Инстинкт Убийцы 2. Глава 3. 2

2
Из воспоминаний ее выдернул крик сына, а через секунду прямо ей в лицо полетела булочка. То ли белка так оголодала за зиму, то ли по этой дороге постоянно ходили люди, любящие ее угощать, но едва в руке Яна появилась булочка, как откуда-то из ветвей появилась и белка. Понюхав воздух крошечным носиком, она устремилась вниз по стволу, намереваясь принять угощение, но Ян явно не был к этому готов. Как только рыжая красавица приблизилась настолько, что смогла ухватить булочку лапками, похожими на крошечные ручки, Ян испугался и, громко крикнув, отдернул руку, одновременно отшвыривая булочку. Как оказалось, отшвырнул он ее маме в лицо, а белочка, испуганная не меньше, а может, еще и больше, рыжей стрелой взлетела куда-то на вершину дерева и уже с безопасного расстояния наблюдала за странным мальчиком.
 - Чего ты так кричишь? – Проворчала Фатима, убедившись, что с сыном все в порядке, и что белочка его не укусила. – Это всего лишь маленькая белочка, которую ты сам, между прочим, хотел покормить.
От испуга и облегчения Ян начал хохотать как сумасшедший, уткнувшись Фатиме в живот, сначала ей показалось, что он плачет, поэтому она отстранила его от себя и внимательно посмотрела на его лицо, но нет, с малышом явно было все нормально.
 - Мама, - хохоча как сумасшедший, проговорил Ян, - я думал она меня укусит! У нее такие ручки! Я подумал она меня сейчас схватит и укусит!
 - Это вряд ли, - вздохнув, успокоила его Фатима, - она ведь такая маленькая и боится тебя, такого великана. Не стоило так ее пугать, – она помолчала, - да и меня тоже. Я уж подумала, она тебе пол руки отгрызла.
Малыш снова захохотал, а потом крепко обнял ее.
 - Прости, мамочка, - он задрал голову и уставился на нее своими пронзительно голубыми глазами, - я не буду тебя пугать.
Она потрепала его по голове и улыбнулась, Ян понял, что все хорошо, поднял булочку и снова подбежал к стволу.
 - Прости, белочка, - сказала он, глядя в густую крону дерева, хотя, может, ее там уже и не было, - я не хотел тебя пугать, я просто сам испугался. Я больше так не буду, возьми булочку.
Конечно, никто не прибежал, второй раз наступать на те же грабли белка явно не собиралась.
 - Она не прибежит, малыш, - мягко казала Фатима, забирая из рук сына кусочек булки, - зверьки очень осторожные, поэтому больше она не спустится.
 - Она обиделась на меня? - Виновато спросил Ян, - я обидел маленькую белочку, да?
 - Нет, она не обиделась, - она обняла сына и положила булочку на самую нижнюю ветку, для этого ей пришлось встать на цыпочки, - ты ведь ничего плохого ей не сделал. Она просто очень осторожная, и это хорошо, она ведь маленькая, а на свете много нехороших людей.
 - Но она ведь просила поесть, - грустно сказал Ян, все еще с надеждой вглядываясь в зеленые лабиринты веток, – а из-за меня она будет голодная.
 - Не будет, мы оставим ей булочку здесь, - она показала сыну, куда положила угощение. – А когда мы уйдем, она спустится и заберет ее.
 - Правда?
 - Конечно, белочки очень умные животные.
Но малыш сомневался и не хотел уходить, Фатима уже собиралась привести новые доводы, когда среди веток мелькнула рыжая тень, и с соседнего дерева на них уставились черные глазки-бусинки.
 - Белочка! – Воскликнул Ян, а потом спохватился и зажал себе рот рукой, выглядело все это очень комично. - Она вернулась!
Отлично, подумала Фатима, белка оказалась прирожденной спасительницей – когда надо она тут как тут.
 - Тише, - она взяла сына за руку и стала уводить от дерева, - не надо ее больше пугать, лучше пойдем, она так быстрее спустится и поест.
На этот раз он был не против, успокоившись, что белочка его простила и вернулась за едой, Ян весело побежал дальше, оглянувшись всего один раз. Фатима до слез умилялась его доброте и искренности и всячески старалась поддерживать в нем все доброе. Может, потому, что в мире, переполненном злобой, да еще при ее профессии, такие ростки добра были как сверкающие бриллианты среди куч мусора. Она не знала, не украдет ли этот злой мир сокровища, которые носил в душе ее сын, ведь каждый злой человек будет пытаться унести очередной сверкающий камешек, а те, что не смогут украсть люди, может испортить общее зло этого мира, засыпать эти сверкающие точки горами мусора, похоронить под слоями грязи. И в такие минуты ей хотелось отдать все, даже свою жизнь, лишь бы этого не произошло, ярость и боль раздирали ей сердце, и она понимала, что до последнего вздоха, до последней капли крови готова защищать свет в душе этого маленького человечка. Когда-нибудь он научится сам защищать то, что ему дорого, а пока у него есть она, чтобы объяснить ему, что по-настоящему ценно в этом мире, и стоять на страже, защищая и оберегая его сокровища от воров.
Она продолжили путь, Ян впереди, бегая как молодой олень, Фатима сзади, она не спешила, шла медленно, глубоко вдыхая свежий морской воздух, наполненный ароматами весны, она наслаждалась каждой секундой этого прекрасного утра. Может, потому, что впереди ее ждало дело, очень интересное дело, впервые в Европе.
После убийства Артура она легла на дно, какое-то время они с Яном просто тихо жили, переезжая с места на место, но такая жизнь очень скоро ей наскучила. Конечно, периоды безделья стали дольше, ведь раньше ей было нечем себя занять, а теперь у нее был сын, но она как была, так и осталась убийцей, а не домохозяйкой. И как бы интересно и приятно ни было проводить время с сыном и наблюдать, как он растет, но какой-то мощный зов внутри не давал ей наслаждаться покоем слишком долго.
Выходом, как и раньше, стали мелкие дела, никаких громких убийств, никаких долгих и сложных дел, требующих подготовки. Она просто приезжала с сыном туда, где ее ждала очередная жертва, наблюдала пару дней, а потом, уложив Яна спать или просто оставив на пару часов одного, она делала то, для чего была рождена. Так за последние 3 года ее список пополнил сутенер из Питера, мелкий торговец наркотиками из Ростова, горе-хирург из Москвы, изуродовавший жену богатого господина, даже одна женщина попала в этот список смертников – отставная проститутка и владелица дома терпимости в Новосибирске, чем-то она не угодила местным криминальным авторитетам, может, завышала цены или, что еще хуже, предлагала расплатиться натурой. Фатиме как всегда не было дела до причини и мотивов, она проверяла заказ, если он не был подставой и деньги исправно перечисляли на счет, она просто появлялась и делала свое дело. Об этих трупах не сообщали в новостях, не писали газеты, мало кому было дело до смерти очередных отбросов общества, разве что полиции.
