Пятигорск

Глава 1. Пятигорск

Раз в год Майя срывалась в Пятигорск, городок стал для неё местом бегства от кастрюлек, тряпок, щёток и прочих атрибутов повседневной рутины.
- У прислуги тоже должен быть отпуск! –  говорила она мужу и покупала билет на десятидневную порцию свободы.
Почему Пятигорск? В Пятигорске жила родня и были горы, а горы — это независимость и устойчивость, как раз то, в чём Майя нуждалась. Для восстановления собственной самоценности она отправлялась на Кавказ, за тысячу километров от дома.
Отъезд на курорт напоминал сюжет хорошо известной сказки о Золушке. За неделю переделывалось столько дел, сколько за месяц не успеешь. Уже в полуобморочном состоянии Майя наскоро собирала чемодан, садилась в вагон и делала глубокий выдох. Еле живая была, но зато могла теперь позволить себе здоровый пофигизм. Мясные полуфабрикаты в контейнерах в морозилке –муж за время её отсутствия не помрёт с голода; бельё постирано, поглажено, разложено и развешано; полы вымыты; сантехника начищена. Уф! Теперь можно и на бал, то бишь, на курорт.
За десять дней курортного пофигизма Майя успевала наполнить опустошённые душевные кладовые, чтобы дальше нести бремя замужней женщины.

Глава 2. Парк имени Кирова

В Пятигорске Майя останавливалась у родни. Удивляя домочадцев, вставала рано, позавтракав, сразу отправлялась на обязательную подпитывающую прогулку по городу, обычно по одному и тому же маршруту с небольшими вариациями.
Начинался он от западной окраины городского парка с маленьким овальным озером с утками. В зависимости от времени года утки или плавали по водной глади или, забавно переваливаясь, ходили по льду. Справа блестело озеро и крякали утки, слева из-за деревянного забора звучали мультяшные песенки. Вывеска над входом поясняла: «Зоопарк Берендеево».
В парке с Майей происходили странные метаморфозы. Она, взрослая женщина, шла мимо забора поющего зоопарка, а внутри неё оживала наивная девочка с косичками-бубликами. У Майи даже шаг менялся: становился лёгким и подпрыгивающим, словно в одной руке она держала разноцветные шарики, в другой же огромный комок сахарной ваты. 
Только кончался забор зоопарка и затихала мультяшная музыка, Майя возвращалась к своему обычному состоянию невозмутимой женщины.  Впрочем ненадолго. Через несколько метров её ждал новый конфуз. Причиной был ледовый каток с яркой подсветкой и громкой музыкой. В выходные дни на катке собиралось много народу, Майя с любопытством наблюдала за скользящими по льду силуэтами.
- А снег идёт, а снег идёт… - пела Глюкоза, а Майя, «как дура», мысленно катилась по гладкой поверхности катка, и её голограмма виртуозно исполняла пируэты. Но вот в поле зрения появлялись раскрашенные весёлые лошадки, и снова, как чёрт из табакерки, появлялась бесшабашная девчонка с косичками. Играла музыка, светились огоньки, ржали и цокали лошадки; ветер трепал белые бантики в косичках; от карусельной круговерти замирало сердце и кружилась голова.

Однажды, всё в том же парке, с Майей произошёл престранный случай. Она уже почти дошла до белоснежных колонн главного портала, когда, среди прочих звуков парковой жизни, услышала голос птицы, то ли крик, то ли призыв, то ли стон. Задрав голову, Майя разглядела на макушке одного из деревьев крупную сойку, сидевшую возле чёрной дыры дупла. Птица посылала сигналы не хаотично, а в строго определённом направлении. Просигналит и ждёт чего-то. К своему удивлению Майя, действительно, услыхала далёкий отклик. Он был еле слышным, таким же печальным, но переводимым на человеческий язык:
- Всё в порядке. Я скоро вернусь! – расшифровала Майя и едва не разревелась.
Кино, да и только. Сойки-пересмешницы были артистами, а Майя зрителем. Вот как она поняла эзопов язык птичьей пьесы.
Возлюбленный из дома-гнезда зовёт подругу:
- Вернись, мне без тебя так плохо, так одиноко!
Подруга отвечает:
- Потерпи ещё немного, любимый. Мне тоже без тебя очень плохо. Я обязательно скоро вернусь.
Вот такое видение было у Майи в парке, так похожее на то, что происходило в её семейной жизни. И правда, сойки-пересмешницы.
 «Игры Вселенной» называла Майя то, чему не могла найти разумное объяснение.

