1. 2. В Феодосию

Итак, в 1938-м отцу исполнилось 15 лет.
Остались позади семь классов. По свидетельству об окончании неполной средней школы могли зачислить в 8-й класс. Был шанс поступить в среднее профессиональное учебное заведение, но в Геническе и Джанкое таковые отсутствовали.
 
Родители ратовали за Феодосию, там было у кого – дальних родственников – остановиться на жильё. Туда зазывали техникумы: сельскохозяйственный, советской торговли,железнодорожный, гидрометеорологический, физической культуры,  медицинский. И педагогическое училище, готовившее учителей начальных классов.

Поступить в престижный гидрометеорологический, где на каждое место претендовали семь человек, было нереально. Выучиться на товароведа, фельдшера или помощника агронома подросток не пожелал. Выбрал педагогическое поприще.

Заявления принимали до 15 августа. Без испытаний зачислялись те, кто по основным предметам окончил семилетку на «отлично», по остальным – не ниже чем на «хорошо» 
Отец был, как говорится, хорошистом, но способности к рисованию и пению имел, мягко говоря,  посредственные. Такие они, между прочим, достались и мне. 
Пришлось после выпускных экзаменов готовиться к  вступительным. А в начале августа пустились в дорогу.

Отец мог и сам добраться: довоенная молодёжь рано взрослела. Дед решил иначе. С одной стороны, Тимофей Федорович основательно загрузился продуктами для родственников, обещавших приютить мальчишку, а с другой, хотел его приодеть.

Эра междугородных автобусов ещё не наступила, до Геническа ехали попуткой.
Оттуда поездом, с пересадкой в Новоалексеевке, до Джанкоя. Дальше – по однопутной железной дороге в опаленном засухой восточном Крыму.

По данным архива погоды, температура днём, как правило, превышала 30 градусов. Представляю, как состав осоловело тащится в степи, подолгу простаивает на  разъездах, пропуская встречные. В раскаленном на солнце вагоне нечем дышать. Увядшая пожухлая трава устилает землю, бурые стебли бурьяна покачиваются на волне суховея. Кое-где на ровной, как стол, поверхности возвышаются курганы – часовые ушедших веков.

Оазисами в пустыне выглядели станции: Колай (ныне Азовская), Сейтлер (Нижнегорская), где вековые тополя и сады пили воды Салгира и его притока Биюк-Карасу, Грамматиково (Краснофлотская), Ислам-Терек (Кировская).
После Владиславовки, откуда разбегались керченская и феодосийская ветки, рельеф стал разнообразнее: глубокие балки, долины, холмы[7].

Постояв на станцию Сарыголь (сейчас Айвазовская), предпоследней, отправились дальше. Подросток, понятно, смотрел во все глаза.
Слева за вагонным окном открылось море, слитое широким устьем Баййбуги. А с противоположной стороны потянулся проспект Ленина, с 2003-го проспект Айвазовского.

Поезд нырнул под Межениновский пешеходный мост.
Как-то, гуляя по нему, отец прочтёт на узорных литых перилах из чугуна дореволюционное клеймо «Нудельманъ. Одесса». Возможно, застанет сооружение трехарочным. А может, или боковые арки были уже заложены кирпичом.
 
Справа от моста выглянул из пышной зелени особняк.
Он и сейчас похож на дворец из восточной сказки – миниатюрные минареты, купола-полусферы, колонны, крытые галереи, террасы, стрельчатые арки, мозаичные окна, ажурные решетки, стройные кипарисы.
Позднее отец узнает: когда-то это была дача Стамболи, ставшая в советское время одним из первых крымских санаториев для трудящихся.
 
За невысоким серокаменным заборчиком проплыли роскошные особняки. Вот, указал кто-то знающий, вероятно из местных, Инфизмет – Институт физических методов лечения с грязелечебницей. А вот санаторий для работников железной дороги, больных туберкулёзом.