Письма с заказами продолжали приходить на ее электронный адрес регулярно, порой ее даже удивляло, сколько людей хотят смерти других людей, и ведь каждое не отвеченное письмо все равно находило того, кто на него ответит. Сколько же у меня конкурентов, думала она иногда, но потом сама себя поправляла – никто из этой шушеры не был ей ровней, никто даже близко не мог подойти к ее уровню, так пусть они и возятся с мелочевкой, а ее ждут серьезные дела. За которые, кстати, ей очень хорошо платят. И это тоже удивляло, откуда у небольших мафиозных структур такие деньги, чтобы нанять ее, например, для убийства паршивого сутенера? Или это вопрос престижа? Что ж, как говорится, сначала ты работаешь на имя, потом оно на тебя.
Но время шло, она насиделась в норе, пора было совершить вылазку, а хороших предложений все не было, поэтому они с Яном колесили по миру, отдыхали и развлекались, но с каждым днем ей все больше и больше не хватало работы. Она ведь лучшая, так пора это подтвердить, каждая клеточка ее тела говорила об этом, даже во сне она убивала, убегала и планировала какие-то крупные операции, а в жизни ничего стоящего пока не было. Предложений по-прежнему было море, но они либо были слишком простыми, либо подставными, либо просто заурядными, а она так не работала.
Нет, ее следующее дело должно было стать делом престижа, делом имени, ведь лучшая реклама – хорошая работа, а любой, даже самый великолепный товар надо время от времени рекламировать. Поэтому она каждый день проверяла почту, новые сообщения приходили, и одно ее очень даже заинтересовало, но от него пришлось отказаться. Объект безвылазно сидел в Америке, на этом континенте у него было слишком много врагов. Он не приезжал в Европу, не то что в Россию, а она не могла лететь в Америку для дела, еще и с сыном. Пришлось отказаться, а дело было стоящее – убить Роби, влиятельного и очень известного продавца оружия. Она слышала о нем, и даже удивлялась, как это столько лет на него еще не поступил заказ, и вот теперь поступил, а она не может ответить согласием.
Из-за этого она впала в уныние на целую неделю, она была охотником, Роби – редким трофеем, который, увы, достанется теперь не ей. Обычно она не отвечала на письма, если не собиралась работать, но тут соблазн был слишком велик, поэтому, удостоверившись, что заказ не утка, она ответила, что готова заняться Роби, но только на этом континенте. К обоюдному сожалению сторон, никаких вариантов приезда Роби не предвиделось, так что переписка закончилась, и Фатима снова осталась ждать.
И вот в феврале, когда ей уже хотелось выть от тоски в заваленном снегом Рябинске, вдруг пришло письмо от того самого заказчика Роби, в нем он сообщал, что известный торговец собирается нарушить свои правила и всего на одну ночь прилететь в Прагу, чтобы принять участие в Весеннем балу, разумеется, он ехал туда не танцевать, но это был единственный шанс его достать. И заказчик по-прежнему очень просил ее заняться этим делом. Она взяла неделю на раздумье, хотя решила все уже тогда, когда получила письмо, просто ей надо было все взвесить и спланировать, а также решить, сколько времени ей потребуется на подготовку. Неделю она ходила по домику кругами, задумчивая и счастливая, как влюбленная женщина, а через неделю ответила согласием, и новый этап жизни начался.
Следующие месяцы она работала, думала, планировала, делала заказы, она ожила и снова чувствовал себя на своем месте, даже в Греции с сыном она не отдыхала, может, поэтому этот отпуск показался ей самым лучшим за последнее время. У нее снова было дело, снова громкое, на этот раз готовиться надо было дольше и серьезнее, ей предстояло убить человека в другой стране, а это прежде всего виза и таможня, нужно было въехать в страну, не привлекая внимания, и так же оттуда убраться, тут было над чем подумать.
А главной проблемой стал Ян. Она не могла взять его с собой, слишком приметно, да и куда она его денет там, ей ведь надо работать? Нет, однозначно он должен остаться в России на все время операции, но где и с кем? И тут ее осенило, Весенний бал проводился каждый год в конце весны, теплое время, так почему бы не оставить Яна там, где тысячи родителей оставляют своих детей в летнее время – в детском лагере. Так и ему будет весело, и она будет спокойна, что он под присмотром, а главное, он ничего не заподозрит, он ведь никогда не был в лагере, вот пусть и восполнит недостаток общения со сверстниками. И у нее будет целый месяц на подготовку и само убийство.
По интернету она нашла этот уютный маленький лагерь, возможно, свою роль сыграло и название – «Царевна-лебедь», ее настоящая фамилия, та, с которой она родилась, тоже имела отношение к этим прекрасным птицам. В лагере принимали только дошкольников и младших школьников, это тоже ей очень понравилось, никаких подростков, которые могут научить Яна плохим вещам или, не дай Бог, обидеть. Лагерь был частным, стоимость путевки была немаленькой, но зато давались гарантии, что детей будут хорошо кормить и содержать в тепле и уюте, а воспитатели за свою тоже немаленькую зарплату будут сдувать с драгоценных чад пылинки. Рекламе она не очень поверила, но отзывы родителей, чьи дети уже побывали в «Царевне-лебедь», были крайне положительными и даже восторженными. Плюсом так же являлось и то, что в мае там отдыхали одни дошкольники, а значит, Ян будет общаться со сверстниками.
Лагерь работал круглый год, зимой сюда привозили больных детишек, летом обычных школьников и тех, кто только готовился ими стать. Дисциплина была железная, никто не оставался без присмотра, а развлечений планировалось много. В общем, ничего лучше она и придумать не могла, поэтому, свозив Яна в Грецию, она сразу же привезла его сюда, на Черноморское побережье, в маленький городок с красивым названием Изумрудное Ущелье (вымышл). Лагерь находился в лесу между двух невысоких гор, от города к нему вела длинная асфальтированная дорога, поднимающаяся в гору через лес. Можно было подъехать и на машине, но Фатиме захотелось пройтись, Ян тоже высказался в пользу прогулки, вернее, пробежки в его случае, так что рано утром они выехали их полупустой гостиницы и отправились на поиски лагеря. Ян с радостью принял предложение провести месяц с другими детьми в лагере, правда, предварительно все расспросив. Фатима отвечала на вопросы честно и серьезно, хотя еле сдерживала смех, глядя на его строгий, деловой вид. Мальчик любил все новое, привык переезжать, а кроме того и правда очень нуждался в общении с другими детьми.
 - А Рын там будет? – Спросил он, он не забыл своего первого друга, хотя редко говорил о нем.
 - Думаю, нет, - покачала головой Фатима, - но там будет много других детей, и ты найдешь новых друзей.
 - Наверное, - с задумчивым видом кивнул Ян и добавил, - но лучше, чем Рын, у меня друга все равно не будет.
