Майский шмель

   -Ой-ой-ой, холодно-то как!-вылетевший из гнезда шмель тут же попытался залететь обратно и спрятаться в уютном тепле родного дома.
   -Куда это ты?- из гнезда на него сурово уставилась шмелиная матка.- Давай, принимайся за работу, давно пора, май уже на дворе, на улице, то есть.
   -Точно май?- удивился шмель.- А холодно, как будто апрель, нет, даже как будто март еще. Вон, снег лежит.
   -Ну, лежит. Но только в темном углу. Между корней дерева. А с другой стороны видел что? То-то. Трава там. Зеленеет. Слегка. Да, что-то май не очень…- матка стала на миг задумчивой, но потом вернулась к командирскому тону, по должности ей не положено было раскисать и теряться, что бы в природе не происходило.- Так что, крылья расправил, и вперед!
   Делать было нечего, матку все шмели в их гнезде слушались. Так что шмель повернул обратно, зажмурился, и полетел от гнезда в поисках одуванчиков, обычно в мае они уже вовсю желтели в траве, весело перемигиваясь с солнцем. Но вокруг были темные стволы деревьев, лишь кое-где на ветках обозначились почки, предвестники листьев, берегущие их нежную зелень в плотных и теплых чешуйках. Шмель летел низко над землей, с удивлением всматриваясь в непревычную черноту мест, которые он помнил по прошлому году красочными, яркими, полными зелени и цветов.
   Угрюмая трясогузка выклевывала из земли жучков.
   -Холодно. Жуки в глубине прячутся. Так я на обед себе ничего не насобираю, может, перекушу слегка, заморю, так сказать, червячка,- она слегка захихикала, довольная, от своей шутки, пришедшейся, как ей показалось к месту, и снова помрачнела.- Где это видано, чтобы в мае такая погода стояла! Где солнце? Где тепло, я вас спрашиваю? Где?- от возмущения она так активно затрясла хвостом, что чуть не потеряла равновесие.
   -Вот-вот,- прогудел шмель.
   -А, это ты? Чего это ты так рано из гнезда вылетел, холодно же еще?
   -Холодно, ты права,- согласился шмель,- но наша матка, она ух какая суровая, сказала «май», значит, без разговоров, за работу. Пришлось лететь.
   -Бедненький,- пожалела его трясогузка.- Ладно, я тебе подскажу, прямо через три дерева и потом поверни налево, там куст еще разросся, и еще пролети два дерева, я видела в том месте одуванчик.
   -Одуванчик?- охнул шмель.
   -Да-да, самый настоящий. Он даже раскрывается ближе к полудню.
   -Спасибо, спасибо,- заторопился шмель,- путь не близкий, я полетел!
   -Лети, лети, солнышко лохматое, -вздохнула ему вслед трясогузка,- хоть ты напомнил, что это безобразие действительно май.
   А наверху, за облаками, проглянуло солнце. Оно потягивалось, лениво поглядывая вниз, и не торопилось греть. В этом году у него было меланхоличное настроение, оно то и дело плакало, и облака не решались напомнить, что уже время всей природе не то, что просыпаться, а активно жить и цвести.
   -Что это? Кто это?- солнце заметило движение между деревьев. Желтая пушистая спинка шмеля деловито летевшего по своим одуванчиковым делам удивила его безмерно.- Это шмель? Шмель???
   -Да,- несмело ответило самое маленькое облачко.
   -А что он там делает? Ведь еще совсем рано, ему не положено летать в такой холод!
   -Видите ли,- продолжило облачко,- уже май…
   -Май???
   Облачко испуганно промолчало и только слегка кивнуло.
   -Как, май? Долго же я… Да как же они без меня?... Надо ж скорее…
   И солнце принялось изо всех сил пригревать, боясь, что шмель замерзнет, и не долетит до своей цели. И наступил настоящий май…