Грецкие орехи

Одним из самых любимых лакомств для мальчишек в поселке были грецкие орехи. В маленькой долинке на берегу горной речки росла их небольшая рощица. Когда орехи созревали, их собирали взрослые. Наше же счастье начиналось раньше. Мы дожидались, когда орех внутри скорлупы полностью сформировался, но был еще белым и сочным - как кукуруза молочно-восковой спелости. Тогда начиналось наше время. Мы срывали орехи, счищали с них еще плотную зеленую кожуру, а она плотно держалась на орехе, разбивали камнями скорлупу, ели великолепное сочное содержимое  и принимались за следующий.
Когда мальчишки мне все это показали в первый раз, я на радостях съел, наверное, десяток орехов. Организм все это принял легко, а вот мама не очень.
- Ты где был? - с угрозой в голосе спросила мама, когда я появился дома.
- На дворе играл, - привычно соврал я. Кто же из мальчишек будет в подробностях рассказывать маме, что он делал на улице?
Дело в том, что рощица была на самом краю поселка, на берегу довольно бурной местами горной реки. Кроме прочих опасностей в горах было довольно много змей, скорпионов, тарантулов и фаланг. Правда, не помню, чтобы я их видел в поселке. Увидел я их впервые в пионерском лагере в том же ущелье. В поселок они не заползали. Но, тем не менее, от мамы был строгий наказ: со двора не уходить. Ну, кто из мальчишек не нарушает маминых наказов! 
- Ты говоришь неправду! - тем же строгим голосом сказала мама.
- Правда, правда! Мы с Сережкой во дворе играли, - торопливо продолжал врать я.
Тут мама не выдержала, рассмеялась и сказала:
- Иди к зеркалу, посмотри на себя!
Я подошел к зеркалу. Оттуда на меня смотрела черномазая обезьяна. Рот, губы, щеки, нос, подбородок и даже частично лоб, - все было коричневым. Я поднес к лицу руки и только тогда увидел, что и руки были коричневыми. Запираться было бессмысленно.
- Мы орехи рвали... - протянул я.
- Это я и так поняла, - сказала мама.
Мама родилась на Украине, под Харьковом. На юге Украины грецкие орехи росли, и мама из своего детства знала, к каким последствиям приводит чистка зеленых орехов. В кожуре и мякоти орехов очень много иода, который на воздухе окисляется и окрашивает поверхности. Конечно, я этого не знал, а мальчишки не предупредили. Впоследствии, наученный первым опытом, я, как и все мальчишки чистил орехи в воде горной речки. Руки и рот тогда меньше пачкались, зато сильно окоченевали, так как вода в речке текла с ледника, и круглый год была ледяная. Несмотря на это в некоторых местах мы иногда в ней купались, а в лагере ловили под камнями бычков, которых нам жарили на кухне.   

***
В летнем лагере в Такобе я был один только раз после первого класса. Вся жизнь в Таджикистане вспоминается как сплошной восторг. Также и лагерь. Как мы с ребятами вставали утром и прежде, чем войти нам в уличный туалет, туда входил вожатый и проверял на наличие насекомых: скорпионов, фаланг и тарантулов. Один раз я помню, как нас предупредили, что в левом верхнем углу сидит скорпион, чтобы мы потихоньку делали свои дела и не спугнули его. Не могу сказать, что нам было очень страшно. Страшно, но не очень!
Змеи в туалет не заползали, но зато в достаточном количестве водились в траве. Наверное, детский визг на территории лагеря их распугал и там мы их не видели. Но за территорией встречать приходилось.
Однажды мы с мальчишками пошли за территорию и у каждого из нас были рогатки, которые мы сами сделали. Помнится, что у меня получилась отменная рогатка. С широкой скрученной резинкой и прочной рогатиной, которую я сам вырезал подаренным мамой многолезвенным перочинным ножиком.
Вышли на солнечную поляну, посредине которой стояло несколько низких деревьев, даже скорее кустов, на ветках которых сидели небольшие птички. Ребята стали по ним стрелять из своих рогаток. Я  тоже хорошо прицелился с достаточно большого расстояния и запустил в птичку камешком из рогатки. Неожиданно для самого себя, так как я первый раз стрелял по птичкам, я в нее попал. Птичка упала с ветки. Я, радостный от своего успеха, подбежал к дереву, нашел птичку в траве и взял ее в руку. Она была маленькая и еще теплая, но ... неживая. Я растерялся. Не знал, что делать. Принести в лагерь, чтобы ее вылечить? Но, ведь это я ее убил! Я стоял и смотрел на птичку. Рогатка выпала из моих рук и поднимать ее я не стал. Потом я поднял камень с земли, под ним была ямка. Я немного ее расширил, положил в нее птичку, прибросал землей, положил сверху камень и побрел в лагерь.
Радости у меня не было, но не было и горя. Я не осознавал события смерти живого существа. Была растерянность от противоречивости ситуации.
Больше я никогда не стрелял из рогаток по птичкам или другим живым существам и меня не привлекала охота, или даже рыбалка. 
Хотя на рыбалку мы в лагере ходили и, как я уже упоминал, ловили бычков под камнями в реке голыми руками. Поймав бычка, мы бросали его в ведерко, где он извивался и бился о стенки. Когда набиралось полведерка или больше, мы шли в лагерь на кухню, где тут же, специально для нас, жарили этих бычков. До сих пор, когда вспоминаю и пишу эти строки, у меня слюнки текут. До чего это было вкусно!   

