Чёрные бушлаты

Мало найдётся, наверное, такого человека, который бы не слышал песню Владимира Высоцкого «Черные бушлаты».
Но вот какому событию она посвящена и кто стал прообразами героев пронзительной военной баллады, известно немногим.
Сам великий бард на одном из своих концертов рассказывал, что однажды, во время киносъёмок (в 1972 году) в Крыму прогуливаясь с друзьями по берегу моря под Евпаторией, он увидел памятник, установленный прямо у кромки воды.
На высоком постаменте запечатлены трое матросов-десантников в последнем бою, в отчаянной попытке вырваться из расстрелянного фашистами тральщика «Взрыватель» на берег Евпатории.
Это их последний бой. И они знают - выжить не получится. Но они идут, не сдаваться, не умирать, а побеждать... Побеждать, даже если победа не возможна, даже если её цена жизнь. Но это не важно, мы за ценой не постоим.
За храбрость черноморских моряков и их чёрные бушлаты фашисты называли матросов «чёрная смерть» и не брали их в плен.
На постаменте памятника героям-десантникам надпись: «Ваш подвиг Отчизну славит, награда ему — бессмертие».
Владимир Высоцкий поинтересовался, в честь кого воздвигнут этот памятник в столь необычном месте. И услыхав полную трагизма реальную историю евпаторийского десанта, был поражён подвигом советских моряков и не мог не взяться за перо…
Он написал об этом обречённом на смерть героическом десанте песню «Чёрные бушлаты».
 
•    Высоцкий рассказывал:
 «Посвящена она евпаторийскому десанту, который был высажен на берег, а потом начался шторм, и его не могли поддержать корабли не смогли подойти».

Песня кончается словами погибшего матроса. Матроса, который шёл на смерть без всякой позы, «чужие куря папироски»:

Мне хочется верить, что грубая наша работа
Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход!

* * *

Хотелось бы немного подробнее рассказать об этом десанте.
Сначала о том, что предшествовало десанту.
После победы под Москвой Ставка Верховного Главнокомандования наметила провести ряд наступательных операций.
 Такой операцией на юге страны в начале 1942 года должно было стать одновременное наступление войск Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота по разгрому фашистов в Крыму.
Для выполнения этой главной стратегической задачи 28 октября 1941 года была осуществлена крупная десантная операция в Керчи и Феодосии.
 И было запланировано масштабное наступление с территории Тамани в начале 1942 года для полного освобождения родной земли – Крымского полуострова. В этот период в Крыму оставался непобеждённым только город-крепость Севастополь.
Попытка вермахта взять Севастополь сходу в течение 30 октября — 21 ноября 1941 года так и не удалась.
Для продолжения осады Севастополя командующей 11-й армией генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн стянул к городу большую часть наличных сил, оставив для прикрытия района Керчи лишь одну пехотную дивизию.
Советское командование решило использовать это обстоятельство для нанесения ответного удара силами Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота.
Надо сказать, что это было время зимних штормов, когда погода скверная.
С одной стороны хорошо - можно незаметно проникнуть небольшим подразделениям для разведки и диверсий.
С другой стороны плохо то, что поддержка с моря и воздуха может быть осложнена погодными условиями.
Тем не менее, в конце 1941 года (в ночь с 5 на 6 декабря) была проведена разведка боем, когда 2 катера-охотника высадили небольшой тактический десант в Евпаторию.
Операцией руководили два друга - командир отряда капитан В. Топчиев и батальонный комиссар У. Латышев.
Моряки захватили документы из полицейского и жандармского управлений, освободили из плена более 100 человек.
Скрылись под утро, прихватив с собой 12 «языков». Ещё сожгли на прощание  Пассажирскую пристань.
Эти парни навели, конечно, шороху. И здорово таки насторожили немцев, которые на тот момент в Евпатории сильно расслабились. Это было большой ошибкой, как выяснилось позже. Ведь немцам показали их уязвимость с моря, и они быстро устранили свою ошибку. Они скрытно усилили группировку войск, заминировали подходы и создали разветвлённую систему наблюдения на берегу.
Наше командование наоборот решило, что раз разведка боем удалась, то и более крупный десант будет удачным…