Однако ехать в лагерь он не передумал, и Фатима снова поблагодарила Судьбу за спокойный и любознательный характер сына, а что бы она делала, если бы он вдруг закапризничал и наотрез отказался ехать в лагерь? Тогда вопрос выбора встал бы острее, подумала она, может, он как-то чувствует это, поэтому и соглашается на все? От таких мыслей ей стало стыдно и горько, но это ничего не меняло, она любила его, но его не должно было быть в ее жизни, она это понимала и очень надеялась, что он – нет.
Она шли по широкой дороге, все время поднимающейся все выше и выше к лагерю, на бетонном парапете, ограждающем дорогу с двух сторон, яркой красной краской были нарисованы стрелочки, а через каждые 50 метров прямо на асфальте все той же красной краской было написано «Царевна-Лебедь» и снова стрелочка. Как будто тут можно куда-то свернуть, подумала Фатима, эти надписи ее раздражали, они совсем не гармонировали с загадочной лесной дорогой, как будто тыкали тебя носом в реальность каждые 50 метров, не давая поверить в сказку. А вот Ян от надписей был в полном восторге, каждый раз, добегая до очередной метки, он останавливался и радостно кричал, сообщая ей о своей находке.
Солнце поднялось уже довольно высоко, но среди деревьев на дороге царил полумрак, такими густыми были их кроны, мальчику тут понравится, подумала Фатима, для ребенка нет лучшего места. Она остановилась и снова попыталась увидеть море между деревьями и снова у нее ничего не получилось. А ведь мы уже прилично поднялись, подумала она, впервые с того момента, как они отправились к лагерю, сожалея о том, что крона у деревьев такая густая и растут они так близко к дороге. Впереди серая лента асфальта делала легкий поворот, за ним и начиналась территория лагеря, среди частокола стволов Фатима уже могла разглядеть высокий металлический забор. Неужели пришли, подумала она, испытывая одновременно радость, грусть и какую-то смутную тревогу, все же она не знает этих людей, а оставит им сына на целый месяц, тут было, о чем волноваться. Может, повернуть назад, вдруг подумала она, может, бросить все к черту и увезти Яна туда, где всегда тепло, и мы будем вдвоем, может, выбросить ноутбук, купить дом и просто наслаждаться жизнью, ведь денег нам хватит не на одну человеческую жизнь. Может…
Но она не могла, пока это только мечты, пока она все еще убийца, посланник Судьбы, рожденный убивать, а дальше… Судьба, подумала она, она скажет свое слово, либо она освободит меня, либо смерть, по-другому в этом мире не бывает.
 - Мааааа! – Ян уже забежал за поворот и теперь скакал перед широкими воротами лагеря, - мы пришли! Пришли! Быстрее, ма, я хочу позвонить!
 - Звони, - улыбаясь, крикнула она, все мрачные мысли вылетели из головы, едва она услышала его голос. Может, поэтому я так его люблю, подумала она, потому что он – единственное светлое пятно в моей жизни.
Она прибавила шаг и легким бегом взобралась на последний подъем, ведущий к высоким воротам. Они были металлическими, как и забор, но в отличие от него это были не просто прутья, сцены из сказки украшали широкие и высокие ворота, Фатима разглядела и Царевну-Лебедь с маленькой короной на птичьей голове и волны, и звезды с месяцем и даже царя Гвидона. Все было сделано из тонких прутьев и смотрелось очень красиво. За забором она увидела широкую дорогу и сам лагерь, напоминающий ей стадион в горах – абсолютно ровная площадка, засеянная ярко-зеленой травой, правда здесь были и деревья, и клумбы, со всех сторон лагерь окружал лес и горы. Красота была такая, что Фатима, залюбовавшись, не заметила, как Ян нажал большую и тоже ярко-красную кнопку с прикрепленной внизу табличкой «Звонок».
 - Я позвонил, - сообщил Ян, невероятно довольный своим поступком, - можно нажать еще раз?
 - А сколько раз ты уже нажал? – Улыбаясь, спросила она, теперь она стала внимательно рассматривать ворота и постройки и только тогда увидела маленькую будку, скрывавшуюся в зарослях за воротами. Это ее порадовало.
 - Один, - ответил Ян, улыбаясь во весь рот, он не врал, просто не мог совладать с возбуждением.
 - И этого вполне достаточно, - сказала она и потрепала его по волосам.
Долго ждать им не пришлось, через несколько секунд из будки вышел седой мужчина с пышными усами, одет он был в камуфляж, а на груди висел бейдж. Улыбаясь, он посмотрел на прибывших и направился к воротам, на ходу доставая весьма солидную связку ключей. И это вся охрана, удивилась Фатима, но потом решила, что это все же детский лагерь, а не военная база, хорошо хоть кто-то вообще стоит на воротах, по крайней мере, ни один ребенок не отправится в самостоятельное путешествие по лесам. Когда седой охранник подошел поближе, она смогла разглядеть нашивки на его форме, они ее очень позабавили – вместо обычных нашивок с надписью «Охрана» на рукавах и на груди красовались надписи: «Стража Царевны-Лебедь». Бейдж на груди сообщал, что перед вами стражник Сергей Проскуров.
 - Доброе утро, путники, - весело сказал стражник Сергей, вытаскивая из связки нужный ключ, - откуда путь держите?
Фатима улыбнулась и посмотрела на Яна, он большими блестящими от возбуждения глазами просто пожирал седого охранника, потом вопросительно посмотрел на Фатиму, как бы спрашивая разрешения разговаривать с незнакомцем. Она кивнула и улыбнулась, давая понять, что все в порядке.
 - Из гостиницы, - сообщил Ян и тут же начал рассказывать. – Мы приехали из Греции, пожили два дня в гостинце на берегу и утром поехали сюда. Мы шли пешком от самой дороги, - гордо сказал он.
 - От самой дороги? – Восхищенно переспросил охранник, отпирая ворота, - и ни разу не присели?
 - Нет, - с гордостью ответил Ян, - а я даже бежал всю дорогу. Один раз остановился покормить белочку и дальше опять бежал.
Охранник отпер ворота и пропустил их на территорию лагеря, жестом показывая, чтобы они задержались.
 - Не сомневаюсь, - одобрительно кивая, сказал он Яну, - ты же настоящий богатырь!
Мальчик просто расцвел, а Фатима поставила сумки на землю и стала ждать, пока за ними запрут ворота, разглядывая лагерь.
 - Простите, - начал усатый стражник Сергей, цепляя связку ключей на пояс и поворачиваясь к ним, - но я бы хотел взглянуть на ваши документы и сверить со списком. У нас тут все по записи.
Фатима достала паспорт и показала ему. Он взял его и жестом пригласил их пройти за ним к будке, там он подошел к столу, на котором лежали длинные списки, и начал водить пальцем по строкам, разыскивая фамилию и имя. Через несколько секунд он удовлетворенно кивнул и вышел, протягивая Фатиме документ.
