Глава Шпионские будни

 
( Из романа Миллиард на двоих)

«Вся моя жизнь – сплошное усилие избегнуть тоскливого однообразия наших жизненных будней».
                (Артур Конан Дойл)
 
– Вы её видели? Это просто чудо! В этом платье она похожа на Мерлин Монро! Нет, даже поэффектнее будет! – так бегал и причитал вокруг Алёны Георгий, главный художник Дома моды.
Алёну как раз только-только облачили в новую модель платья: авторский коллектив работал над ним последние несколько недель.
В Доме моделей ожидались журналисты и операторы из далёкой Америки, что намеревались снять фильм о моде в Советском Союзе. И тут, как нарочно, ведущая модель Ирина Карцева слегла с жуткой инфекционной ангиной. А ведь уже запланировали показать американцам все свои новые модели, что могли бы удивить заморских гостей своей революционностью и новаторством.
На Карцеву возлагались особые надежды – по своим параметрам та как раз соответствовала женскому идолу Америки, неподражаемой сексапильной красотке Монро. Поэтому именно под неё и подгонялись специально все новые модели. А тут температура, больница… Встал даже вопрос об отмене показа. Хорошо ещё, что вовремя подвернулась Лида Маликова – художник на полставки, что своей классической фигурой и внешностью вполне могла заменить профессиональную манекенщицу Карпову. Так, что даже в подготовленной коллекции особо ничего переделывать и не нужно. Руководство Дома моды облегчённо выдохнуло…
Алёна очень волновалась.
– Ничего, у тебя всё получится! Ты же умница… – наставляла её директрисса, Милана Григорьевна. – Главное, помни: если в шестидесятые и семидесятые главным в походке считалось «балетное от бедра», то сейчас –ровная, как спица, спина. И держи всегда лопатки прямо!
Играя глазами и подкалывая булавкой складку на плече Алёны, она всё пыталась подбодрить спасительницу чуть было не провалившегося показа.
– Что самое красивое у женщины? Ну?
И сама себе отвечала.
– Правильно, грудь. Сейчас самая важная деталь в моде – это грудь. Так покажи её своим зрителям. Она у тебя аккуратная, классической формы. Будь соблазнительной – поиграй модным смелым образом свободной советской женщины!
…Американцы приехали к двенадцати часам: пять мужчин – крепкие и загорелые, одетые в цветастые рубашки с коротким рукавом, джинсы и коричневую лёгкую обувь. И почему-то все, как один, жующие жевательную резинку.
Оператор – толстый увалень, затянутый в джинсовый костюм – таскал на плече штатив и огромную камеру, что установили тут же в зале, недалеко от подиума, где обычно и проходил показ новых моделей.
Но среди всего этого говорливого сообщества журналистов выделялась высокая красивая брюнетка Мария Лопес, новый атташе по культуре посольства США в Москве. Одетая в сногсшибательное красное полупрозрачное платье и туфли на каких-то просто нереально высоченных каблуках. Это смотрелось очень необычно: Лопес выступала как яркое пятно на картине, что в просторном зале привлекает к себе всё внимание зрителей. 
Мария очень невнимательно слушала, как переводчик переводил рассказ старейшего художника Дома моды Лидии Павловны, и кругленькой простоватой улыбчивой женщины, представленной, как замдиректора Дома моделей, со странной фамилией Воробей-Скадовская… Обе дамы усердно показывали заокеанским гостям новые модели, развешанные на манекенах вдоль длинной стены.
Казалось, что Мария погружена в какие-то свои мысли, и присутствует здесь только из-за этих болтливых, постоянно что-то жующих журналистов из «СNN» и журнала «Роулинг Стоун», (что всю предыдущую ночь пили в гостинице водку с томатным соком, а сегодня приехали сюда поглазеть на симпатичных русских манекенщиц).
Но на самом деле всё обстояло не совсем так, как могло показаться на первый взгляд. Руководство телекомпании «СNN» договорилось на самом верху о том, что снимут для американских зрителей фильм о самых интересных достопримечательностях Москвы. Но главное условие: журналисты сами выберут то, что будут снимать, зная вкусы своей аудитории. К тележурналистам добавились газетчики – и вот уже больше недели вся эта разудалая компания разъезжает по Москве, снимая разные достопримечательности. Русские выделили переводчика, а посольство – одну из своих машин, а также сопровождающее лицо, недавно назначенную в Москву Марию Лопес, отвечавшую за культурные связи в американском посольстве.
