под защитой луны. глава двадцать восьмая

Глава двадцать восьмая
 Суд над Холой королева не сочла необходимым, поэтому, по общему решению Совета Правителей Пяти королевств колдунью просто  заточили на Ледяном острове далеко за Северным морем.   В тот день, когда конвой увозил Холу далеко на север, королева вышла, чтобы своими глазами видеть, как их мир избавится от  нависающей над ним угрозы. Холу вывели из замка и повели к карете с зарешеченными окнами, которая должна была исключить вероятность побега. Айверин стояла на крыльце, яркое солнце, отражаясь от снега, слепило глаза, а в душе королевы жалость к Холе боролась с осознанием справедливости наложенной на нее кары. Почти дойдя до кареты, колдунья обернулась и  гневным взглядом окинула королеву:
-Ты думаешь, что победила, правительница эльфов?
Стражник хотел поторопить колдунью и не дать ей продолжить разговор с королевой, но Айверин  взглядом остановила его,  не желая прерывать последний диалог с Холой:
- Нет, Хола, я не думаю, что я победила. Я знаю, что победили все мы, а точнее – победили силы света, добра, дружбы и любви.   Если бы ты не была лишена этих чувств, то, я думаю, что тобой бы никогда не завладела идея захвата мира.
-Как же ты наивна, королева, - рассмеялась Хола  красивым грудным смехом. – Мне тебя почти что жаль. Ты веришь  в любовь, свет и прочую чепуху? И это источник твоей власти и твоей магии? Так вот, королева,  поищи себе новое основание, иначе, не пройдет и полугода, ты будешь не в лучшем положении, чем я. Ты будешь на  свободе, но свобода станет тебе не нужной. Ты будешь обладать властью над всем королевством, но не сможешь влиять на одного-единственного человека.  Источник твоей власти в твоем сердце, а оно разобьется. Я знаю это так же точно, как то, что  день сменится ночью. И там,  в далеком холодном заточении, меня будет греть мысль о разбитом сердце эльфийской королевы.
-Уведите ее, - срывающимся голосом приказала королева, резко разворачиваясь и уходя в замок.
Хотя Айверин и убеждала себя, что все, сказанное Холой, нельзя принимать во внимание, что ею руководило желание отомстить хотя бы словом, она никак не могла забыть пророчества темной колдуньи. Напрасно Эмма спорила с ней, доказывая, насколько глупо забивать себе голову тем, что может случиться потом. Но уже через несколько дней, оттаяв в обществе Эммы и Мэрдока и вернувшись, наконец, в родной замок, королева решила придать забвению слова колдуньи.
Неспешно, своим чередом, потекли счастливые, золотисто-медовые дни. Весь отряд временно остался в замке, не разъезжаясь по своим королевствам – все участвовали в подготовке к свадьбе Эммы и Райна. Вместе встретили Новый год, и уже наступил январь, когда Мэрдок вдруг превратился в сплошной комок нервов. Учитывая, что уже месяц все члены отряда жили сравнительно спокойно – Райн и Эмма веселили всех  небольшими, но яркими ссорами и сценами ревности, королева и Кристиан снова  начали  общаться как добрые друзья, а Итан весело проводил честно заработанный отпуск, настроение Мэрдока заставило всех поднапрячься. Близился юбилей королевы, замок находился в постоянной суете и напряжении, ожидалось множество гостей, королева, забывая о том, что она эльф и  юбилеи в ее жизни дело привычное, немного поистерила по поводу возраста, вызвав у Эммы удивленный взгляд и вопрос:
-Мадам, вы обычно свои возрастом гордились, что это с вами приключилось?
Но даже мини-истерики королевы и вспышки Эммы в отношении Райна меркли по сравнению с поведением Мэрдока. Он огрызался в ответ на любую шутку, даже если она не была обращена в его адрес,   готов был испепелить любого, сделавшего ему даже справедливое замечание, сам не упускал случая съязвить в адрес друзей, и что-то бесконечно писал, закрываясь в комнате на несколько часов, выбрасывал из окна в снег кипы исписанной и разорванной бумаги, и  бил посуду.
В такой грозовой атмосфере ждали приезда гостей. Первыми прибыли гномы, которые привезли подарки не только  королеве, но и жениху  с невестой. Райн получил от короля Глейна особую гномовскую кольчугу, а Эмме  кожаный пояс, в котором легко было спрятать разные, необходимые в походе, мелочи. Оставлять свою службу при дворе воительница не собиралась.  На следующий день ждали прибытия делегации из королевства волшебников, и тут уже неадекватность Мэрдока удивила даже Кристиана, на которого он накричал, столкнувшись с ним утром в заснеженном саду.