 - Извините, раньше такого не было, - сказал он, - но сейчас такое время, террористы, бандиты. Вот и приходится.
 - Я понимаю, - улыбнулась Фатима, - здесь все же целый месяц будет мой ребенок, так что, чем безопаснее, тем лучше.
Террористы? Да этот лагерь любая старушка-пенсионерка захватит, было бы желание, подумала она, и снова тревога шевельнулась в ее душе. Он правильно сказал, времена сейчас неспокойные, а тут всего один дед, без оружия, хотя это и к лучшему, все равно против профессионала он бессилен, как дети, которых он якобы охраняет, а так хоть не пристрелит в панике никого.
 - Добро пожаловать в «Царевну-лебедь», - расплылся дед, - уверен, маленькому богатырю у нас понравится.
Фатима улыбнулась ему в ответ и сказала, что не знает, как маленькому богатырю, а ей здесь уже нравится. Она снова подхватила сумки, отмахнувшись от предложения донести, и они с Яном двинулись по широкой дорожке к центральному домику, стоящему на развилке, дальше дорога раздваивалась и огибала лагерь с двух сторон. В этом сказочном деревянном домике, выкрашенном белой краской, располагался приемный пункт, там регистрировались, платили и решали прочие административные вопросы, а сразу за домиком на огромном зеленом поле, как будто разбросанные чьей-то громадной рукой, стояли аккуратные двухэтажные коттеджи с балконами. Все они соединялись между собой переплетающимися дорожками, прорезающими это зеленое поле, и Фатима готова была спорить, что с высоты эти тропинки походят на знаменитые рисунки на полях, сделанные якобы инопланетянами. Что ж, дети в какой-то мере тоже инопланетяне, подумала она, со своими непонятными играми, суждениями и причудами.
В самом центре лагеря стоял большой фонтан, там сходились все дорожки, была зона, засаженная деревьями, там стояли лавочки, песочницы и качели, были и павильоны для сборов в дождливую погоду, было футбольное поле, теннисный корт и даже короткая полоса препятствий, в общем, маленьким «инопланетянам» тут должно было быть весело.
 - Ух ты! – Восхищенно выдохнул Ян, обводя взглядом лагерь, - мам, тут так классно! Можно я пойду посмотрю на фонтан?
 - Подожди, - они уже подходили к домику, - сейчас оформим тебя, и тогда пойдешь. Не спеши, у тебя впереди еще целый месяц, - она тепло улыбнулась ему, - насмотришься еще на фонтан.
У нее тоже впереди был месяц, месяц без него, и она не знала, как будет переживать это время. Правда, скучно ей не будет, как и ему, но она впервые так надолго оставит его одного. Тут было от чего нервничать.
 - Мам, тут даже полоса препятствий есть! – Ян скакал вокруг нее, как козленок, - я хочу пробежать ее!
 - Всему свое время, - твердо сказала она, - сейчас ты зайдешь со мной в этот домик и спокойно постоишь хотя бы пару минут, а потом начнется твой первый самостоятельный отдых.
Малышу очень польстили такие слова, значит, он и правда уже взрослый, раз его ждет самостоятельный отдых, ведь только взрослые могут отдыхать сами, без родителей, поэтому он притих и оставшиеся до белого домика метры шел спокойно и с достоинством, как настоящий взрослый. Правда взгляд его не отрывался от бегающих по стадиону детей, еще кучка таких же малышей, как и он сам, штурмовала полосу препятствий под надзором мужчины в ярком спортивном костюме, недалеко от фонтана группа детей занималась гимнастикой, воздух то и дело прорезал свисток тренера с футбольного поля, смех и гомон детей, топот сотен бегущих ножек, глухие удары по мячу, отрывистые команды воспитателей, пение птиц в окружающем лесу и шум ветра в ветвях, звуки эти, накладываясь и мешаясь друг с другом, образовывали какую-то дикую и радостную Песню Детства. Ему здесь понравится, подумала Фатима, это место наполнено радостью и весельем, и здесь, по крайней мере в ближайший месяц, ему будет лучше, чем со мной.
В белом домике с красной крышей их приветливо встретила красивая ухоженная женщина лет сорока, она угостила Яна конфетой, предварительно спросив разрешения у Фатимы, чтобы «ему было, чем заняться, пока взрослые решают свои скучные дела». Он с радостью принял угощение и отошел к окну, наблюдать за бурной жизнью лагеря. Фатима уже оплатила пребывание сына в «Царевне-Лебедь», так что теперь они просто заполнили необходимые документы, включая даже «Особые пожелания родителей», там следовало писать, есть ли у ребенка аллергия или особые потребности, например, кто-то не мог спать без ночника, кто-то любил воровать еду по ночам, кто-то пил больше воды, чем обычные дети, это тоже следовало учитывать, ведь дома ребенок вел определенный образ жизни, а лагерь для него был хоть и приятным, но все же стрессом. Так же Фатиму спросили, есть ли у Яна какие-то заболевания, у них ведь часто отдыхают дети с астмой, их объединяют в отдельную группу. Ян, всегда отличавшийся отменным здоровьем, попал в группу 5Б, то есть к здоровым, нормальным детям.
 - Астматиков мы объединяем в группы А, а группы Б – для здоровых детишек, - пояснила женщина с улыбкой, Фатиме она казалась похожей на домохозяйку из американских фильмов, - дети свободно общаются друг с другом, просто при разработке программы мероприятий принадлежность к группе учитывается.
Группы состояли из 10 человек, к каждой группе прикрепляли воспитателя, делалось это для лучшего контроля за детьми, ведь все они были не старше 10 лет, самый подвижный и любознательный возраст.
 - Их постоянно тянет на поиски приключений, - поделилась «американская домохозяйка» с Фатимой, - а энергии в таком возрасте - как при расщеплении атома, вот и приходится придумывать им максимально насыщенные дни, чтобы на глупости и шалости не оставалось ни времени, ни сил.
Когда с оформлением было покончено, женщина позвонила куда-то по внутреннему телефону, и уже через минуту в домик вошли двое мужчин и молодая женщина с толстой светлой косой до талии, прямо царевна из сказки, подумала Фатима. Мужчины взяли сумки и понесли к одному из коттеджей, а женщина застыла с милой улыбкой на лице, дожидаясь, пока Ян отлипнет от окна.
 - Это Анна Викторовна, - представила блондинку администраторша, - воспитательница группы 5Б, а этот молодой человек, - она изящным жестом указала на Яна, таращившегося теперь на молодую воспитательницу, - Ян, наш новый гость.
 - Привет Ян, - поздоровалась «царевна» и протянула ему руку, - мне очень приятно с тобой познакомиться.
Фатима подумала, что он смутится и в лучшем случае буркнет что-то в ответ, но она ошиблась.
 - Мне тоже очень приятно, - сказал Ян, расплываясь в совершенно взрослой улыбке мужчины перед красивой женщиной, - я буду тут целый месяц.
