Рыбка на уху

Работал я в те времена капитаном – наставником Печорского  пароходства. Сидеть в период навигации в кабинете, я просто не мог. Бывший капитан я постоянно  был на судах своей группы. Пересаживаясь с теплохода на теплоход с проверками, я неделями был в поездках по всей реке.

 В очередной раз, возвращаясь в Печору, в районе деревни Щельябож, ко мне постучался вахтенный. Время далеко за полночь, и доложил, что со мной хочет поговорить мой знакомый.

Вглядываюсь в лицо, вошедшего, оно страшно опухшее в кровоподтеках,  ссадинах  и я узнать знакомые очертания в этом человеке  просто не могу. А когда он сказал: -  «что Анатолий не узнаешь»?  По голосу, узнал Славика, он работал в оперативном отряде Печорской рыб -инспекции. Спросив – «Что случилось»? Тот с болью в голосе стал рассказывать.

Он и его товарищ были в отпуске, а когда вышли на работу то вся опер - группа ушла в рейд в низовьях Печоры, на охрану хода рыбы. И они, вместе с напарником Алексеем получили, командировочные документы, подготовили к поездке закрепленную за ними лодку, мотор,  взяли необходимые  вещи погрузились на попутный теплоход и отправились догонять свою группу.

 На теплоходе комфорт, тепло, уют, столовая. Ребята разомлели и решили отблагодарить - привезти команде... Рыбки на уху. Лодка с мотором  под бортом, а в районе, где  проходили,  они знали все браконьерские тони. Время уже для наших мест - поздняя осень, по ночам заморозки.

 Но,  оделись на скорую руку, Алексей даже выехал в тапочках, решив, что долго не задержатся и едут всего минут на двадцать – тридцать. Табельное оружие не брали, закрыли в каюте, а взяли с собой только ракетницу.

Выехав в район тони, они увидели на плаву лодку, которая плыла с выметанной сетью. Они подъехали к лодке.В ней сидели три молодых человека, изрядно выпивших.  По всей видимости, с этой деревни, которая светилась огнями всего  километрах в трех от них.

Но как только они представились, кто они такие, один из рыбаков стал кричать и звать на помощь. На берегу,  по всей видимости, услышали  - завелись моторы. И через несколько минут к ним подлетели две лодки с такими же рыбаками и с веслами наперевес. После ударов веслами, смяв их, в ход пошли кулаки, отобрали ракетницу, затем забуксировали лодку и потащили.

 На берегу, куда их доставили под прицелом их  же ракетницы, было не менее десятка таких же полупьяных парней. Некоторые из них попытались внести свою лепту в избиение инспекторов. Удовлетворив свою жажду  мести  к инспекторам, и осушив по стакану спиртного стали решать, что с ними делать?

 Неоднократно поднимали их, ставили на ноги, направляли на них ружья. Но затем переносили это мероприятие на потом из-за полноты налитых стаканов. На все просьбы инспекторов отпустить их, и что они впредь будут объезжать их деревню стороной, результатов не приносили.

 И только, где-то далеко за полночь, увидев огни идущего теплохода, поддавшись на уговоры, вывезли Вячеслава к теплоходу - который сидел сейчас со мной в каюте. А там, в заложниках оставался Алексей и лодка.
 
Он оказал сопротивление при «задержании» и его кулак в борьбе за неприкосновенность личности, достал не одного рыбака. В результате злость на него не проходила, и рыбаки не могли решить, что с ним делать? - А что делать нам?

 У нас на теплоходе лодка, мотор. А я как страстный охотник-любитель, еще и брал с собой ружье, при случае походить по озерам поохотиться на уток или в лес на боровую дичь.

 Выехать с ружьем, даже для самозащиты, где больше десятка пьяных мужчин, и тоже есть ружья просто бессмысленно. Алексею, напарнику  Славика,  надо как-то помогать. Он не в завидном положении. Я начинаю понимать, без посторонней помощи нам не обойтись.

Спускаем лодку, заводим мотор, и мы с ним едем в деревню, которая светится немногочисленными огнями. В деревне улицы не освещены, блуждая в темноте и грязи, нахожу дом председателя сельсовета, однажды, с каким-то вопросом я был у него.

Стучимся, нам объясняют, что председателя нет, а вместо него заместитель, женщина. Она живет в таком то доме. Блуждая по деревне, находим. Представляюсь капитаном, утаиваю, что не милиции, но она и нее спрашивает.

