Трешка

  Убирая остатки снега с дороги, проходившей через двор большого шестиподъездного дома, Вика злилась:
 - Ведь просила жильцов, чтобы отогнали свои машины из «аппендицита. » Так она называла автомобильную стоянку.
 - Не убрали пять машин! Причем три стоят рядом, а две отдельно, в двух шагах друг от друга. И как я буду там убирать снег?
 Подошла подруга Алевтина, постояла немного на краю тротуара и, вздохнув, взяла свою широкую дворницкую лопату - движок и начала убирать снег из «аппендицита».
- А ты почему без варежек? Руки собьешь, работать не сможешь! - спросила Алька.
- Ты знаешь, вчера, шел дед, нес две сумки, видно из магазина, а руки красные, без варежек, а ведь морозяка тот еще!! Жалко стало, вот я и отдала. А сегодня забыла, что у меня в подвале нет запасных!
Алька достала из кармана запасные рукавицы:
- На! Растетеха! "Жену отдай дяде, а сам ступай к б…!" - беззлобно отругала она Вику.
- Давай, надо торопиться! - девушки собирались сегодня в кино, а недоделанная работа тянула за душу и портила настроение. Откинув снег от двух отдельно стоящих машин, они подошли к тем трем, что стояли рядом. Одну из них уже откапывал хозяин, перебрасывая снег на стоявший рядом «Запорожец».
- Девчонки, помогите мне, с меня по шоколадке! Мне ее в ремонт гнать, сейчас друг приедет, ее на буксире потащит! Вика и Алька быстро закончили за него работу, получили по шоколадке «Аленка» и довольные пошли к первому подъезду. Там в подвале Вика хранила все свои метлы, лопаты-движки, песок и соль-бузунку. Им навстречу из подъезда выскочил мужчина в одном костюме, с замотанным шарфом горлом и черном берете с «гвоздиком». Он двинулся в сторону «аппендицита» и вдруг растерянно остановился:
- Ох ты, беда какая! - воскликнул он. Вика толкнула подругу локтем:
 - Алька! Это же актер! Он в «Семнадцати мгновениях» играет Холтоффа, ну которого Штирлиц по башке бутылкой шарахнул!
- Да ну! - удивилась та.
  - А мы-то, видно, его машину закопали!
- Не знаю! Наверное!
-Девушки! Милые!  Вы не дадите мне лопату? Мне на работу надо, я опаздываю, а мою машину закопали! - Вика с Алькой переглянулись и пошли к «аппендициту».
-Мы вам поможем! - сказала Алька:
- Викуш, ты оттуда, а я отсюда… А как вы без пальто на работу поедете? - спросила она.
-Нет, я побегу, оденусь. Девочки, выручайте, я вас отблагодарю! В две лопаты они быстро раскопали «Запорожец», и когда актер вышел на улицу, Алька рукавицей счищала снег с переднего стекла.
-Вот спасибо, вот выручили. Красавицы вы мои! Это вам по контрамарке, на завтрашний спектакль в «Театр на Таганке». Только места, скорее всего, будут на галерке, ничего? - смущенно спросил он.
 -Да ничего! Спасибо вам!
-Это вам спасибо, вы меня прямо спасли!
-А спектакль-то какой?
-Гамлет!
-Это с Высоцким?
-Да, с Высоцким!
 И они расстались очень довольные друг другом. Назавтра подружки сидели поздно вечером за чаем в комнате у Альки. Отстояв почти четыре часа на высоких каблуках и отхлопав себе ладони, в десятый раз вызывая актеров на сцену, они пили чай и восхищенно обменивались впечатлениями о спектакле.
-Я в первый раз вижу, чтобы в зале, например, стояла высоченная живая сосна, с детским мячиком на ветке!
-А как актеры появились на сцене? Щелчок и свет погас, сразу опять щелчок и уже все сидят по своим местам!
-И вообще, сколько мебели на сцене, и все сидят, только двое двигаются!
-А интересно-то как! Только немного жалко, что не «Гамлет», ну что спектакль заменили!
-А смешное совпадение, «Гамлет»заменили на «Обмен», да?
-Ага! А ты пьесу раньше читала?
-Нет. А ты? Да откуда? Я сейчас вообще книг не читаю.
-А почему?
