Сопротивление невозможно!

                Рассказ
               

                1.       
    Глухо отозвалась пневматика. АКБ* в считанные минуты подался вперёд. Он провернул несколько раз свечу, соединяя её с муфтой бурового инструмента, спускаемого на забой, и тут же, коротко вздохнув при выходе сжатого воздуха, с лязгом откатился назад.  Я, помбур, универсальным механическим ключом чуть-чуть подтянул резьбу для подстраховки и стоял у роторного стола в ожидании подачи верховым следующей свечи.** Бурильщик был на рычаге лебёдки.
   В своём возрасте я не особо почувствовал усталость от отработанной ночной вахты. Было хорошее настроение. Ведь подошёл конец спарки – недельной работы на буровой. Эх, разгуляй – жизнь прекрасна, когда за плечами неполных 18 лет! После учебкомбината, где мне вручили корочку бурильщика, впереди светил военкомат, который в осенний призыв грозился меня забрать в армию. Ну да ладно… Это случится не сейчас - через месяц… А сегодня утром состоится пересменка.  Я со своей вахтой еду на отдых в родной город Астрахань. А из неё к нам в Аскарайск***  уже нагрянули другие лихие добры-
молодцы, покорители земных недр. Пусть пашут с оглядкой после нас, чтобы добраться до сероводорода… Холера его забери! Из него добывают серу… Ядовитая хрень, ради которой мы бурили глубокие скважины. Не дай бог вдохнёшь – в полсекунды насмерть тебя сбивает с ног. И как в песне: «На щеке снежинка тает. Вот была - и нету»… Вот тебя - и нету!
    К своей работе я вернусь через неделю. А сейчас стало намного тише, чем раньше: дизелям уменьшили нагрузку.  Они убавили гул. Только явственно слышался шум работающего компрессора. Бурильщик Володя Брюханов за моей спиной отозвался:
- Серёга, приятные новости. А ну-ка обернись. Хлебни радость жизни! Давай, давай, Нестеренко, шевели поршнями! Глянь, кто идёт!
   Я повернулся и увидел нашу прибывшую смену. А позади, в полкилометре от балков-вагончиков мирно паслись верблюды, поедая чахлую растительность. Ребята, улыбаясь, поднимались к нам по мосткам на буровую. Вот они уже рядом. Дружеские тёплые рукопожатия. Похлопывание по плечу с настроем, понятным всем нам, буровикам. Дескать, вы здесь оставайтесь, не подкачайте, чтобы в аварию не влететь. А то заработок вмиг резко упадёт, а мы приедем вас менять и не подкачаем!
 - Не подкачаем, чаем, чаем…
  Что-то мне окончание этого слова застряло в голове. Или нет, это я малость вздремнул в вахтовке на полдороге к Астрахани  В полусне слышал, как впереди меня бурильщик говорил нашему дизелисту, сидящему у окна автобуса:
- Ты подожди… Скважина ведь глубокая. Всё впереди. Ещё виражи**** погоняем…
  «Няем, няем, няем…» - видно, усталость от недельной пахоты на буровой сидела во мне. Отчего я вновь погрузился в дремоту…   
                2.

   Я  уже в городе. Вышел из вахтовки. Помахал друзьям-буровикам рукой на прощанье. Через неделю мы опять встретимся с одной общей целью добраться до земных недр. Сентябрь  в Астрахани – это самая замечательная для меня пора года. Летняя жара спадает. Нет уже того изнуряющего зноя, от которого не знаешь куда деться. Я в джинсах, в кроссовках и в футболке со спортивной сумкой через плечо подошёл к ближайшей остановке. Там стояла небольшая группа людей в ожидании трамвая. И вот он, позванивая, появился из-за поворота, приветствуя своим видом, словно намекая, что я скоро буду у себя дома в кругу близких. Мать, домохозяйка, как обычно, встретит на пороге, обнимет меня с трогательной нежностью и скажет:
- Ну, сынок, заждались мы тебя с отцом. Садись с нами. Обедать будем. Твои любимые вареники с жареной капустой со сметаной ещё горячие только что с плиты ждут тебя!
