Любимая кассета

Когда кассеты были почти единственной формой распространения музыки, а переписывание у друзей понравившихся альбомов – обычным делом, у меня появилась одна любопытная кассета, которую я постоянно слушала в течение многих лет и иногда слушаю до сих пор.

Она появилась у меня году, если не ошибаюсь, в 1998. Обычная девяностаминутная кассета в голубой обложке; видимо, она предназначалась для того, чтоб стать «рабочей», т.е., служить для записи временно нужных для работы/учёбы материалов. Первый трек на ней – нидерландская песенка „Geef me mijn Amsterdam“, которую мы разучивали на парах по нидерландскому языку.

А потом я записала туда – прямо вслед за этой песенкой (она была бодренькая, в стилистике 1930-ых гг.) изрядную порцию норвежского фольклора – с кассеты, одолженной однокурсницей. Это была запись, которая ходила по рукам по всему филфаку, а происходила от норвежского лектора Йона с германской кафедры. (Это был колоритный длинноволосый блондин довольно молодого возраста, который отлично знал русский язык, увлекался футболом и хорошо находил общий язык с датчанами. Я знала его мало: он уехал, когда мы были курсе на втором-третьем).

Итак, будучи на втором курсе, я стала счастливым обладателем этой записи норвежского фольклора. Год записи, имена собирателей и исполнителей были утрачены, реестра песен не было. Сами песни были местами на литературном языке, местами на диалекте, и не всегда в них было всё понятно. Между песнями была пара каких-то сказок, их я не стала переписывать себе. У информантки, певшей большинство песен, был проникновенный голос, а её пение врачевало душу. Осенью 1998 года, приехав в Данию на стажировку (и взяв с собой, конечно же, любимые кассеты), я стала искать в сборниках норвежского фольклора в библиотеке тексты тех песен – но нашла далеко не все. Я до сих пор не все тексты могу разобрать на этой фонограмме, хотя с тех лет стала гораздо больше смыслить в норвежском языке. Из-за частого слушания этой кассеты ко мне «прилипла» норвежская интонация, и датчане упорно считали меня представителем своего братского народа.

Кроме норвежских песен я записала на остаток плёнки русский фольклор – тоже аутентичный эксклюзивный материал. Но тут я могу назвать большинство данных. Это песни, которые записала моя однокурсница-русистка в фольклорной экспедиции на Дон летом 1997 года. Своих информанток она называла «баба Юля» и «баба Шура» и говорила, что в молодости они пели в хоре у какого-то Антонова, очевидно, местной знаменитости. Название их станицы я то ли забыла спросить, то ли не запомнила. Больше всего меня поразило, что они пели балладу «Казак и шинкарка», которая цитируется в «Тихом Доне». Опять же, с одолженной у этой сокурсницы кассеты с экспедиционными материалами я переписала себе лишь десяток песен, а теперь жалею, что не переписала абсолютно всё.
Могу поспорить на что угодно, второго такого аудионосителя у меня уже точно не будет.
10 января 2016