-Ну я же лимитчица, а в библиотеку записывают только с московской пропиской! И это обидно
-Зря обижаешься! Москвичи-то книги не всегда сдают вовремя, так их хоть по телефону или по почте найти можно, а где искать человека без прописки? Если хочешь, я за тебя поручительство напишу. Так можно, и будешь ходить в библиотеку, и читать сколько влезет!
-Давай так и сделаем, а я переживала! Все казалось, что я человек второго сорта!
-Дурочка ты первого сорта!
-Слушай, а давай ему еще раз машину закопаем!
-Ну ты что? Неудобно! И вообще актеров обижать грех! Их даже жулики жалеют!
-Как это?
-Ой! Да я не помню, про какого-то актера по телеку говорили, что у него воры украли не то кошелек, не то часы, а потом сами и вернули и извинились, вроде это даже до революции было, не то с Шаляпиным, не то с Собиновым, не помню я имени, только сам случай запомнила.
-Слушай, а в спектакле, мне мать стало жалко. Сношенька-то, жить с ней не хотела, а как узнала, что у той рак, так давай съезжаться! Чтобы жилплощадь не пропала! А как съедутся, а она возьмет и выздоровеет, как же они жить будут?
-А мне мужа жалко, между двух огней, и мать жалко, и жена молодая, как выберешь?
-Ты что! Это нельзя сравнивать, комната конечно нужна, но мать, ее жизнь на волоске висит! Ты знаешь, когда я болела сильно и мне операцию сделали, я лежала в изоляторе и пришла мама. Она даже прощения у меня попросила, что не верила мне, что у меня все болит! Но не в этом дело! Я засыпать боялась без нее, все казалось, усну и не проснусь, и не увижу ее! А когда она сидела возле меня, то я ее руку себе под щеку положила и говорю, мол, ты мамочка не уходи, я устала очень, я посплю! И спала так, как никогда в жизни, а проснулась, и мне казалось, что от матери сила ко мне перетекает, так я отдохнула, хотя спала всего час. Медичка пришла укол делать и разбудила. И вот мне этого мужика жалко. Он мечется между ними всеми, как будто соединить хочет то, что соединить невозможно!
- А мне актер нравится, чудной такой, и фамилия чудная, Ронинсон, Готлиб. Немец что ли?
-Не знаю, может еврей, да какая разница, если играет хорошо! И Беляев хорошо играет и Ульянова, а сына-то по моему Соболев играет, видно, что он переживает, по настоящему переживает за мать!
-Слушай, а как программка-то напечатана, как будто заявление на жилье, ну на обмен!
- Ага! Не зря же этот театр все хвалят! Надо будет попробовать купить билеты туда, мне хочется посмотреть из зала, а не с галерки! А то ноги все отстояла! Еще сдуру каблуки надела, благо новые туфли!
 Они расстались поздно и Вика, добравшись наконец до дома, рассказала матери про спектакль. Спать она легла в двенадцатом часу, а в пять уже шла по пустым улицам на работу. Всю ночь шел снег, и она с ужасом думала, что сегодня ей хоть костьми лечь, а весь участок убрать будет не под силу. Оттепель, снег тяжелый, на лопату много не возьмешь, а возьмешь, далеко не откинешь! Так и вышло. К семи часам она совсем отмотала себе руки, но успела убрать только дорожки от всех шести подъездов, когда снегопад начался снова. Да такой сильный что за несколько минут чищеные дорожки опять стали белыми, и она, плача от усталости побрела к первому подъезду, там, в подвале у нее были запасные старенькие сапожки, надо было сменить промокшие на сухие.
- Господи! - чуть ли не в голос плакала она:
- Мне бы сейчас хоть три рубля перехватить, я бы машину наняла, машине тут на пять минут работы, два раза проехать, а я сдохну тут, а не уберу! Здесь ведь двойная норма уборки, я же не знала, что мы разведемся! Я ни за что не взяла бы такой большой участок! А сейчас кто мне даст другой! И денег как на грех нет! Хоть бы три рубля, а уж подъездные дорожки я бы отчистила еще раз!
 Она дошла до подъезда и вдруг прямо перед ее носом на сугроб сверху спланировала новенькая трешка! Она остановилась и потрясла головой, ей казалось, что это сон! Она подняла голову, но никого не увидела, огромный темный дом спал сладким воскресным сном, и никого не было на балконах, не было ни одной открытой форточки или окна и нигде даже не дрогнула занавеска. Она понимала, что деньги не могли упасть с неба, в Бога она не верила и не знала ни одной молитвы, но появление трешки в самый тяжелый для нее момент ее наполнило и радостью и страхом.
