Сгущёнка

Мне опять приснился этот страшный сон, в котором Вася убегает от меня в толпу  и больше не возвращается, как бы я не звала его обратно.  Я кричу ему,  ищу  ребёнка среди окружающих меня лиц и не нахожу.
- Нет! 
Отрицая  накатывающую со всех сторон жуть, я просыпаюсь.
- Нет, - повторяю вслух, успокаивая дыхание. – Это только сон. Наружный дурной сон.
Сквозь темноту проступают  трещины на потолке.  Его очень давно не белили. Вьюнок над головой покачал завявшими листьями.  Пора бы уже снять со стены этот недогербарий, пока не наступил «день здорового цветка».  А иначе потом проблем не оберёшься.
Хочется пить.
Кое-как успокоив дыхание и сердцебиение,  беру с полки  фонарик  и начинаю спускаться со второго этажа вниз.  Нащупываю голой пяткой тапки, но наступаю на  окурок. Мерзость какая!
- Пузырь, блин!
- Хррррр, - отвечает  сосед с нижней полки. Причмокнул губами во сне и тяжело перевернулся на другой бок. Терпеливо отлепив бычок от стопы, я направляюсь  знакомой дорогой в местный камбуз. Среди буйной растительности ночного Гнезда снова начинают одолевать знакомые страхи.
- Я самая обаятельная и привлекательная, - как заклинание бормочу себе я, чиркая светом фонарика по сторонам. – Я ничего не боюсь. Да что с девчонкой  такою станется?
Поправляю свалившуюся с плеча бретельку  ночной рубашки и тут же начинаю жалеть, что не одела свитер. Одетая  лишь в ночное бельё, я ощущаю себя практически голой.
Приглушённая ругань и  довольное  мычание следом заставляют меня вздрогнуть.
- Кто здесь?! – вскрикиваю я. побелев от страха,  и резко включаю фонарик. На круг света быстро оборачивается… Папа Птиц!
Двуликое четырёхглазое чудовище…  Знакомое. Страшное.  С синей банкой в руке.
- Па… Папа? – от удивления и ужаса я едва совладела с голосом. Всё равно получился какой-то сдавленный писк. 
С пальца Стервятника  обратно в банку капает тягучая жидкость. Глядя на меня круглыми светящимися глазищами  Чудовище медленно отправляет   палец в рот.  Призрачная  ипостась за спиной сузила белёсые зрачки, клыкасто улыбнулась и помахала мне рукой.
Я сглотнула.
Ипостась посмотрела на физическую ипостась,  обречённо  хлопнула себя по лбу, покачала головой и исчезла в темноте.
Я лишь проводила её взглядом, понимая, что не могу закрыть от удивления рот.
- А мы тут, знаете ли, плюшками балуемся, - наконец нашёлся с ответом Вожак. Замешкался, не зная куда убрать банку, и,  в конце концов , протянул мне.
- Будешь?
Я по-прежнему не закрываю  рот.
- Бу!
Вздрагиваю.  И прихожу в себя.
-  … Правда, я в ней уже слегка поковырялся, - продолжает Стервятник, с сомнением рассматривая содержимое.
- Нет,  ты продолжай, -  наконец  обретаю дар речи я. –  Пальцем из банки всегда вкусней. По себе знаю.
- Ты не представляешь нашколько вкушней, -  доверчиво признаётся Папа, и  я срываюсь на улыбку, осознав всю комичность ситуации.
Пью  воду  прямо из чайника, перевожу  дух.  Папа расшатывает  отрощенным  когтем зуб. Что-то выплюнул в сторону. Оценил состояние когтя.  Опять сунул  палец  в банке.
«Под таким взглядом у Пана Пацюка галушки  сами  в сметане  обмакивались и летели в рот» , -  невольно  сравниваю  я.  Снова довольное мычание. Снова палец во рту.
- Ладно, - говорю я, - не буду мешать наслаждаться. Пошла я дальше спать.
- Стоять!
Стервятник легко соскакивает с подоконника, на котором  сидел всё это время и хромая подходит ко мне. Я снова напрягаюсь.
- Что-то не так? -  быстро уточняю я и тут замечаю  странный  изучающий взгляд Вожака, направленный на тоненькие бретели моей ночной рубашки. 
Тут же быстро краснею и начинаю подтягивать их обратно на плечи.
- Нет, всё так;  всё хорошо, -  соглашается Стервятник  и вдруг сообщает мне поверх головы. -  Только я должен взять с тебя страшную клятву. Просто обязан взять.  А иначе никак нельзя.
- Это ты сейчас о чём? -  я, не понимая,  шутит Птица или  серьёзен, начинаю пятиться назад.
- Стоять!
Я вновь замираю на месте. Как солдат по стойке "смирно!"
-Повторяй за мной, - загадочно произносит Вожак. – Клянусь…
- Клянусь
-  Отныне и во веки веков…
- Отныне и во веки…
- … что я (то есть ты) никогда не скажу… - Стервятник выдерживает паузу, заставляя меня напрячься ещё больше, - кто сожрал всю сгущёнку в Гнезде.
- Чего?
Ошеломлённо таращусь на Стервятника, тот добродушно скалится и срывается на смех.   
- Неужели это была последняя банка? -  спрашиваю я, признавая, что  его шуточка надо мной снова удалась.
- Угум, - кивает Вожак  и вдруг перестаёт улыбаться. – А теперь о серьёзном.
- Что может быть серьёзнее съеденной сгущёнки на данный момент?
Стервятник как не слышит меня.
- Зо, -  в голосе ни намёка на игривость.  Свинцовый взгляд прожигает дыру  у меня во лбу. – Впредь, не забывай одевать свитер, когда ночью покидаешь свою койку….
Хватает сил только покивать головой.
-… иначе я за себя не отвечаю, - заканчивает Вожак.
Вскидываю взгляд,  а в последующую секунду уже хочу провалиться под землю от стыда.
- Я толстая, - наобум брякаю я,  и самой же становится кисло:  кажется, меня понесло.   Желание трусливо сбежать  –  одолевает. И я уже сбегаю, но по какой-то странной случайности,  ноги почему-то едва переставляются, а Папа Птиц  идёт рядом и освещает нам дорогу моим же фонариком.
- Ты поняла, что я тебе сказал? – повторил он уже у самой  моей койки.
- Да, - говорю приглушенным голосом.
- Хотя, впрочем, мне сверху  и так видно всё, - вдруг  сообщает Папа.  –  Ничего удивительного.
Я снова теряю дар речи.
В темноте угадывается самодовольная улыбка.
- Не забывай о страшной клятве.
И посвистывая,  Стервятник уходит  куда-то в дебри ночного Гнезда.


_____________

Рис.: Rami fon Verg
Специально для Зои Птицы (Золнышка)