Дым предков

Незапятнанных не бывает. Так безмолвно и красноречиво говорил отец, оставив в наследство улиток, слизняков и черных длинных червей. Там, глубоко под землей, поверхность которой усыпана пасхальными яйцами для ворон и бродяг, спят предки, и древность их костей незыблема и достойна уважения.

В старом доме всегда сумрачно. В комнате под потолком висит клетка, в которой застыл коршун. Никто там даже пискнуть не смеет без разрешения, и внутри этой угрюмой патриархальной твердыни наше детское веселье кажется чем-то безумным. На нас взирают глаза с бревенчатых стен, источенных тлением, и даже из-под штукатурки – отовсюду глядит на нас эта родная, убогая, жестокая древность.
Предки давно покаялись, но успели оставить нам свои топкие болота и дремучие змеевидные тропы, по которым мы ходим. И еще шкуру оборотня, которую мы надеваем, когда хотим поиграть. И мы никогда бы не хотели снимать ее. Но тут мы снова видим древний наследственный перст, и понимаем, что игра закончена. И вновь становимся самими собой, вонзая зубы в плоть ближнего. Не заживающая, вечно открытая рана взаимной ненависти терзала животы наших пращуров так сильно, что и на нашем брюхе проявился этот гнойный рубец, похожий на родимое пятно. Но они очищались огнем, хотя и не все догорело.

Ветер дует с востока, неся из степей едкий смрад погребальных костров. Это дым наших предков.