Бабушка Ольга Михайловна

Бабушка моя, Ольга Михайловна Николаева, в замужестве Дубровская, осталась круглой сиротой в весьма юном возрасте. Родители ее умерли, вероятно от холеры, или "от поветрия", как рассказывала моя тётя Надя. Мать ее, Акелина (так писала ее имя мама), была австрийская полька. Отца звали Михаил Николаев. Возможно он был из саамов (лопарей) - анализ моего ДНК показал наличие финно-угорской крови, а бабенька имела ярко-выраженные черты лапоноидной расы.  Это очень редкая раса, нечто среднее между монголоидами и европеоидами, и единственными представителями ее на сегодняшний день являются саамы. Саамы отличаются невысоким ростом, темными мягкими волосами, широкими скулами и характерным строением небольших узких глаз. 

Близких родственников, желающих взять сироту не нашлось и ее определили в сиротский приют при родильном доме. Тётя говорила, что это был родильный дом Видемана, но я не нашла никаких сведений о том, что в Александровском женском приюте под управлением доктора Видемана был ещё и сиротский приют, так что, возможно, бабушка жила и обучалась в Санкт-Петербургском Николаевском сиротском институте.

Девочек обучали по программе, обычной для того времени: французский и немецкий языки, домоводство, в том числе и обучение счету, музыка, рисование, рукоделие. До глубокой старости - я помню как бабушка, которую  все звали бабенькой,  когда ей было за 80 переводила мне французские и немецкие сказки с листа - oна сохранила  и живой ум, и прекрасную память. Она рисовала красивые картинки - до сих пор помню букет цветов, который мы рисовали "вместе". По-немецки бабушка говорила так, что немцы принимали ее за "фольксдойч", т.е. немку, жившую в России. Но самое главное девочкам давали профессию акушерки. Сначала их учили как нужно правильно застилать постель, организовывать место для медперсонала, устраивать поудобнее роженицу, пеленать новорожденных и т.д. Чем старше они становились, тем более сложные задачи перед ними ставили. Девочки учились у старших и теории,  и практике. К моменту выпуска они были квалифицированными и опытными акушерками, о чем и получали соответствующий диплом.

После выпуска бабушка стала работать на Выборгской стороне, рабочем районе Петербурга. В те времена жены квалифицированных рабочих рожали дома. Они заранее договаривались с акушеркой - врача звали только в критических, трудных случаях.  К родам готовились заранее. Акушерке полагалось два халата и два полотенца. Если халаты у бабушки были свои, то полотенца были подарками от рожениц. Каждая будущая мать старалась как могла - вывязывала кружевную кайму, вышивала, делала мережку. Я помню два таких полотенца  - одно из тонкого голландского полотна с вышивкой "ришелье" на концах - это вышивка с прорезным рисунком, второе из плотного, вероятно льняного полотна, с вышитыми бабушкиными инициалами О.Д. в веночках по углам. Храню еще одно полотенце - из тонкого полотна с длинными вязанными крючком кружевами.  Оно уже очень ветхое, но это единственная материальная память о бабеньке.

После благополучного разрешения, глава семьи, помимо оговорённого гонорара, подносил акушерке бокал шампанского с золотым на дне - обычно 10-рублевиком, но самое малое - 5-рублевой монетой, а уж самые счастливые отцы не скупились и на 25-рублевую. Бабушка гордилась, что за свою практику не потеряла ни ребёночка, ни роженицы.

Иллюстрация: Ольга Михайловна Дубровская в 1907 году

Продолжение http://proza.ru/2020/05/01/40