Глава 3. Машук

За воротами парка открывался отличный вид на гору Машук. Горы легкомыслия не терпят.
- Привет, Старик! Как дела, как здоровье? – спрашивала Майя дружелюбно. Она рассчитывала на поддержку горы, за тем и сбегала в Пятигорск - на курсы повышения супружеской квалификации! Но одного Майиного желания явно было недостаточно. Чтобы гора дала мастер-класс, поделилась опытом и умением заслонять от лютых северных ветров, её надо было задобрить. В этом деле не обошлось без неловкости.
В один из приездов Майя, случайно!?, вычитала старинную легенду, в аллегорической форме объясняющей образование Пятигорья.
Если вкратце, то дело было так.
Седовласый отец Эльбрус и его родной сын Тау оба влюбились в юную красавицу Машук. Машук ответила взаимностью молодому богатырю Тау. Не сумев договориться, отец и сын сошлись в смертельном бою. Бились долго и жестоко. Тау ранил отца, разрубив его голову на две части. Рассвирепев от боли, Эльбрус ударом своего меча разрубил Тау на пять частей; товарищей сына тоже сокрушил и разбросал по всему Кавказу. На месте кровавой битвы появилась гора Бештау, что в переводе означает пятиглавая. Красавица Машук не захотела жить без любимого Тау и вонзила в своё сердце острый кинжал. Душа девушки стала красивой горой, а на месте смертельной раны образовалось подземное озеро Провал с целебной водой.
Прочитав легенду, Майя смутилась. Получается, Машук-то — женское имя! Пришлось извиняться:
- Прошу прощения за невежество! Стариком тебя величала, а ты оказывается юная красавица. Как я тебе сочувствую, Машук! От всей души. То-то от меня, нерадивой, ты за туманами прячешься, словно сердишься за что-то. Хочешь, в знак уважения и любви, стихотворение тебе прочту – сама сочинила.
Майя сделала паузу и продекламировала:
За густым туманом прячется гора...
Где шумят фонтаны, я иду туда.
Там каштаны, липы,
Там играет джаз.
Ах, какие виды -
Северный Кавказ!
Здесь бывали Пушкин,
Лермонтов, Толстой…
Я теперь шагаю прямо под горой.
Как ни странно, но после того, как Майя прочла Машук своё незамысловатое стихотворение, а потом и другие, похожие, взаимоотношения их значительно улучшились. Все последующие дни в Пятигорске стояла прекрасная погода и гора больше не куталась в туманные покрывала.
Майя, до этого сильно устававшая от прогулок и страдающая от болей в ногах, теперь легко преодолевала самые сложные участки терренкура. Она освоила новые крутые маршруты. Гора стала её союзницей и это было так очевидно, что Майя только диву давалась. Выходит, наши предки, задабривающие могучие силы природы, были намного мудрее и прозорливее нас? Мы дети технического прогресса, но не пора ли нам вернуться к полезным древним традициям? Человечество напрягает извилины, ищет новые источники энергии, а они совсем рядом. Только настройся на добро - такие мегабайты пойдут, что только успевай преобразовывать на благо всей планеты.  То, что мы, современные люди, называем чудом – реальность, не видимая и не слышимая для нас. Живём полунезрячие, полуглухие, больные и смертные. А ведь могли бы жить вечно!