- Ну и что, молодой Нестеренко, поддержишь меня?! В честь твоего возвращения надо пропустить по маленькой!
    Отец, как правило, с такими словами обращался ко мне, лукаво усмехаясь в усы.
- Ты чего удумал? Нашего малого по маленькой спаивать? Возражаю! – мать всплёскивала руками.
-  Какой он малой?! Сын на хлеб уже зарабатывает. Взрослый совсем. Через месяц в армию пойдёт. Это тебе не тарань с воблой ловить, а дебелого осетра поймать в Волге! Начинает с чистого листа, вся жизнь впереди.  Давай, давай, сынок. Вздрогнем по маленькой. Так сказать, чуть-чуть…   Видишь, мать уже не возражает…
   Насчёт «маленькой» после изнурительной недельной работы на буровой я не возражал. Отец в годах грузный мужчина с сединой на висках работал бригадиром по ремонту железных дорог в области. Знал свое дело, как пять пальцев, был немногословен и жестковат в общении со мной. Я относился к нему с уважением за то, что он любил свою работу.
  Так примерно проходила встреча с моими близкими…
  Не без проблем я втиснулся в переполненный трамвай. Стоял навытяжку, не имея возможности пошевелиться. Спиной ко мне прижалась девушка. Её черные густые волнистые волосы были у меня перед глазами, щекотали ноздри, обдавая тонким ароматом манящих духов «Быть может».  Их название я узнал потом, несколько лет спустя… А в тот миг случилось невероятное. Там, в битком набитом трамвае, я вдруг почувствовал, что лечу в бездну. В мои 18 лет было это для меня  совершенно неожиданно. Внезапная  страсть вдруг непреодолимо и властно потянула меня к этой неизвестной девушке, лица которой я даже не видел. Я пытался отстраниться от неё, но людская масса пассажиров в трамвае давила со всех сторон. Видимо, девушка почувствовала моё состояние, и каким-то образом ей удалось повернуться ко мне.
   Теперь мы стояли лицом к лицу. Смотрели глаза в глаза. На вид она была постарше меня, но необычайно красива. Смуглость кожи и разрез глаз говорили  о том, что в ней текла азиатская кровь. Так я почему-то подумал тогда. Стройная, чуть пониже меня, она обволакивала, прожигала насквозь своим искромётным взглядом. Как чёрные сливы, её глаза распахнулись, зрачки расширились от вспыхнувшего румянца на моих щеках и накрыли меня бархатной тёплой волной.  Губы ее дрогнули, и она сказала чуть слышно:
  - Пойдем со мной…
  Мы чудом протиснулись сквозь плотно стоящих пассажиров и выбрались из трамвая, оказавшись на Больших Иссадах.***** Я шёл за таинственной незнакомкой, как телок на поводке, не соображая, что со мной творится, не зная ни её имени, ни куда мы идём. Не помню названия улицы, на которую мы вышли. Помню только частный дом под номером 24.  Девушка поймала мой взгляд и рассмеялась:
- Ой, как совпало…
- Что?
- Мне в осенью тоже 24!
Видно, красавица была так уверена в себе, что даже не сочла нужным скрывать свой возраст.
  Первое, что бросилось мне в глаза в ее комнате – просторная двухспальняя  кровать с небрежно наброшенным ярко-красным махровым покрывалом. Я замер в нерешительности, но девушка потянула меня за руку и вдруг стала лихорадочно стаскивать с меня одежду, обдавая горячим дыханием и шепча: «Сопротивление невозможно…» 
  Я был, как в полусне. Это случилось впервые в моей жизни. От вида её обнаженной груди я задохнулся. Всё поплыло перед глазами. Мне, как говорится, снесло крышу. Помню только, что смуглянка, словно богиня любви, оказалась сверху и стала со стоном возносится в небеса. Её длинные чёрные волосы били меня по лицу, заставляя окончательно забыть, где я и что со мной…
   Наконец, когда дело уже шло к вечеру, мы откинулись на подушки, как боксёры на ринге. Я постепенно стал приходить в себя.
