Летяга и Гриф. Книга вторая. Глава 14

14. ЗЛОДЕИ В КЛЕТКАХ

Прошло две недели после суда животных. Однажды, рано утром в субботу к нам пришёл Гаврила и сказал:
— Просыпайтесь! Нужно ехать в заповедник. Сегодня привезут преступников, осуждённых животными, их разместят в клетках, и будут показывать людям и животным.
Мы быстро оделись и побежали к джипу Гаврилы, в котором уже сидел Парихар, директор заповедника.
По пути Гаврила сказал нам, что сегодня к нам приедет около сотни жителей нашего города и, возможно, ещё столько же из других городов и соседних стран, чтобы посмотреть на преступников в клетках.
— Похоже, этим решением суда мы заинтересовали многих людей, — сказал Парихар. — Кроме того, мне уже две недели приходят телеграммы с просьбами от разных работающих с животными людей из США, Канады, ЮАР, Австралии, Италии принять их на работу.
— Это хорошо, — сказал Гаврила. — Мы выберем из них лучших. А сегодня нам нужно проследить, чтобы преступники не устраивали скандалов и криков, а зрители не кричали им оскорбления и не требовали для них немедленного освобождения.
— А ты сказал людям, идущим сюда, — спросил папа, — чтобы они фотографировали арестантов без вспышек?
— И чтобы не подкармливали уголовников! — сказал я.
— Эти требования предъявляют в зоопарках, — усмехнулся Гаврила, — когда посетители приходят смотреть на животных.
— Не волнуйтесь, — успокоил нас Парихар. — За дисциплиной  будут следить четверо полицейских.
— Теперь в наш заповедник хлынут толпы посетителей, — сказал Гаврила. — Не только смотреть на животных, но и на осуждённых в клетках. Тех, кто захочет видеть животных заповедника, будут возить небольшие экскурсионные автобусы с гидами. Посетителей не должно быть очень много, чтобы не потревожить животных, живущих на воле. А те, кто приехал посмотреть на заключённых, будут видеть их только до полудня. А после полудня и до рассвета посмотреть на бандитов будут приходить только животные. Если захотят, конечно.

Приехав в заповедник, мы увидели много людей, стоявших возле восьми клеток для заключённых. Клетки были накрыты общей крышей. В каждой клетке стояло по небольшому стулу и столу, на котором была чашка для питья и миска для еды, а в углу каждой клетки — по большому ведру.
Вскоре подъехал полицейский автомобиль. И из него стали по очереди выводить осуждённых и помещать в отведённые клетки. Когда их всех разместили, народ стал подходить и читать на табличках надписи, кто эти люди и сколько преступлений они совершили.
Здоровенный светловолосый Ваня веселился, а потом ругал зрителей. Мгомо, войдя в свою клетку, сел к зрителям спиной. Хрюшина заплакала навзрыд. Мобуту молча, ронял слёзы. Остальные чувствовали себя спокойно, завтракали за столами и равнодушно поглядывали на собравшихся людей. Многие люди радовались, что преступники, наконец, наказаны животными. Некоторые даже требовали их казни. Но вскоре зрителям стало скучно. Они прочитали таблички, посмотрели на злодеев и стали расходиться. Но их остановили крики Хрюшиной. Она истошно завизжала и вдруг упала в обморок. Полицейский зашёл к ней, плеснул на неё водой и сказал: «Вставайте!» Она неохотно встала. Никому не было её жалко. Кто-то, поглядев на неё, произнёс: «Какая хорошая актриса!»
Одни люди уходили, другие приходили. Кто-то из посетителей позвал Мгомо. Он оглянулся и тут же отвернулся.