-Она опять подняла голову и крикнула во все горло-«СПА-СИ-БО! » И скорее побежала на улицу, где уже слышалось гудение снегоуборочных машин. К девяти часам она закончила подбирать снеговые огрехи, оставленные машиной, и устало побрела в актовый зал ЖЭКа, где обычно техник – смотритель устраивал утреннюю планерку. Дворники проходили в зал, устало усаживались по местам, кляли противный снегопад, и гадали надолго ли это удовольствие свалилось на их головы.
 - Сегодня у нас удивительный день, смешливо поглядывая на всех сказал техник. У нас из всех участков оказался убранным до конца только участок Виктории. Обычно бывает по-другому! Сегодня даже наши ветераны не до конца справились с работой. Снегопад был сильный и по прогнозам он продлится еще дня три.
 - У-у-у! Загудели его подчиненные.
- Когда же у нас техника появится или как до революции так и будем все вручную убирать!
 - До революции дворники снег еще и вывозили!
- Да! Но только участки у них были маленькие, фактически один дом. И не в шесть подъездов, как у Вики! У нее двойная норма уборки, а убирает одна, муж объелся груш! Участок-то брали на двоих! Я думаю, что ей или оставить только подъездные дорожки или вообще участок поменять надо! - сказала старшая дворничиха Анна Ивановна.
-С кем я ее менять буду? - возмутился техник-смотритель.
-А с новенькими. Они оба в Москве по лимиту, и даже если муж сбежит от жены, то от работы он убежать не сможет! Тем более, что он в ЦТП работает, фактически спит всю смену, здоровья воз, вот пусть и берут себе этот участок! А Викуша пусть убирает их участок, он в двух разных местах, но ей по силам!
-У Татьяны такой же участок как у Виктории, однако она управляется! - сказала толстая дворничиха Степановна.
-Зачем ты говоришь неправду? - удивилась Анна Ивановна.
 -У Татьяны по площади такой же участок, но они не равноценные! У нее дорожки в метр шириной и на две стороны раскидать их ничего не стоит! А у Вики даже к подъездам дорожки больше двух метров, а проезжая часть и вообще на разъезд двух машин! Там по правилам должна быть машинная уборка, потому, что там снег надо убирать в одну сторону! И не цепляйся к женщине, я уж не раз слышала, как ты ее лентяйкой обзываешь! А она труженица, убирается одна, это за тебя то муж выйдет, то брат, то сыновья! Чужими-то руками легко работать!
 -Я предложу новеньким поменяться с Викой участками, но если они не захотят, я заставить не смогу! - сказал техник-смотритель. Только что-то их сегодня на планерке нет или опаздывают. Ну ладно. Расходимся, всем кто не дочистил участки работу доделать, я в четыре часа пройду, посмотрю, не забывайте, что вы должны выходить на уборку два раза в день! А если новенькие придут, я с ними поговорю. И еще. На послезавтра у нас с одиннадцати часов общие работы, будем выселять жильцов, занявших чужую квартиру! Поэтому я планерку проводить не буду, чтобы зря вас всех не гонять, а к одиннадцати часам всем быть вот по этому адресу.
 И он раздал листочки, с написанным под копирку номером дома и квартиры. Вика и Алевтина забрав свои листочки пошли переодеваться и поехали к Вике домой. По дороге она рассказала подруге про деньги упавшие с неба, и они принялись строить догадки, кто Вику так выручил.
- У актера окна на ту сторону, у того мужика, что машину в ремонт отгонял на эту сторону, но его квартира в пятом подъезде, а деньги упали к первому. - Сказала Вика. А больше я никого в этом доме не знаю.
- А зубной врач, ну тот которому ты отнесла немецкую походную аптечку? Кстати, а где ты ее взяла?
- Аптечку я нашла практически на помойке. Ее подвесили около мусорных контейнеров. А я тогда подумала, что врачу она нужнее, чем мне. А живет он в шестом подъезде. Так и не придя ни к какому выводу, они занялись установкой новогодней елки, и когда Викина дочка проснулась стали елку наряжать. На общие работы народ собирался медленно, неохотно, ворча на жильцов, подаривших им эту «халтуру», как раз перед новым годом. По суду жильцы должны были освободить квартиру еще двадцатого декабря. А они бастовали, ссылались на аппеляцию, но им все равно присудили освободить квартиру. И тогда женщина оставила в ЖЭКе ключи и сказала, мол, вам надо вы и освобождайте. Собрала свою семью и куда-то укатила на все праздничные дни. Дворники перетаскивали вещи, благо надо было спуститься только на один этаж, и, ругаясь, расставляли мебель в двухкомнатной квартире. Участковый милиционер записывал в опись все, что приносили в эту квартиру.
