятых.
– Первый вариант делает синтаксический разбор пятого предложения, второй – седьмого. На всё про всё вам пять минут. Прозвенит звонок, соберу тетради, – Анна Матвеевна демонстративно посмотрела на часы.
Класс запыхтел, работая линейками и зелёными ручками.
– Дождь – подлежащее, – наклонившись к Маринке, попыталась помочь Мухина.
– Мухина, прекрати жужжать! Пусть Елина сама найдёт подлежащее.
Класс хмыкнул и продолжил синтаксический разбор.
Прозвенел звонок.
– Время вышло! Каплан, собери тетради! – Анна Матвеевна строго взглянула на Аньку Каплан, и она шустро прошагала по рядам, отобрала у всех тетрадки и пачкой положила на стол.
– Всем, до свидания! – Анна Матвеевна взяла журнал, стопку тетрадок и вышла из класса.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Директор школы – молодцеватый мужчина лет сорока – курил у открытого окна своего кабинета сигару и любовался изгибами табачного дым, уплывавшего к облакам над ребятней, которая на школьном дворе бродила вокруг контейнера со строительным мусором и пела:
- I just called to say I love you! I just called to say I love you! I just called to say I love you! You! You!
«Откуда они знают свежую песню Стива Вандера?» – подумал директор.
– Мартын Петрович! Как Вам не совестно! – войдя в кабинет, возмутилась Анна Матвеевна и бросила стопку тетрадей и журнал на письменный стол. – По всей школе табачная вонь! Вы подаете детям негативный пример!
– Ценю вашу щепетильность в воспитании детей! – выпустив дым после затяжки, сказал спокойно Мартын Петрович, взял с подоконника и протянул учительнице русского языка коробку кубинских сигар. – Угощайтесь.
– За кого вы меня принимаете?! – возмутилась Анна Матвеевна и произнесла несколько строк из своей заметки в школьной стенгазете: – От никотина желтеют зубы, выпадают волосы, портится кожа лица.
– Правильно, – согласился Мартын Петрович бархатным баритоном и погладил учительницу по коротко стриженым волосам, по прямой спине и ниже талии.
– Однако… Тяжелый выдался денек… Пора расслабиться, – Анна Матвеевна взяла из коробки сигару, прикурила от своей зажигалки и выпустила в окно короткую струйку дыма. И как-то хорошо, покойно ей стало. Только почему-то Василий, о котором школьники писали диктант, мешал ей чувствовать себя счастливой.
– Теперь по рюмочке, – предложил Мартын Петрович, достал из сейфа красиво оформленную бутылку, наполнил коньяком две стограммовые рюмки, одну рюмку подал учительнице, а другую опрокинул в свой широко открытый рот.
– За процветание нашей страны! За процветание нашей школы! – выдала тост Анна Матвеевна, выпила коньяк и опустила в порожнюю рюмку сигару тлевшим концом. И сразу из головы её исчез Василий, который на бульваре депрессовал под унылым дождём.
Мартын Петрович ловко свернул самолётик из сдвоенной станицы тетрадки Мухиной и отправил его в полёт над школьным двором.
– Ах, как хорошо! – воскликнула Анна Матвеевна.
– Ух, как замечательно! – поддержал Мартын Петрович.
Оба почувствовали себя счастливыми и пропели:
– Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда буду я!
Словно услышав их призыв, солнце выглянуло из-за облачка.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Как это потерялись? – Мухина вытерла вспотевшие ладони о чёрный школьный фартук.
– Как это потерялись? – нервно заёрзав на стуле, повторил Куролёв.
– Да, ваши тетради с диктантом потерялись, – Анна Матвеевна задумчиво посмотрела в окно.
Куролёв с Мухиной одновременно обернулись и уставились злыми взглядами на Аньку Каплан.
Класс притих.
– Не смотрите на меня так! – шмыгнув носом, возмутилась Анька. – Я у всех тетради собрала и в стопку положила!
– Но тетради Мухиной и Куролёва нет, н-е-ет, – протянула Анна Матвеевна, наблюдая за двумя голубями на карнизе.
Класс возмущённо загудел.
– Что ж нам теперь делать? – спросил Куролёв.
– Завтра напишите диктант заново. Отдельно от всех, – Анна Матвеевна шагнула к доске и стёрла тряпкой смешную рожицу, кем-то нарисованную мелом.
– Как отдельно ото всех?! – пискнула Мухина и опять вытерла о фартук вспотевшие ладони.
– Придёте ко мне завтра после уроков и напишите вместе с получившими двойку, – не оборачиваясь, сказала Анна Матвеевна.
– Про Василия? – уточнил с сарказмом Куролёв.
– Нет, Василий пусть отдыхает, я найду другую тему, – Анна Матвеевна загадочно улыбнулась и протянула Куролёву и Мухиной по чистой тетради и, обращаясь к классу, громко произнесла: – Все открываем тетради и пишем: «Работа над ошибками».
Класс зашуршал.
Куролёв обернулся к Мухиной и прошипел:
– Муха, признавайся, ты тетради спёрла?
– Ты сдурел? Зачем мне это надо? – Таня от возмущения выпучила глаза, и ладони её вспотели опять.
