Во всём виноват Колобок Часть II ГЛава VIII

«Снежный ком» окончательно куда–то сгинул, растаял наверное. Подарки подарками, но самое главное, дядя Саша рад был видеть Ольгу и оттого, что Ольга это заметила и была довольна этим, ему стало ещё лучше. Конечно же можно было наговорить кучу разных слов по этому поводу, но сейчас слова ровным счетом ничего не значили, были  бесполезными и вообще, мешали, и без них всё ясно.

Они заговорили о чём–то ставшим уже для них общим, а потому принадлежавшем только им двоим. Подслушивать нехорошо, подслушав можно чего доброго и умом от зависти тронуться, а придумать за них этот разговор просто невозможно, поэтому пусть себе разговаривают, не надо мешать.

Если бы кому–то обладающему хорошим воображением, а то и просто человеку с буйной фантазией довелось бы наблюдать это картину, то без сомнения он сравнил бы её с пасторалью. Вот только вместо прекрасной пастушки была не менее прекрасная Ольга, она же в силу неизвестных причин, Баба–Яга, а вместо пастушка – пенсионер деревенского значения, дядя Саша. А вместо овечек лесные звери, домашний козёл и вообще неизвестно кто, в виде Колобка, которые изо всех сил издевались над Вороной. А что если в наших краях эта самая пастораль так и выглядит, а называется как–то по–другому, только мы не знаем как?
 
– А я хотел тебе телефон купить, мобильный.
– Не надо, зачем он мне? Да и есть у меня телефон, Соловейка  привёз.
– А это еще кто такой? – внезапно обозначившийся, по всей видимости мужчина, сразу стал для дяди Саши не то чтобы неприятен, неприятным было то, что этот Соловейка был знаком с Ольгой, а дядя Саша ровным счетом ничего о нём не знал.
– Да ты никак ревнивый? – засмеялась Ольга, а сама, между прочим, осталась довольной дядисашиной реакцией.

Оно всегда так, неизвестный знакомый своей женщины, а дядя Саша уже считал Ольгу своей женщиной, изначально всегда воспринимается как угроза, хоть и призрачная, и как соперник. Правда после того как о неизвестном будет вкратце рассказано, кто он такой это проходит. У женщин ситуация схожая, разве что не так явно реагируют, правда не всегда.

– Соловейка, он давнишний мой знакомый. Раньше тоже в этом лесу жил, а потом уехал в город и поступил на службу, так до сих пор и служит… –  Ольга вкратце рассказала о Соловье.
– Это что же, выходит сам Соловей–Разбойник здесь промышлял? – дядя Саша, мягко говоря, был удивлен. – Выходит, это вовсе не сказка?
– Выходит что не сказка, – улыбнулась Ольга. – А если сказка, тогда получается что и я сказка. Вы же меня Бабой–Ягой зовёте, я знаю.
– Ты – сказка, – похоже что дядя Саша спешил оправдаться за всех. – но другая, хорошая.
– А ты мастер  красивые слова говорить. – какой же женщине не понравится такое и Ольга не была исключением. – С тобой надо держать ухо востро. – рассмеялась она.
– Да не умею я эти красивые слова говорить. – дядя Саша опять смутился. – Оно само как–то получилось. – Ты ещё скажи, что и Змей–Горыныч существует.
– Конечно существует, мы его про меж себя Змейкой называем. Баламут он, три головы, а меж собой договориться не могут. Они сейчас у меня гостят, в отпуске они, каждый год ко мне приезжают. Я тебя с ними познакомлю, попозже.
– А где это Соловей это служит–то?
– Толком не знаю, да и зачем оно тебе? И Змейка тоже служит, вот такая вот сказка.
– Ну дела!

***

В последнее время у дяди Саша было много поводов для того, чтобы удивиться. Да что там удивиться, то что происходило и то что он узнал от Ольги сейчас вообще никуда не помещалось, не говоря уж о каких–то там воротах в которые должно было пролезть. Оказывается всё то, что выдавали за сказки как вид лжи, хоть и с оговоркой на какой–то там намёк, на самом деле правда.