 Женщины кляли ее хозяйку за неаккуратность, за её захапистость, ведь ей по закону был выписан ордер в двухкомнатную, а она заняла трехкомнатную квартиру. Самая большая морока была с елкой. Сначала они хотели ее разобрать, и перенести отдельно от игрушек, но Вика тихонько сказала мужикам, что ее можно очень аккуратно завернуть в две простыни, и поплотнее прижать ветви тканью. Так и сделали. И что самое странное не разбили ни одной игрушки. Перенесли и поставили в уголок. Когда с работой было закончено, опись подписали все дворники, техник-смотритель и участковый. Он опечатал квартиру, и народ наконец-то разбрелся по домам. Алька праздновала новый год у Вики дома. Ее семья находилась далеко, сынишка был у матери в деревне, мужа она не видела давно, тот почти сразу после того, как она забеременела начал погуливать, и к моменту рождения малыша они уже развелись.
 Она уехала в Москву, где жил ее брат. Он и помог ей устроиться дворником в ЖЭК, на служебную жилплощадь. Работала она первый год, и Вика учила ее, как сделать хорошую метелку, чтобы легче собирать листву. Показывала, как листву закапывать, вывозить ее в мусорных контейнерах, было запрещено. Как сделать посыпку от гололеда, сколько надо взять соли, сколько песка. Она рассказывала подруге, что соль работает при морозе до 13 градусов, а если мороз крепче, то посыпать надо только песком. Они как-то быстро подружились, и Алька часто ночевала у Вики. Они подолгу разговаривали, рассказывали друг другу про своих ребятишек, мужей, советовались, как приготовить что-то вкусное, или как сшить себе ту или иную вещь. Мать Вики не любила Альку, она боялась, что один из ее неженатых сыновей, не дай Бог, влюбится в нее, сноха с ребенком ей была не ко двору. Но Алька на парней не обращала внимания, молодые, но слишком часто пьяные, они не вызывали интереса. Наконец-то прошла тяжелая, снежная зима.
 В марте у Вики расхворалась дочка и она была вынуждена сесть на больничный, хотя обычно старалась работать, несмотря на болезнь ребенка. Но теперь она просидела с дочкой дома почти месяц, и когда вышла на работу, техник-смотритель сказал ей, что ее новый участок, на который он поменял ее прежний, весь покрыт льдом. Ведь его целый месяц никто не убирал. Он пообещал, что если она дня за три очистит его ото льда, то он оплатит ей весь месяц, ведь больничный давали по уходу за ребенком только на десять дней, все остальные дни не оплачивались.
 Старшая дворничиха Анна Ивановна посоветовала ей участок как следует посолить на ночь. Конец марта, на улице плюс три градуса, лед легче отойдет. Вика так и сделала. Пообещав старшему брату пять бутылок пива, если он ей поможет, она собралась и назавтра пораньше утром, пришла с ним на участок. Он минут десять покурил и, взяв лом начал долбить лед. Он сразу ей сказал, чтобы она не говорила ему ничего «под руку», и, пыхтя, бестолково долбил острым концом лома по льду. Лед крошился мелкими чешуйками, и по его виду она поняла, что он уже жалеет, что пришел помогать. Предложив ему передохнуть и покурить, она перевернула лом и другим концом начала отбивать лед. Он стал трескаться, и льдины, размером с пару кирпичей, с глухим стуком, стали отскакивать от асфальта. Они были серые и ноздреватые от проевшей их насквозь соли.
-Ах ты, салага! - засмеялся брат.
 -А чего мне не сказала, чтобы я лом перевернул?
-Да ты же меня этим ломиком и прибил бы! Ты же не велел ничего говорить «под руку»!
 -Ага! Прибить не прибил бы, а психанул бы точно!
 Так, потихоньку переговариваясь, они работали часа три. Он откалывал лед, она отодвигала от него льдины и лопатой откидывала их в кучи.
