Истории про Эмми Бартон. Глава 16

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Марти ловил журла******6, которого застал сидящим на столе в кабинете и жующим листы волшебной книги, не убранной в шкаф по забывчивости. И, разумеется, без шума наш ловец не обошелся. В пылу погони кот опрокинул лестницу, приставленную к книжному шкафу, этажерку, разбил каминную вазу из древнего китайского фарфора и два горшочка с комнатными растениями – лунной традесканцией и эльфийской фиалкой.

(******Журлы – это волшебные существа из разряда мелких бесов, похожие внешне на степную лисицу, только очень грязную, и с вытянутой и загнутой кверху мордой с круглым черным носом. Они лазают в жилища по ночам, портят все, что попадается им под нос, съедают пищу, жуют книги и гадят. Оставляют после себя особо противную и въедливую вонь. Воруют ценные вещи, на которые не наложено противоворовское заклинание, и пугают детей из темных углов.


В результате своих тактических маневров наш пушистый рыцарь выдрал клок из хвоста журла, пару раз укусил его и оцарапал бесу нос, после чего несчастный воришка и пакостник покинул дом номер восемь по Цветочной улице, вероятнее всего, навсегда.

Из-за устроенного Марти и журлом грохота весь дом Бартонов был поднят на ноги в шесть часов утра. Всполошенный и невыспавшийся домовой Уилкопп, появившийся в кабинете первым, нашел там жуткий разгром и тут же принялся наводить порядок. За этим делом и застала его Эмми, также разбуженная утренним шумом.

- Великий Мерлин! Что случилось, Уилкопп? Что это было? Вот уже который день я не могу выспаться! – вскричала юная фея, появившись в кабинете в ночной рубашке и с палочкой наизготовку.
- Ничего особенного, - отвечал ей домовой. – Судя по запаху, - он сморщил нос, - это был журл, который уже не в первый раз навещал наш дом. И на этот раз Марти его отделал как надо!

И Уилкопп показал рукой на рыже-бурые клочки шерсти на полу.
- Какой ужас! – Эмми подошла к столу и обнаружила испорченную бесом книгу. – Уилкопп! Посмотри: Пятнадцатый Том Волшебной Энциклопедии! Несколько страниц съедены!

- Да, - отвечал домовой, продолжая убирать грязь и восстанавливать порядок. – Но эти потери восполнимы: новый том можно заказать. А вот что делать с китайской вазой? Помоги-ка мне, Эмми.

- Интересно, - проговорила девочка, выполняя вензель, напоминающий горизонтальную восьмерку с хвостиком, - а куда снова подевалась фея Ольстенбах? Ведь это она забыла Пятнадцатый Том Энциклопедии на столе.
- Не отвлекайся, Эмми! – одернул ее домовой. – А то что-нибудь получится не так.

- Все сломанное и разбитое – К ПОРЯДКУ! – вскричала Эмми и стала наблюдать, как из разных углов комнаты слетаются осколки старинной вазы и собираются в единое целое. – Ну вот, с вазой все в порядке. С традесканцией и фиалкой – тоже. А ты волновался.

- Да, только вот у той этажерки – ножки шиворот-навыворот встали. Да и присмотрись к вазе: какая-то она не такая.
Эмми поправила ножки у этажерки (с помощью волшебной палочки, разумеется) и взяла китайскую вазу в руки, чтобы получше ее рассмотреть.

Ваза действительно была какая-то не такая. Но что в ней было не так, Эмми понять не успела, потому что со стороны кухни раздались дикие вопли вперемежку с жалобным мяуканьем. Ваза выпала из рук и вновь разбилась, но о ней уже никто не думал, и домовой и маленькая фея со всех ног бросились на кухню.

Мяукала и вопила Кэнти, у которой начались наконец-то схватки. Бедняжка звала всех на помощь. Марти уже был на месте, да и фея Ольстенбах оказалась тут же. Она сидела рядом с корзиной и гладила кошечку.

- Ну вот, и первый показался, - сказала фея, когда Уилкопп и Эмми вбежали в кухню. – Ничего, малышка, больно не будет. Не бойся.
Кэнти продолжала мяукать и прерывисто дышать.

Эмми склонилась над корзиной. Кошка лежала на спине, по ее пушистому белому животу проходили волны, а у хвоста копошился какой-то замызганный комочек. Вот волны возобновились, и Кэнти снова жалобно мяукнула. Эмми отпрянула от корзины и закрыла глаза. На миг ей стало страшно.