Объясняю, что надо выехать на тоню, там несчастный случай. Она просит время, чтобы одеться, и через десять минут выходит одетая по-походному. Знакомимся и идем к лодке. Женщина не спросила ни документов, ни фамилий.

Видимо полученное воспитание в те времена не вызывало и тени сомнений, а долг заложенный в ее должности, заставлял ее идти в эту неизвестность. У этой сорокалетней женщины дома остались двое несовершеннолетних детей.

 Хотя в наше время вряд ли возможна такая патриотичность!

Садимся в лодку, едем в темноту, в неизвестность. Как все получиться я не знаю, но бросить человека в беде я не мог, единственная надежда это женщина, и что она местная, и власть в этой деревне.

 С посторонними пьяные мужики, разговаривать не будут. А в присутствии этой женщины им просто некуда деться, она всех их знает. Но как оно получиться не знает никто!
Подъезжаем, куда указывает Славик, становимся в берег. Брезжит рассвет. К нам бегут браконьеры – рыбаки, намерения у них видно безнаказанно жаждущие - мщения, по поводу нашего появления.

 И осталось их самых-самых человек семь. Пять человек с криками бегут к нам, а двое с ракетницей стерегут Алексея. Мы встали в лодке,  рыбаки-браконьеры узнали своего - Заместителя, председателя сельсовета, и как вкопанные остановились.
 
Я в этот раз вышел из лодки и представился - капитаном милиции и попросил не делать никаких глупостей. Они опешили, поняв, что с этой минуты уже знают, кто они такие.

 Алексей стоит без шубы в носках на промерзшем песке, но увидев товарища и людей, хватается за ракетницу у «охранника» и вырывает ее, на берегу стоит тишина. Я прошу всех по очереди подойти ко мне и назвать свои данные.

 Подходят, врут, но женщина поправляет, деваться им некуда. Я записываю в тетрадь, взятую с собой. Не успел подумать – «Что все идет нормально», как один пьяный парень бросается в сторону и бежит к кустам.
 
Алексей погнался за ним, но догнать не успел. Поднятое ружье уже направлено в нашу сторону. Алексей вернулся к нам. Между нами расстояние всего метров тридцать.

 Пьяный начинает орать, чтобы свои мужики расходились, а этих он будет стрелять. Всего несколько минут назад, кажется, все было сделано, как надо. А маленькая оплошность поставила нас под ружье пьяного парня. Женщину пригибаю ниже стекла за корпус лодки, она сидит, вжавшись в кресло.

Начинаю переговоры - предлагаю забрать им сети, вооруженного своего друга и уезжать. Но никакие уговоры не могут успокоить, вошедшего в раж, пьяного. Все лодки разъезжаются, мы остаемся одни, и потихоньку, под угрозы пьяного размахивающего ружьем, пытаемся отплыть от берега, отталкиваясь веслами, и на двух лодках тихо гребем на реку.

 Ощущение неприятное, когда на тебя направлено ружье, и ты не знаешь, что на уме у этого пьяного. А у всех сидящих в лодке есть дети. Отъехав на расстояние, завожу свой мотор и буксирую лодку  к теплоходу, на   втором моторе вырваны все провода. Высадив инспекторов на теплоход, везу домой женщину.

Женщинам ведет себя мужественно, за все время ни одной плаксивой нотки. Единственное у нее было сомнение, что не дадут эти рыбачки ей спокойно жить. Но я ее заверил, что попрошу участкового, чтобы обратил на это внимание.

 Проводив женщину до дома, поблагодарив ее за помощь, возвращаюсь к себе. Инспекторов я доставил в Усинское О.В.Д. где они остались разбираться, по этому, дикому случаю. Я нашел участкового, и попросил взять на контроль отношение женщины с рыбаками.После чего ушли в Печору.

Прошло время, и как-то встретив Славика, Я спросил – «Чем кончилось дело?» Он махнул рукой и не стал разговаривать. Через некоторое время Алексей уехал с Печоры, а Славик ушел с рыб -инспекции. Я позвонил председателю сельсовета этого села, поинтересовался, как живет эта женщина,  получил положительный ответ.

 А на вопрос -  «Чем закончилось дело?» Он ответил – «Все разошлись с миром».

Но пьяный рыбак, с направленным на тебя ружьем, вызывает неприятное воспоминание, что мы были тогда, где то рядом с чем-то страшным и неизбежным.