Фатима не удержалась и захихикала, глядя, как ее 5-летний сын пытается произвести впечатление на блондинку, «американская домохозяйка» тоже смеялась, прикрыв рот кулачком. А вот Анна Викторовна, даже бровью не повела, она, все так же мило улыбаясь Яну, пожала его ручку и предложила провести экскурсию по лагерю. Видно, она и правда хороший специалист, подумала Фатима, вспоминая отзывы родителей. Они втроем вышли из домика, правда теперь Ян не стремился поскорее убежать к фонтану или пройти полосу препятствий, он вышагивал рядом с Фатимой, каждую секунду бросая взгляды на красивую воспитательницу. Похоже, его ждет не только первый самостоятельный отдых, но и первая влюбленность, подумала Фатима, испытывая смешанные чувства.
Не спеша они подошли к одному из коттеджей, по пути Анна Викторовна показывала им лагерь, указывая изящной рукой то на полосу препятствий, то на корт, то на футбольное поле. Она обращалась не только к Фатиме, но и к Яну, как к полноправному участнику разговора, Фатиме это очень понравилось – она всегда учила сына, что он личность, что он должен уметь принимать решения и отвечать за них. Дети – не вещь и не собственность, так она думала всегда, поэтому, если хочешь вырастить умного и сильного человека, уважающего себя и других, надо с детства приучать его к этому, воспитывать и выращивать уважение и сознательность, а не просто таскать за собой как чемодан, периодически покрикивая на него и не давая права голоса.
Ян от своей воспитательницы был в полном восторге, причем с каждой минутой восторга становилось все больше и больше. Теперь я могу не переживать, что он вдруг не захочет оставаться и устроит сцену в последний момент, подумала Фатима, испытывая облегчение и совсем маленькую ревность, похоже, еще пара минут, и он просто забудет о моем существовании.
 - Здесь ты будешь жить весь следующий месяц, - с улыбкой сказала Анна Викторовна, останавливаясь перед широким крыльцом коттеджа, - у тебя будет своя комната, которую ты будешь делить с друзьями, там очень уютно, тебе понравится, вот увидишь.
 - А они сейчас там? – Занервничал Ян.
 - Ну вообще-то не «они», - она усмехнулась, - ты будешь жить вдвоем с мальчиком твоего возраста, а если приедет кто-то еще, вот как ты сегодня, у вас появиться третий друг и сосед.
Ян с сомнением посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Фатиму, она пожала плечами и улыбнулась, и они втроем вошли в маленький уютный холл коттеджа №3. На полу лежал ковер, покрывающий весь пол, мягкий диван и три кресла образовали полукруг возле телевизора, всюду стояли цветы в больших горшках, некоторые разрослись так, что доставали до потолка, на окнах висели кружевные занавески. Справа Фатима увидела лестницу и длинный коридор со множеством дверей, слева короткий коридор.
 - Там комната дежурного, - объяснила воспитательница, - дети никогда не остаются одни. Давайте подниматься, ты, Ян, будешь жить на втором этаже. Тебе повезло, обычно все хотят жить повыше, но мест не всегда хватает.
Они поднялись на второй этаж, комнаты располагались только с одной стороны, как и на первом этаже, а вместо дверей в стенах были большие окна, из которых открывался просто чудесный вид на лес и гору. А комнат тут и правда немного, отметила Фатима, это хорошо, за большим количеством детей уследить просто невозможно.
Возле третьей двери они остановились, замка на ней не было, а ручка находилась непривычно низко. Все это выглядело очень необычно, и Фатима только сейчас начала понимать, что они и правда здесь, в стране детства, в настоящем отеле для детей, где не нужны замки, потому что красть у них еще нечего, да и мало кому придет в голову присвоить чужое, это ведь плохо; здесь нет баров и нет шлюх, зато есть игрушки, турники и полоса препятствий, и если маленькие постояльцы в чем-то и соревнуются, то это в играх и в том, кто веселее, и кто лучше умеет дружить.
 - Это твоя комната, - сказала Анна Викторовна, указывая на большую и яркую цифру 3 на двери, - запомнишь?
 - Да, - с серьезным видом кивнул Ян, - я уже умею считать до ста.
 - О, ну тогда, конечно, запомнишь! – Она уважительно посмотрела на Яна, - ну, заходим!
Комната оказалась маленькой и уютной, как само здание, прямо напротив двери было большое окно и дверь на балкон, сейчас она была открыта и ветерок развевал белоснежные занавески. По обе стены стояли две двухъярусные кровати, Яна они привели в полнейший восторг, возле каждой - тумбочка, в маленьком коридоре был стенной шкаф, а напротив него - дверь в ванную, правда самой ванны там не было, там был только туалет, раковина и душ, все такое маленькое, такое низкое, что Фатима снова испытала чувство нереальности.
 - Ух ты! – Закричал Ян, тыча пальцем в двухэтажные кровати, - мам! Я хочу спать наверху! Как круто! Я буду спать наверху!
 - Как хочешь, - улыбнулась Фатима, сама она больше заинтересовалась балконом, вернее, отсутствием на нем решеток.
Воспитательница проследила ее взгляд, что Фатима тоже отметила и сочла хорошим знаком, все же она будет целый месяц следить за ее сыном и такая внимательность, безусловно, ей пригодится. Да и Яну тоже.
 - Да, решеток здесь нет, - с улыбкой сказала она, и Фатима поняла, что каждый родитель неизменно задет вопросы на эту тему, - это ведь не тюрьма. Днем дети всегда под присмотром, а на ночь каждый воспитатель запирает балконные двери во всем здании, так что не волнуйтесь, за все годы у нас не было ни одного несчастного случая.
Она тепло улыбнулась Фатиме.
 - Мы здесь любим свою работу, - сказала она, глядя ей прямо в глаза, - поэтому делаем ее хорошо.
Фатима кивнула в ответ, и взгляд ее немного смягчился. Она вышла на балкон и посмотрела в низ, не так уж высоко, но для ребенка все равно опасно. На балконе стояли 4 пластиковых стула, поставленные один на другой, пока ими никто не пользовался, плитка, покрывающая пол, была идеально чистой, от соседних балконов этот отделяли перегородки, так что дети наверняка постоянно переглядывались и обменивались игрушками. Лишь бы никто не вздумал перелезать, подумала Фатима, а потом поняла, что, конечно же, всем мальчишкам и некоторым девчонкам такие мысли приходят в голову, и поэтому воспитатели тут должны быть такими внимательными, чтобы проследить не только взгляд, но и мысли своих подопечных.
 - Ян, подойди сюда, - позвала она.
Анна Викторовна осталась стоять в комнате, поправляла покрывало на постели соседа Яна. Мальчик неохотно оторвался от покорения лесенки на второй этаж кровати и подбежал к Фатиме.