– Ошибок кучу наделала, а мою тетрадку прихватила для отвода глаз!
– Что?! Может это ты украл?! – злорадным тоном парировала Мухина.
– А мне зачем? – развернувшись спиной к доске, буркнул и поднял брови Куролёв.
– Выпендриться хочешь! – хмыкнула Таня.
Весь класс посмотрел на них.
Куролёв покрутил пальцем у виска:
– Дура, ты, Танька! Идиётка!
– Сам ты, с вывертом-подвывертом! – Таня схватила тетрадь Сонича и задубасила ею по голове обидчика. Игорь замахал руками, отбиваясь от частых ударов.
Класс заржал.
– Прекратите немедленно! Ша! – Анна Матвеевна врезала указкой по столу.
Класс притих.
Мухина бросила в обидчика попавшийся под руку предмет. Куролёв увернулся, и книжка улетела к доске. Сонич открыл рот, наблюдая за полётом своего учебника.
– Куролёв и Мухина, вон из класса! – Анна Матвеевна подняла учебник и указала им на дверь.
Куролёв встал, скорчил всем злобную рожу и упрыгал на одной ноге в коридор.
Через несколько секунд из класса выбежала Мухина, потирая кулачками слезившиеся глаза.
Анна Матвеевна подошла к окну, посмотрела на синие небо, где пролетал реактивный самолёт, оставляя белую раздваивающуюся полосу, и вспомнила бумажный самолётик директора, вкус сигары и коньяка.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Оказавшись в коридоре, Таня Мухина закрыла ногой дверь в класс.
– Вот ты, Муха, и попалась! – схватив руками одноклассницу за шею, проскрежетал Игорь Куролёв, вращая вытаращенными глазами и показывая острые длинные клыки.
Таня Мухина оторопела. Прежде в школе никто на неё не нападал, а вот на улице было дело. Недавно плюгавенький паренек набросился на неё в парке, через который она возвращалась после факультатива по физике, порвал передник и получил удар коленом в пах. От боли он зарыдал и спрятался за куст шиповника. Такому удару Таню научила мама. Она без мужа (узнав о ее беременности, он исчез неизвестно куда) растила дочь и внушала ей ежедневно, что мир жесток, что надо уметь защитить себя.
Опомнившись, Таня Мухина резко ударила коленом в пах Куролёва. Охнув, Игорь повалился на пол. Пластмассовые зубы вампира выпали из его широко открытого рта.
По привычке прогуливавшийся во время уроков по коридорам трехэтажной школы Мартын Петрович увидел, как ученица ударила ученика коленом между ног, и проявил мужскую солидарность.
 – Ты покалечила будущего защитника Родины и будущего отца! – рассердился Мартын Петрович, схватил двумя пальцами Мухину за мочку уха и потянул вверх.
– Я защищалась, – ответила Мухина. – Он меня душил.
Заметив, что Куролёв зашевелился, Мартын Петрович заявил:
– Ты превысила пределы необходимой обороны.
– Мы необходимую оборону еще не проходили, – парировала Мухина и строгим (как учила мама) голосом потребовала: – Оставьте мое ухо, или я заявлю на Вас в милицию.
Мартын Петрович представил себя за решёткой в темнице сырой, побледнел и отпустил ухо ученицы.
– Мухина, не смей так разговаривать с директором школы. Он тебе в отцы годится! – со сталью в голосе сказала вышедшая из класса Анна Матвеевна.
Игорь Куролёв встал на ноги и произнёс миролюбиво:
– Не ругайте Таньку. Я виноват. Я первый на нее набросился.
У Тани Мухиной часто-часто забилось сердечко, и возникла жалость и нежность к Игорю.
– Зачем ты это сделал? – спросил Мартын Петрович.
– Не скажу, – ответил Куролёв, внимательно разглядывая Мухину.
– Пока идите оба в класс, – распорядился Мартын Петрович. – Потом разберёмся.
Мухина и Куролёв вернулись за свои парты.
А в коридоре Мартын Петрович
– Кто же из них вырастит? – задумчиво произнес Мартын Петрович, глядя в печальные глаза учительницы:
– Мужчина и женщина, – веско ответила Анна Матвеевна и вернулась в класс.
Мартын Петрович подобрал и опустил пластмассовые зубы вампира в карман пиджака. В его кабинете была полка с вещественными доказательствами разных происшествий в школе.


ГЛАВА ПЯТАЯ

Прозвенел звонок. Дети в классе возбуждённо заёрзали.
– Урок окончен! Манков, сотри, пожалуйста, с доски, – распорядилась Анна Матвеевна, защёлкнула замок на своём портфеле, заложила классный журнал подмышку и вышла, покачивая бёдрами.
Из открытой двери в класс ворвался шум, призывая любого присоединиться к общему оживлению.
– Муха, что делать-то будем? – Куролёв печально посмотрел на Таню, которая сидела и крутила пальцами шариковую ручку, задумчиво глядя на чистую доску.
– Я тоже с вами завтра переписывать буду, – буркнула Маринка Елина, засовывая учебник в портфель.
– Чего?! – Мухина перевела взгляд на одноклассницу.
Маринка вытерла узкой ладошкой стекавшую по щеке слезу.