Для того, чтобы не сойти с ума самым правильным было бы назвать всё это брехней заявив тем самым, что не веришь и успокоиться. Ну ладно, брехня так брехня, а сомнения куда девать, а? Их словом «брехня» не перечеркнёшь и не выбросишь, они останутся и будут копошиться где–то там внутри тебя мешая спокойно жить. К тому же, если все это брехня, то выходит что и Ольга, тоже брехня. А она, вот она, рядом сидит, вся такая сердцу и душе милая, ну и красивая конечно же.

Вот ведь какая странная штука человек, самому себе непонятная. Казалось бы ну зачем было городить весь этот огород способный даже самый извращенный экстрим переплюнуть, да ещё в таком возрасте? Было бы гораздо проще заставить себя обратить внимание на какую–нибудь женщину, вон их вокруг сколько ходит, ну а дальше всё как у всех. Жили бы вместе, возможно не тужили, ну ругались бы, а что, все меж собой ругаются и ничего, живут, видать так и надо раз устраивает.

Хорошая фраза: не тут-то было! Вот именно, не тут-то было! Обязательно надо залезть в такие дебри, чтобы аж дух захватывало. Это всё о дяде Саше, о нём, родимом. Да и вообще, чем же так плохи легкие пути, которых некоторые не ищут? Ведь сами мучаются и других мучают, в частности того кто является любителем легкого пути и готов с тобой по нему идти, он же тоже человек, его тоже можно понять.

Понять-то можно, но не получается, вместе идти не получается, вот в чём дело. Пусть уж лучше забор через каждые полметра, зато рядом с тобой тот с кем эти заборы и заборами–то не являются, потому что вовсе не заметны. Зато как приятно когда знаешь, что рядом с тобой именно тот, кто тебе нужен и никто другой и знаешь, что ему тоже приятно, потому что ты такой же, ему нужный и приятный.

Все эти «издевательства» душа придумывает, потому что на самом деле, смотрите какая привередливая и вообще вредная. Она, в силу своей вредности во всём виновата, а в случае с дядей Сашей ещё и Колобок – её посланник.

Только вот почему–то не приходит в голову мысль деть куда–нибудь эту душу, чтобы спокойно жить не мешала, не приходит. Потому и мучается человек, да ещё и удовольствие от этого умудряется получать, прямо извращенец какой–то. Вот это как раз в те самые ворота и не пролезает.

– Пойдём, грибов что ли наберем, – Ольга поднялась с импровизированной скамейки. – Негоже домой из леса с пустой корзинкой возвращаться. Пошли.
– Ольга, пойдём ко мне жить! – может быть только что сказанное для Ольги неожиданностью не было, а вот для дяди Саши было. Он сам от себя такого не ожидал.
– Ишь, какой быстрый! – по тому как Ольга отреагировала на дядисашино предложение было понятно только одно, она на него не сердится, а остальное непонятно. – Ты не в гусарах служил?
– Я на космодроме служил. – дядя Саша понял, что пропал, но деваться уже было некуда, оставалось только одно – пропадать дальше.
– А я подумала что в гусарах. – Ольга продолжала как ни в чём ни бывало и это, как ни странно, подсказывало дяде Саше, что он на верном пути. – Было дело, меня Кащей к себе звал. Не под венец звал, а вот как ты, к себе жить. Так он столько слов красивых говорил, хорошо что стихи не читал и песни не пел, а то может быть и поверила бы.
– И что?
– А то, что отшила я его. Говоря по–вашему, по–современному, послала куда подальше. – усмехнулась Ольга.
– Значит и меня пошлешь . – обреченно вздохнул дядя Саша.
– Какой ты скорый, ну точно, гусар. – теперь уже было видно, что этот разговор Ольге приятен, а может быть даже и более чем приятен. – Ещё на знаю, ты же мне слов красивых не говоришь, ничего не обещаешь, вот я вся и в растерянности, не знаю что делать.
– Не умею я красивые слова говорить. – это было правдой. Не умел дядя Саша говорить женщинам красивые слова, да и многие мужчины их говорить не умеют.