 - О, как классно! – Воскликнул он, едва оказавшись на балконе, - видно весь лагерь! И фонтан! И поле, и…
 - Ян, послушай меня очень внимательно, - серьезно сказала она, поворачиваясь к нему, - прежде чем я уеду, а ты начнешь свой первый большой отдых, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал. Пообещал, как взрослый мужчина, который должен всегда держать слово, понимаешь меня?
 - Да, мама, - он смотрел ей в глаза серьезно и немного испуганно.
 - Я хочу, чтобы прямо сейчас ты, глядя мне в глаза, пообещал, что не будешь баловаться на балконе, не будешь перелазить, не будешь свешиваться и не будешь ничего бросать вниз, кто бы и что тебе ни говорил.
Она вцепилась в него жестким взглядом своих горящих глаз, не давая шанса отвести глаза или соврать.
 - Даешь слово?
 - Да, мама, - ответил он, глаза его стали такими большими и такими испуганными, - я обещаю ничего этого не делать.  – Он замолчал, глядя ей в глаза, а потом добавил, - кто бы мне ни говорил.
 - Хорошо, - она отвела глаза, и они снова стали обычными, та сила, тот огонь, который так пугал людей и парализовывал их волю, исчез так же внезапно, как и появился. – Помни о данном слове.
 - Ну, как тебе комната, Ян? - Спросила воспитательница, Фатиме показалось, что она пытается разрядить обстановку, - понравилась?
 - Да! – Он тоже снова стал прежним, обычным радостным ребенком, - особенно кровати, я на таких никогда не спал.
 - У тебя впереди целый месяц, - улыбнулась воспитательница, - а теперь давай пойдем познакомимся с ребятами, с которыми ты этот месяц проведешь. Заодно покажу тебе столовую, это стоит увидеть.
Они снова оказались в коридоре, а когда спускались на первый этаж, увидели мальчика, лет 6, примерно ровесника Яна, он шел быстрым шагом через холл, стреляя глазками по сторонам. Должно быть, хочет побежать, но здесь это запрещено, подумала Фатима, вот и ищет глазами надзирателей. Мальчик был худенький и какой-то хрупкий, как статуэтка, он быстро пересек холл и повернул к лестнице, по которой спускались Фатима, Ян и Анна Викторовна.
 - Сережа, - окликнула его Анна Викторовна, и мальчик удивленно поднял глаза, он еще не успел увидеть, что в здании он не один, - ты почему не на зарядке? Что-то случилось?
 - Не, - он поднял лицо, и Фатима не смогла сдержать улыбку – мальчик оказался корейцем, внешне он чем-то напоминал Имрына. – Просто мы бегали, и Вова начал брызгаться водой из фонтана, Петр Семенович его поругал и сказал мне пойти вытереться.
 - Думаю, еще минуту ты потерпишь, - довольно улыбнулась Анна Викторовна, - хочу тебя кое с кем познакомить.
Она отошла в сторону так, чтобы дети смогли друг друга увидеть, оба мальчика тут же с любопытством начали разглядывать друг друга.
 - Сережа, познакомься, это Ян, твой сосед по комнате, - она жестом подозвала его поближе, мальчик медленно поднялся, - Ян, это Сережа, с ним ты будешь жить и дружить, я надеюсь, целый месяц. Ну-ка мальчики, как приветствуют друг друга воспитанные люди?
 - Очень приятно, - сказал маленький кореец, протягивая свою худенькую ручку.
 - Мне тоже, - ответил Ян, пожимая ее, по его лицу было видно, что он хочет что-то спросить, и Фатима готова была спорить, что знает вопрос.
 - Ну, теперь, когда вы уже познакомились, - сказала воспитательница. – вместе и вернетесь на зарядку. Ты, Сергей, на правах ранее прибывшего познакомишь Яна с остальными, правда?
Мальчик кивнул с застенчивой улыбкой, Фатиме он нравился.
 - Теперь быстренько иди вытрись, и возвращайся, - Анна Викторовна потрепала мальчика по длинным волосам, - мы подождем тебя в холле.
 - У нас хорошие дети, - она проводила мальчика заботливым взглядом, - воспитанные. Конечно, иногда попадаются непослушные, но таких, к счастью, мало, и у нас работает психолог, так что проблем почти не бывает.
 - А если кто-то совсем буйный? – Спросила Фатима, она привыкла всегда просчитывать все варианты, так что ей было просто интересно. К тому же, здесь целый месяц будет находиться ее сын, она имела право знать все.
 - Его селят в отдельную комнату, - она поджала губы, такие дети ей совсем не нравились, как правило, ничего хорошего из них не вырастало, - и незамедлительно вызывают родителей. Видите ли, у нас частный лагерь, поэтому мы вправе устанавливать свои правила, в договоре все они прописаны, так что, когда родитель подписывает договор, он автоматически соглашается с нашими порядками. А они у нас строгие.
Пока они разговаривали, Сережа успел поменять майку и вернуться в холл. Ян не отрывал от него блестящих глаз, Сережа тоже украдкой посматривал на нового соседа. Похоже, они подружатся, подумала Фатима, хоть бы так и было.
 - Ну что, готовы начать отдых? – Весело спросила Анна Викторовна, - вы идите вперед, знакомьтесь, а мы за вами. Веди, Сергей.
Мальчики пошли вперед, с любопытством и некоторой опаской поглядывая друг на друга. Да, это всегда трудно, быть первым, подумала Фатима, но кто-то ведь должен нарушать границу и менять ход вещей, даже в таком маленьком возрасте. Она ставила на Яна, но первым заговорил его сосед, ну вот, облегченно подумала она, граница нарушена, теперь они начнут болтать, сначала нерешительно, как бы прощупывая друг друга, а потом, наверное, будут трещать ночи напролет.
 - Видно, просмотр столовой придется отложить, - усмехнулась воспитательница, - сейчас им гораздо важнее подружиться, а посмотреть столовую еще успеется. Но я могу показать вам, если хотите, многие родители просто требуют показать им пищеблок.
 - Я не из их числа. Главное, чтобы ему, - она кивнула на Яна, уже весело болтающего с новым знакомым, - было хорошо здесь, пока я буду отсутствовать по делам. Я изучила множество отзывов родителей о вашем лагере и осталась довольна как ими, так и увиденным. И скажу честно, вы мне тоже понравились, - она улыбнулась, - а Яну еще больше. Так что, думаю, я уже достаточно увидела и могу уезжать с относительно спокойным сердцем.
Воспитательница смущенно улыбнулась, эта красивая молодая мама чем-то пугала ее. Нет, сына она любила, это было видно, а главное, это чувствовалось, и, может, именно поэтому она пугала ее – случись что с ее мальчиком, она способна на все, это тоже можно было ощутить, не только увидеть по глазам. Они с сыном были такими разными, но то, что это мать и сын, не вызывало сомнений. Странно, что у нее нет мужа, подумала сначала Анна Викторовна, такая красивая женщина, но теперь она понимала, что мужа или просто друга этой молодой маме завести будет очень сложно, во-первых, в ее жизни были только двое – сын и работа, а во-вторых, эта леди была сделана из стали, такая же твердая и ледяная, мужчины таких обходят десятой дорогой. Да и каким же суперменом должен быть мужчина, чтобы понравиться такой даме? Анна Викторовна таких не встречала.
