Глава 6. Нежданная помощь

НЕЖДАННАЯ ПОМОЩЬ
и / или
ПЛАЧЕВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ БРАТАНИЯ


Совершенно неожиданно помощь разведчикам пришла от наших бойцов, которые тоже со стороны Вислы поднимались к мосту перебежками вдоль ручья. Они очень вовремя подоспели к месту боя, выйдя на немцев с тыла. Поняв, что мост удерживают свои, красноармейцы тут же рассредоточились и открыли огонь по фашистам, спрятавшимся за банькой.

Зажатые с двух сторон нашими бойцами, оказавшиеся без укрытия, отрезанные от шоссе и домов, оставшиеся в живых немцы тут же подняли лапки вверх. Они показали на допросе, что решили сдаваться сразу после того, как руководитель их группы был убит. А до этого фельдфебель Кнабе всё время угрожал оружием и расстрелом. И Алексей хорошо видел это через оптику прицела.

Но, как выяснилось при осмотре тел убитых для сбора их документов, фельдфебель погиб от двух пуль. Кроме полученной в лоб пули Алексея, практически одновременно он схлопотал и вторую – в затылок под правым ухом. Эта пуля вышла через левую щеку. И только теперь Алексей понял, почему от его пули немец так странно дёрнулся вперёд. Но кто из подчинённых стрелял в своего командира, благоразумно не стали расспрашивать.

Переводчиком был невысокий и худощавый, рыжеватый еврей лет сорока. Он никому не смотрел в глаза, всё время уводил блуждающий взгляд в сторону или прятал его долу, будто стесняясь того, что знает немецкий язык и общается с врагами.

После окончания этого короткого боя разведчики узнали, что помощь пришла от бойцов сводной истребительной группы численностью до роты, сформированной в 18-м стрелковом корпусе 65-й армии специально для ликвидации блуждающих в пойме Вислы разрозненных групп немцев, вырвавшихся из Торна и разбитых южнее Кульма. В истребительную группу вошло усиленное отделение из взвода пешей разведки дивизионной разведроты 37-й гвардейской дивизии, взвод автоматчиков учебной роты 120-го полка и стрелковый взвод 237-го полка. Оперативно группа подчинялась заместителю начальника оперативного отдела штаба 69-й дивизии, управление которой находилось в Кульме, то есть ближе всех к зоне действий «истребителей».

- Третий день мы только и слышим про эти разрозненные группы немцев. Сколько же их вырвалось из Торна? – удивился Сабиров.
 - Говорят, что около тридцати тысяч немцев и всяческой шушеры из их прислужников, – ответил улыбчивый сержант, представившийся Иваном Антоновым.
На вид доброжелательному разведчику не было тридцати лет. Наши разведчики даже рты раскрыли от изумления, а Цымбалюк и вовсе присвистнул:
- Ни хрена себе, мать честная! Так это же силища какая!
- Семь наших полнокровных дивизий будет, – веско заявил нечаянно прибывший им на подмогу сержант, значительно подняв при этом палец. – Тут очень сильные бои были на днях. Вот мы до сих пор и вылавливаем разбежавшихся прусаков, как тараканов за печкой.

Оказалось, что истребительная группа численностью в тридцать бойцов встретила фашистов значительно севернее, ещё у переправы в районе Кульмиш-Дорпош (Дорпош Хелмински). Название ничего не говорило нашим героям, поэтому им пояснили, что это сельцо находится почти под Грауденцем.
- Если взять напрямик, то это будет километрах в пятнадцати к северо-востоку, – Антонов махнул рукой в этом направлении. – Немцы попытались прорваться к городу, но после боя были вынуждены развернуть оглобли на юго-запад, в сторону города Швец.

Из его обстоятельного повествования следовало, что за пять километров бегства вдоль противопаводковой дамбы через сельцо Нойсас (Ленг) и далее, немцы так и не смогли оторваться. При этом преследовавшие по дамбе наши автоматчики не давали немцам возможности подняться на неё, чтобы пересечь Вислу. А разведчики отсекали пути отступления к жилым домам. Гнали, как овец в отаре.