 Иногда они менялись, и вскоре закончили уборку в этом месте. Перейдя на другую часть участка, они начали работать опять и к двенадцати часам дня закончили работу и здесь. Выходившие из дома жильцы вежливо здоровались и говорили, как они рады, что у них наконец-то появился новый дворник. Дома братья выпили причитающееся старшему пиво, добавили водочки, и от широты своей пьяненькой души пообещали ей помочь, если нужна будет «грубая физическая сила». Но когда эта сила понадобилась, они, спьяну пообещавшие помощь, с трезвой головы устроили скандал:
 - Устроилась дворником, вот и делай свою работу сама, нашу работу за нас никто не сделает! - она попыталась сказать, что им на работе привезли соль-бузунку на следующую зиму, и надо перетаскать ее две тонны в подвал. Но они не хотели ее слушать. Оба собирались вечером со своими девушками в кино, и «пыхтеть за нее» они не хотели.
 Дело шло уже к полудню, когда она, взяв два ведра наперевес начала таскать соль в подвал. Она очень быстро устала, но оставлять соль на ночь даже укрытой от дождя она не хотела, и таскала и таскала тяжеленные ведра, пока не закружилась голова. Куча лежала недалеко от подвала, но даже эти несколько шагов давались ей с трудом, ведра больно били по ногам, в ботинках хлюпала вода, и она поняла, что придется прервать работу и пойти домой, чтобы переобуться. С трудом поднявшись на пятый этаж, она прошла в комнату и, сняв мокрые чулки, молча сидела на стуле, не в силах шевельнуть ни ногой, ни рукой. Мать зашла в комнату и ошарашено спросила:
- Вика, что у тебя с ногами? Тебя кто-то ударил? - Услышав слово «ударил» старший брат зашел в комнату и, увидев ее ноги в кроваво- синих пятнах, обалдело спросил:
- Кто это тебя так?
- Соль! - спокойно сказала Вика.
- Две тонны соли сами в подвал не перейдут, их надо до ночи перетащить, иначе она к утру затвердеет и тогда мне придется ее всю зиму дробить кувалдой.
- Ек-макаек! - выругался брат! Он вышел в другую комнату и сказал младшему:
- Кино на сегодня отменяется, звони своей Маринке, мы с тобой сегодня заняты! Нам не до кино!
-Да пошел ты на х…! - закричал младший, я иду в кино, а ты как хочешь!!!
-Иди! Только сначала на ее ноги посмотри! И он открыл дверь в комнату сестры. Через пять минут они уже переодевались и, бормоча себе под нос весь арсенал непечатных выражений, забрали у Вики ключ от подвала, и ушли. Вернулись они в два часа ночи, потные, уставшие до истерики, раздеваясь в прихожей бубнили между собой:
- Мало того, что эту соль она оплатила из своего кармана, еще и такие физкультурные упражнения надо сделать, чтобы потом корячиться всю зиму со снегом и льдом! Нечего! Пусть ищет себе другую работу! Там у них студенты работают, и из Художественного училища, и еще какие-то. Молодые мужики, это работа для них, нечего на бабах ездить! - приняв душ, они вошли в комнату и увидели на столе четвертинку водки и четыре бутылки пива.
 -Ну вот, это по-человечески, это я люблю! Интересно, а пожрать есть чего?
-Есть, есть! - сказала мать. Вика вам там картошки с чесноком нажарила, и котлеты. Борщ сварила, и салат свой любимый сделала! Потирая руки, они уселись за стол, хлопнули по стаканчику и подвинули к себе сковороду с картошкой и котлетами. Но тут же переглянулись и оба растерянно пожали плечами:
-Чего-то я так устал, что и есть не могу! - сказал старший.
-Я тоже. Думал, быка жареного слопаю, а глаза ни на что не глядят! И, оставив на столе сковородку и пиво, разошлись по своим местам. Утром они высказали ей все, что накипело у них за вчерашний вечер, и свой совет срочно поменять работу.