– Она на двойку написала, не слышали, что ли?! – хмыкнул Сонич, закидывая на плечо красную спортивную сумку.
– Елина, ты же у меня всё списывала! Я же тебе под нос тетрадку сунул! – Куролёв недоуменно посмотрел на соседку.
Маринка всхлипнула.
– И кого на диктанте не было: Яшкин Илья и Суманцева Ольга, тоже будут завтра писать, – продолжил Сонич. – Правда, ребята, куда делись ваши тетрадки-то?
– Да, кто ж это знает?! – Мухина с досады бросила на парту ручку, и она скатилась на пол.
На первом этаже школы запахло съестным. По давно заведенным правилам ученики младших классов в сопровождении учительницы большой сороконожкой спускались со второго этажа и топали в столовую. Ученики же средних классов носились в столовой туда-сюда, на ходу что-то жуя и хватая с подносов и распихивая по карманам куски чёрного хлеба. На фоне суматошной мелюзги старшеклассники выглядели взрослыми и степенными людьми.
Сегодня на обед были сосиски с картофельным пюре, плюс какао.
– Колесо (это была кличка Куролёва), нам сказали, что ты завтра диктант будешь переписывать, – обратился к жующему Игорю Сашка Носов из параллельного класса. – Списать дашь?
Куролёв кивнул и откусил сосиску.
– Нас из класса пятеро переписывать будут и, говорят, из «Б» трое и из «А» четверо.
Игорь проглотил сосиску и поинтересовался:
– Что, все на двойки написали?
– Ага! – отозвался Сашка и отхлебнул из гранёного стакана какао.
В дальнем углу столовой, рядом с плакатом «План эвакуации при пожаре», стояли и тихо о чём-то разговаривали Анна Матвеевна и Дмитрий Васильевич – учитель физкультуры – высокий интересный мужчина средних лет, с безукоризненно выбритым лицом и опрятной причёской. В него были тайно влюблены: ученицы старших классов, молодые учительницы, фельдшер Зоя Ивановна, повариха Евдокия Семёновна и даже пожилая уборщица тётя Катя.
– Какой ещё лагерь?! Не хочу я никуда ехать! – Дмитрий Васильевич недовольно скривил губы.
– Поедешь, приказ уже подписан, – Анна Матвеевна поправила причёску и украдкой оглянулась по сторонам.
– А Гусь поедет?
– Прекрати Мартына Петровича называть Гусём. Дети могут услышать, – прошептала Анна Матвеевна.
– Достали меня эти дети! На волю хочу. В деревню. Водку пить. Девок щупать.
От таких слов Анну Матвеевну бросило в жар. Она полагала, что нравится физруку, а он, подлюка, хочет деревенских девок.
– Читай приказ! Краснодарский край. Яблоки, черешня и дети. Гусь, кстати, тоже едет! – сунув в руку физрука листок бумаги с печатью, Анна Матвеевна развернулась и, дробно цокая каблуками, вышла из столовой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– На дощатой палубе боцман топором расколол виолончель, – прочитала Анна Матвеевна, закрыла и положила методичку на стол, к которому примыкал средний из трех рядов парт, за которым сидели школьники. – Пять минут на проверку и сдавайте тетради.
Когда назначенное время истекло, мальчишки и девчонки положили тетради на учительский стол и вышли из класса. А вот Таня Мухина замешкалась, не решаясь расставаться со своей тетрадкой.
– Танюша, минуточку, - сердечно попросила Анна Матвеевна, взяла и раскрыла тетрадку опечаленной ученицы. Буквы округлые. В словах ошибок нет – сидела рядом с Куролёвым, часто заглядывала в его тетрадь, но из-за невнимательности или незнания синтаксиса пропустила пять запятых. Пять запятых – это двойка.
– Танька, долго тебя ещё ждать?! – просунув голову в приоткрытую дверь, недовольно спросил Игорь Куролёв.
– Закрой дверь! – потребовала Анна Матвеевна.
Голова Куролёва исчезла.
– Игорек, иди за мной. Твоя команда и ее противник уже в сборе, - позвал Игоря, шагавший по коридору физрук с мячом, выпрыгнул из окна и трусцой побежал на волейбольную площадку, где натянутая сетка разделяла две команды школьников.
Забыв про диктант и про Мухину, Куролёв тоже сиганул через окно. Ему позарез понадобилась победа в школьном первенстве.
– Таня, Таня, – произнесла с нотками жалости Анна Матвеевна и указала пальцем на строчки. – Почему ты не поставила после существительного запятую перед причастным оборотом здесь и здесь, – где однородные члены предложения? Ты пропустила пять запятых.
Мухина не ответила. Мама учила ее никогда не оправдываться.
– Я слышала от кого-то из ребят, что ты будешь поступать в техникум. Это правда? – спросила Анна Матвеевна, безуспешно пытаясь заглянуть в глаза Мухиной, которые смотрели то в потолок, то в пол. – Ладно, ты свободна. Иди.
Таня Мухина покинула класс и увидела из открытого окна коридора, как мальчишки играют на школьном дворе в волейбол. Тогда она забралась на подоконник, спрыгнула на бетонную отмостку и решительно зашагала к волейбольной площадке, к бежавшему ей навстречу физруку.