Почти сразу за Эренталем (Острув Свецки) состоялся короткий и жестокий бой за дамбу в месте, где она делала поворот к югу. В бою немцы потеряли почти треть своего личного состава, после чего остатки группы ринулись на юг. И только здесь они смогли оторваться примерно на километр. Потому что, выйдя на шоссе, ведущее на Кульм, почти сразу же захватили две повозки с беженцами. Выкинули людей на обочину вместе со скарбом и понеслись к городу. Но на северных окраинах их зажали с двух сторон. Тут уже подсобили бойцы из боевого охранения 76-й гвардейской дивизии, обозы которой в это время заканчивали переправу через Вислу.

Но немцы сумели прорваться вправо, в сторону Вислы, пересекли дамбу и реку. Затем с боем пробились через обозы 76-й гвардейской, шедшие по дороге на Кёниглих Глюговко (Глогувко Крулевские). Но на подступах к селу нарвались на ещё более сильное сторожевое охранение этой же дивизии. И только там упорная группировка немцев была, наконец-то, окончательно разбита и большей частью пленена.

Во время допроса пленных выяснилось, что небольшая группа, примерно в десять-двенадцать человек, смогла через Недвиц (Ньеджвьедж) уйти дальше на юго-запад, в той стороне как раз был был слышен сильный бой. Ушли они только со своим табельным оружием и гранатами.

Командир истребительной группы, младший лейтенант Ничипоренко из дивизионной разведки, приказал догнать и уничтожить немцев, ушедших в направлении видневшегося на горизонте леса, то есть, – как раз к месту этого боя. Но пересекать шоссе из Грауденца на Бромберг он запретил.
- Ну, так вы и не пересекали шоссе. Мы же видели это своими глазами, – с улыбкой пошутил Сергей.

Шестерых пленённых немцев, включая раненного в плечо, решили оставить у истребителей. А раненный в ногу немец, оказалось, застрелился за банькой, как только началась стрельба снизу. Но об этой глупости никто не сожалел: баба с возу...

Цымбалюк закипятился было, чтобы пленных оставили им в качестве доказательства боя. Из-за чего обычно спокойный Сабиров повысил голос и громко сказал, как отрезал:
- Мы не знаем, где наш батальон, а ты... Нам нужно своих искать, а не возиться с пленными немцами...
И совсем тихо добавил про себя, но Алексей расслышал это:
- ...и думать про очередные лычки.

Теперь бойцам из 69-й дивизии предстояло возвратиться к своей группе в Глюговко и следовать дальше в расположение основных сил дивизии, которая вела осадные бои южнее Грауденца. Сержант Антонов сказал:
- Далековато же оторвались мы в горячке преследования противника! Теперь нам обязательно влетит за своеволие. По ходу действий мы оповещали замначштаба вестовыми и по рации. Но только поди знай теперь, какому начальству мы подчиняемся. Вроде бы из 37-й гвардейской, в состав которой наш полк вчера был переведён во временное подчинение.
Он сокрушённо вздохнул и бодро добавил, снова широко улыбнувшись:
- В последнее время всё так быстро меняется! Нас уже несколько раз туда-сюда переподчиняли. Ну, да ладно, на месте разберёмся.

Стоя на солнце после погони за немцами и боя с ними, он расстегнул шинель. И, когда её в какой-то момент распахнул ветер, наши разведчики с изумлением увидели у него на груди сразу… четыре ордена Славы! Причем, три были одинаковые – третьей степени.
- На фронте всякое бывает, – немного смущённо ответил Антонов на расспросы разведчиков о его странных наградах и запахнул шинель.

Ещё во время выдвижения в погоню Антонов заметил крупную группировку немцев, двигавшуюся по шоссе из Шёнау на Конопат. Видимо, она удирала из-под ударов дивизий подошедшего туда 114-го корпуса. Под Швецем и Щёнау очень горячие дела происходят сейчас! А для перехвата этой группировки немцев, по видимости до батальона пехоты из 76-й гвардейской с пулемётами и миномётами пошло из Гюговко на Конопат. Видимо, сейчас именно там шёл жаркий бой – на мосту это хорошо было слышно.