И мальчик, такой уравновешенный, такой воспитанный, видно, что его маме не приходится повторять что-то дважды. Хотя, с такой мамой, кто угодно будет ходить по струнке, подумала воспитательница, вспоминая разговор на балконе. Она не крикнула, даже голос не повысила, но в ее голосе была такая твердость, такая сила, что любой бы пообещал что угодно, не только 5 летний малыш. Анна Викторовна подумала, что ей повезло, что она не стояла тогда с этой дамой лицом к лицу и не видела ее глаз, даже в обычной беседе они были горящими и глубокими, как жерла вулканов, такое сравнение пришло ей на ум. Заполняя анкету, она сообщила, что занимается ценными бумагами, и теперь Анна Викторовна подумала, что своих коллег или подчиненных, или просто людей, с которыми ей предстоит встречаться весь этот месяц, она наверняка держит в ежовых рукавицах. Но никогда не выпускает когти без причины, это она тоже поняла по вежливой манере разговора – никакого высокомерия, никакого хамства, только достоинство и проглядывающая сила.
Хотела бы посмотреть, как все эти мужчины в дорогих костюмах и золотых часах разговаривают с ней, подумала она, это не то, что орать на секретаршу. Еще до поступления в пединститут, Анна Викторовна год проработала секретаршей в туристической фирме, там, конечно, не было мужчин в шикарных костюмах, но свою порцию гадостей она хлебнула, поэтому теперь ей было так приятно думать, что все эти высокомерные козлы свое получают. Что ж, за все бывает расплата, а против одной силы всегда найдется другая, так ее учила мама, и, похоже, так оно и есть.
Мальчики дошли до фонтана и остановились, Сережа показал рукой куда-то в сторону турников возле стадиона, видно, там занималась его группа. Ян обернулся, нетерпеливо глядя на Фатиму, с одной стороны ему хотелось бежать к детям прямо сейчас и окунуться наконец в атмосферу лагеря, с другой, он боялся остаться без мамы, впервые остаться так надолго с чужими людьми. Хорошо, что он не впервые останется один, подумала Фатима, вспоминая свои отлучки по делам, так ему будет легче привыкнуть.
 - Ну что ж, приятно было познакомиться, - Фатима тепло улыбнулась воспитательнице, - я оставила свой номер в анкете, у Яна тоже есть телефон, так что связь держать будем.
Она посмотрела на сына, и опять тонкая иголочка кольнула сердце. Она предпочла не заметить этого.
 - Ян, подойди, - усмехнулась она, - дам тебе последние наставления.
 - Мы с Сергеем подождем Яна там, - воспитательница указала рукой на лавочку на другой стороне фонтана, - приятно было познакомиться, и не волнуйтесь, мы присмотрим за вашим богатырем.
Фатима дождалась, пока они отойдут настолько, чтобы шум фонтана заглушил голоса, а потом присела на корточки и посмотрела сыну в глаза, они были спокойными и лишь немного грустными.
 - Ну что, малыш, готов начать первый самостоятельный отдых? – Спросила она с улыбкой, но улыбка получилась нервная.
Ян кивнул, все так же молча глядя ей в глаза. Ей становилось все больше не по себе, надо не затягивать прощание, поняла она, иначе я не смогу уехать, не смогу оставить его одного на целый месяц. Просто не смогу.
 - Как тебе этот парень, Сережа? – Она тянула время и понимала это, но ничего поделать не могла.
 - Нормальный, - оживился Ян, - я спросил его, чукча он или нет, я был уверен, что чукча, он так похож на Рына!
Все-таки спросил, подумала Фатима, засмеявшись.
 - И что он?
 - Сказал, что не знает, что такое чукча, - удивленно рассказывал Ян, - он кореец, представь?! Я таких не знал.
 - Да, Ян, - она кивнула, - в мире очень много национальностей и народов, многие из них внешне похожи. Главное, что вы нашли общий язык, так вам обоим будет весело.
 - Да, Серый обещал показать, где тут можно ловить лягушек, - сообщил Ян, - а ему показали другие, кто раньше приехал.
Он вроде был рад и даже веселился, но что-то было в его глазах, что-то, что Фатима уловила, но не могла понять. Она могла бы и дальше спрашивать его о ерунде, но решила не тянуть время, все равно от этого становилось только тяжелее.
 - Ян, - серьезно сказала она, глядя ему прямо в глаза, - скажи мне правду, ты хочешь остаться?
Она не должна была задавать этот вопрос, но не смогла удержаться, с тех пор, как он появился в ее жизни, многое изменилось, и больше всего – она сама.
 - Да, - его глаза стали совершенно взрослыми и такими понимающими на детском личике, что ей стало страшно. – Да, если так нужно, я готов остаться. Здесь нормально, правда.
 - Ян, - не в силах больше вымолвить ни слова, она крепко обняла его, чувствуя, как слезы щиплют глаза, но она промолчала, и хотя внутри у нее что-то оборвалось, она не разубедила его, не сказала: «Давай уедем». Она была убийцей, все еще была. И она была несвободна.
 - Я люблю тебя, малыш, - прошептала она, прижимая его к себе.
 - Я тоже люблю тебя, мамочка, - горячо зашептал он, обвивая ее шею ручками.
Несколько минут они простояли обнявшись, а потом, понимая, что время уходит, она мягко отстранила его и снова посмотрела ему в глаза.
 - Будь умницей, ладно? - Она шмыгнула носом, слезы, не попав в глаза, стекали теперь в горло, - и не болтай всю ночь с Сергеем, хорошо?
Ян кивнул. Загадочное выражение его глаз не исчезло, и Фатиму это очень тревожило.
 - И слушайся Анну Викторовну. И звони мне каждый день, я тоже буду тебе звонить, а ты всегда носи телефон с собой и бери трубку. А если по какой-то причине не сможешь, сразу перезвони, чтобы я знала, что у тебя все хорошо, договорились?
Он снова кивнул, и она встала, поправляя одежду.
 - Ну ладно, мне пора, - она погладила его по щеке, - а ты веселись от души, только не переходи границы.
Они снова обнялись, попрощались, а когда она уже отвернулась, чтобы уйти, он вдруг окликнул ее.
 - Да? – Она повернулась и выглядела растерянной и испуганной, что с ней случалось крайне редко, почти никогда. – Что?
 - Мам, ты ведь приедешь за мной? – Спросил он, стоя одиноко у фонтана, - ты правда вернешься?