До революции это были, сообщает автор современного путеводителя, «виллы богатейших промышленников и иных достойных граждан Феодосии, Крыма и обеих столиц». После бегства хозяев, пояснил сыну Тимофей Фёдорович, советская власть устроила в их дачах здравницы для рабочих и крестьян. 

Лязгая сцепками, поезд замедлил ход и  остановился у белокаменного, из инкерманского известняка, вокзала. В 1941-м его полностью разрушили; уцелела, по словам старожилов, только «гранитная ступень у главного входа»[8]. Но тогда, летом 1938-го, подросток, очевидно, восхитился белокаменным, из инкерманского известняка зданием в классическом стиле. 

Сначала заскочили к родственникам, оставили вещи.
Помнится, в начале 1960-х мы заглянули туда всей семьей.
Наш «Запорожец», попетляв по городу, остановился на тихой улочке. Ухоженный дворик, утопающий в зелени домик, обходительные хозяева, – кажется, мало что изменилось, после того как впервые оказался здесь отец.

Отсюда рукой до училища подать.
Мысленно вижу, как по улице Розы Люксембург, теперь это Адмиральский бульвар, дед с отцом идут к возвышающемуся над площадью трёхэтажному зданию, возведённому в 1890 году для мужской гимназии.

С 1915-го, после того как сгорело собственное помещение, сюда перебрался учительский институт. В 1920-м он стал Институтом народного образования, в 1923-м –педагогическим техникумом, готовившим учителей для сельских школ. Точнее, интернациональным педтехникумом имени Кирова с преподаванием на русском, немецком и еврейском языках. В 1937-м он, как и другие подобные заведения,  по решению Наркомпроса РСФСР стал педагогическим училищем.

Сайт «Киммерия» уточняет: это был интернациональный педтехникум имени Кирова
с преподаванием на русском, немецком и еврейском языках [14].
И только в начале 1937-го он, как и другие педтехникумы, приказом Наркомпроса РСФСР
был переименован в педучилище.
Надпись на фотографии, нашедшейся в интернете, подтверждает, что это и есть то самое
интересующее меня учебное заведение: «Выпуск учителей начальных классов
Феодосийского педагогического училища им. С.М. Кирова»[15]. 

Думается,  пятнадцатилетнего подростка, да и деда моего,  потряс вид  учебного заведения, представшего перед ними дворцом или храмом образования.
Ажурная чугунная ограда стерегла просторный двор. От парадного входа мраморная лестница вела на первый и второй этажи. По краям ступеней были вмурованы железные кольца, некогда поддерживавшие ковровую дорожку. Впечатляли просторные классы, огромные окна, высокие потолки.
 
В приёмной комиссии приняли заявление,  свидетельства о рождении и образовании, справку о состоянии здоровья, фотографии. Напомнили, что вступительные испытания пройдут с 16 по 28 августа, растолковали порядок их проведения. Следовало предъявить уровень знаний по русскому языку и арифметике, алгебре, геометрии, географии, Конституции СССР.

Прежде чем отправиться в обратную дорогу, Тимофей Федорович помог сыну подобрать подходящий костюм и обувь. Магазины отыскали, пройдясь по улице Горького от фонтана Айвазовского до Карантина.
 
Как выглядела, по свидетельству старожилов,  бывшая Итальянская?
«Вторые этажи домов нависали над тротуарами, опирались на колонны и столбы, образуя открытую галерею,
где уставший человек мог всегда отдохнуть в тени...
Арка вдоль тротуаров, тесанная из камня, детали фасадов, кованные решеткой балконы,
в сочетании с гранитной брусчатой мостовой и плиточными тротуарами, придавали улице южный колорит» [].

Такой видел улицу отец. Увы, не застал я ту Итальянскую. Война разрушила ее настолько, что было невозможно восстановить прежний вид.
 

ПРИМЕЧАНИЯ
7. Терехов В. П. Джанкой – Феодосия // Сайт Крым - история, культура и природа. http://istoriya-krima.ru/about/.
8. URL: https://m.ok.ru/vremenam/topic/61509045021612.Айвазовская – Феодосия // Сайт: Ялта. Путеводитель.