Кондратий Селиванов из хлыстов в скопцы

Было это в самом конце 18 века в Орловской губернии. На закате дня к «кораблю» милейшей Акулины Ивановны «причалил» некий немой бродяга. « Кораблями» хлысты называли свои общины. Жестами бродяга просил позволения войти в дом. Акулина Ивановна или, как все ее называли «богородица», возглавлявшая общину, распорядилась впустить бедолагу. Войдя в дом, немой объяснил женщине знаками, что он беглый крепостной, скрывающийся от рекрутской повинности. Он просил принять его в «корабль» и дозволить остаться в общине. После недолгого размышления Акулина Ивановна приняла мужчину в секту, и тут же произошло чудо — немой заговорил! Мужчина назвался Кондратием Селивановым и уверял, что немым был от рождения. Конечно же, это была ложь, но ее Акулина использовала весьма эффективно. Было объявлено, что Селиванов — «сын божий» и родила его для мирской жизни сама Акулина. Так из беглого бродяги, в одночасье Кондратий Селиванов стал вторым человеком общины после «богородицы».

Под внешней строгостью этой секты скрывались достаточно своеобразные ритуалы. Главным обрядом хлыстов были службы, или как говорили сами хлысты — «радения». Собираясь по ночам, хлысты коллективно занимались самобичеванием, пели и кружились, доводя себя до экстатического состояния, заканчивались «радения» «свальным грехом», то есть, говоря проще оргией. Лютеранский епископ Сигнеус, наблюдавший хлыстовские радения в начале XIX века: "Собрание продолжалось с 8 часов вечера до полуночи; тогда присутствовавшие ложились спать попарно, каждый со своею избранною... по формальному дознанию, плотское сближение не подлежало никакому сомнению". Считалось, что во время радений на всех участников нисходит Святой Дух – а значит, все зачатые в "свальном грехе" дети будут благословлены. К тому же, в философии хлыстов очищение от греха было невозможно без падения. За грехом у верующего человека всегда следует искреннее страдание от содеянного, а за ним – глубокое покаяние, приближающее человека к богу. Таким образом, "свальный грех" должен был в итоге вести к освобождению от греха блуда.
Хлысты считали, что Бог Отец воплотился в человеке лишь однажды (в Даниле Филипповиче), зато Христос и Богородица могли вселяться в достойных верующих вновь и вновь. У каждой хлыстовской общины мог быть свой "Христос" и своя "Богородица".

А что же Кондратий Селиванов? Он сильно отличался от других хлыстов —не принимал участия в разврате, а вместо этого много молился и читал духовные книги. Он не ел мясной пищи, не употреблял алкоголь, не курил, избегал, крестин и свадеб, не пел светских песен и старался вовсе не ругаться. Этого же он требовал и от других. Очень скоро у Селиванова сложился свой взгляд на спасение души и способы борьбы с «пагубным змием» (искушением плоти). Селиванов жестко обвинил хлыстов в распутстве и стал настаивать на том, что единственный способ совладать с искушением — это добровольное лишение себя физической возможности блудить. Подавая пример другим адептам, он кастрировал себя каленым железом и потребовал, чтобы так поступили и остальные. Братья и сестры оказались не готовы к таким самопожертвованиям и отвернулись от Кондратия.

Пришлось Кондратию уйти из приютившего его «корабля» и искать свой путь к Богу самостоятельно. Не долго думая, Селиванов создал сой собственный «корабль». Он сохранил общинную организацию хлыстов, но проповедовал уже совсем другие идеи.
Кондратий Селиванов оказался удачливым дельцом и талантливым проповедником, имеющим кроме того дар убеждения. Его собственная община стремительно росла, а миру явилась новая зараза, разносимая его последователями по всей огромной Родине нашей. Почти полтора столетия люди добровольно будут уродовать и увечить свои тела, рисковать жизнью во имя мифического спасения души во время приближающегося конца света.

Сам Селиванов стал называть себя «сыном божим» «искупителем». Он охотно посещал православную церковь и даже проявлял большое усердие в вопросах религиозной обрядности. При этом он открыто осмеивал православные обряды и таинства; храм называл "конюшней", священников — "жеребцами", богослужения — "ржанием жеребцов", брак — "случкой", женатых людей — "жеребцами" и "кобылами", детей — "щенятами". Вступление в брак и деторождение, по его мнению, являлись первопричиной обнищания и разорения. "Перестаньте верить вашим жеребцам тогда жить будет легче, будете богаты, будете святы"- говорил он.

Основой своих идей Селиванов считал строку из евангелия от Матфея 19 глава, стих 12: «Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит». Своей миссией на земле он избрал спасение человечества от похоти. А метод борьбы с оной, как мы уже поняли один – «огненное крещение» кастрации или оскопление.

Оскоплению подвергались все вступавшие в ряды секты. Это было жестокое и болезненное посвящение, не редко заканчивавшееся смертью новообращенного. Виной тому использование подручных средств вместо медицинских приборов, полная антисанитария и отсутствие анестезии. Мужчинам удаляли гениталии, женщинам – клитор, половые губы, а иногда и молочные железы, реже просто уродовали соски.

Мужчинам операцию проводил особый мастер, а женщинам — обученная старуха. Так как специалистов было немного, нередко сектанты оскопляли друг друга, не дожидаясь прихода в село мастера, а иногда кастрировали себя сами.