Куда бы не поехали американские журналисты и с кем бы они не встречались (был ли это Кремль, или Красная площадь, Большой театр или Третьяковская галерея; или, как сегодня – Дом моды на Кузнецком Мосту) их неизменно сопровождали два странных типа. Сейчас один из этих людей, в белой рубашке и сером костюме, стоял спиной к группе журналистов и делал вид, что рассматривает новые модели одежды. А его напарник неловко вертелся возле входа, делая вид что ищет урну – выбросить докуренную сигарету.
Но, как понимала Мария, это «наружное наблюдение» осуществлялось больше для блезиру. Слишком уж заметна подобная топорная активность. Скорее всего, они просто отвлекали внимание, создавали нарочитую видимость, а основное наружное наблюдение – велось где-то рядом. Но его, вот так запросто, невозможно обнаружить. Это являлось важной деталью. Пока загорелые американские парни в цветастых рубашках щёлкали своими фотоаппаратами, а толстый Дик возился со штативами, Мария рассеянным взглядом слушала русскую художницу и откровенно скучала. Её внимание привлекло, как ни странно, строгое деловое платье большими накладными карманами.
– А можно я примерю вот эту модель на себе? – обратилась она к переводчику.
Он перевёл вопрос Марии.
– Боже, мой конечно! – залепетала та, оглядываясь на свою начальницу с фамилией Воробей. Последняя сама сняла платье с вешалки и проводила Марию до примерочной.
Когда Мария оказалась одна и задёрнула за собой шторку, то скинула своё полупрозрачное модное платье и ловкими движениями переоделась в несколько топорное платье русских. Сунув руку в левый накладной карман, нащупала там маленький бумажный шарик и незаметным жестом переложила его себе за бюстгальтер. Когда она вышла, все изумлённо уставились на неё.
– Вы бы смогли стать самой известной нашей моделью! – защебетала художница, в умиление всплеснув руками.
– Я даже это не представлять! Я есть счастлива… – на ломаном русском ответила ей, улыбнувшись, Мария.
…Уже вечером, в посольстве, она плотно задёрнула шторы и включила лампу с синим ультрафиолетом. Аккуратно пинцетом развернула бумажный комочек, где оказались начертаны всего несколько цифр – шифр послания. Ключ лежал рядом, в виде томика стихов Уитмена. Мария взяла карандаш. Послание писалось на русском языке – его следовало ещё перевести на английский.
Агентурный источник сообщал, что ему немедленно нужна личная встреча. И тот массив информации, что он готов предоставить, у него не получается зашифровать на том оборудовании, что предоставили кураторы из ЦРУ. Он просил что-то такое, что позволило бы ему передавать не просто фамилии, но и полные характеристики и личные данные, на всех тех, кем интересовалось ЦРУ.
…Речь шла о новом наборе слушателей Краснознамённого института КГБ. Весь курс, что готовили для нелегальной работы в США и Европе –находился уже сейчас под колпаком ЦРУ. Эту информацию предоставлял сверхценный агент, имевший доступ к личным делам будущих советских шпионов – и это очень важно, сверхважно!
Мария спрятала томик стихов в стол, выключила лампу и раздвинула шторы. Она находилась в Москве уже второй месяц, и пока всё складывается совсем неплохо. Недавно назначенный посол – Артур Хартмон, симпатичный мужчина и выпускник Гарварда, кадровый дипломат – старался во всём подражать президенту Рейгану: тоже носил белый платок в переднем кармане тёмного костюма и модные галстуки в толстую полоску.
Он очень доброжелательно принял Марию Лопес, о которой слышал, ещё работая в госдепартаменте. Пожелал всяческих успехов и заверив, что в его лице она обрела надёжного друга. И при этом не смог скрыть как бы случайно брошенного взгляда на коленки Марии. Всё-таки, он больше пяти лет служил послом США во Франции, где любые отношения между мужчиной и женщиной обычно заканчиваются постелью. Он также пригласил её на премьеру в Большой Театр, где будут присутствовать многие представители творческой интеллигенции и высокое советское руководство.
– Вам будет интересно посмотреть, что может сделать марксизм в принципе с симпатичными людьми! – подытожил он их первое знакомство.
…Передача материалов через Дом моды на Кузнецком мосту прошла успешно. Хотя рисковать подобным образом второму человеку в американской резидентуре в Москве – считалось нарушением всех мыслимых и немыслимых правил. Но Мария сама хотела войти в ткань этой страны, чтобы почувствовать, чем живут эти люди и как с ними строить отношения в дальнейшем.
Требовался оперативный связной, кто бы, не вызывая лишних подозрений, смог свободно перемещаться по городу и иметь возможность легальных контактов с советскими людьми. Мода – это же очень удобно! Ведь она, Мария – женщина. Почему её не могут интересовать модные красивые вещи? Наоборот – это очень естественно. А главное – удобно: под самым носом КГБ, но не вызывает лишних вопросов.