Но физрук промчался мимо Мухиной, исчез в открытом окне первого этажа и появился в классе, где сидела за столом Анна Матвеевна, и объявил:
– Аня, у меня есть к тебе интересное предложение.
Анна Матвеевна потупила взгляд, одернула рукава и воротник блузки.
– Выходи за меня замуж, – физрук положил руки на плечи учительницы.
– Что так поспешно? – строго спросила Анна Матвеевна. Физрук нравился ей, но быть его женой она не собиралась. От молодых учительниц она знала, что физрук признавался им в любви, звал замуж и, утолив похоть, терял к ним интерес.
– Я люблю тебя, – физрук снял учительницу со стула.
– Я тебе не верю, – тихо отозвалась Анна Матвеевна, и её голубовато-серые глаза уставились в цыганские глаза физрука. Туфли её упали на пол.
– Дмитрий Васильевич, сюда! – через закрытую дверь попали в класс перепуганные детские голоса. – Дмитрий Васильевич, сюда скорей!
Физрук вместе с учительницей выбежал в коридор и увидел через открытое окно, что мальчишки столпились возле девочки, лежавшей рядом с волейбольной площадкой.
Узнав по рыжеватым волосам Мухину, Анна Матвеевна вслед за физруком перебралась через окно на школьный двор и подбежала к притихшим мальчикам, вопрошая:
– Что, что, что с Мухиной?! Что?!
– Я нечаянно попал ей мячом в голову, – признался Куролёв, куксясь и покусывая нижнюю губу.
– Игорь не виноват! Она сама под мяч прыгнула! – проявила солидарность с капитаном его команда и его противники.
– Отойдите! – приказал физрук и расстегнул верхнюю пуговицу на платье девочки.
– Что со мной? Где я? – открывая и закрывая глаза, промямлила Мухина.
– Все будет хорошо, все будет хорошо, – пообещала Анна Матвеевна и ладонью погладила девочку по лицу, по волосам.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
Тем временем Игорь Куролёв через открытое окно первого этажа забрался в школу и заглянул в класс, в котором совсем недавно писал диктант. На учительском столе он быстро отыскал тетрадь Мухиной и стал водить дрожащим пальцем по строчкам диктанта, отыскивая места, где необходимы запятые. Он хорошо помнил разговор с Мухиной возле волейбольной площадки…
– Игорь, говорю же тебе, нет пяти запятых! Это – двойка! – сообщила Таня, еле сдерживая слёзы.
– Тань, ну как так можно? Я же тебе под нос тетрадь сунул!
– Не знаю! – Таня помрачнела, представляя, как сильно огорчится мама, когда услышит о её оценке за диктант.
Игорь поймал летевший мяч.
– Колесо, ты чего не отбиваешь?! – подбежав к Куролёву, возмутился Олег Юрентьев.
– Слушай, Олег, подай мне навесиком! – Игорь сунул мяч в руки одноклассника. – Быстро, давай!
Олег растерянно посмотрел на Мухину затем на Куролёва.
– Тань, как мяч тебя ударит – падай и лежи. Падай и лежи. Поняла? – тихо приказал Игорь, расставил ноги и приготовился отбивать подачу.
Олег Юрентьев отошёл в очерченный угол, подкинул мяч и ударил его снизу руками, сомкнутыми в замок. Мяч мягко перелетел через сетку. Куролёв подпрыгнул, сделал точное движение кисти, и мяч отрикошетил Мухиной в голову. С долгим стоном Таня повалилась на одуванчики.
… Игорь Куролёв поставил четыре недостающие запятые в мухинской тетради, а вот предложение, где пропущена ещё запятая, не нашел.
– Что там у вас происходит?! – раздался в коридоре зычный голос директора школы. – Анна Матвеевна, срочно зайдите ко мне в кабинет!
Окно класса было зарешечено. Игорь судорожно сунул мухинскую тетрадь в стопку тетрадей и нырнул под учительский стол.
У волейбольной площадки Таня Мухина открыла глаза, кулачком затёрла лоб, заохала и застонала.
– Её нужно срочно в медпункт! – заявил физрук, взял девочку на руки и быстрым шагом понёс к центральному входу школы.
 – Анна задумчиво произнес, глядя в печальные глаза учительницы:
– Анна Матвеевна, я вас жду! – высунувшись в окно, прокричал директор школы.
Учительница русского языка одёрнула юбку, подошла к распахнутому окну и протянула директору руку.
- Анна Матвеевна, вы в своём уме?! Дети же смотрят! – возмутился Мартын Петрович и постучал кулаком по подоконнику. – Анна Матвеевна, будьте любезны, через дверь! Я жду Вас в вашем классе.
Войдя в класс, Мартын Петрович заходил взад-вперёд вдоль школьной доски, издавая нелепые звуки: шлёпал губами, посвистывал, бубнил что-то похожее на «бла-бла-бла». При каждом развороте его начищенные ботинки резко «пукали» каблуками.
В классе появилась Анна Матвеевна, направилась к своим туфлям близь стола и сказала:
– Мухиной мяч попал в голову.
– Она жива?! – Мартын Петрович подскочил к учительнице.
