Глава 5

  Наутро Грейс как ни в чем не бывало спустилась на кухню, искренне пожелала Пегги доброго утра и как будто забыла о вчерашнем разговоре. Тётя немного насторожилась, в чем причина такого настроения. Она запретила племяннице идти за родителями со всеми, и ожидала от нее затаенной обиды; даже новую речь приготовила, дабы утихомирить эмоции, однако этого не потребовалось, что и вызывало некие подозрения.
  Вирсавия, сидя за мультиками про Алладина и одновременно держа книгу в руках, тоже обратила на это внимание, но вслух не высказалась, – Грейс поняла по ее прищуренным на секунду глаза, когда та увидела счастливую сестренку.
  Грейс заверила, что почти всю ночь думала о решении тёти и пришла к выводу, что оно действительно верное.
  – Честно скажу, я сомневалась, что ты согласишься со мной, но я же тебя хорошо знаю. Ты очень умная, и я рада, что ты прислушалась к моим словам. Поверь, для меня это было нелегким решением, – говорила Пегги, как бы оправдываясь перед племянницей. Сейчас уже не было необходимости повторять то, что было сказано, но она даже почувствовала укол вины, хоть это чувство было неоправданным.
  – Я даже рада, что всё складывается именно так, – сказала Грейс и тут же подумала о том, что ляпнула лишнего. Все её чувства были напряжены до предела и она понимала: затея с картиной точно даст результат. Главное держать язык за зубами.
  – Что ты имеешь ввиду? – сверкнула глазами Пегги. – Что значит " всё складывается именно так"?
  – То и значит. Я не стану в пути для вас обузой.
  – Хорошо, но учти: я буду присматривать за твоими делами. А когда мы отправимся в путь, оставлю с тобой доблестного охранника Сэмми, а еще опутаю дом всевозможными защитными чарами.
  – Да пожалуйста, – отмахнулась Грейс. – Меня сейчас больше волнует Вирсавия.
  Старшая сестра молча взглянула на Грейс и незаметно подмигнула. Пегги повернулась к Вирсавии и сказала:
  – Надеюсь, ты не передумала идти в школу?
  – Нет, – сухо ответила племянница.
  – Первый день просто наблюдай за происходящим, вслушивайся в разговоры, попробуй с кем-нибудь поговорить, может, найдешь подругу, или друга... Ладно, с другом перегнула палку. Я знаю, что ты немногословна, поэтому надо хоть немного пытаться общаться с людьми, иначе твоей адаптации в людском социуме не будет смысла.
  – А в ней и так нет смысла, – сказала девушка. – Я уже посмотрела пару видео на планшете Грейс. Вот и книгу читаю. В принципе ничего нового об общении не узнала. Просто надо вспомнить некоторые слова, а так, когда я жила периодически здесь в том возрасте, в каком Грейс сейчас, я не испытывала проблем в общении и помню английский довольно хорошо.
  Всё это она говорила, как бы обращаясь к Грейс и только к ней, возможно, стараясь таким образом уязвить Пегги. Она демонстративно не обратила внимания и на появившегося в кухне Раинера, который с улыбкой поинтересовался: "о чем разговор?"
  Пегги перевела разговор на новую тему:
  – Ты нашел работу?
  Раинер пожал плечами.
  – Я просил Леонарда подобрать мне хоть что-нибудь. Он долго подбирал из ничего, но так ничего и не выбрал. Отель потерянных существ пуст в обычное время целый год. Он и сам справляется с тем, что есть: вытирает пыль, чинит крышу, когда та протекает, следит за комнатами... В общем, мне там делать нечего.
  – А у меня для тебя сюрприз, – вдруг с радостью сообщила Пегги и выложила на стол два паспорта в открытом виде, с фотографиями в углу Раинера и Вирсавии.
  – Я сделала документы, позволяющие тебе, Вирса, учиться в школе. Также я разобралась с твоим паспортом, Раинер, чтобы ты смог работать в школе. Да-да, я и работу тебе нашла, только это не шибко удачная работа, на мой взгляд...