…Уже поздно вечером Мария Лопес встретилась со своей сотрудницей, Эли Кроу, (невысокой неприметной женщиной в больших очках – глядя на неё, ни у кого не могло прийти в голову, что это и есть главный аналитический мозг всей американской разведки в Москве). Кроу было около сорока лет, и все, кто её хорошо знал, считали её «дамой с мужскими яйцами»! Причём, яйцами железными. Это она организовывала, продумав все детали бегства из Москвы, их агента «Клауса». А также его жены и дочери, которых вывезли в багажники посольской машины. Именно её несколько раз ГКБ пыталось взять «с поличным», при передачи секретных данных от источника, что стал работать на эту организацию. Но Эли Кроу как собака чувствовала любую опасность и подвох. Она просчитывала на два три шага действия своих противников – и ничего с этим нельзя поделать! При этом очень хорошо держала в голове все методы работы советской контрразведки: именно она осуществляла секретную коммуникацию с завербованным ЦРУ главным контрразведчиком КГБ, отвечавшим за американское направление. Это огромный успех, но одновременно – и огромный риск в этой непримиримой войне двух ведомств.
Именно Эли осуществляла здесь, в Москве, за координацию с младшими партнёрами ЦРУ – разведкой Израиля Моссад. Те работали даже более эффективно, чем американские коллеги: со своими группами влияниями, используя связи еврейской общины в Москве. Но при этом они играли свою собственную игру и полагаться на них в серьёзных вопросах не следовало. Обычно та информация, что они делились с ЦРУ, (больше по принуждению!), походила на уже протухшую рыбу. Да, она являлась по-своему интересной, но не имела оперативного смысла – из-за того, что приходила всегда с опозданием или с преднамеренной задержкой.
…Но Мария не могла знать, что в это самое время на Лубянке проходит закрытое совещание, где присутствуют руководители подразделений КГБ. Всех уже оповестили – кто она на самом деле. И задача стояла не только узнать, какова у неё конкретная миссия, но и сорвать, по возможности, все эти планы. Люди в больших погонах, осведомлённые о личной связи Марии Лопес с директором ЦРУ Уильямом Кейси, даже не могли себе представить, чтобы глава разведывательного ведомства послал свою любовницу на прогулку в Москву «за просто так». Что замышлял этот интриган Кейси, что задумало ЦРУ в такой непростой для СССР период?
По итогам специального совещания, приняли решение: о новом назначении Марии Лопес доложить лично Юрию Андропову.

Продолжение следует..