Самое страшное, что идеи Селиванова со скоростью эпидемии взращивались в людских умах. Адепты свято верили, что Селиванов вновь воплотвшийся «Христос», мессия. К процедуре оскопления стали принуждать даже малолетних родственников. Однажды, зажиточный крестьянин с огромной семьёй Софон Попов, послушав Селиванова, принял судьбоносное решение, но этого ему показалось мало, он решил, что нужно оскопиться всей семьёй. Софон убедил жену принести в жертву ради обещанного спасения груди и половые губы, а главное - варварство распространилось и на детей. Но чтобы осознать весь ужас, вспомним, что русский крестьянин жил по общинному укладу. Его деревня - это одна большая патриархальная семья. Если какой-то авторитетный хлебопашец что-то сделал, то значит не зря, и так тому и быть. Так ещё несколько семей добровольно лишились гениталий.

Но почему люди добровольно соглашались на эти изуверства? Одни из за религиозного фанатизма, другие по финансовым соображениям. Как говорилось выше, Селиванов был отличным дельцом, освоившем, ростовщический бизнес. Не раз ему удавалось провернуть колоссальные финансовые аферы. Он выкупал крепостных, согласившихся пройти обряд посвящения, давал ссуды на открытие бизнеса с теми же условиями. В зоне риска находились и разорившиеся торговцы, промотавшие все деньги игроки. Когда наступал час расплаты, должникам разрешалось отправить под нож кого то из родственников. Иные люди приходили сами, не видя другого способа поправить материальное положение. Стоит ли говорить, что община росла, материальное положение и влияние Селиванова тоже.

Впервые его идеями власти заинтересовались в 1772 году. Жена Трифона Емельянова сообщила священнику деревни Маслово Орловской губернии о том, что мужа ее забрали в рекруты незаконно потому лишь, что он узнал тайну еретиков, «скопивших себя сами». Сказанное звучало странно. Но женщина называла фамилии односельчан. Священник написал рапорт в Святейший Синод. Из Петербурга в губернское правление пришло распоряжение проверить полученную информацию. Врач осмотрел крестьян и выяснил, что мужчины действительно кастрированы. Следствие проявило необыкновенную дотошность в деле установления истины. В течение месяца была раскрыта широкая сеть скопческих общин, распространившихся чуть ли не в половине Орловской губернии. Удалось установить, что «скопческие семьи» проживали в 24 деревнях и помещичьих имениях. Численность секты составляла 43 человека (39 мужчин и 4 женщины); еще около 50 человек были склонны, принять идеи, но не успели это сделать. Руководил сектой Андрей Иванович Блохин (30 лет) последователь идей Кондрата Селиванова и его близкий друг. Блохина арестовали 28 мая 1772 г.

Следствием было установлено, что непосредственно кастрацию осуществляли Андрей Блохин и его друг Кондратий Трифонов он же Селиванов. Когда материалы расследования были доложены Екатерине Второй, она сформулировала задачу государственной власти в отношении нового вероучения просто: «Удушение в самом начале подобных безрассудных глупостей». Императрица посчитала, что наказание должны понести лишь организаторы изуверства. Андрея Блохина выпороли кнутом на глазах жителей его родной деревни Брасово, после чего сослали на вечные работы в городок Нерчинск, на серебряные рудники. Кондрату Селиванову удалось бежать, но вскоре он был схвачен и еще с 300 адептами отправлен в Сибирь. Однако должного эффекта на оставшихся «верующих» это не произвело, они лишь сильнее уверовали в правильность своего пути.

По дороге в Сибирь Кондратий сбежал, после чего он спокойно начал проповедовать вновь. Личность Селиванова была окружена множеством домыслов. Некоторые из его окружения верили, что Кондратий — это Петр III, то есть законный император, свергнутый своей супругой Екатериной II.
Расцвет секты пришелся на царствование Александра I. Скопцов перестали преследовать, а в дом Селиванова запретили появляться полиции. Кондратий больше ничего не опасался и лично оскоплял юношей и мужчин прямо у себя дома. Совершенно очевидно, что без могущественных покровителей не обошлось.

Конец благоденствию скопцов и лично Кондрата Селиванова положил один из царских фаворитов, герой войны 1812 года генерал Михаил Милорадович узнав, что в секту оказались втянуты два его племянника. Он собрал достаточно доказательств и начал массовые аресты. Не помогли скопцам не подкуп, ни клевета. Милорадович был непреклонен. Среди прочих был арестован и Кондратий Селиванов, осужден и сослан в отдаленный монастырь Суздальской губернии, где он умер в 1832 году, будучи глубоким старцем. Тут бы и истории конец, но нет. Зараза уже разошлась по России матушке и дала свои отнюдь не удивительные плоды.

Могила Селиванова долгое время была местом паломничества адептов. Рядом с ней адепты вырывали небольшие ямки, на веревочке спускали туда баранки, а затем ими причащались. Община продолжала расти и справиться с этой бедой, казалось, нет ни какой возможности. Желающих вступить в общину скопцев не пугали ни преследования, ни сслылка в Сибирь. Хотя, человека прошедшего и выжившего поле обряда посвящения скопцев, едва ли можно было чем то напугать. По заверениям царской полиции, в губернском Орле во время Первой русской революции проживало около 600 скопцов. Их центр располагался в доме №8 по Пушкарной улице.

Конец скопцким общинам положила лишь Советская власть. Учение скопцев было объявлено вне закона, а в 1929 году начались массовые аресты и громкие уголовные дела. Советская пропаганда оказалась намного эффективней всех прежних мер царской администрации.
Скопцкая зараза наконец то была побеждена!