* * *

Высадка планировалась в ночь на 3 января 1942 года.
Но помешал шторм.
И вот, 4 января 1942 года в 23 часа 30 минут из Стрелецкой бухты осаждённого Севастополя курсом на Евпаторию вышли:
-    базовый тральщик «Взрыватель»,
-   7 катеров-охотников и
-   морской буксир «СП-14».
Шли они без огней, соблюдая полную светомаскировку. Двигатели, переведённые на подводный выхлоп, практически не издавали никакого шума.
Они имели на борту десант - 740 человек.
 Главная ударная сила - батальон морской пехоты из 533 человек под командованием капитан-лейтенанта Константина Георгиевича  Бузинова и военкома Моисея Григорьевича Палея.
Кроме того, в составе десанта были 3 группы разведчиков штаба Черноморского флота, которыми командовали капитан В.;Топчиев, капитан-лейтенант И.;Литовчук и старший лейтенант Н.;Панасенко.
 В состав десанта вошёл также  и сводный отряд, состоявший из пограничников и милиционеров. Его возглавил начальник евпаторийского горотдела НКВД капитан милиции П.;Берёзкин, который направлялся в город со специальным заданием.
Всего в составе усиленного батальона было 17 национальностей.
Задача - занять побережье, продержаться несколько часов до прихода главных сил. Затем захватить город – «овладеть исходным плацдармом для наступления на Симферополь».
 Командиром высадки был капитан 2 ранга Н. В. Буслаев, военкомом - полковой комиссар А. С. Бойко.

* * *

 Только в море десантникам сказали, куда идут и с какой целью.

•    Х. Ровенский, сапер:
 «Нам сказали, что в Евпатории немец нас не ждёт, так что высадка будет спокойная».

В полночь поступил приказ готовиться к высадке, и люди из трюмов поднялись на палубу. Впереди, за чёрной дымящейся водой, за туманом, на свежем снегу всё отчётливее проступали очертания города.
В 2 часа 40 минут 5 января корабли достигли Евпаторийской бухты.
Они подошли к точке развёртывания и по сигналу с флагмана устремились к заранее намеченным пунктам высадки десанта.
Ровно в 3 часа ночи высадка началась.
Высадка десанта производилась одновременно с 3-х пристаней: Хлебной, Товарной и Пассажирской.
Десантники не знали, что после лихого налёта в декабре немцы заминировали побережье, просвечивали его прожекторами.
Внезапно акваторию порта прорезали лучи прожекторов.
И сразу же ожила румынская береговая батарея. К причалам потянулись цепочки трассирующих пуль немецких пулемётов.
Корабли открыли ответный огонь.

•    В Севастополь ушла телеграмма:
 «Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-пулеметным огнем. Буслаев».

А в следующую минуту тральщик накрыло залпом пушек. Командир десанта, находившийся на кормовом мостике «Взрывателя», был прошит несколькими осколками. Погиб весь расчёт кормового 45-мм орудия.

•    Радист отстучал вторую телеграмму:
«Буслаев убит. Принял командование операцией. Полковой комиссар Бойко».

Высадив десант и выгрузив боеприпасы, «Взрыватель» и буксир СП-14 отошли в море. Вскоре к ним присоединились шесть катеров. На рейде оставался лишь катер МО-041, который должен был забирать раненых и доставлять их на корабли.

* * *

По балкам взорванных причалов, прыгая со шлюпок в ледяную воду, морская пехота высаживалась на евпаторийскую набережную.
Во время высадки было убито и ранено больше 50-ти человек - первые потери…
Осуществив высадку и забрав первых раненых, корабли ушли в Севастополь.
На евпаторийском рейде остались тральщик «Взрыватель» и морской охотник «081». Корабли продолжали маневрировать в бухте до вечера, поддерживая огнём атакующих и отбиваясь от атак вражеских самолётов. Особенно тяжело пришлось тральщику, на котором немцы сосредоточили внимание как на самом большом корабле.

•    Алексей Владимирович Стетюха - бывший старший моторист тральщика «Взрыватель» - рассказывал:
«Пятого января, часов в пять утра, мы ошвартовались у причала и начали выгружать десант. На нашем корабле размещались миномётчики и автомашина-полуторка.
Выгрузили десант. Миномётчики поспешили на подкрепление первой группе, высаженной часом раньше с катеров-охотников...»

