Бремя желаний. Глава 7

      Глава 7. СЕЛФЦЕСТ ПО ОБЕ СТОРОНЫ ЭКРАНА


      Через два дня двери в рай для Роберта были готовы; ключи ему тоже вручили. Люди Анатолия установили в квартире Дани четыре видеокамеры: после недолгих раздумий г-н Авасов решил, что наблюдение в кухне не помешает. В самом деле, планы насчёт знойного красавца у миллиардера были далеко идущие, а еда составляет в жизни человека немаловажную её часть. Помимо простого любопытства, что, как и сколько Дани ест и пьёт, что готовит, что закупает готовым к потреблению, изучение его гастрономических пристрастий могло бы помочь и в том смысле, что путь к сердцу мужчины — извилистая тропа: у кого она пролегает через головку члена, у кого — через голову, но и желудок не стоило сбрасывать со счетов и узнать получше, если хочешь пройти эту тропу до конца и получить в конце желанный приз.

      На свои игрушки за неделю Роберт потратил сумму, на которую обычная семья могла бы безбедно жить целый год, но разве это имело значение, если колбаса продавалась бойко, а в сердце жила страсть! Г-н Авасов притащил в свою спальню здоровую смарт-панель, прошёл инструктаж Анатолия, как управлять переключением с одной видеокамеры на другую и что содержится в диапазоне их эксплуатации, — и охота началась.

      В пятницу Роберт пораньше закончил сводить еженедельные балансы своих мясокомбинатов, как обычно, роздал ценные указания и отправился в свои эмпиреи. Вообще-то у Роберта мелькала мысль посетить жилище Дани собственной персоной, к тому же и мысль стянуть из шкафа любимого, а ещё лучше — из белья, ждущего стирки в баке, трусы, чтобы потом над ними пофетишировать, была г-ну Авасову очень мила, но эти контакты он решил оставить на будущее, да и светиться почём зря и своей тачкой у блока, и своей фигурой в подъезде было неосмотрительно, учитывая и без того повышенную активность своей СБ у заветной квартиры в последние дни.

      «Всё это мне ещё предстоит». — Капиталист плотоядно погладил себя по животу и позвонил своей немолодой молодожёнке. У Анастасии всё было в порядке и стало ещё лучше, когда Роберт сообщил ей, что в течение будущей недели никаких выходов в свет от неё не потребуется. Дети и не думали злиться на отца за его неожиданный брак, который ничего плохого им не принёс, никакой контроль над их жизнью не увеличил и распорядок дня не нарушил, а Илону ещё и снабдил прекрасным комплектом. Конечно, девушка не удержалась и проболталась о подарке родителю, г-н Авасов только умилился бескорыстию своей супруги и хотел было пожурить её, но Анастасия просто ответила, что это совершенно напрасно: она действительно мало куда выходила и не имела ни малейшего желания хранить у себя дома ювелирные украшения на десятки тысяч долларов. «Надо будет Эдуарду что-то купить. Для компенсации», — взял себе на заметку Роберт.

      Итак, всё на производстве, в доме и в семье было в полном порядке — теперь можно было приниматься за главное.

      И г-н Авасов отправился к своей аппаратуре.

      Первым делом он поочерёдно включил все видеокамеры и убедился, что, как и ожидал, Дани дома не было (Роберт потихоньку узнавал о предмете своей страсти всё больше и больше, и часы работы на основной работе парня ему были уже хорошо известны). До прихода своего драгоценного можно было заняться осмотром достопримечательностей — отправиться в онлайн экскурсию по обители скромного электрика, что страстно влюблённый и сделал.

