Шапочка

 Анна все последние годы, как только ушла на пенсию, подолгу жила на даче, на своих шести сотках. Уезжала в начале мая, а возвращалась в Москву в конце октября. Вот уже семь лет, как наступило для нее другое время. Время без младшего сына. Оно породило безысходную тоску, какой-то предел нынешнего существования и полное непонимание как жить дальше. Было ему сорок два года, и был он полон творческих планов. В тридцать лет он бросил свой бизнес, который приносил ему безбедную жизнь и начал всерьез заниматься музыкой. Сейчас, когда его нет, и она постоянно слушает его щемяще печальные или радостно озорные мелодии, ее мучает раскаяние. Это она помешала ему реализоваться, не поддержала его, когда он хотел всерьез заниматься музыкой. Она, выросшая в многодетной и бедной семье в глухой деревне, искренне не понимала, что музыка может стать серьезной профессией для мужчины. Не понимала… и помешала сыну.
Ее сиротство, это острое ощущение неукорененности и быстротечности, с которой проходит ее жизнь, с одной стороны распахивали перед ней окно в вечность, а с другой -  убеждали в окончательной  невозможности вернуть то,  что было так мило и любимо.   Именно, одиночество было главной причиной ее человеческих переживаний и делало ее отношения с миром глубоко трагическими. Наступление этого другого времени в ее жизни безжалостно обозначило еще одну сторону ее сиротства – несовместимость с наступившим временем, с его ложью, цинизмом, показушностью и мелким повсеместным жульничеством.
  Именно, в своем маленьком домике на даче она чувствовала себя более спокойно и уютно. И все было бы хорошо, да вот поговорить было не с кем. Анна была убеждена, что ей нужен умный собеседник, и что все эти бабки - соседки по даче, просто не могут понять ее. Бесконечные разговоры о рассаде, о сортах огурцов, кабачков, помидор, о методах их консервирования - просто раздражали ее. Но она как-то приспособилась. Завезла на дачу комп, сканер и занялась домашним архивом, писала историю своей семьи, сканировала старые фотографии, задумала для старшего сына подготовить семейный альбом. Свой участок она любила, было там много цветов и деревьев, которые они сажали еще когда она только приехала в Москву, и еще все были живы-здоровы.

 Так сложилось, что новогодние длинные праздники Анна тоже стала проводить здесь, на даче. Друзей она в Москве так и не завела. Все друзья остались там, в Сибири. Старший сын, который и привез ее в Москву тридцать лет назад, сам уже давно жил в Швейцарии со своей семьей, которая ее, Анну, членом своей семьи не считала. Когда ее приглашал кто-либо встретить Новый Год вместе, она всегда отказывалась. В безжалостном свете одиночества пришло какое-то второе зрение, или даже прозрение, и ярко высветило и обозначило главное из детства, молодости и зрелости. Она поняла, что бегство от одиночества бессмысленно. Находясь в театре, в музее, на празднике или в какой-либо компании, Анна чувствовала его еще острее, то самое одиночество в толпе. И непонятно ей самой от чего больше ее тоска – то ли от нереализованности ее мечущейся и некогда уж очень восторженной души, то ли от нереализованной мечты о большой и дружной семье.
   Вот и в этом году она приехала в свой домик с утра тридцать первого декабря, расчистила дорожки от снега, натаскала из сарая дров, сходила в колодец за водой и затопила печку.  Включила старенький телевизор, в комнате сразу стало безалаберно шумно…. Дрова весело трещали, домик оживал и казалось, вот сейчас со двора войдет мама или папа и радостно начнут расспрашивать ее о детях, о работе…  В хлопотах по дому не заметила, как наступил поздний вечер. Накрыла стол, открыла бутылку шампанского, выпила бокал с удовольствием- попрощалась с уходящим годом… Дождалась поздравления Президента, выпила с ним уже за Новый Год…, убавила звук и включила музыку Андрея. Вспомнила, когда он первый раз сыграл ей этот вальс и как она была счастлива, и как танцевала, кружась по кухне, в восторге от музыки, от счастья, от веселой гармонии бытия.. А Андрей играл и смеялся.
          Анна вышла из домика, кругом светился голубой снег…  Небо яркое со светящимися звездами и ярким млечным путем… Эта светлая небесная дорога на темно-синем небе, знакомые с детства Большая и Малая Медведицы, Полярная звезда ярко мерцала на конце ручки Малой Медведицы. Где же Стожары?   Вот - вот в созвездии Тельца шесть светящихся мерцающих  точек. А где же созвездие Рыбы?  В который раз пожалела, что так и не нашла времени изучить карту звездного неба… Небо завораживало. Она долго не могла  оторваться от распахнутой перед ней Вечности. Луна ещё не взошла, но звёзды сияли ярко и весело. Анна изумилась этому бескрайнему звездному пространству немыслимой красоты и вечности…  Ей показалось, что все это только для нее. Исчез страх одиночества и сиротства, ей почудилось, что именно так и только так можно встретиться с Творцом или Богом. Она - маленькая частичка этого всего, этой нескончаемой тайны…Она здесь, с ними… И не любовь, и не дружба, а именно одиночество распахнуло перед ней эту звездную бездну, которая завораживала и манила к себе. И снова, уже в который раз она почувствовала эту особую немоту, тихое молчание изнутри, молчание, как тайное ее сокровище… Уходить не хотелось, но мороз давал о себе знать.