Глава 4. Сквер имени Л.Н.Толстого

От парка Майин маршрут продолжался по главной улице Пятигорска, проспекту Кирова, в простонародье Бродвею. Неторопливо Майя шла вдоль трамвайной линии мимо многочисленных магазинчиков и кафешек; разглядывала витрины, вдыхала ароматы кофе и свежей выпечки, и погружалась в размеренную жизнь милого курортного городка.
Доходила до перекрёстка перед сквером Льва Толстова и останавливалась. Как в той сказке - куда двигаться дальше? Вариантов было несколько. Можно зайти в ближайший книжный магазинчик и надолго зависнуть возле стеллажей. Майе нравилось брать в руки очередной шедевр книгопечатного искусства и трепетно перелистывать глянцевые страницы с запахом ещё невыветрившейся краски. Она разглядывала иллюстрации, вчитывалась в авторские откровения, и, обычно, хватало абзаца, чтобы определить – её книга или нет. Если в глубинах подсознания вопрос решался положительно, Майя фоткала обложку, чтобы после сделать заказ в интернете: там и цены ниже, и заказ выполняется быстро.
Вместо книжного магазина, можно было просто посидеть в скверике писателя Толстого возле Спасского Собора, насладиться умиротворяющим видом белоснежных каменных стен и сверкающих в вышине золотых куполов храма, дождаться колокольного звона…
Как-то сидела Майя в сквере на скамейке под моросящим дождиком, и нашло на неё вдохновение. Да и как ему не снизойти, когда вокруг такая красота - душа наизнанку выворачивается. Это и  гора Машук, подпирающая своей макушкой купол неба;  дивный, словно парящий между небом и землёй, храм; и Лев Толстой, хоть и каменный, но такой одухотворённо-литературный, что невозможно сдержаться, чтобы не достать тетрадку, да и написать в ней то, что услышится сквозь дробь весеннего дождя и шорох плывущих облаков.

История с дождём окончится не скоро:
Над городом кругом туч, моросящих, прорва.
Шагаю под дождём, подумаешь, осадки,
Когда цветёт жасмин - осадки очень сладки.
Но вспыхнут купола, и разбегутся тучи:
- Плывите хоть куда!
Зачем на город дуться?
Намокший Пятигорск под Машуком ютится,
История с дождём неделю третью длится.
На дереве скворец поёт, не умолкая:
- Не к месту дождь совсем в последних числах мая!
Лишь только я одна не морщусь от досады,
Под Машуком седым и чисто, и прохладно...

Глава 5. Цветник

Если пройти мимо книжного магазина, гася в себе жгучее желание прикоснуться к нетленным сочинениям и зарядиться пышущей с их страниц энергией, если не сидеть в сквере имени писателя Толстого, дожидаясь колокольного звона и прихода Музы, то можно сразу идти в Цветник – самое сакральное место курорта.
Когда Майя оказывалась внутри Цветника, её настроение снова кардинально менялось. За два века существования место это пропиталось настроением миллионов отдыхающих, приезжающих в Пятигорск за чудом. Если в чудо верить, то оно обязательно случается. Многие, действительно, исцелялись и передавали по цепочке другим страждущим надежду на волшебное выздоровление.
Майя в чудеса верила, поэтому Цветник действовал на неё «правильно». Она могла долго ходить по аллеям парка, присаживаться то на одну, то на другую скамейку, стоять возле фонтана и смотреть на купающихся голубей, любоваться на яркие ухоженные цветники… Уходить из парка не хотелось. Место не отпускало – оно перестраивало тех, кто хотел перемен в своей жизни.
Доходило до смешного. Майя частенько наблюдала, как взрослые дяди и тёти подходили к скульптуре Кисы Воробьянинова, сразу за воротами парка, и усердно тёрли ему нос. Несчастный Ипполит Матвеевич терпеливо сносил подобные экзекуции. Что ещё ему оставалось делать? Самому не повезло, так может другим фортуна улыбнётся. Майя отцу русской демократии, по совместительству попрошайке, нос не тёрла. Ещё чего! Как может прикосновение к неудачнику принести удачу? Чепуха какая-то.
Майя подходила к афишам, изучала репертуар. Театр в Пятигорске замечательный, находится сразу за Цветником. Летом, гуляя по аллеям парка, можно слышать доносящуюся из открытых окон усердную распевку артистов. Послушать классическую музыку вживую, насладиться игрой и пением  профессиональных артистов - таким шансом было грешно не воспользоваться. Майя момент не упускала. В последний раз она была на «Летучей мыши», сидела на втором ряду плотно заполненного зрителями зала и блаженствовала. Когда после спектакля вышла из театра, долго не могла перестроиться. Ей хотелось петь, кружиться в вальсе, смеяться, подпрыгивать… В голове всё ещё звучали бессмертная музыка Штрауса, красивые голоса артистов. В каких нарядах щеголяли главные героини, как изящно танцевали, какой неподдельной страстью блестели глаза…
В оперетту ходят вечером - днём Майя гуляла. Пройдясь по аллеям Цветника и зарядившись от его исцеляющей ауры, она поднималась по крутым ступенькам в Питьевую галерею. Медленно, как положено, пила минеральную воду, наполняла припасённые бутылки – хватит и на вечер, и на утро перед завтраком. «Если лечиться, то по всем правилам: строго до еды по полстакана!» - такую установку задала себе Майя и старалась её не нарушать. Смакуя воду, между делом, обходила прилавки, которых в Питьевой галерее было великое множество. То книжку полистает, то мыло ручной работы понюхает, то серёжки с янтарём примерит, то шёлковый платок на шею повяжет. Сколько сувениров - глаза разбегаются! В прошлом году Майя накупила фарфоровых поросят, в этом - смешных мышат. Будет что подарить знакомым на Новый 2020 год.