- Вот и второй! – сказала Безумная Грета, а заметив Эмми, стоящую с закрытыми глазами, рассмеялась. – Эмми! Ты-то чего боишься? Посмотри, какой малыш появился на свет.

Эмми открыла глаза: переставшая плакать Кэнти облизывала попеременно два комочка. Затем волны вновь побежали по животу Кэнти, и  бедняжка снова замяукала. Эмми, набравшись мужества, наблюдала за тем, как рождаются друг за другом третий и четвертый котенок.

- Ну вот, кажется и все, - произнесла Безумная Грета, облегченно вздохнув. – Четыре котенка! В первый же раз! И какие хорошенькие!
Притихшая девочка сидела на корточках рядом с корзиной, наблюдая за новоиспеченной мамашей и, казалось, не слушала волшебницу.

Кошка уже облизала котят и, свернувшись вокруг этих маленьких комочков, грела их своим телом. Через несколько минут, успокоенные и обогретые, они нашли каждый свой сосок и стали жадно поглощать молоко. Двое новорожденных были похожи на Кэнти – такие же бежевые с белыми лапками и кончиками хвостов, один – вылитый папаша Марти – рыжий и мохнатый, а последний – четвертый – был пятнистым – бежево-бело-рыжим с серыми полосками на лапках.

Насосавшись вкусного молока, вся бравая четверка уснула, прижавшись друг к другу и к маме. А что касается Кэнти, то она, довольная выполнением нелегкой задачи, откинулась на бок и, прикрыв глаза, стала мурлыкать. Марти, который незримо присутствовал во время всего действа, вышел из укрытия и присел рядом с корзиной, очень гордый собой и своей подругой.

- Вот, Марти, ты и стал папой, - проговорила задумчиво Эмми и почесала кота за ушами. – Смотри, береги малышей и Кэнти. Кстати, Марти, кого это ты сегодня гонял в такую рань, а?
Кот удивленно посмотрел на свою хозяйку и мигнул глазом. Эмми потрепала своего любимца за загривок и оглянулась на шум.

В столовой уже накрывали к завтраку. Уилкопп суетился с кофейником, наливая свежезаваренный ароматный кофе в серебряные чашечки, а фея Ольстенбах пыталась раскурить свою трубку, держа при этом в другой руке кубок с глинтвейном. Эмми наколдовала два блюдца с молоком для кота и кошки и отправилась к себе в кабинет – кормить Соню, прилетевшую с прогулки.

Посреди кабинета как раз под люстрой, с которой свисала летучая мышка, валялась груда осколков.
- А про вазу я и забыла, - подумала юная фея и угостила свою летучую подопечную мисочкой молока и несколькими ягодами клубники, которые по мановению волшебной палочки появились из воздуха. Затем, надев домашние тапочки, Эмми принялась за осколки.

Вновь нарисовала горизонтальную восьмерку с хвостиком и тихо произнесла:
- Осколки – к ПОРЯДКУ!

Осколки послушно принялись собираться, и перед Эмми вновь возникла китайская ваза, но в ней по-прежнему что-то было не так. Девочка взяла вазу в руки и принялась ее внимательно рассматривать. Части разбитой вазы соединились друг с другом крепко, но рисунок, яркий и замысловатый, был нарушен.

- Как же такое могло произойти?! - подумала Эмми и понесла вазу в столовую – показать фее Ольстенбах и Уилкоппу.
Домовой уже допивал третью чашку кофе, фея Ольстенфах полностью погрузилась в облако табачного дыма, а оба кошачьи блюдца были вылизаны до блеска.

- Присаживайся, Эмми, я тебе налью чашечку кофе, - предложил ей Уилкопп. – Это очень бодрит.
- Вернее, ты хочешь сказать, это не дает вновь уснуть на ходу? – подзадорила его Эмми, водружая вазу в центре стола. – Лучше объясни мне, как получилось, что осколки умудрились склеиться неправильно?

- А-а-а, ты о вазе? – Уилкопп откусил кусочек пирога с яблоками и вздохнул. – С этой вазой с самого начала что-то было не так. Помню, когда еще твой папа подарил ее твоей маме, фее Элейне, твоя бабушка, фея Литиция, сказала, что ваза, судя по всему – с изюминкой.

- Наверное, она имела в виду какой-то хитроумно спрятанный секрет? – предположила девочка.
- Ничего подобного! – вдруг подала голос Безумная Грета, выныривая из сизого табачного дыма.- Просто к разбитому китайскому фарфору нужно применять особое заклинание.