      Обыкновенная двушка, обставленная стандартной мебелью, особых секретов не хранила и на первый взгляд ничем не поражала. Всё было скромно или бедно, всего было в меру: книг в секретере, посуды в серванте, дисков рядом с DVD-плеером. В общем, квартира была безликой и не говорила о владельце ничего, как молчит любая обстановка, когда пользующийся ею представляет второе или последующие поколения её создавших. Любил ли Дани порядок или наводил его по необходимости, тоже нельзя было сказать, но в любом случае он за ним следил: пыли на столе не было заметно, разбросанных по квартире носков нигде не было видно, как и грязных чашек с тарелками, и огрызков яблок, и кожуры от бананов. Никакие фотографии за стёклами не стояли, никаких предметов дамского обихода Роберт не увидел.

      «Женщины у него нет и, скорее всего, не было. Анатолий это говорил, но убедиться самому всегда приятно. Чем же он обходится, вернее, кем? Или всё-таки только собственноручно? Я бы предпочёл последнее. Действительно, что толку связываться с той или с тем, кто наверняка менее красив, да ещё со своими задними мыслями о надежде на жилплощадь или потомство? Ну их! Данечка, пошли их к чёрту! Я сам устрою твою судьбу лучше всех остальных! — Г-н Авасов расслабился и закурил сигарету, изучая сектора обзора и состояние квартиры. — Интересно, какое слово он произнесёт первым? Старик на его месте, конечно, ворчал бы постоянно, но и у молодого может быть неконтролируемая эмоция или высказанная вслух оценка прошедшему дню. А, может быть, это будет просто „чёрт“ или „бля“». — И сердце ёкнуло, потому что в замочной скважине послышался скрежет ключа: хозяин вернулся домой.

      Роберт впился в лицо вошедшего, когда тот, скинув сапоги и надев тапочки, появился в столовой. Жадным взором г-н Авасов не смотрел, а прямо-таки ощупывал Дани. Бесспорно, его — а как же иначе? — мальчик был прекрасен: защищённая шлемом при езде на мотоцикле белая кожа не покраснела от холода и ветра, тёмно-карие глаза удлинённого разреза пушистыми ресницами вознесли миллиардера на небеса, спутанные, слегка примятые волосы парень немного взъерошил, снятые джемпер и рубашка явили на свет худощавые, но широкие плечи, через минуту укрывшиеся под домашней лёгкой спортивной курткой. Судя по внешнему виду, в конце рабочей недели Дани был утомлён разъездами по работе, но и при этом его внешность оставалась прекрасной и практически полностью соответствовала фотографии из закромов запасливой Анастасии — ясно было, что ни этот, ни другие снимки фотографы совсем не ретушировали: незачем было приукрашивать эту красоту, она в этом не нуждалась, как созданный природой девственный алмаз. Сердце Роберта замерло и забилось сильнее, когда на стул полетели джинсы. Ноги, прохладные (а по-другому и быть не могло — г-н Авасов это точно знал), длинные, стройные, тоже были белы и почти что не волосаты: только на икрах была заметна незначительная поросль. Движениями, доведёнными до автоматизма, парень убрал в шкаф снятую одежду и отправился в кухню, для него это была рутина, для подглядывавшего — откровение…

      «Мой хороший, бедный! Супчик из коробочки! Ничего, я накормлю тебя и изысканными обедами, и своими колбасками!» — про себя комментировал Роберт готовившуюся нехитрую трапезу.

      «Ложечка, ещё ложечка! И ешь ты красиво! И ещё одну за Роби!»

      Заваривая чай, Дани слегка обжёгся.

      — Чёрт! Конец октября. Скоро начнутся трансляции. Всегда ловить с экрана, — вздохнул Дани.

      «Я угадал! — возликовал капиталист. — Я угадал первое слово, удача на моей стороне! И есть первая тайна! Кого он будет ловить? Для чего?»