  Словно сквозь туман услышал я собственные слова:
- Ты замужем?
- Да…
- А где муж?
- Объелся груш!
- Что так? Развелась?
- С чего ты взял? – она зевнула, показав неровные зубы. – У меня муж мичманом служит на сторожевом корабле в каспийской флотилии. Неожиданно вызвали на морские учения.
  Я остолбенел и некоторое время пытался осмыслить сказанное.
¬  - А… на какой срок?
  - Почем мне знать!
  От её равнодушного признания, мне, молодому пареньку, стало как-то неуютно. Тошно на душе. Лёжа на чужом супружеском ложе, я вдруг почувствовал себя вором, невольно укравшим то, что мне не принадлежало. Как будто сунули меня с головой в помои, - и теперь мне всю жизнь от них не отмыться.
   А рядом, как сквозь глухую стену, раздавалось ее негромкое воркование:
  - Ты мне сразу приглянулся… А знаешь, чем?
 Своим румянцем! Так заполыхал, что прикуривай. Сразу видать, что чистый парень, ещё не обстрелянный местными потаскушками.  Нынче это редкость!  Да, кстати, надо закурить…
   Я видел её нежный профиль. Ухоженной рукой молодая женщина взяла тонкую сигарету из фирменной пачки. Щелкнула зажигалкой. Её точёные азиатские ноздри слегка раздувались, выдыхая дым. Докурив, скользнула глазами по моему мускулистому торсу и вдруг словно изготовилась к прыжку, росомахой нависла надо мной в желании продолжить «сеанс любви».
   Я вырвался из её объятий, вдруг ставшими чужими… Молча оделся.  Когда уходил, слышал вслед ее презрительный голос:
- Что, такой правильный? Ну и чёрт с тобой!
                3.

  Очнулся я только дома. Родители как всегда обрадовались моему приезду. Мать, ожидая меня, заранее приготовила мои любимые вареники с тушёной капустой. Отец уже сидел за кухонным столом и дожидался, чтобы «пропустить по маленькой».
- Ты чего это так припозднился?! – спросил он меня при встрече.
- Так общежитие только к 11 часам вечера закрывается – неуклюже отшутился я, пребывая еще в мыслях о смуглянке, имени которой я так и не спросил. Мою рассеянность сразу заметила мама.
   - Ты сегодня какой-то не такой. Что случилось? – спросила она.
   - Да ничего… Смена вышла не из лёгких. Пришлось потрудиться на буровой. Бывает редко, но метко – соврал я, доедая вареник со сметаной. – Всё, наелся. Больше не буду…
  - Мало ты поел! Давай, налегай по новой. Вижу по лицу, что как-то осунулся. Небось, в вашей столовой на буровой кормят не по-домашнему? - мать ласково обняла меня за плечи, словно чувствуя неладное.
  - Да нет же… Спасибо за обед. Пожалуй, к себе пойду, хочу прилечь.
  -  Правильно, сынок. После дороги надо малость отдохнуть, - говорил отец мне вслед.
   В своей спальне, в чём был, не раздеваясь, я прилёг на кровать. Лежал и думал о странном стечении обстоятельств, которые привели меня к этой неожиданной встрече. Вспомнилось, как, бывало, шутили мои сверстники после интимной близости с женщиной: «Наконец, стал  мужиком! Лучше до двадцати, чем после шестидесяти!»
  - Да, конечно, лучше, раньше, чем позже, – машинально отвечал я своим мыслям. 