- Это какое же? – встрепенулась то час Эмми.
- А такое, - проговорила фея Ольстенбах, разгоняя дымное облако взмахами палочки. – Следите за моими действиями внимательно.
Она медленно подняла волшебную палочку над китайской вазой и нарисовала в воздухе правильный трилистник, а затем произнесла:

- Китайский фарфор – ОБНОВИСЬ!
Ваза слегка приподнялась над столом, засветилась неясным мерцающим светом, а потом вновь опустилась. Эмми внимательно ее рассмотрела. Ни одной трещинки! Ваза была как новая! И замысловатый узор был на месте – яркий и покрытый глазурью.

- Ну вот, - произнесла фея Ольстенбах, - а теперь нужно восстановить ее настоящий возраст. Это уже – Магия Высшей Ступени, дорогая племянница.

И фея, взмахнув палочкой, призвала Девяносто Девятый том Энциклопедии. Полистав его недолго, она остановилась на восемьдесят первом параграфе, отметила алой галочкой нужный абзац и отправила фолиант прямиком к Эмми на колени.

- Почитай, Эмми, тебе это пригодится, - со вздохом проговорила она. – Китайский фарфор так часто бьется.
Эмми тоже вздохнула и принялась читать:
«Чтобы вернуть китайскому фарфору его истинный возраст, необходимо…

- Интересно, - думала Эмми, одновременно читая указания по восстановлению древности китайского фарфора (иногда она позволяла себе одновременно читать и думать), - почему меня все время заставляют заниматься магией на уровне Высшей Ступени? Ведь по окончании колледжа Мелузины в лучшем случае присваивают Среднюю Магическую степень.

- А потому, моя милая племянница, - ответила ей Безумная Грета, прочитав ее мысли , - что обстоятельства твоей жизни складываются таким образом: тебе галопом приходится осваивать Высшую Ступень, чтобы просто-напросто остаться в живых.

Девяносто Девятый том Энциклопедии с грохотом упал на пол, так сильно вздрогнула девочка, услыхав эти жестокие слова, и пока Эмми находилась в ступоре, Уилкопп с кряхтением полез под стол за фолиантом.

- Неужели все так плохо? – наконец спросила юная волшебница.
- Нет, - ответила ей фея Ольстенбах, продолжая выпускать из трубки сизые клубы дыма. – Но могло быть гораздо хуже, если рядом не было меня. Вспомни, к примеру, о недавнем вторжении в твое сознание.

- Да, - согласилась Эмми. И недавние события прошли стройными рядами перед ее внутренним взором.
Вначале гроза, вернее, ураган, пронесшийся над Стархольмом, затем – путешествие в промежуточную зону, после этого – нападение графа Дракулы и, наконец, пожар на Сонной улице.

- Ты уже повзрослела, милая Эмми, - с некоторым сожалением произнесла Грета Ольстенбах. – Ты повзрослела раньше времени. Это и не хорошо, и не плохо. И чем скорее ты это осознаешь, тем лучше для тебя. Бабушкины сказки и детские забавы кончились.

Волшебница снова вздохнула и добавила:
- И ты не единственная в этом доме, кто так рано повзрослел.
Безумная Грета указала волшебной палочкой в сторону Уилкоппа, затем на кухонную дверь, а потом на себя.

- Я лишилась своих родителей в одиннадцать лет. И меня воспитывала бабушка, родная сестра феи Литиции, самая вредная из колдуний, которых я когда-либо знала. А что касается Уилкоппа, то он получил под свою опеку дом Штейфенхкокков, который превратился позднее в дом Бартонов, когда новоиспеченному домовому стукнуло без малого восемь лет от роду. И ты не знаешь, чего стоило твоей бабушке, фее Литиции, поддерживать порядок у себя в родовом гнезде.

А что касается Кэнти, то думаю, ты сама понимаешь, в каком возрасте эта юная кошечка не далее как сегодня утром стала мамой. Впрочем, у кошек раннее материнство, как и раннее взросление, в порядке вещей.

- Подумай обо всем этом на досуге и почитай про восстановление древнего фарфора, - закончила свою речь фея и снова исчезла в облаках табачного дыма.
- Она правду про тебя рассказывала, Уилкопп? – растеряно спросила девочка, придя в себя после очередного потрясения.

