Жил-был я. Кн. 3 Про жизнь. Гл. 5

      «А день какой-же был вчера? Ах, да, среда», - крутилась на языке строчка песни Высоцкого.
      Второе апреля 1988 года. Работа кипит – готовим 821 заказ – первую подводную лодку проекта «Барс», к выводу из цеха 50.
      Я работаю в «выводном» режиме - с ночи до вечера. Ночью принял испытания третьего отсека и пары носовых цистерн главного балласта, да в плюс, произвел поотсечную приемку монтажа системы охлаждения. Многостаночник, едрёнтить.
Покачиваясь, шаркнув плечом о дверной косяк, я ввалился в свою кандейку, что на инженерных лесах. Снял каску, положил на соседний стол. Сел на скрипучий стул, сделал пометки в рабочем блокноте, и, не выпуская карандаша из пальцев, положил голову на руки и прикрыл тяжелые веки.
      Каска, качаясь на своей макушке, ещё не остановилась, как я уснул.
      Где-то пилят металл, кто-то долбит по железу, угольные электроды грызут сварные швы. Над головой этажом выше топчутся, аки стадо слонов, что-то бухается на рифленые листы ярусов, «тренькает» крановый звонок. В общем, процесс идет, а я сплю – не реагирую.
      По железному настилу лесов, приближающийся топот десятка ног.
      «Смена пошла? Мимо».
      Вкрадчивый стук в дверь.
      «Нет, не мимо».
      - Вечер добрый. Можно? Извини, без доклада. Выручай, - выпалил седой контрольный мастер, как будто от скорости словарного потока, зависит то или иное решение.
      «Макарыч, сорок третий цех, - крутится в голове. - Бляха – муха! Не к добру».
      - Здорово. С утра, вроде, виделись.
      - А, едри её в шарошку. Такое дело.
      Разминаю сигарету-«родопину», прихватываю губами, знаком останавливаю собеседника: «Отдышись». Прикуриваю:
      Спросонья, вкус дыма острый и неприятный. Откашлялся: - Что у вас? Только не тарахти. Помедленней.
      - Да задачка простая. В уравнительной цистерне, местами, не набрали толщину слоя, пришлось перекрашивать. Сегодня, к утру, высохло. День вентилировали. Лазили, мерили.  Засада в том, что цистерну надо «закрывать» под испытания. Извини, приемку планировал на завтра, - крутился перед столом мастер ОТК. – А строители давят: «Сегодня!» Выручай, ЯрБатькович.
      «Знаю, как вы планируете. Как получится.
      Выводной этап строительства корабля - это катастрофа, стихийное бедствие, вулкан!  Планы порушены. Незыблемо только одно - дата вывода готового корабля из эллинга».
      Я, глазами, в «Извещение к удостоверению ВП номер 3612». «Ну, так и есть – «Ур. Ц. Пр. Б. Нанесение покрытия Б-ЭП черт. 09710-.......». Проще - окраска внутренних конструкций уравнительной цистерны правого борта.
      - Бэ-Па, -  произнес вслух марку краски.
      - БЭПа, БЭПа. Наша, отечественная. Туда её в шарошку, - торопливо закивал контрольный мастер ОТК.
      - Всё торопитесь. Небось, набадяжили пожиже, - я подмигнул бригадиру, - что б лучше было. И спирту по экономней. Да? Краска потекла - слой стал тоньше.
      - Да, - сокрушенно вздохнул и, переминаясь с ноги на ногу, пробубнил бригадир маляров.
      - Так, двух компонентная на эпоксидной основе. БэПа. С английской БэПой так бы не схимичили. Самоделкины. Быть. Садитесь. В ногах правды нет. (Какой правды? Чушь какая-та). Давайте бумаги. Смотреть будем.... К приемке приступил.
Развернули «бумаги»: чертежи, сертификаты качества, номера партий, банок, «пооперционники», журналы контроля, анализы. Так, анализы  - безупречны. (Кто бы сомневался?), акты, результаты замеров (в допуске. Проверим). Судя по чертежу, придется ползти через лаз верхнего стрингера. Нижние технологические вырезы уже заварены. Сам принимал сварку. Опять ползти по узким тесным шпациям прочной цистерны. Волочить хребет по наплывам - усилениям вырезов прочных диафрагм. Зато, какая дЕйственная профилактика  радикулита и остеохондроза! Рекомендую.