Десантники действовали решительно и дерзко.
Схватка на берегу принимала всё более ожесточённый характер. Под шквальным огнём взвод лейтенанта Пронина продвигался по набережной.
Покинув Товарную пристань, взвод перебил немецкий патруль и двинулся к немецкой комендатуре.
Высадившись на Пассажирской пристани, бойцы роты младшего лейтенанта В. П. Титюлина прошли с боями по улице Революции до городского театра. Здесь их встретил огонь вражеских пулемётов, и бойцам не удалось преодолеть площади и выйти в новую часть города.
На Товарной пристани высадилась рота лейтенанта Н. Н. Шевченко.
 Перед ними стояла задача захватить порт и прилегающие к нему районы.

•    Н. Шевченко вспоминал:
 «Из-за каменного забора немцы вели сильный огонь. Мы атаковали. Меня ранило в ногу. Подавив немцев, пошли дальше. По дороге встретили группу конников, которых атаковали с ходу. Около насыпи наткнулись на артиллерийскую батарею, захватили её. Матросы развернули пушки и стали стрелять по фашистам. Меня ранило ещё раз - уже в правое плечо, рука повисла. Потеряв много крови после первого ранения (в сапоге чавкала кровь) и получив второе, я двигался с трудом».
 Рота прошла через сквер им. Ленина в западную часть города, разгромив по пути жандармерию, гестапо и СД.
Она была остановлена противником у здания Центральной курортной поликлиники. Сюда немцы успели подтянуть силы из Нового города, где в основном размещались румынские и немецкие части.

К 7 часам утра десантники заняли набережную Евпатории и порт, овладели гостиницей «Крым».
 
•    А ещё через три часа в Севастополь полетела радиограмма:
«Большая часть города в наших руках. Дерёмся по-черноморски».

Бой от моря по улочкам старого города перекатывался вглубь Евпатории.
Надо сказать, что основные силы гарнизона составляли румынский артиллерийский и кавалерийский полки, всю внутреннюю службу несли полицейские подразделения, сформированные из крымских татар.
Ожесточённое сопротивление десантникам пришлось встретить лишь:
-    у гостиницы «Крым», на крыше которой немцы успели установить крупнокалиберные пулемёты,
-   да у здания поликлиники санатория «Ударник», где располагалось гестапо.
И если гостиницей моряки всё же овладели, то гестаповцев даже в кровавой рукопашной, вспыхнувшей во дворе и на первом этаже поликлиники, одолеть не смогли. Те дрались с отчаянием обречённых и в плен не сдавались.
Зато на других направлениях десантникам сопутствовала удача:
-    Группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука забросала гранатами береговую батарею на мысе Карантинный, и захватила расположенную там же электростанцию.

•    А. Лаврухин:
«Среди немцев поднялась паника, они выскакивали из окон в нательном белье, их тут же настигали наши пули».

-   Ещё 2 батареи у складов конторы «Заготзерно» уничтожила рота старшего лейтенанта Я. В. Шустова, высадившаяся на Хлебной пристани.
Здесь бой был сравнительно скоротечен. Забросав гранатами артиллерийскую батарею немцев, размещавшуюся на улице Эскадронной, рота дошла по восточной окраине города до железнодорожной станции «Товарная».
В районе мясокомбината морские пехотинцы, перебив немногочисленную охрану, ворвались в лагерь для военнопленных и освободили более 500 находившихся в нём бойцов и командиров Красной Армии.
 Около 200 из них оказались в состоянии держать в руках оружие. Тут же был сформирован отдельный отряд, который присоединился к основным силам десанта и вступил в бой.
 Именно на их пути оказалась городская больница с ранеными немецкими солдатами: вчерашние пленные убивали их без выстрелов — прикладами, штыками, ножами. И бывших узников немецкого концлагеря вряд ли можно за это осуждать…

•    А. Корниенко, пехотинец:
 «Мы ворвались в госпиталь, заняли все три этажа, ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через окна на улицу...»

Рота была остановлена фашистами около здания бывшей трикотажной фабрики.