- Это действительно было именно так! – с нескрываемой гордостью заявил домовой. – Я был самым молодым домовым в нашем роду, который когда-либо вступал в свою должность официально. Но дела своего я тогда совсем не знал…

Эмми глубоко задумалась. Из головы не шли, а наоборот, упорно там оставались резкие слова феи Ольстенбах: «Ты повзрослела раньше времени… И ты не единственная, кто так рано повзрослел.»

- Выходит почти все волшебники взрослеют раньше времени. Вот и дядюшка Моржеус повзрослел, когда судьба столкнула его с феей Мелузиной… Но ничего плохого из этого не вышло. А вот когда повзрослела тетка Румпель? Это интересно! Может быть, она до сих пор еще в детстве?..

- Думаю, она повзрослела, когда выпила отворотный эликсир, - ответил на ее мысли Уилкопп, внимательно следивший за переживаниями юной феи.
Девочка вздрогнула от этих слов, но промолчала, продолжая размышлять.

Через полчаса внутренней ожесточенной борьбы Эмми все же приступила к изучению процесса старения китайского фарфора. Еще через полчаса она добилась успеха, и ваза была восстановлена в своем истинном возрасте. Домовой констатировал удачное завершение этого процесса, и хотя ваза внешне не изменилась, он с полной уверенностью заявил маленькой волшебнице, что фарфор-таки состарился.

- Попробуй взять ее в руки, - посоветовал он.
Эмми приподняла вазу, взвесила на руках и удивилась тому, насколько легкой теперь она стала.

Справившись с непростой задачей, юная фея решила понаблюдать за кормлением котят, а насмотревшись на крошечные сосущие комочки и вполне довольную жизнью кошку-маму, отправилась к своей подруге Веронике Вернон, чтобы сообщить о случившемся.

Новости были встречены с восторгом и сопровождались взрывами смеха, так красочно и живо Эмми описала это утро. Беспокоить кошку-маму визитами пока не стали, зато вспомнили об одном отложенном на несколько дней деле. Девочки совсем забыли, что хотели посетить фею Лоувиль и полюбоваться осенней гостиной.

- Как ты думаешь, мама,  - спросила Вероника фею Сирени, - теперь будет удобно посетить нашу погорелицу?
- Вполне, - ответила задумчивая фея и наколдовала прелестный горшочек с изумительной розой, меняющей окраску по настроению или желанию владельца. – Подарите ей это растение и передайте мой сердечный привет.

Юные феи взяли подарок и отправились к фее Эдне-Ираиде-Анне и так далее Лоувиль на Сонную улицу.
Поравнявшись с предупреждающим объявление (прочитав которое Вероника хмыкнула), Эмми Бартон глубокомысленно заметила:

- Я, между прочим, сегодня спала очень мало, всего четыре часа. Так что Сонная улица будет на меня действовать сильнее. Следи за мной, Вероника.
- Если ты боишься заснуть находу, может быть, имеет смысл пробежаться?
- Ага! И заснуть набегу!

- А что ты тогда предлагаешь? – спросила обескураженная резкостью подруги Вероника.
- Надо щипаться, - предложила Эмми и ущипнула за локоть подругу. – Вот так.
- Ладно, - согласилась та, но подумала про себя: «Веселенькое дело – завтра мы обе будем все покрыты синяками».

И они перешагнули красную разделительную черту.
На Сонной улице пахло цветами: левкоями, жасмином и абиссинской розой. Иногда сквозь этот ароматический дурман пробивался сильный запах лилий, от которого сразу начинала кружиться голова.

- Давай ускорим шаг, - зевая во весь рот проговорила Эмми.
В ответ Вероника ущипнула ее чуть повыше локтя и прибавила скорость, крепко держа подругу за руку. У самой Вероники сознание было ясным, и, казалось, волшебный дурман этой улицы на нее не действовал.

- Интересно, а если фея Лоувиль спит? – спросила она Эмми, когда они почти бегом добрались до новой виллы волшебницы.
- Она не спит, - сквозь обволакивающую ее дрему пробормотала Эмми. – Я точно знаю. А вот я сейчас засну…

- Не спи, - неожиданной властно и сердито приказала подруге Вероника и вновь ущипнула ее за руку.
- Ай! – вскрикнула Эмми Братон и пришла в сознание. Дверь дома наконец-то распахнулась перед ними, и они вошли в зал полный лесных цветов и вьющихся лиан, раскинувших свои плети по стенам и свисающих с потолка. В центре зала был небольшой бассейн с серебристым фонтаном.