– Без паники, товарищ майор, – дерзким тоном произнесла Анна Матвеевна и вставила ноги в черных подследниках в туфли. – но выполнения нашего задания под угрозой.
Под учительским столом Куролёв закрыл рот ладонью и скукожился.
– Ольга Яровая не едет в трудовой лагерь! – продолжила Анна Матвеевна и присела на стул. - Её мать сегодня приходила ко мне. У девочки пиелонефрит. После экзаменов она ляжет в больницу.
– Надо срочно искать девочке замену! – встревожился Мартын Петрович.
– Предлагаю Таню Мухину. У неё по всем предметам четверки и пятерки. Она диктант без единой орфографической ошибки написала, только запятые пропустила! Их легко доставить, – Анна Матвеевна отыскала в стопке тетрадей мухинскую тетрадь.
Игорь Куролёв услышал шорох перелистываемых страниц.
 – Не понимаю… Причастный и деепричастный обороты. Однородные члены… Запятых не было, а теперь есть! – удивленно воскликнула Анна Матвеевна. – Диктант написан на пятёрку!
– Раз так, – констатировал Мартын Петрович и добавил: – Завтра, товарищ лейтенант, со своего урока отправь Мухину и Куролёва ко мне в кабинет.
– Так точно, – отозвалась Анна Матвеевна, положила тетрадь Мухиной на стол и покинула за директором класс.
Обдумывая услышанную информацию, Игорь Куролёв ещё долго сидел под учительским столом.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Игорь Куролёв и Таня Мухина робко вошли в кабинет и остановились в шаге от стола, за которым сидел директор школы.
– Вижу, ребята, что вы не догадываетесь, зачем Анна Матвеевна во время урока направила вас ко мне, – изучая пытливым взглядом растерянно-смущенные лица школьников, сказал Мартын Петрович и резко встал с пухлого кресла.
– Из-за вчерашнего случая на волейбольной площадке? – неуверенно предположил Куролёв.
– Именно так, – подтвердил Мартын Петрович, взял два стула из ряда вдоль стены и принес к письменному столу. – Присаживайтесь и напишите подробности о вчерашнем происшествии на волейбольной площадке.
– Все вышло нечаянно, – тихо произнес Куролёв и опустился на стул.
– Я сама виновата, – добавила Мухина и села на другой стул. – У меня ничего не болит.
– Вот и напишите, как всё произошло и что ничего не болит. Где был в это время учитель физкультуры. Бумага и ручки на столе, –поруководил Мартын Петрович, приоткрыл входную дверь и выглянул в коридор. Никого! Отошёл к окну. На волейбольной площадке никого. Контейнер со строительным мусором двое мужчин грузили автокраном на грузовик.
Поглядывая настороженно на директора, Игорь и Таня задумались, что писать, чтобы никому не навредить.
Тут в дверь кабинета кто-то стукнул три раза.
– Войдите, – пригласил Мартын Петрович и отшагнул от окна.
В кабинет бочком проник старичок в белом халате и шапочке. В руке он держал узкий металлический чемоданчик. Мартын Петрович закрыл дверь кабинета на ключ, который оставил в замочной скважине.
Игорь Куролёв и Таня Мухина необъяснимо встревожились.
– Здравствуйте, дети, – проблеял старичок и раскрыл чемоданчик на столе директора. Шприц с синим колпачком он взял в левую руку, а с красным в правую. – Мне нужны ваши предплечья.
– Куролёв Игорь, Мухина Таня, это прививки от дизентерии. Они не обходимы вам, как и другим ребятам, которые в июне поедут в трудовой лагерь, – ласково улыбаясь и почесываясь себя за ухом, сказал Мартын Петрович.
Куролёв снял пиджак и закатал рукав рубашки. Мухина засучила рукав платья. Оба не догадывались, что трудовой лагерь был прикрытием научного эксперимента. В маленьких шприцах в руках старичка была вакцина, которая с годами влияла на психику и поведение детей, постепенно делая из них активных строителей коммунизма.
– Вот и все, – порадовал Мартын Петрович школьников, когда, сделав уколы, старичок с чемоданчиком в руке направился к двери.
Но дверь распахнулась от удара, и в кабинет влетел физрук в красном спортивном костюме. Лицо его пылало от гнева. Из приказа на доске объявлений он узнал, что получил строгий выговор за халатное отношение к своим обязанностям, что привело к травме головы Татьяны Мухиной – ученицы 8-го «В» класса.
Старичок выскользнул в коридор. Школьники вскочили со стульев и укрылись за спиной директора.
– Я этого так не оставлю! – проорал физрук и влепил пощечину директору.
– Вы, гражданин Бокарев, за рукоприкладство ответите мне, но не здесь, – холодно пригрозил Мартын Петрович и вывел Куролёва и Мухину в коридор.
Физрук осмотрелся ошалелым взглядом и заметил на полу у письменного стола маленькие колпачки – красный и синий. Вспомнив о старике в белом халате физрук, подобрал колпачки и выбежал из кабинета.
 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
 
Мартын Петрович подвел Мухину и Куролёва к двери класса, за которой Анна Матвеевна допрашивала: «Ну, как, Торбов, ну, как выделяется прямая речь за словами автора?», – и быстро направился в кабинет фельдшера.