  Мое воображение вновь и вновь возвращало меня к незнакомке, к тем ощущениям, которые испытал впервые в жизни. Теперь я понял, что такое страсть. Сладостное, непередаваемое чувство истомы, испепеляющее изнутри, как полёт над пропастью, требующее своего повторения. Это чувство, словно наваждение, преследовало меня, когда я шел от смуглянки домой. И сейчас стояли в ушах её слова: «Сопротивление невозможно».
  И вдруг я понял, что она права… Изначальное чувство протеста стало блекнуть, становилось всё глуше. Я больше не осуждал ее за измену мужу, не считал себя вором, крадущим чужое счастье… Я уже почти простил её, потому что осознал: нет смысла противиться, если «сопротивление невозможно».
  Желание вновь испытать страсть обладания охватило меня настолько, что я забыл обо всем. По сравнению с этим чувством, все остальное казалось мелким, второстепенным, ничтожным…
Ещё не понимая, что собираюсь делать и повинуясь одному лишь властному зову инстинкта, я поднялся с кровати, вышел в прихожую, надеясь незаметно выйти из квартиры.
  И вдруг услышал вдогонку тревожный голос отца:
- Ты куда, сынок?!
- Выйду покурить. Посижу на свежем воздухе на скамейке у подъезда.
  Тут же встрепенулась мама.
- Что-то с сыном творится неладное. Не пойму, что на него такое нашло?!
  Но я уже был далёк от разговора родителей. Меня разрывало изнутри непреодолимое желание снова встретиться с моей смуглянкой.
  Рассудок еще слабо сопротивлялся, доказывая, что ни в коем случае нельзя возвращаться к ней, в её маленький домик, в колдовское облако духов «Быть может». Любовная связь с замужней женщиной ни к чему хорошему не приведёт! «Ведьма! – шептал сам себе. - Как такое случилось со мной?»
  Но охватившая меня страсть была сильнее, и я уже не в силах был владеть собой… Ноги сами несли меня к трамвайной остановке.
   Автопилотом, не соображая, как мне удалось её найти, я уже стоял возле калитки её дома. Вот он, знакомый номер 24.  Позвонил дрожащей рукой. В ответ с шумом распахнулось окно, и молодой девичий голос спросил:
  - Вы к кому?!
 Увидев меня, выглядывающего из-за забора, моя смуглянка вмиг переменилась в лице, как будто набежавшая волна смыла улыбку с её лица. Всем своим видом испуганная женщина предупреждала, что обстоятельства переменились. Она приложила палец ко рту, а потом предостерегающе показала вглубь комнаты: мол, не одна в доме… Так оно и вышло. Из-за её спины, раздвигая шторы окна, появился мужчина лет тридцати и сухо спросил:
  - Что надо, молодой человек?!
  - Я… К хозяйке…
Мужчина насмешливо усмехнулся.
¬-Ты хоть знаешь, как ее зовут?
- Нет…
-  Так иди себе лесом! Ошибся адресом, дружок. Ищи свою хозяйку другом месте, а эта пока что моя. Давай, давай! Двигай отсюда поживее, пока я к тебе не вышел! Не хватало дури в моём доме! – подвел итог мичман, приехавший с учений на побывку, и с шумом захлопнул окно.
   В тот же миг я очнулся… И к своему удивлению, обнаружил, что моя дурь, о которой упомянул муж смуглянки, ушла неизвестно куда. Казалось, её никогда и близко не было. Я от неё освободился напрочь,  будто это наваждение никогда меня не накрывало с головой. Запомнился только запах духов под названием «Быть может», которым меня обворожила жена морского офицера.  На всю жизнь запомнился…
  Вернувшись домой, и уже засыпая, говорил сам себе: «Ошибся адресом. И такое случается в жизни!»

*АКБ – автоматический ключ бурильный
**свеча – это от двух до трёх бурильных труб, соединённых вместе
*** Аксарайск – посёлок в Астраханской области, в честь которого сероводородное месторождение назвали Аксарайским
****виражи – спуск-подъём бурового инструмента
*****Большие Иссады – это один из центральных районов г. Астрахани