Анна вошла в дом, плотно закрыла все двери на ночь, занавесила теплым одеялом входную дверь, чтоб не дуло. Подошла к большой фотографии младшего сына, пожаловалась: -  Знаешь Андрей, я опять не смогла найти созвездие Рыб, куда-то оно пропало. Но зато, какое небо под Новый Год, какое небо! И снова встал перед ней  младший сын, и насмешливо сказал: - Мамочка будь осторожнее, кого-то одиночество сводит с Богом, а кого-то и с дьяволом. Это он намекает на себя. Он последние годы перед болезнью много пил и каялся…Пил и каялся…
Снова включила телек. Президент уже давно поздравил народ и на разных каналах шли то старые фильмы, то надоевшие за последние тридцать лет одни и те же певцы шоу-бизнеса…  Она с бокалом шампанского, встала перед иконой и сказала, как всегда перед сном: - Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. Прости деток моих Господи. И того прости, который на Небе и того, который на Земле.
Спалось ей хорошо. Утром проснулась от того, что замерзла. За окнами было еще темно, часы показывали семь утра. Начала топить печку. Огонь затрещал весело. Надо же, Андрюшка  так хорошо приснился… , как будто новую музыку сочинил, играл ей и напевал своим прекрасным голосом. Только успела заварить чай, как в калитку постучали. Пришел сосед,  Сашка - алкаш. Он всю зиму жил на даче. Жена, видимо, давно выгнала за пьянку из городской квартиры. Впустила, налила чаю, поставила холодец и соленые огурцы.  Посидели молча. Сашка уже успел принять. Как всегда, его потянуло на разговоры.
- Хорошая ты баба, Анна, только шибко несчастная. И несчастная ты не оттого, что Андрюха твой помер, не ты одна такая. А несчастная ты от своего этого мудрствования. Больно затейливо высказываешься. Попроще надо жить. Сколько годов прошло как Андрюхи нет?
- Семь.
- Вот, а мужик твой умер еще на десять лет раньше. А ты все одна-одинешенька. А ведь хорошая ты баба.
- Ладно, Саша, посидели и хватит, иди домой.
- Да нет, не хватит, я ведь к тебе не просто так, а по делу зашел. Родственник ко мне приезжает из Тюмени. Говорит, что его соседка, Надежда, что-то для  тебя передала.
- Какая Надежда?
- Сестры твоей, Вали, подруга. Говорит вы все вместе ездили отдыхать на Красное море.
- А-а, да, Надя, помню, конечно. А что она хотела?
- Откуда мне знать. Вот Василий сегодня приедет и скажет. Ты сегодня еще здесь, в Москву еще не уезжаешь?
- Да нет, я завтра вечером.
- Ну, я пошел. Как только он приедет, мы зайдем.
- Заходите.
После обеда, часа в четыре пришли Саша с родственником.  Саша сказал:
 - Знакомься Анна Сергеевна, это мой двоюродный братан из Тюмени, Василий Авдеевич. Познакомились, Анна снова поставила чай, пригласила к столу.
Василий Авдеевич достал из кармана маленький пакетик и протянул Анне.
- Что это? – спросила она.
- Откуда ж мне знать? Очень просили вам передать.
Анна взяла, раскрыла пакетик, достала из него небольшой сверток. Вопросительно посмотрела на Василия, развернула сверток и радостно воскликнула: - Да это ж моя шапочка! Эту шапочку мне Андрюша подарил.
В пакете лежало письмо, развернула, начала читать: “Здравствуй Анна, Прости нас, пожалуйста, если сможешь. Дашка твою шапочку не носила, все твердила, что мы нечестно поступили. Год назад была в наших краях Валентина, сестра твоя. Даша ее просила передать тебе шапочку, но она сказала, что ты уже про нее забыла, и нечего дурью маяться. А сейчас вот едет к вам наш сосед и Даша заставила меня передать ее с ним. Прости меня, Анна. Я ведь видела, как ты расстроилась, когда узнала, что шапочка, якобы, потерялась. Дашка меня поедом ест…”.  Дочитав письмо, Анна улыбнулась и снова пригласила мужчин к чаю: - Я вот яблочный пирог испекла…, пробуйте.