-   Тем временем отряд милиционеров и пограничников во главе с капитаном Берёзкиным занял управление городской полиции и жандармерии. Им в руки попали личные дела всех изменников родины, изъявивших желание служить оккупантам, списки полицейской агентуры и осведомителей. Сейфы с этими и другими важными документами были тут же доставлены на берег и на одном из морских охотников отправлены в Севастополь.
Одновременно в городе вспыхнуло восстание, в котором участвовала часть населения города и прибывшие на подмогу партизаны.
Примерно к 10 часам 5 января старый город был практически освобождён.
И это при том, что к этому времени немцы, по тревоге получив подмогу, уже имели более чем пятикратный перевес в живой силе и подавляющее превосходство в технике. То есть моряки дрались один против пятерых!
В отбитой у немцев гостинице «Крым» расположился штаб.
Уже увидели в городе и, конечно, сразу узнали двухметрового гиганта, председателя горисполкома Цыпкина.
И он узнавал людей, кричал женщинам:
- Девочки, мы вам свежие газеты привезли!
Это был праздник!

•    Н. Шевченко:
 «Женщины и дети буквально повисли на бойцах, целуя всех. С трудом высвободились из объятий».

* * *

Но для фашистов на карту было поставлено слишком многое...
Враг, опомнившись, подтянул силы.
Для борьбы с десантом гитлеровцы срочно направили в Евпаторию:
-    105-й пехотный полк,
-   22-й разведывательный батальон,
-    70-й саперный батальон,
-   несколько артиллерийских батарей,
-   танки, самоходные орудия и
 -   авиацию.
К 10 часам утра немцы имели уже более чем 5-кратное превосходство в живой силе и подавляющее преимущество в технике…
И гитлеровцы ринулись отвоёвывать утраченное за ночь.

Вот уже остановлена рота Шевченко.
Вот уже  отошли чекисты Литовчука.

•    А. Лаврухин:
«Мы, понеся большие потери, отошли и заняли оборону, чтобы удержать плацдарм до высадки следующего, основного десанта».

Только вот где он, этот основной десант?
Его так и не дождались. Потому как все карты смешала прихоть природы - штормовая погода помешала оказать помощь десантникам.
 Попытка поддержать десант высадкой в ночь с 5 на 6 января батальона морской пехоты под командованием майора Н. Н. Тарана с эсминца «Смышлёный», тральщика «Якорь» и 4 катеров «МО-4» из-за сильного шторма не увенчалась успехом.
 Повторная попытка высадить тот же десант в ночь с 6 на 7 января на лидере «Ташкент», тральщике «Якорь» и двух катерах «МО-4» под руководством командира высадки В. Н. Ерошенко не удалась по той же причине.

И немцы стали отрезать десантников от моря и брать в кольцо…
Теперь задача у наших была - пробиваться обратно, к морю.

•    А. Лаврухин:
«При отходе раненые, чтобы не попасть к немцам, сами подрывали себя гранатами».

Окружённые противником, прижатые к морю, яростно отбивали моряки  атаки врага, удерживая ту часть города, где находились Товарная и Пассажирская пристани, чтобы мог высадиться второй эшелон десанта…

* * *

Сутки в городе не прекращалась стрельба.
 «Юнкерсы», которым от аэродрома базирования до Евпатории было всего 15 минут лёта, постоянно висели над городом.
Не имея радиостанций, десантники и присоединившиеся к ним горожане и военнопленные не могли создать единого фронта обороны. Практически сразу бой распался на отдельные очаги.
 Тяжёлого вооружения у морских пехотинцев не оставалось: лёгкие танки, тягачи и 45-мм орудия были уничтожены ещё в ходе ночных боёв.
Единственное, на что ещё могли рассчитывать десантники, — продержаться до наступления темноты. И они держались, отчаянно обороняя каждый дом.
Сохранились воспоминания о тех событиях командира немецкого 70-го сапёрного батальона подполковника Хуберта Риттера фон Хайгля.

•    В своем дневнике он записал:
«К 14 часам, беря дом за домом, нам удалось вновь закрепиться в старом городе. Наступление продолжалось после эффективного ввода в бой самолетов. Но все равно из-за каждого угла, из едва укрепленных убежищ обязательно кто-либо показывался и стрелял в нас. Продвижение вперед мои саперы обеспечивали собственными средствами борьбы: огнеметами, подрывными боеприпасами и бензином».