Мухина и Куролёв присели на подоконник.
– У меня что-то в груди горячо. Сердце так и колотит, так и колотит, – призналась Таня, и тревога закралась в её черные глаза.
– И у меня колотится, – откликнулся Игорь и приложил ладонь к груди.
За окном, младшие школьники носились по двору, играя в салочки. Их портфели, ранцы кучей валялись на краю волейбольной площадки.
– Колесо, меня чё-то мутит! – прошептала Таня и схватилась за рукав куролёвского пиджака.
Игорь прижался плечом к оконному откосу и прикрыл глаза:
– И меня!
– Меня сейчас вырвет! – Мухина со свистом втянула воздух и встала ногами на пол.
– У меня перед глазами чёрные букашки ползают, – простонал Игорь.
Дверь класса открылась. Анна Матвеевна сделала несколько шагов к Куролёву и Мухиной.
– А-ааааа! – издала Мухина и выпустила из себя фонтан смеси какао и каши.
– А-ааааа! – заорал Куролёв и рухнул с подоконника на пол.
– А-аааа! – закричала обрызганная рвотной массой Анна Матвеевна и побежала к фельдшеру.
В медицинском кабинете было прохладно. Приоткрытое окно впускало звуки школьного двора. Весенний ветерок, гуляя по стенам, по потолку и полу, пропах эфиром и валерианой.
– Зоя Ивановна, я не могу Вас взять в трудовой лагерь, – повторил Мартын Петрович, сидя на кушетке и прикладывал цинковую примочку к щеке, припухшей от удара физрука. – В трудовой лагерь едет квалифицированный врач. Это распоряжение сверху!
Дверь медпункта резко распахнулась.
– Зоя Ивановна, там Мухиной и Куролёву плохо! – крикнула с порога запыхавшаяся Анна Матвеевна. – Похоже, они отравились чем-то!
Зоя Ивановна схватила белый чемоданчик с красным крестом и кинулась в коридор. Мартын Петрович сорвал с ворота рубашки строгий галстук, бросил его на кушетку и вприпрыжку побежал в свой кабинет.
– Товарищ подполковник, привитым детям стало плохо! Что мне делать?! – прикрывая телефонную трубку ладонью, сказал он, вытирая носовым платочком пот со лба.
– Без паники, майор! – ответил мужской голос в телефонной трубке. – Ничего страшного. В других школах дети тоже страдали минут двадцать после прививки. Ничего страшного – всё образуется. Скорую не вызывать! Детей доставить в медпункт, и никого к ним не допускать! Я выезжаю к вам.
– Слушаюсь! – вытянувшись в струнку, произнес Мартын Петрович и положил трубку на телефонный аппарат без диска и кнопок.
   
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В кабинет директора шагнул мужчина с седой коротко стриженной маленькой головой. Прямоугольное самоуверенное лицо его не располагало к шутейным разговорам. В фигуре гостя чувствовалась военная выправка, хотя он был в сером неброском костюме.
– Здравия желаю, Лазарь Анатольевич, – Мартын Петрович вышагнул из-за бамбуковой ширмы и пожал гостю руку. – Прошу к столу.
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – Анна Матвеевна выкатила из-за ширмы столик, на котором стояла бутылка коньяку, водки, рюмки, мстёрское блюдо с яблоками и гжельская ваза с шоколадными конфетами.
Гость решительно взял бутылку и наполнил три рюмки.
Мартын Петрович выпил рюмку коньяку и съел шоколадную конфету. Анна Матвеевна выпила рюмку коньяку и захрустела яблоком.
– Доложите подробности, лейтенант, – подполковник сел в директорское кресло за письменным столом.
– Привитые сегодня мальчик и девочка, – отведя за спину руку с откушенным яблоком, сообщила Анна Матвеевна, – облевали коридор и теперь лежат на кушетках в медпункте.
– Ничего страшного. Это нормальная реакция детского организма на нашу прививку, – успокоил подполковник. – Когда дети окончательно придут в себя, отпустите их домой. Теперь налейте-ка мне с майором ещё коньяку.
Выбросив недоеденное яблоко в окно, Анна Матвеевна выполнила просьбу. Мужчины выпили по рюмке коньяку. Щеки их порозовели; глаза замаслились.
– Вот задание на завтра для привитых детей, – подполковник вынул из внутреннего кармана пиджака узкий конверт. – Отчет прошу отправить мне курьером. Как поняли меня, товарищи? Вопросы и пожелания есть?
– Есть одно, – сказал Мартын Петрович. – Уберите из школы физрука – Дмитрия Зондова,
– Причина? – поинтересовался подполковник.
– Он ворвался в мой кабинет и ударил меня при детях. Он видел нашего доктора.
– Ещё Зондов растлевает молодежь, – вступила в разговор Анна Матвеевна. – На своих уроках он рассказывает детям о сладкой жизни за границей, где он не раз бывал, участвуя в соревнованиях по легкой атлетике.
Подполковник взглядом указал на бутылку коньяку.
Анна Матвеевна разлила коньяк по трем рюмкам. Мартын Петрович достал из сейфа и вручил подполковнику папку с информацией о физруке.
