Привычка и зеркало...

    Она уже час сидела на своём любимом пуфике перед большим зеркалом,

 смотрела на своё невыспавшееся лицо и размышляла! Утро, после белой

 питерской ночи, наступало плавно, незаметно. А ночь, почему-то, прошла тяжело,

 почти бессонно. Редкие, короткие провалы в небыль чередовались с долгим лежанием

 на спине и тупым созерцанием белого матового натяжного потолка. В зеркале она

 видела, что лицо начинает терять томную влагу и томную свежесть, но этот печальный

 факт её не расстраивал. Сейчас её расстроили собственные глаза, всегда очень

 выразительные, своим взглядом "убивающие" мужчин наповал, они казались

 грустными, бледными, потерявшими свой привычный темперамент, свою наглость.

 Надо что-то делать! Что? Тридцать пять лет, это много или мало? Она впервые

 задала себе этот вопрос. Впервые, потому что эта цифра прилипла к ней лишь

 неделю назад. Но ведь раньше она себя никогда так не спрашивала о возрасте:

 ни в двадцать, ни в тридцать! Значит что-то в ней происходит, что-то случилось,

 и на это надо как-то реагировать!

 Она стала красива лет с двенадцати, целенаправленно красива!

 Она видела своих подруг, страшненьких и не очень, и своим девичьим умом

 понимала, что внешностью резко выделяется среди них и что это её талант, которым

 необходимо пользоваться. Тому подтверждением были многочисленные признания в любви

 и вздохи, и горячность парней - старшеклассников в школе, нелепые приставания

 незнакомцев на танцах и в транспорте, просто на улице. Потом был торговый

 колледж, где на первом курсе рослый и яркий дагестанец, неделю ухаживающий за

 ней, вдруг, предложил огромную по тем временам сумму за первую сексночь.

 Лишение девственности прошло жарко, пьяно и почти безболезненно в умелых руках

 и движениях молодого, но уже опытного мужчины. Первого любовника она сменила

 быстро. Учёба давалась ей очень тяжко, со второго курса грозились отчислить,

 а тут на крутом танцполе возник новый знакомый, средних лет дядечка, с крутой

 машиной, крутой квартирой, и, как позже выяснилось, с крутыми связями. С

 колледжем всё быстро уладилось, потом и с университетом всё прошло гладко.

 Дядечка задержался в её теле почти на десять лет, обеспечив его и однушкой, и

 иномаркой, и много чем ещё. Был он, разумеется, семейным, о детях речь

 никогда не заводил, это её очень устраивало. Какие дети! Зачем? Статус вечной

 любовницы стрингами между ягодиц не натирал, всё шло нормально, пока мужика

 не посадили. Почти сразу появился стареющий, но молодящийся Бык, так она его

 стала называть с первой их ночи, после которой пять дней залечивала последствия.

 Бык оказался крепким и изобретательным на грубости любовником, но весьма и

 весьма щедрым. С тех пор так свидания и пошли, по графику, раз в неделю.

 У него, как положено, старая жена, дети, внук. Даже за бугор не ездили, не ездили

 никуда, трахал только в Питере, на её новой квартире, которую сразу после их

 знакомства и купил. Неделю назад Бык суперкруто отметил её тридцатипятилетие в

"Метрополе" на Садовой! И вот эта бессонная ночь! Может надо выйти замуж, родить?

 И...? Любимое лицо в зеркале передёрнулось и скривилось так, словно во рту

 оказался большой кусок лимона без сахара. Какая чушь!

 Но внутренний монолог продолжался: Бык сдаёт свои позиции, слабеет. И что?

 "Товар" ещё прекрасен, найдётся другой покупатель! Забегать в своих размышлениях

 дальше не хотелось, да, и страшновато как-то! Зеркало, вот оно - любимое, перед

 ним она - аппетитная и полная сил, и заниматься предвидением, это не для неё,

 и это, действительно, страшно! Привычка жить так, как она сейчас живёт, штука

 весьма въедливая и сладкая! Зачем что-то менять, дёргаться?

 Может тайно завести молодого любовника? Это риск, Бык выследит, у него умная

 охрана, накажет. Нет, никаких перемен не нужно, никаких!

 Она резко встала, подошла к бару, привычным движением открыла виски и  залпом

 выпила две  малюсеньких рюмочки, закончив ежедневный утренний ритуал квадратиком

 горького шоколада.

 Жизнь продолжается! Не грустите, глаза! Впереди дневной сон!