Перестрелка и взрывы в городе не стихали вплоть до наступления темноты.
 По всей Евпатории происходило множество мелких схваток, каждая из которых неминуемо заканчивалась гибелью десантников.
В городской больнице кровавая драма повторилась спустя всего лишь несколько часов: теперь уже ворвавшиеся в неё гитлеровцы застали в палатах около 50 тяжелораненых моряков, которым оказывали помощь местные врачи и санитары. Все они вместе с медперсоналом были расстреляны во дворе госпиталя.

•    Н. Шевченко, у которого в сапоге «чавкала кровь» и было перебито плечо:
 «По дороге к причалу я наткнулся на трёх фашистов, у меня оставалось только два патрона. Мне удалось подстрелить двоих, третий - офицер вытащил пистолет, но я, перехватив наган в левую, здоровую руку, ударил офицера рукояткой в лицо. Немец тоже рассёк мне бровь».

 Обессилевший Шевченко продвигался к головному кораблю - тральщику «Взрыватель», на котором собирались все раненые. На причале встретил друга, старшего помощника капитана буксира «СП-14» Анатолия Иванчука. Тот взял Шевченко с собой. И вдвоём они, не зная фарватеров, через минные поля, в сильный шторм, повели буксир в Севастополь, в Стрелецкую бухту.


* * *

Через посыльных комбат Бузинов передал приказ отдельным группам десантников отходить в порт, желая удержать хотя бы часть побережья с пригодными для высадки причалами.
Но это не удалось.
И к 17 часам уцелевшие собрались в гостинице «Крым». Подсчёт сил показал, что в распоряжении капитан-лейтенанта оставалось 123 моряка и около 200 бойцов из числа освобождённых пленных и местных жителей. Все - с оружием, но практически без патронов.
Стало ясно, что десант обречён. Поэтому Бузинов принял решение разделиться на небольшие группы и пробиваться из города в степь, пытаясь под покровом темноты добраться до Мамайских каменоломен. А оттуда уже пробиваться к Севастополю, либо в лес к партизанам.
 Прикрывать отход товарищей остались 46 морских пехотинцев. Забаррикадировав двери и окна первого этажа, они приняли свой последний бой, который завершился лишь утром 6 января.

•    Вот выдержка из дневника подполковника фон Хайгля:
«До наступления дня мы так приблизились к последнему очагу сопротивления, что отход русской пехоты стал невозможен. Мне с моей ударной группой с огнемётами, взрывчатыми зарядами и 4 канистрами бензина удалось захватить подвальное помещение. Русские обороняли последний бастион невероятно мужественно до их и его полного уничтожения».

Так и не сумев овладеть зданием, немцы взорвали гостиницу, похоронив под её руинами последних десантников.

Покинув здание, десантники устремились вглубь города.
Отчаянным броском преодолели они улицу Красноармейскую. Здесь пал смертью храбрых комиссар М. Г. Палей, бросившись с гранатой на вражеский пулемёт.
На углу улиц Больничной и Интернациональной огнём крупнокалиберных пулемётов дальнейший путь десантникам преградила вражеская танкетка. Подняться в атаку для оставшихся в живых 60 человек (из 120, что пошли на прорыв) было равносильно смерти.
Шестеро добровольцев уничтожили танкетку гранатами, но при этом погибли сами. Среди них - начальник Евпаторийского горотдела милиции Пётр Васильевич Берёзкин и майор милиции из Симферополя Леонид Маркович Полонский.
После этого группа рванулась вперёд. Но в живых остались единицы.
Сам капитан-лейтенант вместе с 17 товарищами был окружён немцами у деревни Колоски. Заняв оборону на вершине древнего кургана, морские пехотинцы вступили в бой. И погибли смертью храбрых…

Всего же из тех, кто уходил из Евпатории по суше, до Севастополя смогли добраться лишь четверо во главе с капитан-лейтенантом Иваном Фёдоровичем Литовчуком. Они прошли по тылам врага путь длиной в 300 километров. Перешли линию фронта и принесли в Севастополь весть о разгроме десанта…


* * *

Трагической оказалась судьба тральщика «Взрыватель».
На нём фашисты сосредоточили главный огонь.
Немецкие самолёты буквально роились над ним. Временами корабль полностью скрывался за стеной воды. В корпусе было множество мелких повреждений, вышел из строя носовой дизель.
К этому времени на тральщике находилось большое количество раненых, переправленных катерами с берега. Тральщик, до отказа заполненный ранеными, выбросило на мель. В живых оставалось меньше трети экипажа, около 30 человек.
Корпус, повреждённый во многих местах, дал течь, вода хлынула в отсеки. Раненых стали переносить на верхние палубы.