      После обеда, выкурив сигарету в компании с г-ном Авасовым, блаженствовавшим по ту сторону экрана, Дани принялся за телефонные переговоры, уточняя программу на ближайшие выходные в нескольких ателье. Клиентки пока шли, заказы пока поступали, деньги потихоньку зарабатывались, но из уютного домика от его голубоглазого владельца ни вестей, ни SMS хотя бы в одну строчку не приходило. Нельзя было сказать, что Дани изнывал, да и времени на это особенно не было, но, возвращаясь ко всё более и более удалявшейся ночи, он чувствовал себя если и не оскорблённым и брошенным, то уязвлённым, забытым незаслуженно. Время, однако, шло, нечего было зацикливаться на своих неоправдавшихся мечтах, парень жил как мог, вечер со Свеном изглаживался из памяти, и уже не надо было тиранить свой мобильник в надежде отыскать среди пропущенных звонков тот самый. Пусть Свен живёт как хочет, это его выбор, Дани не будет ломиться в закрытую для него дверь, пусть в неё входят другие, а он будет следить за ходом наступающего сезона, когда тот откроется, и за его комментатором. «Для него это был простой перепих — ну и для меня так же будет, — думал парень. — У каждого своя дорога. Нам просто было не по пути. А фраза о вызове на соревнование, брошенная мной, — так, слова. Мало ли чего звучало в мире по поводу и без! Возможно, это нужно было только для того, чтобы я сам себя подстегнул и немного разнообразил и увеличил свой бюджет. Ну и ладно — тоже хлеб».

      Дани ещё немного посидел с телефоном в руке, задумавшись о своём, Роберту не ведомом, выкурил пару сигарет и переместился за ноут, положив рядом с ним пару мандаринов. Что он делал в сети, г-н Авасов не разобрал. «Надо будет Анатолию сказать, чтобы подсекли его ip, — подумал Роберт, — хотя это не кажется мне существенным. Мася моя! — И мясокомбинатовладелец стал с нежностью оглядывать белую нежную шею, просвечивавшую сквозь спутанные тёмно-каштановые пряди. — Добраться бы до этой вырезки! Ну иди же в ванную, солнышко, предайся там самому приятному на свете времяпрепровождению! Или ты меня промаринуешь сегодня, и мне придётся дожидаться следующего сеанса?» — И г-н Авасов огладил себя уже не по животу. Предвкушение — великое дело…

      Пока Дани сидел за ноутом, Роберт, немного отошедший от первых впечатлений, проверил предоставленное ему опытными руками собственной охраны. Места для видеокамер были выбраны идеально, видео- и аудиосигналы были отменного качества и нареканий не вызывали, г-н Авасов надеялся, что наблюдаемый, живший в квартире один, не будет доставлять себе чаемые не менее созерцателем, чем подследственным, радости в туалете, когда в его распоряжении была более просторная и удобная ванная; самое главное — Дани ни о чём не подозревал, тайна наблюдения так и оставалась тайной — и Роберт стал ждать окончания первого сеанса.

      Тем временем Дани закрыл ноут, прошёл на кухню, почистил и пожарил картошку, добавил к ней разогретую котлету, поужинал, просидел полчаса перед старого образца телевизором и отправился в ванную. Долгожданный момент наступил — г-н Авасов затаил дыхание.

      О да! Обнажившаяся любовь была прекрасна, как Аполлон! Тонкая талия, узкие бёдра, стройный стан, лёгкая ложбинка посередине груди, намеченные контуром, но не выпирающие мышцы — всё это было тем, о чём Роберт мечтал. Никаких накачанных уродливых узлов, повисших на расслабленных мускулах сосков, бугров на икрах и плечах, тяжёлых треугольных бёдер. Капиталист не любил искусственно накачанные стероидами неестественные фигуры, а Дани — Дани был совершенством! Полились первые струи воды, зазвенела кольцами задёргиваемая клеёнчатая занавеска — и миллиардер возблагодарил бога за то, что прозорливый Анатолий сфокусировал камеру на самой ванне.