-Вечно ты не во время оказываешься рядом, а когда нужно, тебя не наищешься! – обрушил волшебник поток своих эмоций на друга.
-Мэрдок,  я понимаю, что ты, судя по раннему времени, не выспался и вряд ли адекватно соображаешь. Но на друзей-то зачем бросаться?- удивился следопыт.
Мэрдок споткнулся в сугробе, выругался, пнул ногой снеговика, и, невнятно пробормотав:
-Хороши, друзья, нечего сказать, - покинул сад.
Пораженный Кристиан решил последовать за другом, чтобы помешать ему наломать дров.   В ранний час обычно спали все обитатели замка, но сегодня, как назло, рано проснулась королева и мирно пила кофе, читая книгу в  малой гостиной. Не заметивший ее волшебник принялся кричать на горничную, вытирающую пыль с люстры:
-Совсем вас распустила королева! Что это такое? Иностранная делегация приезжает, а в замке никакого порядка? Кто так вытирает люстру? Почему до сих пор  бра на стенах не  сверкают? Кто же вас, таких  нерасторопных, на службу нанял?
Кристиан покатывался от беззвучного смеха, переглядываясь с изумленной королевой, до сих пор не замеченной Мэрдоком, пока волшебник, отобрав у горничной стремянку, тащил ее к стене. Но когда уже он принялся вычищать хрустальные бра, поучая горничную правильной уборке, королева поперхнулась кофе, не в силах больше сдерживаться.
- Ваше величество? – пристыженный Мэрдок буквально слетел со стремянки. – А я тут уборкой решил заняться. Дай, думаю, помогу замок в порядок привести, все-таки много людей на праздник ожидается.
Королева вытирала слезы смеха, Кристиан  без сил рухнул в соседнее кресло, а покрасневший Мэрдок вылетел из комнаты.
-Что с ним все-таки происходит? – спросила Айверин, но следопыт и сам бы хотел знать ответ на ее вопрос.
Весь день Мэрдок скрывался от друзей,  препирался с прислугой, устроил почти что бой с прачкой, не правильно постиравшей его любимый теплый свитер,  спорил с флористом, неверно составившим букет,  и надоел всем окружающим.
Вечером прибыла долгожданная делегация. Королева, в роскошном темно-зеленом платье, сверкающая золотым янтарем, оттенявшим белизну шеи и яркость глаз, встречала гостей, принимала поздравления с наступающим праздником, и  была не в состоянии заметить, что происходит с обитателями замка.  Гости были размещены со всевозможным комфортом,  и, оставив багаж в предоставленных комнатах, спустились вниз, присоединившись к уже собравшейся в замке компании. Королева  беседовала   со старейшинами Совета волшебников, когда к ней подошел Питер, и тихо произнес:
-Эмма и Кристиан просят вас срочно пройти в оранжерею. Дело не терпит отлагательств.
Встревоженная Айверин, извинившись перед гостями, поспешила в галерею,  проклиная длинное тяжелое платье, замедлявшее шаг. Ее воображение рисовало разнообразные картины, одна страшнее другой, по причине которых друзья могли отвлечь ее от приема гостей. Как только она вошла в оранжерее, из-за высокого куста роз высунулась белая женская рука, и, ухватив королеву за платье, утащила ее вглубь оранжереи.
-Молчите и смотрите, - прошептала ей на ухо Эмма, и повела королеву за собой. В конце импровизированной аллеи из роз их ждал Кристиан, спрятавшийся за кустом и внимательно  прислушивающийся к разговору, доносящемуся из-за лимонного дерева. Эмма  и Айверин вместе с ним выглянули из-за веток. В тени лимонного дерева стоял Мэрдок, то краснеющий, то, не смотря на смуглую кожу, ощутимо бледнеющий,  и влюбленными глазами смотрел на красивую темноволосую девушку,  коротко постриженные волосы выдавали в ней волшебницу первого уровня.
-Амелия? – шепотом выдохнула изумленная королева.
- Угу, - прошептала одними губами Эмма.
До них доносились только отдельные обрывки разговора, но их и не интересовали детали. Друзья пытались по лицам собеседников понять, чем закончится их диалог, и не понадобится ли другу, так тщательно скрывающему свои эмоции в последнее время, их помощь. Через несколько минут Амелия ушла, но, судя по лицу Мэрдока, ни к чему определенному они в своем разговоре не пришли.
