Летающие письма

Семнадцатого декабря я познакомился с удивительным парнем. Он привлек мое внимание тем, что бродил по заснеженному парку и все от чего-то отмахивался. Будь на дворе лето, я бы подумал, что он отгоняет комаров, но зимой комаров обычно не наблюдалось. Проскочила, конечно, шальная мысль, что комары мутировали и теперь будут доставать нас и в морозную пору, но я быстро ее отогнал. Отложил карандаш и блокнот и принялся наблюдать за заинтересовавшим меня парнишей. Он изо всех сил старался сохранять спокойное лицо, но оно изредка кривилось, точно его раздражало что-то. Потом он быстро взмахивал рукой, отгоняя нечто назойливое, и шагал дальше.

Я вернул себе на колени блокнот, покрутил в пальцах карандаш и попытался схватить забавное выражение лица парниши. Когда он наконец дошел до меня, то так резко повернул голову, что я от неожиданности рассек его лицо на рисунке грифельным шрамом.

-Чего пялишься, дядя?- прогудел подросток.- Засажу за извращения.

-Сопли подотри сначала,- вежливо посоветовал я.

Парниша зачем-то и правда вытер нос.

-Дядь, сигарета есть?

-Не курю.

-Сам не куришь – другим дай,- безапелляционно выдал парнишка и плюхнулся на скамейку рядом со мной. Опять начал от чего-то отмахиваться, потом прислушался к пустоте, и глаза его опустились на блокнот, который я все еще держал на колене. Почему-то стало немного стыдно за свой неудавшийся набросок.

-Он не закончен.

-И лицо вы мне тоже случайно перечеркнули,- едко выразил свое негодование подросток. Снял шапку-ушанку и почесал русые кудри. Нахлобучил головной убор обратно. Опять начал отмахиваться и забавно хмуриться. Рука у меня как будто сама дернулась снова начать его рисовать, но я себя остановил. Мне показалось это каким-то неуважением к дерганому парнишке.

-Куда шел? В школу?- спросил я, не понимая, почему он до сих пор сидит рядом со мной и молчит.

-На работу,- быстро ответил тот. Начал шарить в карманах своего ужасного пуховика, из которого активно вылетал пух и на земле мешался со снегом.

-Кем работаешь в столь юном возрасте?- заинтересовался я.

-Дядь, тебе не понять,- заявил отрок, извлекая из карманов сигарету с зажигалкой и закуривая. Ветер дул как раз в мою сторону – и я закашлялся. Сигареты были дешевые, дым пах просто отвратительно. Так драл нос, что хотелось выдернуть эту отраву из пальцев мальчишки и выкинуть куда подальше.

-А ты попробуй объясни.

Подросток задумчиво посмотрел на сигарету у себя в пальцах.
Повернулся ко мне и спросил:

-Знаешь, почему я курю, дядь?

-Вот сижу и задаюсь этим вопросом,- признался я.

-Потому что дым отгоняет их.

-Кого – их?

-Письма. Деду Морозу. Будь они неладны,- парнишка затянулся и выдохнул. Прикрыл глаза, словно отдыхая от чего-то, что преследовало его постоянно.- Ты писал вот в детстве письма Дедушке Морозу?

-Писал,- покаялся я.

-Значит, и твое письмо меня когда-то преследовало,- вздохнул таинственный подросток.

Я пристально на него взглянул, но признаков сумасшествия не обнаружил. Не то чтобы я был докой в симптомах психических расстройств, но в парнишке смог опознать только заядлого курильщика.

-То есть я тебя правильно понял: тебя преследуют детские письма?

Мне в ответ покачали головой, докурили и ответили:

-Не, дядь. Меня преследуют письма Дедушке Морозу. Те, что мной еще не прочитаны. Я знаешь, чем занимаюсь? Читаю все письма, ставлю задачи бригаде Деда Мороза и медленно схожу с ума от вечного писка, криков и мельтешения этих дурацких писем.

-Они были написаны с глубокой верой и душой, как ты можешь называть их дурацкими?- нахмурился я.

Парнишка ухмыльнулся. Зубы у него были мелкие и желтоватые.

-Посмотрел бы я на тебя, дядь, если бы за тобой бегали миллионы детских желаний. Тягали тебя за волосы, чистили с тобой зубы, гуляли вот так по парку. Даже помыться нормально сходить нельзя! Знал бы ты, дядь, как противно хихикают девчачьи письма. Я моюсь, черт возьми, вечно лицом к стенке.- Парнишка закурил вторую сигарету.- А еще они спят со мной! Я вечно просыпаюсь в груде чертовых писем!

Я посочувствовал ему, представив себя на его месте. Даже подумалось, что, когда у меня появятся дети, я запрещу им писать письма Дедушке Морозу. Страдая в душе, но запрещу.

Подросток курил, наслаждаясь тишиной, которая была ведома только ему. Вокруг меня письма не летали, девчачьими голосками не хихикали и исполнения своих желаний не требовали. Действительно, крайне сложная работа. Подумалось, что не случайно я рассек голову парнишки на рисунке. В каком-то смысле он действительно был рассечен: на нашу реальность и реальность, ведомую только ему.

-Семнадцатое декабря, а еще их вон сколько скопилось, треклятых,- снова пожаловался парнишка.- Когда успеть, не знаю.

-Помочь тебе, может?

Отрок грустно усмехнулся:

-Да чем же ты поможешь, дядь?

Затушил сигарету о мусорку и выкинул бычок. Вздохнул. Улыбнулся мне:

-Бывай, дядь. Пойду работать.

-Успехов!

Я с интересом смотрел на медленно удаляющуюся фигуру необычного подростка, продолжающего подергиваться, отгонять назойливые детские желания в стороны и, как мне казалось, кривить лицо, прямо как у меня в наброске.