***
Этот вопрос стал символом ее вины на долгие годы. Каждый раз, когда перед ней возникал выбор или она вспоминала годы, когда Ян был маленьким, а ее не было рядом, каждый раз она видела его, маленького и одинокого, стоящего возле фонтана, как забытая кем-то игрушка, и каждый раз в голове ее звучал его голос, повторяющий снова и снова: «Мам, ты приедешь за мной? Ты правда вернешься?».
Дети как маленькие ходячие радары, они всегда чувствуют все, но не всегда могут это понять или объяснить, и ее сын не был исключением, как бы она ни старалась обмануть себя и его, он чувствовал – его не должно было быть, он занял не свое место. И осознание того, что маленький мальчик соглашается на все, лишь бы мама его не бросила, лишь бы не выбрала что-то другое, что всегда лежит на противоположной чаше весов, осознание того, что он все понимает, просто разрывало ей сердце.
Она хотела быть хорошей матерью, она старалась изо всех сил, но, может, просто не каждому дан такой дар? Она винила себя, и некому было убедить ее в обратном, некому было сказать: ты хорошая мама, намного лучше, чем ты думаешь. Может быть, когда-то ее сын мог бы это сказать, но теперь она на это не надеялась. И больше всего ее ранила его покорность, его тихая и терпеливая любовь, приносящая иногда гораздо больше страданий, чем неблагодарность или грубость. Может, было бы лучше, если бы он протестовал, капризничал, злился на нее, может, тогда ей было бы проще сделать наконец выбор, который она не сделала 5 лет назад, а теперь все только усложнялось. Он не злился на нее, ни разу не ослушался, он молча принимал все, что она делала и говорила, он смотрел на нее с обожанием, он ловил каждое ее слово, он ждал ее, когда она уезжала на пару дней, он просыпался по ночам один в чужих постелях, а мамы не было рядом, чтобы утешить или прогнать его страхи, он научился со всем справляться один, ничуть не потеряв любовь к своей странной и такой любимой маме. И сейчас он безропотно согласился провести месяц без нее с совершенно чужими людьми, потому что так было нужно, так она сказала.
Эти мысли были как лезвия, снова и снова кромсающие ее израненную душу, и она плакала, так много и так горько, как не плакала уже много лет. Когда она поднялась с кровати, усталая и опустошенная, но спокойная, солнце уже наполовину погрузилось в море, из окна ее номера открывался просто превосходный вид на закат. Подушка намокла, даже вокруг нее образовалось темное мокрое пятно – сначала слезы скатывались с ее атласных боков и падали на покрывало. Фатима подошла к окну с опухшими красными глазами, но взгляд ее был твердым, она была в номере одна, Ян остался в лагере, и это говорило обо всем.
Она сняла с кровати покрывало, повернула его сухой стороной и, закутавшись в него, вышла на балкон, она решила, что морской воздух и закат приведут ее в равновесие, раз уж она седлала свой выбор, надо идти до конца. Не смотря на теплые дни, по вечерам было прохладно, особенно возле воды, а ее гостиница стояла как раз на самом берегу. Да и здесь, на высоте 5-го этажа, ветер так и гулял, летом это было бы приятно, а сейчас она с радостью куталась в толстое покрывало и смотрела на тонущее солнце далеким задумчивым взглядом.
Начиная с завтрашнего дня у нее будет всего месяц на очень трудное дело, еще и в чужой стране, так что ей просто необходимо было привести себя в чувство, иначе лучше за эту работу не браться. Она понимала, что ей нужна была разрядка, и она позволила себе такую роскошь, обычно все свои эмоции она держала внутри под жестким контролем, так она привыкла жить, да и Ян привык видеть свою маму всегда безупречно спокойной и уравновешенной, всплеск эмоций мог напугать его, а он итак терпел слишком многое. И она выплеснула все, чтобы войти в новый день как обычно с холодной головой… и, может быть, с чуть ноющим сердцем. Сегодня, хотя бы один вечер, она решила позволить себе не думать больше ни о чем, все необходимые приготовления она уже сделала, все документы были готовы, вещи собраны, теперь она могла заняться самым важным: привести в порядок свое главное оружие – себя.
Она стояла на балконе, пока море не поглотило солнце, и даже тогда она не хотела уходить, хотя начала замерзать. Пустой номер напоминал ей о том, что она выбрала, и чувство вины возвращалось. На небе начали зажигаться крупные южные звезды, внизу на стоянке и в кафе засветились огоньки, она оглянулась, в здании отеля тоже зажглись несколько окон. В это время посетителей было еще не так много, и это ей очень нравилось.
Она повернула голову, на балкон этажом ниже и чуть правее от нее вышла молодая женщина в светлых летящих одеждах, Фатима не могла рассмотреть, что именно на ней было, платье или пеньюар, но то, что ткань была тонкой и ее было много, она увидела. Замерзнешь, дуреха, подумала Фатима, не лето еще, хоть и похоже. Она решила вернуться в номер, ее уединение было нарушено, а зрителей она никогда не любила, но тут ветер подхватил легкую ткань, и она заструилась вокруг стройной фигуры, как волшебное белое свечение или ореол. Фатима застыла, зрелище было таким прекрасным и таким необычным, что она не могла отвести взгляд. И как ей не холодно, только и подумала она, может, она ненастоящая, может, это видение? Какой-нибудь гостиничный призрак, которыми так любят пугать туристов?
Но женщина была настоящая, на балкон за ней вышел мужчина, как по сценарию, он был в темном костюме, она повернулась к нему, обвила его шею руками сквозь летящую ткань, он положил руки ей на талию, и они начали целоваться. Фатима не могла отвернуться, хотя понимала, что неприлично так глазеть, но слишком уж красивой была картинка – двое на резном балконе, белые струящиеся на ветру одежды женщины, мужчина в темном и их поцелуй под первыми звездами на темнеющем небе, а на горизонте все еще догорала последняя алая полоса заката.
Это мгновение длилось несколько секунд, но было наполнено волшебством и было таким прекрасным, что Фатима решила не дожидаться, пока оно кончится, она заставила себя отвернуться, и зайти в номер, сохранив в памяти образ, как драгоценность, найденную среди песков.
Легкая улыбка заиграла на ее лице – пара очень напомнила ей ее поцелуй с тем, чьим именем она назвала сына. И на душе вдруг стало легко и грустно одновременно, ей хотелось плакать и петь, хотелось свернуться в клубок на кровати и танцевать в большом зале с паркетными полами, хотелось с кем-то поговорить и хотелось уединения. А больше всего ей хотелось выйти на балкон в таких же летящих одеждах и снова поцеловать того незнакомца под этими весенними звездами, снова посмотреть в его загадочные глаза, почувствовать в руках шелк его черных волос…
Закрыв глаза, она раскинула руки и упала на широкую кровать. Несколько минут она еще грезила о своем прекрасном принце, даже не думая о том, что делает, а потом провалилась в сон, где они танцевали в большом ярко освещенном зале, а потом снова и снова целовались под бесстрастным оком полной луны.