- Хорошо им говорить, они живут с мамой, а я же сюда шла на служебное жилье, ведь у мамы жилой площади двадцать пять квадратов, а у меня ребенок! Получается нас взрослых четверо, и малышка моя. Комнаты-то две, смежные! Они как выпьют, в квартире «перегар на гектар», и матерятся, а еще ведь муж мой был, хорошо сплыл, а то, как бы жили? - говорила она Альке. Они обходили квартиры жильцов, не уплативших за квартиру. Каждому дворнику выдавали на руки список должников, и надо было напоминать об оплате, пока не покажут квитанцию из сберкассы. На Вику однажды жильцы выпустили из квартиры здоровенного дога, и ее спас мужчина из соседней квартиры, он втащил ее в свою прихожую и вызвал милицию. Она тогда здорово испугалась. И поэтому теперь они ходили вдвоем с Алевтиной. Та вообще не боялась собак, и у нее в комнате жила маленькая собачка, дворняжечка Чапа, которую она подобрала зимой на улице. Да и вообще-то ходить вдвоем лучше и интереснее.
 За эту зиму они умудрились еще несколько раз сходить в Театр на Таганке. Девушки посмотрели: «Деревянные кони» по Абрамову, «Послушайте, Маяковский!», «Десять дней которые потрясли мир». В полном восторге от театра, от актеров, от режиссерского мастерства, от удивления, которое каждая постановка вызывала у них, они отбивали себе ладони крича «браво» и «бис». И совершенно не трудно им было простоять в очереди за билетами по восемь-десять часов. Ни в одном театре Вика не видела, чтобы одного человека, Маяковского, играли сразу пять человек!
 Они все одновременно находились на сцене, и не было никаких декораций кроме больших кубиков. Из них складывались столы и стулья, трибуны и дома. И для нее, открытием было то, что поэт писал стихи и о любви, она раздобыла книгу его стихов и прочла с интересом и удовольствием. Когда смотрели Деревянных коней, то в зал все проходили через сцену. Оказалось, что сделан специальный проем в стене, и когда шли через сцену, то шли через деревенскую избу, сени, где висели серпы и лапти, бороны и пучки сухих трав. На сцене молодая деревенская баба, наклонившись, мыла пол, шлепая мокрой тряпкой, и подоткнув подол темно-синей юбки. Зрители настраивались на рассказ о деревне, и так было здорово! Алла Демидова плакала на сцене, хлюпала носом по-настоящему, как обычная деревенская баба! Вика раньше думала, что актеры по настоящему плачут только в кино! А в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир», уже в фойе, администраторы и гардеробщицы были в простой рабочей одежде, некоторые в тельняшках, и все в красных кумачовых косынках. В фойе ходили «революционные патрули» - матрос, перепоясанный пулеметными лентами, солдат с винтовкой, и чекист в кожанке и с наганом. Б. Хмельницкий, В. Золотухин и В.Шаповалов пели под гитару и гармонь куплеты:
- Сигареты, семечки каленые, есть галеты, а кому лямон…
 Потом в спектакле суд над Дж. Ридом. И наковальня и кузнецы, и руки жестикулирующие на фоне черной стены, только руки! И «тени прошлого», это такой необыкновенный театр теней! Вообще все необыкновенно! Все это девушки обсуждали и радовались, что так им повезло, и появилось желание сводить детишек в театр, и Вика сводила свою дочку на Карлсона, в исполнении Спартака Мишулина. Алька не могла этого сделать, сынишка был далеко, и ходила сама с ними за компанию.
 И все последнее лето, перед увольнением, Вика с дочкой и подругой ездили гулять в Зоопарк и купаться в парк Сокольники, ходили на детские фильмы, и на взрослые, где ее дочурка чаще всего просто спала на руках. Вика выходила на работу рано, потому, что хотела больше успеть за день, некоторые жильцы ругались, что она в пять часов начинает шаркать метлой по асфальту, на что она улыбаясь отвечала:
 -Кто рано встает, тому и Бог дает! И на общие работы по расчистке подвалов и чердаков, они с Алькой ходили весело, волдыри на ладонях от снеговых лопат наконец-то поджили и превратились в рубцы. К концу лета, дочку удалось устроить в санаторные ясли-сад, в Кузьминках. И Вика с первого сентября пошла в вечернюю школу. Алька познакомилась с хорошим молодым парнем, и собиралась замуж. А Вика, предупредив техника-смотрителя, что скоро уволится, стала подыскивать себе другую работу. Она ушла на завод, кончила курсы и стала работать шлифовщицей. Но еще очень долго, лет, наверное, восемь, она не могла спокойно слышать прогноз погоды, где обещали снегопад. Уже сошли рубцы с ладоней, но слова прогноза «Ожидаются осадки в виде снега…»вызывали у нее страх, сердце сжималось, и перед глазами часто появлялась та трешка на снегу, которая когда-то выручила ее.