Жоао да Круз и Соуза. Окно

Большое зелёное окно выходило на море, к водам, которые тоже были зелёными и временами колыхались,  другие же, в спокойном безмятежном заливе, были прозрачными и тихими.

Воздушные потоки раздували тоскующие паруса кораблей, покачивались капризные мачты, загадочно вопрошающие небо; позади виднелись холмы, своими высокими лазурными вершинами создающие радостные панорамы и олимпийское величие волн, заключённых природой на обширной территории суши: за пределами окна всё было исполнено жизни и наслаждения, а вдоль неопределённого дымного горизонта бесконечно тянулась расплывчатая полоса бескрайних просторов.

Красные и ярко-жёлтые розы распускались в весенней целомудренной радости лучезарного сияния Млечного пути, а любвеобильно цветущий жасмин с белыми ароматными цветами, похожими на крошечные звёздочки, сплетался с розами, придавая романтическое очарование широкому зелёному окну Джульетты, из которого открывался вид на побережье.

В спящем море останавливались лодки, яхты, корабли, пароходы; спины свирепых и мрачных тритонов дрейфовали на волнах…

Возможно, суда направлялись в ближайшие южные страны под прекрасными лазурными небесами, а может быть, в самую глубь мира – к вечным снегам полярных ледников, в области пламенеющего северного сияния: Исландию, Лапландию, Норвегию, где белые ледяные сталактиты сверкают, как луна…

По утрам у окна появлялась, как красивое солнце, прекрасная женщина, высокая блондинка с ароматными золотыми волосами и мягкой светлой кожей, одетая в кружевное платье с милыми рюшами; украшением ей служили голубые ленты, изящно повязанные вокруг грациозной шелковистой шеи.

А её голубые, как ленты, глаза в своей неземной свежести и наивности, казалось, трепетали, как две беспокойные птицы.

Когда она встречала рассвет, под солнечными лучами её профиль омывался свежим запахом солёного моря, был великолепным и цветущим, сиял живым блеском светлого золота, наполняя всё вокруг ароматами магнолии.

Иногда она позволяла себе задержаться у окна дольше, чем обычно – если слышала восхитительную арию кристальных трелей, утренних щебетов маленьких птиц, алые крылья которых весело мелькали в пышной зелени; драгоценная птичья гортань умела чудесно разложить на ноты звонкую песню, полную бесконечной любви.

Казалось, что эта светловолосая женщина была воплощением самого рассвета, что лучился золотом на узком горизонте обрамлённого цветами зелёного окна.

Она стояла там постоянно, вглядываясь в море, возможно, мечтая о любви, надежда на которую волновала её жаждущее сердце и заставляла печально вздыхать.

И по вечерам, когда множество звёзд украшали спокойное небо сверкающим серебряным кружевом, а нежнейшая вуаль из лунного света покрывала всё своим сиянием, она, девственная невеста, белая и безмолвная, как луна, ещё путешествовала в гондоле воображения, что скользила по морю навстречу волнующей мечте о далёком возлюбленном…


*В сокращении.