Шпионы тихо прокрались к выходу.
-Так вот в чем причина его странного поведения? – задумчиво спросила королева.
-И, судя по всему, лучше вести себя он не станет – вряд ли их разговор закончился на хорошей ноте, - смахивая с лица цветочную пыльцу, аллергией на которую она страдала, продолжила мысль королевы Эмма.
Позднее, в  обществе гостей, королева внимательно наблюдала за поведением Мэрдока и Эммы. Волшебник в этот вечер был еще большим философом, чем обычно. Амелия же, напротив, старалась произвести впечатление беспечной хохотушки, сердце которой ничто не может затронуть. Эмма в прямом и переносном смысле хваталась за голову, глядя на эту, пока еще не состоявшуюся пару.
Друзей серьезно беспокоила ситуация с Мэрдоком – из серьезного, уравновешенного и жизнерадостного человека он прекращался в издерганное подобие самого себя. Кристиан и Райн вспомнили, что он был влюблен в Амелию еще во время учебы, потом они вроде бы расстались, но общение, по всей видимости, продолжили. Теперь главной задачей отряда стало примирение влюбленных.
На следующий день Эмма несколько часов провела в обществе Амелии, рассказывая ей  различные подробности о путешествии и старательно представляя Мэрдока настоящим героем.  Королева, планируя мероприятия к празднованию юбилея, позаботилась о том, чтобы Амелия и Мэрдок как можно больше времени проводили вместе. Райн и Эмма, словно невзначай, пригласили их на парную прогулку – королева в это время «неожиданно» принимала гостей, Кристиана замучила «внезапная» головная боль, Итан тренировал воинов, а Питеру просто было лень покидать пределы замка.
Как только веселая компания вышла за пределы сада, следом отправились терзаемые любопытством королева и следопыт  - им было необходимо удостовериться, что тщательно разработанный накануне план будет реализован.
Как и было решено, Эмма и Райн завели друзей в лес, не смотря на возражения Амелии по поводу глубокого снега. Когда они отошли достаточно далеко от замка, Эмма повторила уже использованный ранее трюк с подвернутой ногой.
- Райн, я не могу идти дальше, - причитала храбрая воительница, повиснув на плече своего жениха.
Тщательно осмотрев ее ногу, Райн пришел к выводу, что Эмме необходимо хотя бы полчаса покоя.
-Кстати, - вдруг вспомнил первый министр королевства. – Мы ведь уже гуляли в этой чаще с королевой.  Тут неподалеку находится домик лесника. Почему бы нам не  провести там время, пока  боль в ноге Эммы не утихнет?
Хотя Амелия не горела желанием оставаться вместе с Мэрдоком в замкнутом пространстве, заставлять Эмму  напрягать травмированную ногу она не могла. Райн донес Эмму до домика лесничего, тихо ругаясь:
-Ты не могла подвернуть ногу поближе к домику? В шубе, с оружием ты весишь далеко не как перышко.
-Молчи и неси, - буркнула Эмма. – Мне тоже не очень-то удобно, но я же терплю ради друзей.
Когда  они дошли до домика лесничего,  к исполнению своей части плана приступила королева.   Спрятавшись за деревьями, королева снова прибегла к древней эльфийской магии, вызывав одну из природных стихий. Кольцо королевы осветило поляну золотым сиянием, луч которого взлетел прям к небесам, Айверин, сама излучая золотой свет, произнесла:
- Айрендум! Вперед, метель!
И тут же в воздухе закружились мириады снежинок,   буря срывала снег  с веток деревьев и вовлекала его в белый вихрь, тучи сгустились, и над домиком лесничего разразился настоящий буран.
-Теперь они до утра уже в замок не вернутся, - довольно улыбнулась королева, и, опираясь на руку следопыта, удалилась  сквозь снежную завесу.
В домике лесничего было тепло и уютно, и пока Райн бинтовал «поврежденную» ногу Эммы, Амелия с Мэрдоком хозяйничали на кухне. Говорить друг с другом им пока было сложно, поэтому в полном молчании они ставили кипятиться чайник, нарезали оставленные в кладовой кексы, сервировали стол к чаю. Когда к ним присоединились Райн и Эмма, буря усилилась настолько, что  окна домика затряслись под ударами ветра.
-Какой буран на улице, - поежилась Эмма, глядя в окно. – Мы так дорогу домой точно не найдем,  в снежной мгле и друг друга потерять рискуем.