      Струи воды лились по телу, вычерчивая на нём дорожки, оканчивавшиеся прозрачной капелькой, Роберт пожирал глазами этот завораживавший танец, следил за рукой, скользящей по торсу так страстно желаемого, блаженно застонал, когда она коснулась члена. Нет — словно дразня и убегая, откладывая Это на потом, Дани не принялся за мастурбацию, его рука вела себя довольно благопристойно и просто мыла, но для наблюдателя было достаточно и этого. Г-н Авасов облизывал то и дело пересыхавшие губы, ёрзал на заднице, сладко мычал и, не в силах сдержать возбуждение, освободил рвавшийся на свободу член и принялся за то, что пока ещё не получил от коварного искусителя.

      «И как же мне хорошо! — блаженно постанывал Роберт, надрачивая эрегированный ствол и не спуская глаз с руки Дани, целомудренно смывавшей пену со своего надёжно зачехлённого орудия в позиции „off“. — До чего ты сладкий! Вот мася! Как однажды я тебя оприходую!»

      Роберт сорвал вожделённый оргазм и уже умиротворённо досмотрел сцену в душе, проводил обтёршегося Дани в постель, уложил спать, мимоходом отметив, что Дани улёгся не в пижаме, а в трусах, выключил аппаратуру и в прекрасном настроении мгновенно переместился во владения Морфея.

      Спал он крепко и сладко и, проснувшись поутру, сразу же кинулся к своей новой игрушке. Его любимый уже встал и, завтракая бутербродами, изучал маршрут предстоявшего дня по вчерашним записям в блокноте. Одевшись, парень отправился одаривать очередную партию девиц фиктивными атрибутами роскошной жизни. Роберт оторвался от экрана, но нисколько не пожалел о том, что на следующее дежурство заступит только вечером: так сильны и положительны были эмоции прошедшего. Г-н Авасов в прекрасном расположении духа прогулялся по своему особняку, распорядился выдать всей прислуге, ко всеобщей её радости, внеочередную премию в размере половины оклада и, вернувшись к себе в комнаты, уселся в кресло и заново начал переживать и проигрывать в душе увиденное минувшей пятницей.

      Дани вернулся вечером, субботние сцены практически полностью повторяли вчерашние. Роберт терпеливо ждал, всё острее и острее предвкушая тот заветный миг, когда природа возьмёт своё и явит ему Дани в сексе.

      Ждать пришлось до воскресного вечера, Дани вернулся домой в изрядно смурном настроении. Клиентки в этот раз попались чрезвычайно скупые, привередливые, без помощи извне хорошо разбиравшиеся в том, как показать себя с выгодной стороны, и, вдобавок ко всему, сославшись на ревнивых парней (скорее всего, тоже вымышленных), отказались от снимков в компании жгучего красавца. Но не это удручало больше всего: Дани сознавал, что становится какой-то приставкой для обслуживания мелких интересов, посторонних амбиций, оформления фикций, лживых показателей преуспеяния. Как это отличалось от того, что он хотел ранее, от настоящего модельного бизнеса! Доступ к нему в силу стечения обстоятельств оказался для него закрыт, недосягаем, а ощущение, желание сопричастия жило — и, наскоро пообедав, Дани прошёл в столовую, вытащил из шкафа старую одежду, в которой снимался для своего портфолио, и облачился в неё. Она пришлась впору, её обладатель не расплылся, не растолстел, талия не сползла, члены не утратили гибкости и стройности.

      Сердце Роберта ёкнуло: Дани был одет так же, как и на той фотографии, с которой всё началось, — первой, найденной миллиардером в хранилище Анастасии. Парень хмуро рассматривал себя в зеркале серванта, хранившего его отражение за чайным сервизом. «Стой, оплакивай свои надежды и порушенные упования! Впереди холодная зима, тьма почти весь день, скучная работа, постоянная усталость к вечеру. Свен не хочет с тобой общаться, ты даже любовника себе не завёл, что тебе ещё остаётся? Ну да, вот это. — И Дани посмотрел на откровенный рельеф под низко срезанными джинсами. — Без секса не обойтись — тогда хотя бы так. И так, как будто ты там: кто знает, может быть, тебе ещё придётся в стриптиз-клубе попробовать устроиться».