Глава 6. Провал

После Питьевой галереи дальнейший маршрут зависел от настроения и самочувствия, ну и от погоды тоже. Можно было ещё посидеть на скамейке в Цветнике и понаблюдать за такими же отдыхающими, или подняться вверх по горе до Эоловой арфы, до китайской беседки, или, если не полениться, дойти до самого Провала.
Позапрошлой весной в Ставрополье случилось наводнение. Целый месяц, не переставая, шли дожди, речки переполнились и в городах началось подтопление. Майя приехала в самый пик стихии и расстроилась, узнав, что большинство экскурсий по Северному Кавказу, в целях безопасности, было отменено. К счастью, Пятигорску в этот раз наводнение не грозило. Майя купила плащ с капюшоном и, несмотря на прекращающийся дождь, гуляла по своим любимым местам.  Дошла, в конце концов, и до Провала…
Дожди сделали своё дело! Площадь перед тоннелем, ведущим к подземному озеру, была залита водой, тягучей и пахучей. Курортники, разувшись и закатав штанины брюк, дефилировали туда-сюда по площади – принимали бесплатные сероводородные ванны. Каменный Остап Бендер с досадой взирал на природную расточительность. Уж он-то обязательно воспользовался бы ситуацией и придумал одну из своих умопомрачительных комбинаций.
Майя сняла кроссовки, закатала брюки и тоже с удовольствием «поплавала».  Как раз с этого дня погода стала налаживаться, на небе - долгожданное солнце, ни одной тучки, тишина и полное умиротворение. Душевное состояние Майи подстроилось под природу, казалось, что и люди вокруг испытывают те же чувства. Склоны Машука радовали молодой сочной зеленью, птицы – звонким торжествующим пением. Жизнь и погода налаживались!
Провал… Майя вспомнила историю о Машук, приблизилась к туннелю, ведущему к озеру, но не решилась войти в него. Прислушалась. Показалось, что раненое сердце Машук бьётся под толщей горы…
Грустить Майе совсем не хотелось. Вчера она заходила в свой любимый книжный магазинчик, листала автобиографическую прозу Стивена Кинга, и сейчас вспомнила поразившие её строчки: «Самый страшный момент – это как раз перед началом. После этого может быть только лучше.»
Выходит, трагичная история любви была лишь началом истории Пятигорья?
Машук с любопытством наблюдала за городком, уютно раскинувшимся у её подножия, и усмехалась. Она отлично знала цену кипящим человеческим страстям и понимала к чему может привести неуёмная людская гордыня…