Амелия, очень не любившая холод, оказалась поставленной перед сложным выбором – провести еще не менее двенадцати часов под одним кровом с человеком, которого она тщательно избегала, или же заблудиться и замерзнуть до смерти.
- Если мы останемся в доме, мы не умрем до утра от скуки? – наконец спросила девушка.
Райн на несколько минут вышел из комнаты и вернулся обратно,  неся коробки с настольными играми.
-Если ты боишься, что наскучат разговоры с нашей  веселой компанией, то как вариант – игры. Только смотри, не плачь, когда проиграешь.
Вечер пролетел  незаметно.  Мэрдок был так зол на Амелию, что не стал поддаваться ей в игре, и она проиграла ему во всех возможных настольных играх. Райн и Эмма старались не привлекать к себе лишнего внимания, позволяя этим двоим создать нужное эмоциональное поле.  К ночи стали делить комнаты – выбор был небольшим, в доме имелась одна спальня с односпальной кроватью, одна гостиная с удобным диваном, и  раскладное кресло на кухне.
Эмме, как потерпевшей, выделили спальню, Амелия получила гостиную, а Райн и Мэрдок решили спать по очереди в раскладном кресле на кухне. Первым ко сну отошел Райн, а Мэрдок, пообещав не мешать Амелии, устроился на ковре перед камином в гостиной.  Стрелки настенных часов тихо отсчитывали минуты, потрескивали дрова в камине, отблески огня падали отсветами на смуглую кожу  волшебника, высвечивая его тонкий профиль и задумчивое выражение лица. Сквозь сомкнутые ресницы Амелия наблюдала за  ним, следя, как обычно насмешливое выражение лица сменяется легкой задумчивостью, а затем и глубокой грустью. Сон никак не шел,  растревоженное сердце девушки никак не давало ей уснуть. Наконец, Амелия не выдержала и, закутавшись в теплый плед, подошла и села у камина рядом с волшебником.  Некоторое время они молча смотрели на огонь.
-А помнишь,  в школе волшебников, как мы устраивали пикники летними вечерами?- спросил, наконец, Мэрдок.
-Помню….. помню, как я свалилась в ручей, а ты помог мне выбраться, и потом мы долго смеялись над моим нелепым видом. Помню ту контрольную по   зельям, которую я бы завалила, если бы ты не пришел на помощь со своими шпаргалками.
-О да, - глаза волшебника сверкнули. – Ты была такой милой и беспомощной, что мне сразу захотелось защищать тебя от всех неприятностей…. А закончилось это тем, что я и стал твоей главной неприятностью….
В голосе Мэрдока слышались неприкрытая боль и тоска, нашедшие отклик в душе Амелии:
-Возможно…. И я была в чем-то не права…. Ты всего лишь старался заботиться обо мне, ты хотел всегда быть уверенным в том, что я в безопасности. А мне хотелось свободы… только тогда я не знала, - Амелия ненадолго замолчала,   решаясь сказать нечто очень важное. – Я не знала, что свобода превратится в одиночество. Что ни с кем, кроме тебя, мне не захочется решать свои проблемы, никому другому я не смогу открыть душу. А ты ушел, ушел в это дурацкое опасное путешествие, из-за которого я была готова тебя возненавидеть.
В темных глазах волшебника постепенно загорались огоньки надежды:
- Я ушел только потому, что боялся однажды увидеть тебя с другим. Мое сердце было и так разбито, но если бы это свершилось, оно превратилось бы в мелкий песок. Я был готов бежать на край света, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Время замерло – казалось, что больше не тикали часы, не трещали дрова, не завывал ветер за окном. Двое у камина смотрели  друг на друга, и глаза их говорили гораздо больше, чем могли сказать слова. 
На утро снегопад прекратился, но когда друзья покинули домик лесничего и вышли за пределы поляны, они обнаружили, что в других частях леса его и не  было  - сугробы не увеличились ни на единый миллиметр, небо было ясным и безоблачным.
-Хм, волшебство, да и только, - пробормотал Мэрдок, глядя, как легко Эмма наступает на так болевшую накануне ногу.
-Что ты сказал, дорогой? – спросила державшая его за руку Амелия.
- Да вот думаю – что-то эльфами в округе пахнет, - бросил Мэрдок многозначительный взгляд на Эмму. – Золотая магия в воздухе витает.
- Это все королева, - рассмеялась  Эмма. – Не нам одним теперь быть объектом пристального внимания ее величества, присоединяйтесь, дорогие друзья.