- Что-то я не помню здесь фонтана, - проговорила Эмми, нагнувшись над бодрящей влагой, и ополоснула лицо.
- А его здесь и не было, милые девочки, - услышали юные волшебницы мягкий голос феи Эдны.- Фонтан появился уже после того, как мой дом покинули волшебники, украшавшие мое новое жилище.

Эмми и Вероника, несколько растерявшись, молча сделали реверанс.
- Очень рада, что вы ко мне зашли, - продолжала чудная свов;дящая, принимая из рук Эмми подарок, - я давно ждала вашего визита.

- Сразу после посещения феи Мелузины? – внезапно для самой себя спросила Эмми Бартон.
- Совершенно верно, милая девочка, - фея Лоувиль внимательно посмотрела на нее. – Совершенно верно. Именно Мелузина и оставила после себя этот фонтан.

- А теперь пройдем в Осеннюю гостиную, которую вы так хотели посмотреть, и выпьем по чашечке кофе, - предложила радушная хозяйка.

В гостиной, как и полагается, опадали желтые и красные листья. Желтые – от берез, красные – от кленов. Под стульями и по углам зала росли грибы, и воздух слегка пах влажным мхом и прелью. В центре гостиной стоял круглый дубовый стол, и из него то там то сям торчали сучки с листьями и желудями, а вокруг высились стулья, над которыми зеленые ветки берез образовывали душистые арки.

- Великолепно! – восхитилась Эмми.
Что касается Вероники, та удивленно открыла рот и поэтому не могла вымолвить ни слова.
Когда первое изумленье улеглось и гости с хозяйкой уселись вкруг прорастающего ветками стола, в воздухе запахло ароматным кофе, печеньем и свежей земляникой со взбитыми сливками.

- А у тебя есть некоторые способности в снов;дении, - заметила волшебница Эмми. – Очень интересно. Надо будет поговорить о тебе с феей Элейной.
Перед глазами Эмми на миг появился, а потом исчез облик матери зеркале хрустального дворца, и пронеслась мысль: «Мама! Как она там?!»

- С ней все хорошо, - заверила ее снов;дящая волшебница. – Послезавтра 15-го августа она доставит своего спутника на Высший Суд Магов, ее затворничество окончится, и вы встретитесь.
Эмми уронила слезинку в кофе. От этого напиток не перестал быть вкусным, она допила его до конца и принялась за любимую клубнику со сливками.

Время текло… Где-то в глубине дома постукивали маятником часы, отмеряя каждую секунду, но Эмми и Вероника его не замечали.
Постепенно зал окрасился цветами осеннего заката, где золотые тона переходили в персиковые и алые, а затем – в светло-багровые. Откуда ни возьмись прилетел легкий прохладный ветерок и прогнал запах кофе, еще витавший в воздухе. Вновь запахло прелью и влажным мхом.

- Пора собирать грибы, - промолвила фея Лоувиль и наколдовала три корзинки. – Мой домовой будет вам очень благодарен за помощь. Сам он достаточно ленив, важен и грибы собирать не любит.

И гостьи, и сама хозяйка принялись за сбор урожая. Через четверть часа гостиная была очищена от грибов, но буквально на глазах изумленных фей мох и дубовые половицы снова вспучивались, и из-под них показывались маленькие шляпки новых грибов.

- Вот и новое поколение спешит, - заметила фея Эдна, ставя переполненную корзинку на стол. – А вы свои корзинки подарите домовым, они очень любят грибы. Это для них самое желанное лакомство. И приходите ко мне на той недельке, я чувствую, что будет урожай белых грибов и подосиновиков.

- Интересно, - подумала вслух Вероника, - а если их совсем не собирать, новые грибы нарастать будут?
- Будут! С удвоенной силой!  - ответила ей снов;дящая фея. – И лучше собирать без промедления, а то весь пол зарастет так, что и ступить будет некуда. Моему домовому приходится собирать грибы каждый день.


Две юные феи шли по Сонной улице. Корзинки с грибами приятно оттягивали руки, а сна не было и в помине, - наверное, кофе феи Эдны было особенным.

- Надо посоветовать Дремушику, - сказала Вероника, - приглашать к себе в гости коллег-домовых и дарить им весь урожай. Пусть сами собирают грибы и уносят их с собой, как гостинец. Пошлю-ка я завтра к нему нашего Шмеля.

- А я послезавтра – своего Уилкоппа, - задумчиво согласилась с подругой Эмми.