Беспечность

Осень уже готовилась уступить свои права зиме. По утрам в такое время бывает лёгкий морозец, заставляющий лужи покрываться хрустальной корочкой льда, весело хрустящей, если на неё наступить. Листьев на деревьях уже почти нет, они все лежат у корней, пожухшие, слипшиеся, скользкие. Бывает ветрено, бывает тихо, а то и полный штиль. Также и на небе. Могут быть тёмные дождевые тяжёлые тучи, медленно плывущие по серому океану неба, а может быть ясно, даже солнечно. По небу то быстро, то медленно скользят белые пушистые облака. Большие кучевые, у которых белизна перемешивается с синевой, отчего они кажутся объёмными, пышными, как поднявшееся на дрожжах тесто. И маленькие, как будто случайно отвалившиеся от своих огромных собратьев, как откалываются льдины от айсберга, комки лебяжьего пуха. Временами может моросить дождь. Капли падают не крупные, а чрезвычайно мелкие, острые и холодные, как крошечные колбочки льда. Погода в эту пору может быть очень переменчивой, так что удивляться её быстрой смене настроения не приходится. Конечно, чаще она хмурится и ворчит, и лишь изредка одарит весёлой и лучистой солнечной улыбкой.

Мне хотелось разведать одно место, узнать, что находится за лесочком, разделяющим два больших поля, посмотреть, есть ли на том втором поле что-то интересное в плане охоты. Я шёл по полю, покрытому пожелтевшими былинами травы, раздвигая их ногами по сторонам. То тут, то там небольшими группами росли деревья. Вон виднеется семейка осин, подрагивающих и подёргивающих своими ветвями от порывов ветра. Листвы уже нет, и не слышно того приятного шороха, шелеста, тихого шёпота, рассказывающего о том, как прекрасно вокруг. Стоит только закрыть глаза и вслушаться в этот тихий, приглушённый, сказочный говор… Но сейчас слышно только завывание ветра, застревающего и путающегося среди ветвей. А вот поближе растёт несколько сосен. Они выделяются густой, насыщенной зеленью своих красивых длинных иголок на общем бежево-сером фоне. Эти сосны широко раскинули лапы своих ветвей – они растут привольно и могут позволить себе движение не только вверх, но и в стороны. Стволы у них не торчат единой стройной мачтой, а разветвляются, делая причудливые изгибы и завороты. Приятно бывает посидеть под такой сосной и немного передохнуть.

По полю стайками, весело чирикая, перелетают с места на место воробьи. Время от времени появляются сороки. Он усаживаются на дерево или открытое место без травы, водят по сторонам своей угольно-чёрной головой, потрясывая при этом столь же чёрным длинным хвостом, потом, на мгновение присев, быстро поднимаются в воздух и, деловито стрекоча, перелетают на новое место.

Я перешёл поле и вошёл в лес. Он был смешанным и достаточно проходимым. Временами попадались поросшие мхом и лепёшками трутовиков и подобных им грибов поваленные, частью совсем трухлявые стволы некогда высоких и мощных лесных исполинов. Короче говоря, довольно обычный лес, если так можно говорить о лесе. Но через некоторое время деревья стали редеть, начали встречаться хвощи. Стало слышно журчание воды. Лес оборвался, а через метров двадцать или тридцать снова возвышался тёмной стеной. Я остановился у крайних деревьев и увидел чуть впереди, крохотный извилистый ручеёк, его можно было безо всякого труда перешагнуть. По моим прикидкам, идти до интересующего меня места оставалось уже недолго, поэтому, долго не размышляя, я решил преодолеть возникшее передо мной препятствие. Я наметил наиболее, на мой взгляд, оптимальный маршрут для перехода через такую плёвую водную преграду. Для этого нужно было спуститься несколько вниз вдоль ручейка и там, где на противоположной стороне лес ближе всего подходил к нему, уже перейти на ту сторону и продолжить свой путь.

Почва оказалась болотистой, топкой и очень влажной. Это я заметил, ещё когда только приближался к краю леса. Когда же я уже шёл вдоль ручья, то носок ботинка погружался в грязь почти полностью. Не знаю почему, но это не насторожило меня настолько, чтобы я взял палку для проверки пути перед собой. Я лишь старался аккуратно наступить, нащупать более или менее твёрдое место и сделать следующий шаг. Ружьё для удобства с плеча я взял на грудь. При очередном шаге я внезапно почувствовал, как нога, оказавшаяся впереди, стремительно уходит вниз. Я даже сразу не понял, что произошло, так быстро всё случилось. Было ощущение, что нога проваливается в никуда, в пустоту. Это сходно с тем, когда идёшь по плотному снегу, а потом неожиданно попадается рыхлое место, наступаешь туда, и будто земная твердь разверзается, нога неконтролируемо стремится вниз, пока не достигнет чего-нибудь твёрдого, и только тогда наступает понимание, что случилось, и можно начинать что-то предпринимать, чтобы выбраться.

Единственное, что я успел сделать, так это накинуть ремень от ружья на какую-то торчавшую рядом сухую ветку, которая тут же с хрустом и сломалась. Распластавшись по грязи, я подумал: «Хорошо, что я угодил в эту яму только одной ногой». Пролежав так несколько мгновений и поняв, что не тону, и меня не засасывает, постарался выбраться. Сделать это оказалось довольно легко. Руками я опёрся на относительно твёрдое место, и вылез из природной ловушки. Провалившаяся нога была вся в чёрной жидковатой грязи, штанина насквозь промокла. Но, к моему удивлению, ботинок внутри остался полностью сухим, наверное, он был хорошо зашнурован. Вот они, военные берцы, хорошая вещь. Вторая нога впереди, поскольку я, можно сказать, лежал на ней, была также грязной и насквозь мокрой. Ружью в том числе не удалось избежать встречи с грязью. Пришлось его разрядить и прочистить палочкой стволы.

Кое-как очистившись от грязи и приведя себя в относительный порядок, я поразмыслил, как же так могло произойти, что я провалился. Вывод тут был самый простой. Причиной случившемуся была моя собственная беспечность и постоянная русская надежда на авось. Если видишь, что где-то рядом есть вода, болотная растительность, что почва топкая, что хлюпает под ногами, то просто жизненно необходимо проявлять осторожность и осмотрительность. Желательно взять какой-нибудь шест, и хорошо бы с обратной рогатиной на конце, чтобы можно было воспользоваться ей как крюком, и в случае необходимости вытащить себя. Удачно ещё, что я угодил не в мочажину и смог без особого труда самостоятельно выбраться. Судьба дала мне второй шанс, и это стало для меня прекрасным уроком. Не зря говорят, что бережёного Бог бережёт. Лучше перестраховаться и взять длинную острую палку, по возможности с рогатиной, если идёшь по подобным местам, а то и вовсе обойти их и избежать ненужных приключений с неизвестным финалом. Всё же лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. Это может стоить жизни.