- Что это за волшебная шапочка, подсаживаясь к столу удивленно спросил Василий, - столько волнений вокруг нее. Может расскажете?

- Да ничего особенного в этой шапочке нет, - улыбаясь ответила Анна. Дело в том, что купил ее для меня мой младший сын. Мы с ним гуляли по Москве, зашли в Гостиный двор, а там была ярмарка - выставка “Русский лен”.  Андрюша увидел эту шапочку и говорит: - Примерь, мама. Я примерила, ему понравилось, и он ее купил. Шапочка и впрямь была отменная: крученые нитки из неотбеленного льна и очень простая вязь крючком.  Бывают такие с виду очень простые вещи, которые придают вашему облику чуточку шарма, интеллигентности, и ты понимаешь, что это твоя вещь.
Анна, помолчав, продолжала: - Андрей тогда уже был очень болен, неизлечимо. Ему оставалось жить несколько месяцев, его из больницы только на выходные отпускали.. Потом, когда Андрея не стало, я долго сама болела. И однажды   приснился мне сон. Как будто раскалывается моя голова от боли, я одна, мечусь в постели, на помощь позвать некого…И, вдруг, ясно ощущаю, что кто-то родной положил прохладную руку на мой горячий лоб и говорит: - Мама, ты бы надела мою шапочку.  Не поверите…, я прямо почувствовала Андрюшину руку. Проснулась и думаю, что это было, как будто только что с сыном пообщалась. Такая светлая радость в душе,  и голова совсем не болит.  Не дожидаясь утра, встала и пошла к шкафу искать шапочку. Нашла, и с той поры с ней не расставалась. Порой, голова так разболится, не знаю, куда ее преклонить, а шапочку эту надену, с Андрюшкой побеседую и хорошо так засыпаю.
А года через два Валя, сестра моя, с подругой собрались на Красное море. Мой старший сын решил меня отправить вместе с ними. Там на отдыхе и потерялась эта шапочка. Я ее вместе с полотенцем оставила на лежаке, на пляже. Надя со своей внучкой  Дашей уходили позже, увидели, что я  ее оставила и забрали. Во время обеда в ресторане сказали мне, что она у них. Жили мы в бунгало по соседству. В одном – мы с Валей, а рядом Надя с Дашей.
Анна встала, подошла к печке, открыла дверцу, поворошила клюкой угли, прикрыла вьюшку и снова присела к столу.  – Ну вот, - продолжила она, - перед ужином я решила зайти к ним. Дверь у них была открыта, и я еще с веранды увидела, как Даша стоит перед зеркалом в моей шапочке, а Валя, сестра моя, восторженно восклицает: - Ой, Дашка, ты прямо как Джульетта. Тебе эта шапочка, к твоим роскошным волосам так идет!
-  Да-да, и правда! Надо же, как может какая-то маленькая вещь преобразить образ! – подхватила Надя.   
Я передумала входить и ушла. Подумала, ну пусть полюбуются на Дашку, заберу позже. Но на другой день, когда я зашла к ним, они мне сказали, что шапочка куда-то исчезла, что они все перерыли, у уборщиков спрашивали… Одним словом, очень жаль, но шапочка куда-то подевалась. Я попросила их еще поискать, сказала, что эта вещь мне очень дорога, что это память об Андрее. До конца нашего отдыха оставалось три дня, шапочка так и не нашлась.

- Ничего себе история. А почему вы не сказали, что видели, как Даша примеривает шапочку?
- Да неудобно мне было.
- Почему вам то неудобно? - не понял Василий. Анна промолчала.
- А что другую такую нельзя купить?
- Наверное, где-то можно… Я вам сейчас покажу сколько у меня таких шапочек. Анна встала, пошла в свою комнату и вышла оттуда с корзинкой. Из корзинки вынула  вязаную шапочку, с виду такую же, как и та, которую привез Василий, и сказала:
- Когда шапочка потерялась я пыталась связать такую же. Специально ходила на курсы и хорошо освоила это ремесло. Связала массу всяких поделок, а вот шапочка никак не получалась. Связала я их штук семь, да ни одна не получилась такой как эта. Анна с любовью прижала привезенную шапочку к щеке. - А Даше вот эту шапочку передайте от меня. Анна положила в новогодний пакетик  связанную ей шапочку и протянула Василию.
Гости ушли. Анна села в свое старое - старое кресло. Ощущение покоя и блаженства заполнило ее всю. Прекрасное состояние легкого оцепенения, когда все тело застывает в какой-то светлой истоме и не хочется двигаться. Как в детстве, когда она перед открытой дверцей печурки не отрываясь смотрела на огонь, а мама готовила ужин. И она растворялась в чем-то большом и целом, а это целое оберегало ее и нежило. Как хорошо начался Новый Год!