•    В штаб флота была отправлена радиограмма:
«Самостоятельно сняться с мели не можем. Спасите команду и корабль, с рассветом будет поздно».

Вскоре вода залила машинные отделения, тральщик лишился электроэнергии, и связь с ним прекратилась.
 
Осознавая всю безнадёжность положения, командир «Взрывателя» приказал уничтожить документацию.
 Моряки собрались в носовом кубрике. Командир отделения минёров Ф. Разуваев, его подчинённые И.;Лушников и Н.;Смоленков получили приказ заминировать тральщик. Остальные заняли оборону у иллюминаторов корабля.
Рассвело.
Шторм продолжался.
 Один из морских охотников попытался подойти к тральщику, но безуспешно. После того, как он присоединился к собратьям, катера, дав прощальные гудки, взяли курс на Севастополь: они уже ничем не могли помочь ни десанту, ни тральщику.
Около 8 часов немцы обнаружили неподвижный корабль.
 Ещё через час подтянули к нему пехоту, артиллерию, несколько танков.
 Сначала через громкоговорители предложили сдаться.
В ответ раздались винтовочные и автоматные выстрелы.
Танки и орудия открыли огонь прямой наводкой, расстреливая беспомощный тральщик с дистанции двести метров. Потом на корабль попыталась взойти пехота.
На палубе и в отсеках «Взрывателя» закипела рукопашная. И немцы бежали!
Расстрел корабля возобновился и продолжался в течение нескольких часов.
Капитан-лейтенант Трясцин приказал взорвать тральщик. Но погибнуть всем вместе не удалось: не оказалось боеприпасов.
Трясцин был тяжело ранен в ноги. Он вызвал боцмана, одессита Льва Этингофа, приказал принести ему противотанковую гранату. Этингоф принёс и встал рядом с командиром. Трясцин, чтобы не попасть в руки гитлеровцев,  бросил гранату к ногам, от обоих ничего не осталось. В кубрике застрелился радист. Фельдшер схватил пистолет и бросился на берег, на немцев.
И тогда танки стали в упор добивать корабль. Когда трюмы были полны крови, когда кончились все патроны, пятеро моряков экипажа кинулись в море…
Наконец, гитлеровцы смогли попасть на корабль.
 Из его внутренностей на берег выволокли 19 раненых моряков во главе с командиром БЧ-5 лейтенантом И.;Клюкиным. Их тут же расстреляли.
Незадолго до этого Клюкин приказал краснофлотцу Ивану Клименко, который до войны участвовал в марафонских заплывах, попытаться вплавь добраться до Севастополя и передать, что тральщик погиб, но не сдался.
Матрос кинулся с гибнущего «Взрывателя» в ледяную воду - к Севастополю, вплавь.
И он доплыл! Около 42 километров (!) в январской лютой воде вплавь по бушующему морю.
 От переохлаждения его уберегло то, что моряки в то время знали, если обмазаться мазутом, и надеть сверху штаны и форменку, то это будет какое-то время защищать от холода.
 Он остался жив.
И был практически без сознания, когда на траверсе чуть северо-западнее Николаевки его подобрал сторожевой катер…

* * *

Бои в городе шли за каждый дом и продолжались в течение 3-х суток.
Несколько пошедших на прорыв из города десантников сумели достичь каменоломен и некоторое время продолжали вести бой.
 Ещё несколько сумели прорваться из города.
В ходе сражения в Евпатории погибло 700 советских моряков.
Город был усеян телами моряков, 3 дня трупы никто не убирал: фашисты запретили под угрозой расстрела.
«За помощь десанту» немцы расстреляли более 6-ти тысяч мирных жителей. Это в первые же дни.
А всего было расстреляно 12 640 стариков, женщин, детей. Почти треть довоенного населения Евпатории…
 
* * *

Евпаторийский десант ценой жизни моряков отвлёк часть сил противника от Севастополя. А также способствовал закреплению успеха советских войск на Керченском полуострове.