      Бесспорно, природная красота и ориентированные преимущественно на гомоотношения предпочтения в интиме рождали в Дани тягу к нарциссизму, а несостоявшийся вход в шоу-бизнес оставил нерастраченным его артистизм — всё это, сложенное с печальными рассуждениями, провоцировало парня на практически театральные действия в сексе, и Роберт стал зрителем приват-показа очень высокого уровня.

      Дани стоял посередине комнаты, смотрел на своё отражение в зеркале серванта и расстёгивал пуговицы на рубашке, то и дело опуская руку и каждый раз проводя ею со всё более и более усиливавшимся нажимом по бугорку, прикрытому джинсами, превращая его в холмик. Полы рубашки повисли, Дани вильнул бёдрами, завёл руки за спину и, поведя плечами, скинул с себя рубашку, которой владелец, видно, так полюбился, что она не упала на пол, а медленно сползла, цепляясь рукавами за выступы накладных карманов и подколенные складки джинсовой ткани брюк. Собственное обнажившееся тело заставило парня сдавленно застонать; давление в паху усилилось и быстрее гнало кровь, делая напряжение нестерпимым. Дани ещё раз и другой провёл по джинсам, нажимая уже откровенно сильно, на грани с мазохизмом — он хотел острее прочувствовать миг освобождения и, закусывая губы, всё так же мучительно медленно стал расстёгивать ремень и расправляться с молнией джинсов. Не сдавленная замком опухоль ощутила себя вольнее, Дани дёрнул пуговицу на низко срезанном поясе, стянул джинсы вместе с трусами и облегчённо передохнул. Ничем не сдерживаемая эрекция вздымала член, Роберт кряхтел, тихонько подвывал и, не обладая актёрским талантом и грацией, торопливо стянул финки и неуклюже (а, впрочем, какая разница!) бросился в постель, не отрывая глаз от экрана, на котором его сокровище тоже решило принять горизонтальное положение и улеглось на диван. Г-н Авасов пожирал взглядом рвавшееся в бой убедительное достоинство своего драгоценного, а сам драгоценный, явно снова затягивая действо, обнимал себя за плечи, гладил шею, ласкал соски и проводил руками по груди и животу. Он точно не хотел быстрой развязки и, спустившись к члену, стал осторожно обводить его основание. Пальцы взбегали по стволу, касаясь легко, уздечку задевали слабо, Дани сдерживал себя и упивался больше созерцанием. Из симпатичной щёлочки (Роберт высунул язык) сочилась смазка (Роберт облизнулся), Дани размазал её по головке (за неимением телевизионного Роберт обсосал свой палец). Рука парня переместилась на яички, он то поочерёдно, то вместе, то просто сжимал, то оттягивал их в мошонке, то проводил посередине — Роберт согласился и с этим и стал повторять действия Дани.

      Грудь Дани тяжело вздымалась, но он всё медлил и медлил, всё оттягивал оргазм, наслаждаясь этим возбуждением, терзавшим его надсадно, на грани с болью. Парня вела не столько страсть к мазохизму, сколько желание сильного, ослепительного извержения, он расцвечивал свою жизнь таким образом, пока другого не было дано, он мстительно думал про себя: «Видишь, Свен, ты мне не нужен, я и без тебя справлюсь и в одиночестве получу наслаждение не меньшее, а большее. Валандайся там со своими девчонками, которые ни в чём не разбираются, а мне без вас лучше».

      «Ты ж мой хороший, ты хочешь кончить без рук, я увижу твой член, твой оргазм во всей красе, ну что ты за мася!» — умилялся г-н Авасов по другую сторону экрана, следя за своим милым, по-прежнему терпевшим и накручивавшим эрекцию, за его пальцами, по-прежнему то сжимавшими внутреннюю сторону бёдер, то скользившими по низу живота, то перебиравшими волоски на лобке, то гладившими промежность и лишь иногда проигрывавшими на изнемогавшем от перевозбуждения члене с резко обозначившимися венами короткую мелодию лёгких касаний. Роберта вело, у него давно капали, вдобавок к предэякуляту, и слюни, он принял эту жёсткую игру и, уже вне зависимости от результата, пылал желанием осыпать Дани всеми благами в мире, которые только мог предоставить.