***
В Такобе у меня была почти полная свобода. Поселок маленький. Меня и Сережку знали почти все его жители. Поэтому мы, без какого либо разрешения гуляли, где хотели. Тем более, что моя мама не захотела сидеть дома и папа принял ее на работу чертежницей. 
Как- то друзья предложили нам покататься по горам на велосипедах. Это были, конечно, не современные горные велосипеды, а обычные дорожные и у меня "Орленок". Да и те горы это не пологие холмы, как в Швеции в Эре, а довольно крутые скалы. Но среди скал было много дорожек и тропинок, по которым вполне можно было кататься. Одна из тропинок, по которой ехала наша ватага человек в семь, привела к "чертову мостику" через небольшую расщелину. Мостик был сделан из двух досок сбитых вместе. Под ним на глубине метров в 20 - 30 тек ручеек. Поначалу было страшновато, но увидев, как ребята со своими велосипедами переходят по нему, я тоже довольно спокойно перешел.
Перейти надо было обязательно, потому что именно на той стороне у подножья скалы была площадка метров 40 вдоль ручья на 15 метров в глубину. На этой площадке местные ребята разводили костер и пекли в нем картошку, которую захватывали с собой. Составив у скалы велосипеды, этим мы и занялись. Занимались, собственно, старшие ребята, а я только наблюдал, иногда поднося найденные веточки для костра. Время шло незаметно. Когда все было съедено, мы поехали домой. Было довольно поздно, но еще светло. В горах долгие сумерки. Солнца за горами уже не видно, но небо еще светлое.
Добравшись до дома, я первым делом залез в холодильник, где лежал большой пучок розовых вкуснейших сосисок. Я очень любил есть их сырыми, поэтому оторвал пару штук и тут же съел. Утолив первый приступ голода, я уже спокойно отрезал кусок белого хлеба, намазал его маслом и посыпал сахарным песком. Сотворив такое пирожное, я уже сел за стол, взял книжку и только начал его есть, как в квартиру вошла мама.
- Где ты был? Я весь поселок и соседние кишлаки объездила.
- Мы с ребятами на велосипедах катались, - не чувствуя за собой греха спокойно ответил я.
- Где вы катались? Я все дороги проехала. Я бы вас увидела.
- Да, мы в горах, за кишлаком катались и картошку пекли в ущелье.
- В ущелье?!   
И мама падает навзничь и лежит на ковре в гостиной с закрытыми глазами.
Я не на шутку испугался, заплакал, закричал:
- Мама, мамочка не умирай!   
Прошло немного времени. Мама тяжело вздохнула, открыла глаза. Посмотрела на меня, обняла и совсем тихим и добрым голосом сказала:
- Я так испугалась за тебя! Ты больше не будешь так делать?
Здесь уже я разревелся и обещал маме больше никогда так не делать.
Я сдержал свое обещание и в Такобе больше не уезжал в горы на велосипеде. Но еще не раз огорчал маму долгими отсутствиями без предупреждения. Когда  уже студентом возвращался домой в 4 или 5 часов утра, а мама ждала меня на балконе, она всегда говорила:
- Подожди сыночек. Будут у тебя детки - отольются кошке мышкины слезки!
Мама была прозорлива. Так оно впоследствии и было.

Интернет-магазин издательства
http://business-court.ru