– Я приму меры, – пообещал подполковник и, выпив рюмку коньяку, присовокупил: – Отдыхайте, товарищи, а мне пора. Ещё в других школах надо побывать и узнать больше информации о действии нашей вакцины на детей, – пожал руки своим подчиненным и вышел из кабинета.
Мартын Петрович раскрыл конверт, достал и, развернув лист бумаги и ознакомившись с печатным тексом, сказал:
– Завтра, после уроков проведем собрание в восьмых классах. Тема – международное положение. Выступать будут Мухина и Куролёв.
– Так им надо подготовиться! – заметила Анна Матвеевна.
– Не надо. Сделанная прививка позволит докладчикам запомнить и рассказать любой материал после одного прочтения, – произнес Мартын Петрович и выпил с Анной Матвеевной по рюмке коньяку.
Тем временем подполковник уселся на заднее сиденье черной «Волги», прочитал досье на Зондова и приказал водителю:
– Братец, гони в Перово, - и после короткой паузы назвал улицу и дом.
Чёрная «Волга» выехала со школьного двора и минут через пятнадцать остановилась у серого дома, четыре подъезда которого выходили на улицу, засаженную деревьями и кустами. В этот момент Зондов в красном спортивном костюме выбежал из подъезда и затрусил по улице к лесопарку.
– На ловца и зверь бежит, – обрадовался подполковник, вынул из тайника под сидением пистолет с глушителем и приспустил стекло дверцы. Как заядлый охотник, он любил стрелять в разных зверей и птиц; а если подворачивалась необходимость убить человека, он никогда не упускал такую возможность, хотя в его подчинении было два высококлассных снайпера.
Черная «Волга» догнала Зондова, подполковник выстрелил, увидел в боковом зеркале, как фигура в красном упала на тротуар, и убрал пистолет в тайник под сиденьем.
От пули в сердце физрук мгновенно скончался.
.
ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ
 
 На сцене актового зала торчала стойка с микрофоном. На стене сзади стойки висел красный флаг СССР с золотым серпом и молотом в верхнем левом углу.
После последнего урока Анна Матвеевна вышла из-за учительского стола и объявила:
– Никто домой не уходит домой. Все восьмые классы сейчас идут в актовый зал на собрание. На собрании будут подведены итоги за прошедший учебный год. Будут оглашены списки, кто переходит в 9 класс, а кто со школой попрощается. И ещё… Мухина с Куролёвым расскажут нам о международном положении.
– Я не готовилась! – возмутилась Таня и длинные ресницы её дрогнули. – Я только раз прочитала доклад.
– И я! – подал голос Игорь Куролёв.
– Ничего страшного! Справитесь! – уверенно сказала Анна Матвеевна. – Итак! Все встаём, не шумим и организованно идём в актовый зал. Ты, Куролёв, сходи за Мартыном Петровичем.
– Дорогие товарищи! – подняв правую руку в приветственном жесте и сдвинув брови к переносице, провозгласил Игорь. – Советский Союз и его союзники являются главной опорой мира на земле! – и впереди одноклассников вышел в коридор.
У кабинета директора школы было тихо. Из щели под дверью с табличкой «Директор» сочился солнечный свет. Куролёв постучал в дверь. Ответа не последовало. Тогда он вступил к кабинет. Никого! На письменном столе хаотично лежали какие-то бумаги с печатями и стояла бронзовая пепельница с недокуренной кубинской сигарой.
Игорь Куролёв плотно прикрыл за собой дверь, заглянул за бамбуковую ширму и увидел сервировочный столик на колёсиках, расписанный под хохлому. На столике стояли: бутылка с граммами сто коньяку, три рюмки, приоткрытая коробка шоколадных конфет фабрики «Красный Октябрь».
 У Игоря Куролёва потекли слюни. Он взял из коробки и съел конфету, налил коньяк в рюмку и выпил. На закуску пошла другая конфета. Повторив манипуляцию с бутылкой и с рюмкой, он выпил весь коньяк, переместился из-за ширмы в кресло за письменным столом и двумя пальцами сунул в рот недокуренную сигару. Щёлкнула зажигалка, и по кабинету распространился аромат кубинского табака. Игорь выпустил изо рта кольцо дыма.
 – Мухина, где Куролёв?! – Анна Матвеевна заметно нервничала, оглядывая актовый зал полный восьмиклассников.
– Он за Мартыном Петровичем ушел, – напомнила Таня. Сидела она на первом ряду кресел, прямо под стойкой с микрофоном и вытирала влажные ладони о подол платья.
В дальний угол актового зала директор школы что-то эмоционально объяснял пожилой учительнице математики Кайзер Маргарите Рудольфовне.
– Каплан, найди Куролёва! – приказала Анна Матвеевна и замахала руками на белобрысую соседку Мухиной, подгоняя ее на поиски.
Каплан сорвалась с места; откидное сидение деревянного кресла тут же громко хлопнуло о деревянную спинку.
Анна Матвеевна поднялась по небольшой лестнице и зашла за плотный занавес на сцене.
Тем временем пьяный Игорь Куролёв, закинув ноги на стол, возлежал в директорском кресле и поучал Мартына Петровича:
– Береги детей, Мартынушка! Дети – наше будущее! Они повернут реки! Они постоят цветущие города! Они полетят и освоят Луну и Марс! Они будут жить при коммунизме!