                ----

      - Как же вы красили? А как вентилировали?
      - Как всегда, приточно – вытяжным методом.
      - Ну-ну, значит никак. Опять нарушаете? - строго спросил я.
      - Дак, мы ж для дела. Мы завсегда. Едри её в шарошку, - отводя глаза, приговаривал контрольный мастер.
      - Да ладно, Макарыч, придурять. Ты ж не лектор общества «Знание» деревни Лешуконского уезду. Забыли, как на «Звезде» два маляра задохнулись.
      - Ну, как же не помнить, - сердечно вздохнул Макарыч. - Но мы...
      - Всё! Хорош! - я в корне пресек болтовню. И резко повернувшись к бригадиру, твердо произнес: – Это Ваша вахта - следить за техникой безопасности работ.
      - Ну, - бригадир виновато развел руками и посмотрел в строгие очи контрольного мастера. – Да.
      - И Ваша, - обратился я к ОТэКашнику. Тот опустил глаза.
      - И моя, - закончил я
Изучив документы, объем и правильность заполнения, докурив третью сигарету, собрались идти на приемку работ.
     - Сколько переносок?
     - Три.
     - Фонарей?
     - Каждому.
     - Страховка?
     - Проверена.
     - Есть...  Готовы?
     - Да
     - Тогда поехали, - я встал со скрипучего стула и рукой «раздвинул», как занавеску, струи табачного дыма. - На свежий воздух! В цех!

                ----

      На выводе корабля из цеха остро ощущается постоянная сиюминутная потребность в тебе. Потребность в твоем постоянном присутствии. Всех интересует твоё мнение! Ощущение - будто ты соединен с производством тонкой туго натянутой струной. И она постоянно вибрирует, отзываясь на каждое касание. А касаний много.
      «А может, боятся? Без сомнения, боятся «по должности». Заглядывают в глазки. Я могу испортить жизнь. «Мало ли что взбредет в голову молодому офицерику, а премия она, все-таки, как не крути, душу греет».
Ты нужен. С тобой, как с инженером, разбирают технические вопросы; «утрясают», как с военпредом, возникающие, с подозрительным постоянством, «текущие» вопросы, или, запросто, в курилке, подходят, как к человеку, как к соратнику по общему делу, просто поговорить. Чего уж там? Поболтать. Выговориться.
И это данность.
      «Значит, я внушаю доверие. Это значит, что я не «хитро выделанный» истукан, а деловой, честный, технически грамотный человек. Где-то дипломат, а где-то мировой судья. Мало ли «матюгов» срывается в производственных конфликтах. Надо понять, надо погасить страсти и самому не попасть на удочку провокации.
      Должность, как по тонкому льду. Как поведешь себя, так и о тебе судить будут. «Рабочий класс» не проведешь. Почему? Черт его знает. Знаю, что не проведешь. Нюх у него на людей- безошибочный.
      Ты работаешь, и рабочий класс видит это. Он видит, что ты, персона, наделенная большими полномочиями, не стремишься возвыситься над ними. А воспринимаешь их, как своих единомышленников, соратников из одного окопа. И они мгновенно понимают и оценивают это.
      «Я рядом с ними, плечом к плечу, в каске и робе, грязный, потный, но довольный результатом хорошо сделанной работы. Мы вместе и, это главное».
      - Корабли в белых перчатках не строят.  Здесь, весь на виду, произнес Отец.
      - Как на продуваемом Обрыве, - ответил я.
      Находясь в постоянном рабочем ритме, кожей, спинным мозгом чувствуешь, как количество принятого материала переходит в качество, в осмысленное движение к уже ощутимому финалу.
      Требование – «владеть обстановкой» - выполнено.

                ----

      После, в общем потоке, вы вместе проходите через Центральную вахту и, не торопясь, по пути, идете домой. Панибрат? Отнюдь, нет. Ты их товарищ и сподвижник, ратующий за общее дело. Не бюрократ, а инженер. Не приемщик, а рамки закона и справедливый технический суд. Неотвратимый укор или благодарность. Кто на что заработал. Не пустышка, не балаболка, а мысль и серьезность. Не колобок. Не прохиндей. А мужчина. С твердым мужским словом.
      Понимаешь, может быть общаться с пустышкой – колобком легко, может с ним и «прокатит», но он никогда не поможет бедолаге доказать свою правоту. Никогда не вникнет в проблему и никогда не подскажет. Потому что он – пустышка. Потому что невежда легковесен. Легко принял, а потом  легко прошел, мимо тебя лежащего, и покатился дальше! Колобок.
      Настоящий военпред никогда не примет продукцию «не глядя», «на глазок» или «на слабо». И дело не в том, что «кишка тонка», и ни в трусости, ни в доверчивости или смелости. Дело в принципе – военпред поставлен на страже качества военной продукции. Кстати, настоящий мастер ОТК или настоящий производственный мастер никогда не будет склонять военпреда к приемке продукции, «не выходя из-за стола». А если кто-то хвастается таким методом приемки техники, не верь, он - либо провокатор, либо стяжатель, либо балабол. Но не военпред. Это точно.      
      Цена ошибки – чья-та жизнь, а может и твоя. Только честь и правда. Неподкупность, добросовестность - соль нашей службы.
      Вот такие «мысли вслух» о деле и о себе.

ФОТО вывода из цеха второго корпуса ТАРПК пр. 941 (ТК-202) - из Интернета


Рецензии