      Дани рывком подтянул к себе ноут и торопливо набрал на нём что-то. На дисплее замелькали голые тела, послышались характерные стоны. «Интересно, он гей-порно смотрит или гет? — подумал г-н Авасов и всмотрелся. — Гей. Правильно. Мы с тобой сегодня вместе и телом, и душой». Практически это так и было…

      Затуманившимися, почти ничего не соображавшими глазами Дани ловил на ноуте пикантные картинки. Вскоре они сделали своё дело: дыхание участилось, живот стал поджиматься, парень вскинул руки назад, схватился ими за валик дивана, подтянулся, жалобно заскулив, и, уже громко выстанывая в голос, кончил взметнувшимися на полметра струйками на своё тело. «Мать моя!» — смазанно прошептал Роберт по ту сторону экрана и догнал своего любимого.

      «Это невероятно. Я на крыше мира. Как мы схожи! Как я оторвался, как он это сделал! Мне светит счастливая звезда. Уже второй месяц. Анастасия, ты моё солнышко! Ты меня в такие эмпиреи завела, как же кстати мне в голову пришло желание жениться! Решительно, я схватил бога за бороду».

      Дани захлопнул ноут, размазал пальцем по ещё не опавшему члену сперму последнего слабого выброса и с облегчением вытянулся на диване, отходя от учинённой над собой экзекуции. Он ещё тяжело дышал, но грудь вздымалась менее судорожно, дыхание выравнивалось.

      Второй и третий оргазмы протекли относительно спокойно — настолько, насколько это слово может быть применено к острым наслаждениям. Дани и Роберт просто отдыхали и занимались естественным мужским делом. Миллиардер в эту ночь уснул мёртвым сном, даже забыв с сожалением отметить, что планета вступает в очень не любимый им понедельник…



      Прошло несколько дней, Роберту открывались всё новые и новые грани в жизни своего любимого. Он уже знал, что Дани любит есть и какой пастой чистит зубы, где он хранит деньги, как часто раскрывает книгу и что и сколько предпочитает смотреть по телевизору, какую музыку слушает и ищет в сети, что надевает на выход и носит дома, как часто убирает квартиру и когда предпочитает перемывать грязную посуду. Дани оказался ярко выраженным интровертом и особо ни с кем не общался, не зависал на телефоне, болтая по часам; он вообще звонил редко и в основном по делу, немногочисленные переговоры, не имевшие никакого отношения к работе, никакой лирики не содержали и тянулись недолго. Г-н Авасов по-прежнему наслаждался и возносился в рай на ярком интиме, ему льстила, ему нравилась замкнутость Дани: ведь таким образом парень хранил своеобразную верность своему единственному зрителю. Но желание человеческое ненасытно — и постепенно Робертом овладели иные стремления. Ему уже мало было просто созерцания — ему нужна была плоть, он хотел Дани вживую, кожа к коже, рука к руке, член к члену, он хотел обнимать, целовать, гладить, владеть, он хотел ощущать его сперму на своей груди, накрывать в немой благодарности эти приоткрытые губы в минуты отхода после наслаждения своими губами, вести ими по ресницам туманившихся перед актом и прояснявшихся после глаз, терзать и ласкать, брать и отдаваться, умирать и воскресать, убивать и оживлять…

      Чего он только не хотел! — и спустя неделю после первых игрищ в виртуале во вьюге наступавшей снежной зимы, крутившей белые вихри под ногами, к фотоателье, с которого Дани начал свою скромную карьеру, подошёл хорошо одетый мужчина.