Вот тут-то дверь кабинета распахнулась. Куролёв дернулся, ногой сбил со стола пепельницу и соскочил с кресла.
– Колесо, тебя Анна Матвеевна ищет! Бежим! – выкрикнула Анька и увлекла Куролёва из кабинета.
В актовом зале Анна Матвеевна подошла к микрофону на сцене и сказала:
– Ребята, сегодня у нас последнее собрание в этом учебном году. Подведём итоги…
Школьники же тупо взирали на громогласную учительницу и красное знамя за ее спиной.
Дверь актового зала приоткрылась – появился Куролёв и нетвердой походкой двинулся вдоль первого ряда.
– Но сначала Игорь Куролёв прочитает доклад о международном положении! – радостно объявила Анна Матвеевна и отшагнула от микрофона.
Куролёв пятернёй пригладил волосы и кое-как взошел на сцену. Приветливо помахал правой рукой и голосом Брежнева сказал:
– Дорогие товарищи! Советский Союз и все социалистические страны являются главной опорой мира на всей земле! Тому подтверждение: Будапешт 1956 года, Прага 1968 года…
В зале школьники рассмеялись громко и дерзко.
Мартын Петрович ловко запрыгнул на сцену, взвалил ухмыляющегося Куролёва себе на спину и унёс за занавес.
– Таня, продолжай, пожалуйста, доклад! – Анна Матвеевна с надеждой посмотрела на Мухину.
Мухина побледнела, вытерла потные ладони о фартук, взошла на сцену и четко произнесла:
– На двадцать шестом съезде КПСС дорогой Леонид Ильич говорил, что Коммунистическая партия Советского Союза поддерживает и развивает отношения со странами социалистического содружества – с Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, ГДР, Кубой, Лаосом, Монголией, Польшей, Румынией, Чехословакией. Недавно был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве с Сирией. Но трудности нашей мирной политике создает международный империализм. Речь идёт прежде всего о решениях НАТО разместить в Западной Европе новые американские ракетно-ядерные средства. Но, товарищи, главным направлением внешней политики Коммунистической партии Советского Союза была и остаётся борьба за ослабление угрозы войны, за обуздание гонки вооружений.
Внезапно речь Мухиной прервал сигнал пожарной тревоги.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Непотушенная кубинская сигара, уроненная Куролёвым во время дремы в директорском кресле, подожгла скомканные бумажки в мусорной корзине возле ножки письменного стола. Пламя быстро набрало силу, перекинулось на сиденье кресла, и кабинет наполнился удушливым дымом. Дым быстро просочился в коридор, и тогда заверещала по всей школе противопожарная сигнализация. Дети в актовом зале вскочили с мест, завопили, завизжали и выбежали на лестницу. Туда же устремились ученики из всех классов, то же вопя и галдя. Не прошло и пяти минут, как все ученики и преподаватели переместились из школы на школьный двор и наблюдал, как дым, валил из окна директорского кабинета, и переживали: сгорит школа или нет.
 Еще через пять минут к школе подкатили две пожарные машины. По выдвинутой лестнице одной из них забрался до дымившего окна пожарник со шлангом, из которого ударила в дым мощная струя воды.
Младшие школьники от восторга закричали, что хотят быстрей вырасти и стать пожарными.
– Товарищи, прошу в мою машину, – втиснувшись между плечом Мартына Петровича и плечом Анны Матвеевны, потребовал подполковник и взглядом указал на передний бампер черной «Волги», видневшийся из-за мусорного контейнера.
– Присмотрите за Куролёвым, – Мартын Петрович уложил спящего подростка у ног фельдшера школы и пошел с Анной Матвеевной к «Волге».
– Всё это неприятно товарищи, – дождавшись пока директор и учительница усядутся на заднее сиденье, сказал подполковник с переднего сиденья.
– Пожар произошёл в моём кабинете, и я понесу ответственность, – произнёс печально Мартын Петрович.
– Не о пожаре речь! – воскликнул подполковник. – Наша программа по созданию с помощью вакцины будущих строителей коммунизма закрыта с сегодняшнего дня!
– Почему?! – не удержалась от вопроса Анна Матвеевна.
– Программу перестали финансировать. Деньги изготовления и распространения нашей вакцины перенаправили на поддержку освободительного движения в Африке, – ответил подполковник.
– Нам-то что делать? – встревожился Мартын Петрович.
– Работайте, как работали, – ответил подполковник.
– Что будет с привитыми ребятами? – поинтересовалась Анна Матвеевна.
– Постепенно действие прививки прекратится, и привитые ребята станут обычными ребятами.
– Значит, наши усилия создать и приумножить последователей коммунистических идей были напрасны? – не унялась Анна Матвеевна.
– Время ответит на ваш вопрос, – ответил подполковник, помолчал пару секунд и добавил: – Прощайте, товарищи. Я уезжаю в служебную командировку в Германию.
– Прощайте, – сказал Мартын Петрович и за Анной Матвеевной вылез из салона.
Чёрная «Волга» укатила со школьного двора. Пожарные вскоре потушили огонь и вернулись в пожарное депо.