После полудня людей у клеток не было. Стали приходить животные. Первой пришла полосатая гиена Нола со своими сородичами. Они посмотрели на арестантов, оскалили зубы, Нола что-то протяжно проревела, и полосатые гиены ушли.
— Она сказала: «Мерзкие твари!», — перевёл я оставшимся десятерым работникам заповедника.
Вскоре приехал комиссар вместе с двумя полицейскими и тремя важными господами. Они, переговариваясь между собой, подходили к клеткам, читали надписи на табличках, разглядывали заключённых. Ваня не выдержал и крикнул:
— Козлы! Уроды!
Полицейский погрозил ему дубинкой. Но Ваня указал на маленького толстяка с портфелем, выкатившегося впереди всех, и продолжил:
— Вот этого, жирного, я видел на охоте на носорога! Он и устроил охоту на зверя. Если б я знал его имя, то рассказал бы о нём полиции раньше, и он бы сидел здесь рядом! Я помню, он убил двух львов и одного буйвола!
С лица чиновника мгновенно слетела вся важность, вытирая платком вспотевший лоб, он попытался убежать, но полицейские задержали его.
Вскоре полицейские уехали с господами, а комиссар остался.
— Животные уже приходили? — спросил он нас.
— Да, — ответил Парихар. — Были полосатые гиены. А вон идёт стадо буйволов.
Мы отошли подальше от клеток.
— Они настолько сильные, что могут легко перевернуть любую клетку и разбить её, — сказал один из работников.
— Судом животных, — сказал комиссар, — заинтересовался президент и его помощники юристы. Они считают, что мы устанавливаем свои законы, вместо того, чтобы подчиняться только государственным. Мы едва смогли отстоять перед ними права животных с нашими судьями и тремя учёными. Возможно, президент сам захочет приехать к вам. Уж очень много вокруг споров и разговоров о нашем суде.
Буйволы постояли возле клеток, помычали, о чём-то переговариваясь, а один из них злобно заревел и ударил рогами по клетке, в которой находился Ваня. Хрюшина завизжала от страха, а Ваня забился в угол клетки и молчал, испуганно глядя на буйвола.
— Он сказал: «Радуйся, что ты в клетке, а то я бы рассчитался с тобой!», — перевёл папа работникам заповедника рёв буйвола.
Работники стали расходиться.
Неожиданно приехал Аршан.
— У вас тут всё в порядке? — спросил он. — Я задержался в зоопарке. Извините, я опоздал. Мне нужно было успокоить животных, которые тоже хотят прийти и посмотреть на злодеев. Особенно сюда рвётся тигр Акбар, который хорошо запомнил Хрюшину, Мобуту и Мгомо.
— Увы, это невозможно, — сказал Парихар. — Этот тигр наделает здесь слишком много шуму!
Парихар пригласил меня, папу, Гаврилу и комиссара в свой кабинет, который находился в большом административном здании на территории заповедника. На посту возле клеток остался один полицейский. Аршан подошёл к нему и о чём-то заговорил с ним.  Оглянувшись, я увидел, как к клеткам важно шагают друг за другом, высоко поднимая двупалые ноги и гордо держа свои маленькие, глазастые головы на длиннющих шеях, восемь громадных страусов.
«Интересно, что они скажут преступникам?» — подумал я.
В кабинете Парихара нас ждал Лкетинга.
— Жаль, что я не был с вами, — сказал он. — Но здесь я отвечаю на многочисленные звонки и получаю телеграммы. А важнее всего то, что люди, желающие нам помочь, стали присылать нам деньги, предназначенные для развития нашего заповедника. Этим людям нравится, что животные теперь могут судить охотников и браконьеров.
— Это хорошо, — сказал Гаврила. — Эти деньги пригодятся нам для размещения новых животных. И мы сможем увеличить площадь заповедника на одну треть, купив часть саванны и леса у властей.
— Я прошу вас погостить у меня в этот удивительный день, —  сказал Парихар, — а желающие могут переночевать здесь. Сегодня у нас праздник.
Он открыл дверь, и в просторный кабинет вошли женщины — Вахида — его жена, Минакши, Кавита и Найсула — жена Лкетинги.
— Садитесь за стол, — сказала Вахида. — Мы приготовили для вас обед. Кавита — замечательная повариха, а мы помогали ей готовить еду.
К обеду подоспел Аршан. Он рассказал нам, как к клеткам приходили страусы, табун зебр и семейство белых носорогов.
— Я слушал всё, что они говорят, — сказал Аршан, — и удивлялся этому невиданному зрелищу. Прилетали и разные птицы. Особенно много было различных попугаев и ткачиков. Они трещали, смеялись, подлетали близко к клеткам, пачкали злодеев помётом, а потом снова возвращались в стаи. Они так громко и быстро тараторили, что я так и не расслышал, о чём они говорят. Но от увиденного мне на душе стало так хорошо, что хочется петь.
Внезапно в открытое окно влетел попугай Синдбад и закричал:
— Вы у меня хорррошие, а я у вас плохой!
— Где ты был? — строго спросил его Парихар.
— В гостях у Грррифа. А потом я вместе с ним и четырррьмя его ррродичами полетел посмотррреть на арррестантов. Я кррричал им: «Мы хорррошие, а вы плохие, плохие, плохие!» Потом грррифы полетели домой, а я — к вам.
Кавита покормила попугая. Поев, он сел на шкаф и задремал.