Интересная штука – признание в любви. С легкостью в ней признаются как раз те, кто не любит и использует признание, как средство для обольщения. А что,  живёт себе такой коварный обольститель, никого не любит, только себя любит. А женщин если и любит, то, так сказать, частично, любит лишь их некоторые качества и способности, а всё остальное ему «глубоко до понедельника». Наверное вот такие вот «любители» и выяснили опытным путем, что женщина любит ушами. Выяснили и взяли на вооружение в достижении своих не то чтобы низменных, но, как бы это поточнее сказать, скорее урезанных до минимума целей.

Наговорит такой вот краснобай кучу красивых слов, а женщина глядишь и поверит. А если сразу и не поверит, то всё равно где–то в глубине души будет надеяться, что всё это правда, надо только подождать. А этому, даже не знаю какое слово подобрать, короче этому, как раз того и надо. А по прошествии лет когда он вдруг понимает, что совершенно один и что рад бы в рай, да грехи не пускают, поздно, раньше надо было думать. Этот рай, он есть для всех и каждого, вот только попадать в него надо не «после того как», а «до того как», вернее будет сказать: «вместо того чтобы…».

А иной мужик, да пусть он хоть несколько раз Герой, Советского Союза, или какой–либо другой страны: краснеет–бледнеет, заикается, бормочет что–то непонятное… Неужели боится? Нет, не боится, просто ни опыта, ни практики у него в этом деле нет, потому что такие вещи всего лишь один раз в жизни происходят, это если по настоящему, по максимуму, когда о минимуме даже и не думается. Так что настоящее признание в любви, настоящее, чаще неуклюжее и уж точно совсем непохожее на красивые, отштампованные фразы. Наверное потому так оно и выглядит, что «товар» штучный, «сделанный» дилетантом, а то и вовсе, полным неумехой, но сделанный с душой, вернее, при её помощи, а не при помощи какой–нибудь книжки или песни по этому поводу.

Это уже потом, после, сказанное превращается в прекрасный цветок, да что там в цветок, в необъятную волшебную страну. Но это может произойти и происходит если изначально сказанное, пусть смешное и неуклюжее, сказано женщине которую действительно любишь, а не просто так, потому что только любимая и любящая женщина способна превратить «гадкого утенка» в прекрасного лебедя.

– А ты попробуй – видать всё–таки не могут женщины жить без красивых слов и Ольга не была исключением. – А я послушаю.
– Ты же смеяться будешь.
– Это смотря что скажешь. Может и буду, а может и нет.
– Ладно, попробую.

Дядя Саша было попытался составить и произнести хорошо всем известную фразу, но внезапно в душе и в голове пронеслось что–то очень напоминающее ураган разметав почти готовую фразу на куски и унесло куда–то с собой не оставив ничего из того, что дядя Саша только что хотел сказать.

– Не получается.
– Что не получается?
– Красивые слова говорить не получается. – дядя Саша выглядел по настоящему расстроенным. – Только собрался сказать, и раз, как будто ветер налетел. Всё смёл, ничего не осталось, пусто. По новой надо придумывать. Ты подожди. Я сейчас придумаю и скажу.
– Хорошо, придумывай. Я подожду. – казалось, что Ольга была похожа на лояльного экзаменатора.

Стоит ли говорить, что и вторая попытка сказать что–то этакое красивое и значимое одновременно окончилась для дяди Саши неудачей. Всё повторилось в точности как и в первый раз.

– Опять не получается. Только придумаю, оно всё куда–то исчезает.
– Ну и ладно, тогда ничего не говори.
– Как же не говори?! Без этого вроде бы как и нельзя. – «Не поймешь этих женщин. То говори, то не говори». – подумал дядя Саша.
– А ты уже всё сказал. – улыбнулась Ольга.
– Когда?
– Только что. Я подумаю.

Для мужчины сказанная женщиной фраза: «Я подумаю» распадается на множество вариантов развития дальнейших событий, а для женщины она всегда едина: «Я подумаю». Даже если мужчина каким–то чудом и узнает, что за ней скрывается на самом деле понять этого он не сможет никогда, и дядя Саша не исключение.

Вот за таким вот разговором Ольга и дядя Саша, заметив или не заметив этого – неизвестно дошли до того места где грибов должно расти навалом. На самом деле сомневаться в этом не приходилось, потому что вела Ольга, а она знала куда надо идти.