В том бою бросая технику и обозы, часть немцев бросилась на север в лес и к железной дороге, а наши подразделения преследовали и вылавливали их. Правда, большинство из этих сведений наши горе-разведчики узнали только назавтра, когда они... вдруг и против своей воли попали в состав этой самой 76-й гвардейской дивизии. А пока что они могли перевести дух после боя и втихаря поблагодарить бога за своё спасение.

Прощаясь крепким пожатием за руку, улыбчивый сержант поблагодарил четвёрку наших бойцов пусть за нечаянную, но очень своевременную помощь. И вдруг сделал пол-оборота назад:
- Карпенко! А где там твоя хвалёная самогонка?
Оглянувшийся на обращение худощавый пожилой украинец среднего роста, носатый, вислоусый, с маленькими и быстрыми глазками, весело откликнулся:
- При себе, товарищ сержант!
- Ну, так давай её сюда! Надо более ощутимо поблагодарить товарищей из разведки, наших коллег можно сказать.
Карпенко состроил недовольное лицо:
- Та у меня её немного...
- Ага-ага! Лышинь трошки и тики для сэбэ…– по-украински поддел его Антонов. – Знаю я тебя! Ничего, сколько есть, всю давай сюда.
Неохотно подошедший Карпенко протянул едва на треть заполненную фляжку, в которой оказалась крепкая польская самогонка.
- Не переживай, Васыль. Мы лишь по глоточку, чисто символически. Ладно?

С этой просьбой-предупреждением он обратился уже к бойцам из 49-й, из которых Цымбалюк в особенности очень даже оживился. Сеня достал сухарь, разломил его пополам и подал кусочек Антонову, который, глотнув чуток самогонки, так свирепо сморщился и с громким кряком так сильно передёрнул плечами, что все загодя определили весьма достойное качество местной алкогольной продукции домашнего приготовления.

Толян отказался от самогонки, и протянувший ему фляжку Цымбалюк тут же сделал второй глоток. После чего протяжно крякнул и, с очень довольным выражением лица передавая фляжку Удалову, заявил, как будто само собой разумеющееся:
- Нам ведь положено сделать четыре глотка? Так не пропадать же добру.
Все стоявшие рядом так и грохнули от смеха, дивясь Сениной находчивости и его наглости.

Но лучше бы разведчики все не пили эту проклятую самогонку. Потому что уже очень скоро и очень сильно пожалели об этом.
Со всей своей группой вместе с пленными немцами щедрый Антонов ушёл вниз по ручью в направлении Глюговко. А наши разведчики направились в другую сторону, в Обер-Гручно. Они очень хотели догнать свой батальон, но из этого у них ничего не вышло.

Следуя указаниям комбата Суржикова, на звуки продолжавшегося в районе станции Парлин боя они пошли не напрямик через поля по грязи, что было значительно ближе, а по асфальтированной дороге. Вот и прошлись они с комфортом да навеселе по отличному шоссе – только на свою же голову!

В центре Обер-Гручно на перекрестке, где ответвлялась дорога на Парлин и далее на Рошанно, словно чертик из табакерки, перед ними вдруг нарисовалась группа товарищей в фуражках с малиновыми околышами. На фронте таких бойцов опасались хуже пожара. Но именно на этом месте, довольно бойком в данное время, из не иссякавшего потока колонн солдат, транспорта, техники и повозок особисты хладнокровно и профессионально вылавливали «бесхозных» солдат, отставших от своих частей.

И никакие объяснения Сергея, что они выполняли боевое задание командира батальона в районе моста у Вильгельмсмарка, а теперь догоняют свою дивизию, штаб которой находится в Рошанно, никак не помогли. С особистами спорить бесполезно. Усталый или же очень умело делавший такой вид капитан язвительно ухмыльнулся:
- Да-а? А, может быть, вы всего лишь за самогоночкой сходили?

На искреннее возмущение четвёрки бойцов и их уверения о чисто символическом братании разведчиков двух армий после успешного завершения совместного боя он не обратил ровным счётом никакого внимания: от троих из них конкретно разило самогоном.
 
Продолжение здесь: http://proza.ru/2020/05/02/1631