Мама и Дениска

          Я слушаю ветер, смотрю на свою разношерстную семью, в прямом смысле этого слова, и вспоминаю историю из детства.
          Это было тогда, когда Дениска был еще совсем маленьким. Он жил со своей, самой лучшей в мире мамой, в самом лучшем в мире доме, на берегу самого лучшего в мире Черного моря. Правда, дом этот назывался странным словом «барак», и колонка с водой у нас была на улице, и воду в дом нужно было носить в ведре. Мама это делала ведром побольше, а Дениска своим, совсем маленьким ведерком. Туалет тоже был на улице, в глубине самого лучшего в мире сада, и Дениска каждый раз собирал в кулак все свое мужество, чтобы выйти ночью, зимой в этот темный, шумящий на ветру сад.      
          Под фундаментом нашего дома жил уж, и мы часто поили его молоком из старого блюдца. А в колонке с водой, где всегда было сыро, жила большая зеленая лягушка, которая абсолютно не боялась нас, но, по-моему, не очень доверяла ужу.
         А еще в доме Дениски была печка. И топить ее нужно было углем, который нужно было носить из-под навеса на улице. И мама снова носила его ведром побольше, а Денис своим, совсем маленьким. Это было довольно тяжело. Но зато, когда уголь в печке разгорался и от нее в темноте начинал исходить теплый, розовый свет, мама читала Дениске на тахте, возле печки, самом теплом месте во всем доме, самые лучшие в мире сказки.
         Мама у Дениса была совсем маленькая. Из-за болезни одна нога у нее была короче другой, а позвоночник был очень сильно искривлен и от этого у нее был маленький горбик. И была у нее крохотная пенсия. И никакого пособия на ребенка. А была швейная машинка, которая стрекотала целый день.
         И мы бы и не выжили, наверное, если бы не наши соседи. Справа от нас жил дядя Богдан. А слева, дядя Володя. И жили мы на улице Черниговской, поэтому все наши соседи говорили на другом, очень похожем на наш с мамой, но другом языке. На том же языке, на котором говорили в соседнем селе, которое называлось Винницкое. 
       Дядя Богдан возил нам уголь на своей повозке с лошадьми. И всегда сам переносил весь этот уголь с улицы во двор, под навес, несмотря на все мамины протесты. И делал это молча. Он вообще был молчун. А дядя Володя часто привозил нам домашнюю птицу, уток и кур, уже разделанных и общипанных, и однажды мама попробовала отдать ему деньги из кармашка своего передника, а дядя Володя, почему-то взял ее за плечи своими огромными руками, приподнял и сказал слова, которые Денис запомнил на всю свою жизнь: ЩЕ РАЗ ПОБАЧУ ГРОШИ — ВБЬЮ… Потом аккуратно поставил маму на место, потому что Дениска очень испугался и начал плакать. А мама и дядя Володя, почему-то стали смеяться и успокаивать его.
        Вот так я и выжил, друзья мои. И прожила мама неполных 46 лет, и умерла от болезни, когда Денису было всего 18, и он служил в армии. И он остался один. И в этот день стал взрослым.
А еще Денис вчера услышал из российского телевидения сказку о том, что покойный дядя Богдан и дядя Володя были бандеровцами и всячески обижали русских в Крыму. Наверное, это были какие-то другие русские, в каком-то другом Крыму. Или мне просто очень повезло, потому что я ничего такого не видел.