Немало времени мы просидели за столом, обсуждая увиденное и не заметили, как быстро наступила ночь. Гости Парихара постепенно разъезжались по домам, остались только мы с папой и Аршан.
Папа так устал за день, что сразу же заснул в комнате, которую предложил нам Парихар для ночлега. А я никак не мог уснуть. Мне было любопытно, что сейчас происходит около клеток. Я вышел в коридор и посмотрел в окно. Ярко светила луна и звёзды. От их света было светло, но клетки с преступниками были очень далеко от нас, и я ничего не видел. Ко мне подошёл Аршан. Он тоже не мог заснуть.
— Хочешь, пойдём вместе и посмотрим, что там происходит? — спросил он.
— Да! — обрадовался я.
И мы пошли к заключённым. Мы увидели, что все они спят. Кто-то лежал на деревянном полу клетки, кто-то сидел за столом. Из кроны дерева, растущего неподалёку, раздавалось уханье филина. Его огромные круглые глаза светились среди густой листвы. Недалеко от него сидели три маленькие совы, ростом не больше скворца. Они всё время посвистывали: «Сплю, сплю, сплю...» Это были совки-сплюшки.
— Стой! — остановил меня Аршан. — Сюда идут два леопарда. Давай спрячемся, не будем им мешать.
Мы ушли подальше к деревьям. Спрятавшись за ними, мы наблюдали за леопардами, чёрным и пёстрым.
— Пёстрый, — прошептал мне Аршан, — это молодой самец Цезарь, привезённый из зоопарка Хитролисова. Его выпустили в заповедник три месяца назад. Он быстро освоился здесь. А рядом чёрная пантера ГезЕла, его подруга, она местная.
Подойдя к клеткам, Цезарь издал яростный рёв. Ваня, Хрюшина и Мобуту вскочили в страхе.
— Ненавижу браконьеров! — говорил подруге Цезарь. — Пусть теперь они поживут в клетке, как жил когда-то я. У них деревянные, тёплые полы, а я, как и другие животные, лежал и сидел на бетонном полу, в любую погоду — и в жаркую, и в холодную. Мяса мне не хватало, потому что служители в больших сумках уносили бОльшую часть мяса, воруя у меня, львов и медведей.
Леопарды показали зубы и зарычали на злодеев.
— Давай уйдём отсюда, — сказала Гезела. — Мне противно смотреть на них!
Через некоторое время после ухода леопардов пришёл большой и странный зверь. Он был ростом с крупного пса, его морда была похожа на поросячью, но более узкая и вытянутая. Уши были острыми и длинными, почти как у осла; они стояли на голове торчком. Телом зверь был похож на свинью, но на ногах вместо копыт у него были острые когти. Хвост был довольно длинный и лишённый шерсти.
— Это трубкозуб, — произнёс Аршан. — Таинственный ночной зверь. Он питается термитами. Своими огромными когтями он разрывает термитники, а их обитателей слизывает длинным, клейким языком. Несмотря на своё сходство с южноамериканским муравьедом, трубкозуб — не его родич. Как ни странно, этот зверь ведёт свой род от общих предков с копытными животными, такими, как носороги, слоны и жирафы. Повстречать трубкозуба очень трудно. То, что мы его сегодня увидели — большая удача!
Я был рад увидеть так много разных животных и восхищался богатством фауны африканского континента.
Трубкозуб постоял возле клеток с бандитами, посмотрел на них, ничего не сказал и ушёл.
— Наверное, больше зверей не будет этой ночью, — сказал Аршан, но я остановил его: — Смотри!
Мы увидели, как к клеткам приближается большая стая пятнистых гиен. Они намного крупнее полосатых, таких, как Нола. Кроме того, у пятнистых гиен самки крупнее самцов и возглавляют стаю. Своими крепкими зубами пятнистая гиена может разгрызть кость бегемота; у неё самые мощные челюсти из всех хищников. Когда они собираются в стаи, даже львы отступают перед ними.
Фиси, главная самка в стае, издала пронзительный, визгливый хохот, совсем не похожий на хриплый протяжный рёв полосатой гиены. Проснулись все бандиты. Хрюшина завизжала от страха и отвращения, увидев перед собой страшные, оскаленные морды со светящимися в темноте глазами.
Остальные гиены поддержали Фиси дружным хохотом. Мы с Аршаном поняли, что говорит Фиси своим соплеменникам:
— Поглядите, как они боятся нас! Мы им отвратительны! Но мы, поедая останки погибших животных, спасаем всё живое вокруг! А эти мерзавцы безобразны, нет ничего противней их!
— Мы вместе с грифами спасаем природу, — поддержала её Этана, вторая самка. — Если не будет нас, может начаться эпидемия, которая погубит всё живое! А эти гнусные твари уничтожают дикую природу! Позор им!
Когда пятнистые гиены ушли, я спросил Аршана:
— Почему животные, когда идут сюда, не враждуют друг с другом? Хищники не нападают на травоядных, большой зверь не обижает малого!
— Мне снова явились во сне боги, — сказал Аршан. — Они сказали мне, что по пути к преступникам ни один зверь не обидит другого.
И мы отправились спать.

