Плагиат

         Безработного Родьку в плагиате обвинили. Сразу трое. За стих про любовь к Маше Ивановой. Которая родом из Клязьмы была и привлекалась за занятие проституцией в Центральном административном округе г. Москвы. Неоднократно и в течении последних пяти лет. К штрафам. И состоящая на учёте. Везде...
        А Родька в стихе про жену свою писал. Любимую. И она не привлекалась. Вроде. Как он полагал. Отлучалась бывало. За деньгами к родственникам. Жить-то надо на что-то.  Не без того. Сутками бывало пропадала, месяцами. Хрен знает. Но чтоб — на учёте? Везде? Стал вспоминать…
          Прошлый год. Какой-то дядя Миша у них гостил, её старинный друг якобы. По университету, из Кинешмы. Проездом в Финляндию на Кубок мира по биатлону. Летом. Так и сказала тогда:
            — Мы с дядей Мишей на романо-германских пересекались. Языках, — и с ним в Контиолахти уехала. На месяц…
          Потом недавно. Родственник из Бугульмы Амаяк Авсетович. У них жил. Три недели. Брат её сестры. Армянин в пятом поколении. Машка ещё тогда долго смеялась. Над этим фактом. И Родька смеялся. Тоже. Хохотал.
         — Да, — говорил. — Смешно. Авсетович — брат сестры. Обхохочешься…
           «Кошмар! Амаяк. Бугульма… биатлон… летом, — Родька с ужасом для себя вдруг вспомнил, что и в университете Машка тоже отродясь не училась. Она ж полуграмотная, вообще была. Начальное образование. Три класса. — Убью. Когда из экскурсии вернётся. По золотому кольцу России...»
            Не вернулась. Машка. Иванова. Пропала. Сгинула…
            А ведь всё потом выяснилось. Разрешилось. К всеобщему удовольствию. В досудебном порядке и в переулке. Где трое на одного…
            Совпадение оказалось. Те трое про другую Машу Иванову написали. Сонет. Сами запутались. Про проститутку из Иваново. Из «города невест». И извинились потом. За ошибку и сломанные рёбра. Тоже — безработные...
             А Родька ждёт всё. Жену. Любимую. На обед. Которая к тому же вовсе не из Клязьмы была. А из Сергиева Посада, что в золотом кольце России…