Трамвай памяти
Пассажиры дремали. Не выспавшийся кондуктор потребовал билет, забыв, что пару остановок назад я уже показывала проездной. Сняв для вежливости наушники, я напомнила, что прикладывала к его валидатору пластиковую карту. Кондуктор извинился, но не пошёл дальше в салон, а присел напротив и попросил:
- Девушка, нельзя ли чуточку прибавить звук? У меня особенные воспоминания, связанные с этой песней.
Пожилой сосед справа оторвался от телефона и тоже произнёс:
- Невозможно поверить, но сегодня ему бы исполнилось восемьдесят. Вы знаете об этом?
Конечно, я знала. Я тоже имела честь родиться в этот счастливый день. И – сколько себя помню – в нашей семье за праздничным столом всегда поднимали сразу два тоста: за именинницу и за день рождения великого актёра и барда. Его надрывный баритон с самого детства казался мне таким же родным, как голос бабушки, мамы и отца. Его я слышала чаще, чем голоса крёстных, дядей, тётушек и других родственников.
Я достала маленький радиоприёмник и включила «Баньку по белому» с начала – чуть громче, чем было, чтобы не тревожить других пассажиров.
- Девушка, нам не слышно, - забеспокоились в середине салона.
- Если есть возможность, включите так, чтобы и мы слышали! – хором крикнули трое молодых мужчин, стоявших у задней двери.
Мощность радиоприёмника позволяла включить музыку на весь салон.
- Хорошо, что не забывают Поэта! – довольно произнёс пожилой мужчина с наколкой. – Как называется передача?
- Это не радио, а карта памяти, - ответила я.
- А ещё есть Высоцкий? – спросил кондуктор.
Я кивнула.
- Много. Часа на два.
- Давай! – обрадованно крикнул молодой парень, сидевший в середине салона. – Только сядь на моё место, так всем будет слышно.
Салон одобрительно загудел. «Я вырос в ленинградскую блокаду», «Очи чёрные», «Песня о друге»… Надо было видеть лица людей, когда хриплый и до боли родной голос разрывал тишину салона! А потом были песня о Большом Каретном и «Дом хрустальный», «Кони привередливые», «Эх, раз!», «Штрафные батальоны», «Он не вернулся из боя»…
Новые пассажиры – крикливые, бранящиеся, смешливые – войдя в салон, тут же замолкали. Одна капризная девочка, издёргавшая на остановке отца, вдруг перестала плакать – тот, войдя в трамвай, погрозил ей пальцем и тихо сказал: «Не смей реветь – Высоцкий поёт!».
Когда между песнями воцарялась недолгая тишина, пассажиры начинали перешёптываться. Кто-то имел счастье видеть актёра на Таганке; кто-то хранил его автограф, взятый на концерте, и редкие фотографии; чья-то жена сталкивалась с актёром в коридоре гостиницы. Все эти воспоминания бережно хранились в памяти людей; ими гордились и передавали из поколения в поколение, как драгоценность.
- А ты на какой остановке выходишь? – вдруг озабоченно спросила совсем молодая девчонка.
- Не скоро. Еду почти до кольца.
Девчонка заулыбалась. В её семье не было культа Поэта, и многие песни она слышала впервые.
«Ленинградская блокада» была записана на карте памяти дважды. Не скажу, что это была любимая моя песня, но что-то сильно брало в ней за душу. Очень пожилая женщина, сидевшая позади, потрепала меня по плечу и попросила:
- Поставьте ещё раз. Очень необычно. Фокстротная музыка и такие горькие слова…
Я и сама не раз удивлялась их гармоничному сочетанию и поставила песню в третий раз. Никто не возражал.
- А знаете, какое стихотворение написала Белла о Высоцком? – вдруг отозвался приятный юноша в клетчатом пальто.
Я, разумеется, знала. Другие – нет.
- Останови запись на минуту. Послушайте!
Он начал читать. Читал великолепно, как со сцены, дрожащим голосом. Начинающий актёр? Студент?
…«Народ невредим, если боль о Певце всенародна»…
Слова эти вызвали особенное одобрение, и каждый подумал о том, что нельзя было вернее сказать о русской душе.
Потом опять была музыка. Шутливые песенки и мудрые баллады, любовные лирические и разудалые цыганские, саднящие сердце военные и задушевные дружеские…
Вновь вошедшие - все как один - одобряли нашу затею. Некоторые старались встать поближе, чтобы лучше слышать. Другие спрашивали, есть ли среди записей их любимые песни и просили послушать. Те пассажиры, которым приходилось выходить, благодарили – никому из них раньше не приходилось путешествовать по городу в такой огромной компании единомышленников.
Пока я меняла сработанные батарейки, в салоне вновь начались тихие разговоры: кого-то за пристрастие к песням Высоцкого хотели выгнать из школы; кто-то восхищался его любовью к Марине Влади; были и такие, кого песни Высоцкого коробили в юности, зато теперь бедолаги жалели, что так и не сподобились сходить на концерт…
- Девушка, меняйте батарейки скорее, а то мне выходить через две остановки!
- «Охоту на волков» давай!
- Про боксёра!
- «Разведку боем»! Старика уважьте!
- Нет, про трамвай! – вдруг отозвался доселе молчавший водитель. – Есть такая запись?
Да, была и такая. И далее мы слушали про трамвай, про разведку, про чёрные бушлаты…
Навстречу морозной январской заре, подбирая новых продрогших пассажиров, ехал наш музыкальный трамвай…
Свидетельство о публикации №220050100076
Владимир Вдовин 21.04.2024 16:26 Заявить о нарушении
Ирина Басова-Новикова 21.04.2024 20:25 Заявить о нарушении