Утром меня разбудил отец. Мы пошли к клеткам и увидели толпу новых людей. Преступники уже проснулись; они выглядели утомлёнными после почти бессонной ночи и с безразличием поглядывали на людей. Хуже всех выглядела Хрюшина: она была безобразной и страшной, как ведьма. После плача глаза у неё были красными, нос — распухшим. Растрёпанные волосы торчали в разные стороны, как веник. Людям было совсем не жалко её, а кто-то даже посмеивался над ней.
— Она попросила у меня косметичку, — сказала одна нарядная дама. — И расчёску.
— Сначала ей нужно хорошенько умыться, — сказала ей подруга, — а уж потом краситься.
— Ничего, успеет покраситься в тюрьме, — сказал высокий суровый мужчина.
— Если будешь охотиться, — сказала какая-то мамаша своему сынишке, — то и тебя посадят сюда!
Тут подъехал автомобиль, в котором преступникам привезли свежую воду и еду. Из него вышли двое служителей заповедника, принесли еду и воду в клетки, а затем прибрали в них. Хрюшина сразу бросилась умываться, а мужчины принялись за еду. Люди приходили и уходили.
— Ну что ж, — сказал Аршан. — Как видишь, всё тихо и спокойно. Я пойду в ветеринарную клинику — помогать врачам, а ты поезжай в зоопарк. Сейчас автобусы с людьми часто ходят туда и обратно, доберёшься легко. Пора и нам с тобой взяться за работу.

2014 г.
Продолжение следует...