Наши японцы

    С  1973  года  я,  как  любитель,  эпизодически учил  японский  язык.  Даже  преподавал  его  детям,  своим  и  чужим;  свою  дочь  после  пристроил  в  Японский  центр  на  курсы.

    И  вот  летом  2006 г.  она  объявила:  «У  нас  неделю  будут  жить  два  мальчика,  японцы».
Ну,  мы  оформили  одну  комнатку  в  квазияпонском  стиле:  столы,  кровати  долой,  на  стену – карту  Японии,  на  пол – «футон» (матрац),  пару  «макура» (подушка) и  «мофу» (одеяло).
    В  красный  угол – «какэмоно»:  лозунг  как  бы  каллиграфией  «Каваий  ко-ни  ва  таби-о  сасэё» (Любимого  ребёнка  отправь  в  путешествие).

    Эти  гости – актёры  детского  театра  из  города  Масуда («Выгодное  поле»),  что  на  берегу  Японского  моря  к  северо-западу  от  Хиросимы.
    Получать  их  выпало  мне:  дочь  не  могла.  Да  и  я  опоздал  к  концу  спектакля:  детей  уже  выкликали.

    Назвали  нашу  фамилию,  и  к  ведущей  вышла  маленькая  сгорбленная  старушка  в  кимоно,  держа  за  руку  внучонка.    Я  подошёл  растерянно:  «А  где  второй?».
    Пацанчик – это  Сайто  Сома,  а  бабушка…  второй  мальчик,  Мураками  Макото!  Актёр-оннагата;  не  успел  грим  снять  и  выйти  из  роли.

    Ну,  пока фуршет  и  шведский  стол,  ребята  переоделись  где-то.  А  машины  у  меня  нет.  Благо,  дочь  прибежала;  бросил  японцев  с  ней  и  поймал  такси,  но  не  быстро.
      Однако,  главная  трудность  ждала  нас  впереди:  в  городе  Владивостоке  не  было  горячей  воды!  Пришлось  лихорадочно  греть  чайниками.

    Мыла  мальчишек  жена,  в  большом  тазу  из  пластмассы.  Макото – 12  лет,  Сома – на  год  старше;  но  они  абсолютно  не  стеснялись  наготы,  восприняли  «душ»  как  должное:  в  Японии  такое  обычно.

    Накануне  я  принёс  маленького  котёнка;  вот  и  предложил  гостям  дать  ему  имя.  Они  посовещались,  и  Сома  сказал,  что  завтра  утром  скажут.
     Ужинали  по-русски;  пошли  спать,  забрав  «конэко» (котёнка) с  собой.  Наутро  они  объявили,  что  кота  назвали…  Микки!
  Есть  такое  имя  в  Японии,  но  оно – женское.  А  если  в  честь  Микки-мауса,  так  он  же  мышь!
       Короче,  когда  японцы  уехали,  кота  мы  стали  звать  «Михась»,  по-белорусски.  А  до  того  ребята  его  затискали.

    Впрочем,  они  трудились: пришлось  возить  их  на  спектакли  и  репетиции.  Не  всегда  на  такси:  испытали  они  и  общественный  транспорт (автобус,  троллейбус,  электричку).
      А  нам  наибольшая  трудность – устроить  им  «о-фуро»:  нагреть  чайниками  ванну  воды.  Хорошо  ещё,  что  японский  обычай  позволяет  младшему  лезть  в  ту  же  ванну,  где  был  старший,  без  смены  воды.

    Сома,  как  видите,  был  вдвое  меньше  Макото,  но  последний  ему  повиновался  безусловно.  Хотя  был  всего  на  год  младше.  Главное – не  возраст:  Макото  был  в  начальной  школе,  а  Сома – уже  в  средней.
  Мне  младший  казался  богаче  интеллектом;  оба  они  любили  спорт,  но  Сома  зациклен  на  футболе.  А  Макото – разносторонний,  да  ещё  энтомологией  увлекался  и  котёнка  больше  любил.

    А  ещё  надо  помнить,  что  японцы  учитывают  фамилии.  У  Сайто  второй  иероглиф  фамилии – «глициния»,  часто  читаемый  «фудзи».  Это  значит – «из  рода  Фудзивара»,  знатнейших  самураев  Японии.  А  Мураками – фамилия  сельская:  первый  иероглиф – «дерево  и  сун».

    Культурную  программу  для  гостей  мы  провалили:  они  слишком  уставали  в  своём  театре.  Пришлось  надеяться,  что  город  им  показали  без  нас.  Не  знаю,  как  Светланская,  но  в  других  местах  я ловил  в  репликах  мальчишек  слово  «инака» - «деревня,  не  город».

    Конечно,  гости  начали  своё  пребывание  у  нас  с  подарков  хозяевам  при  знакомстве.  Провожая  их,  мы  каждому  вручили  одинаковый  набор  «окуримоно»:  гжельские  статуэтки,  книгу  «Нингэн-но  томодати»:  перевод  на  японский  «Друзья  человека»   Ю.  Дмитриева.