Дом в Бежецке

    Вот, уехал я, до города Бежецка. До отъезда далее, ещё час. Пойду, погуляю. Иду и гляжу: тут тебе и наличники, и крылечки, и балкончики всякие. Тут и Анна Андреевна в проулочке посиживает.
   - Анна Андреевна, здравствуй! – молчит и грустно смотрит на рыкающие, проносящиеся по улице машины, или на розовые цветики спиреи?  "Наверное стихи в голове, не буду мешать",  - подумал я, и поплелся дальше, прогибаясь под тяжестью штопанного рюкзака.
    Модерн, модерн... И так далее. Интересные конечно дома, красивые, приятные, а иные и безвкусные. И неворотинский особняк посмотрел: "что-то атланты на крепостных дюже похожи, не иначе Ванька-дворник позировал" - пошутилось мне конечно. Ну, правда, что атланты-то какие изможденные? Жаль конечно, и атлантов, и совсем разъехавшиеся гранитные ступени, и осыпавшийся портик.
    Иду дальше. Через поперечную улочку в дебрях - зеленый дом с флигельком. Хорошо так укрыт деревьями, аж фасада невидно. Но видно филенчатые двери входа и кованые кронштейны козырька. «Вот, это и сфотографирую–милая старина». Снимая, посмотрел вверх, на карниз дома:  Ба! Какой тонкий, изящный, не перегруженный, деревянный классицизм! (Думаю классицизм?) Ах, ах, ах…  Влюбился. И тут же муза шепчет:
- Я влюбился в дом с мезонином,
  В нем дворянского духа налет.
  Уж столетья промчалися мимо.
  А старик благородный живет…
      Уж я его снимал, и так, и эдак. Деревья вид закрывают на главный фасад. Дверь закрыта, форточки настежь, будто никто не живёт. Ан, нет, дверь скрипнула, и высунулся щуплый мужичок с цигаркой:
 - чё, вы тут фотографируете?
- А дом у вас красивый, старинный.
- Рухлядь. Давно снести пора!
- Да ну, еще ничего, стоит.
- И куда фотографии потом, на телевидение?
- Не-е, для себя.
- Ну ладно, до свидания! И мужичок открыл дверь парадной, и в проеме я приметил балясины:
- А можно внутри снять?
- Да пожалуйста!
      Перильца хорошие, с массивными столбцами строгой резьбы, а балясинки сохранились через одну. А лесенки пологие, широкие, парадные. А на стене парадной известковая штукатурка с фрагментом легкой росписи - рамочка и цветик…  Ну, только!
    Мимо пронеслись девчушки в уборную, от которой лесенка, черный вход со двора. Тут мужик указал на стенку, а там жуткая гнилая дыра от протечки.
- Течет – говорю, - от того и сгнило. Он ухватился за гнилые, гладко тесаные бревна и пытаясь мне доказать, что дом
«рухлядь» с усилием подергал, но подергался только мужичок, бревна не шелохнулись.
    Сфотографировал я гнилую дыру, тем удовлетворив жильца, и вышел черным ходом в дворик, где попал в мой объектив краснокирпичный флигелек. «Ну, чем не усадебка? Прямо дворянское что-то в этом доме» - вертелось в голове.
     Дом без излишеств украшен классическими архитектурными деталями: филенками, розетками, кронштейнами, и еще какими-то объемными «бутонами» по углам карнизов. Здесь нет пышных наличников, нет наивного украшательства. Не совсем родными кажется плоская, «никакая» балюстрада балкона при мезонине. Дом красив, но обезображен деформацией и разрухой. Есть у него аромат стиля, свой аромат.
    Я уехал. В автобусе пенсионеры дискуссировали о том, когда на Руси жить было лучше, даже поругались, и даже на вид благочестивая богопоминающая тетенька стала изящно материться. А мне было грустно, грустно мне было от того, что зеленый дом погибает, он все стоял перед глазами.