  – Говори прямо. Я готов на любую.
  – Уборщик в школе Грейс.
  – Отлично, спасибо.
  – Ты не в обиде на меня?
  – С чего бы? Это лучше, чем ничего. К тому же буду просвещаться. С библиотекой Зеленого Дома, конечно, это место не сравнится, но это всё же другая культура, другая подача материала. Другая планета, в конце концов. Вот.
  – Что ж, я рада, – выдохнула Пегги. – Надеюсь, ты будешь учиться лучше Вирсавии. Шутка!
  Теперь эльфийский Страж открывал свой новый бумажник и любовался информацией о новом человеке: Раинер Грин. Год рождения: 12 мая 1993 (22 года).
  А Вирсавия стала Кортни Сандерс. Год рождения: 12 мая 1998 (17 лет). И хоть по внешности ее еще можно было принять за семнадцатилетнюю, но выражением лица – иногда суровым, чаще непроницаемым, принять за школьницу ее было несколько сложно. Именно поведение выдавало ее возраст. Даже для двадцатитрехлетней эльфийки внутренне она была старше. Ее психологический возраст был как минимум за сорок. По крайней мере, так думала сама Вирсавия, и никому об этом не говорила.
  Грейс, Вирсавия и Раинер были удивлены тем, как Пегги оригинально решила проблему их идентичности. На что сама Пегги уверяла, что знает "конторку", которая занимается подобными вещами за короткие сроки. 
  Через десять минут все были в сборе: Вирсавия надела свой новый темно-зеленый костюм, Грейс как всегда была в синих джинсах и белом свитре, а Раинер в светло-сером комбинезоне типичного школьного уборщика. Всех троих Пегги повезла в школу, но перед тем как они устроились в ее серебристом минивене, Грейс заскочила к себе в комнату и спрятала "Путеводитель по Мэллонии" в портфель, положив его в середину стопки книг.
  Еще через десять минут они подъехали к школе и довольно быстро повыпрыгивали из салона, хотя для эльфов это было вполне естественно. Некоторые школьники даже покосились в их сторону.
  – Ах да, чуть не забыла! – Пегги схватила Вирсавию за ладонь, останавливая ее на ходу. Та одернула руку, но идти дальше не стала. – Не забывай, что люди давно забыли про волшебные народы. Так что если вдруг кто-то спровоцирует тебя ненароком простым разговором о фэнтези – не обращай внимания. Эльфы, гномы, незримые и прочие волшебные существа давно забыты, но из культуры людей их убрать полностью не удалось. Так что мы теперь что-то вроде мифа.
  – Беспросветный ужас, – Вирсавия не без отвращения взглянула на школу. – Я думаю, что это даже лучше, что мы живем отдельно друг от друга.
  – Ну, я тебе сказала, а дальше делай с этой информацией что хочешь, – Пегги развернулась и села в машину. Грейс помахала ей издалека, и та ответила ей улыбкой.
  Войдя в здание, Вирсавия словно вросла в пол и, втянув как можно больше воздуха, медленно выдохнула. Грейс тоже остановилась и с беспокойством оценила состояние сестры. Лицо ее было по-прежнему непроницаемым, вот только зрачки метались из стороны в сторону, наблюдая за постоянным движением толпы.
  – Ты чего? Расслабься. Вспомни море, нашу прогулку.
  – Слишком шумно. Как ты тут учишься, с нашими-то острыми чувствами? Я правильно сказала: "острые чувства"? Так можно говорить?
  – Ну, в общем-то, я тебя поняла. Можно в принципе. Так что с тобой?
  – Как ужасно здесь пахнет. Люди невыносимы, когда их много в одном месте.
  Насчет запаха Грейс была полностью согласна.
  – Пошли, я проведу экскурсию для тебя.
  – Думаешь, я заблужусь в двух коридорах?
  Грейс закатила глаза прямо как сестра. Вирсавия улыбнулась уголком рта и Грейс вдруг ощутила, как в ее сознание плавно вливается голос сестры:
  "Я прошла Закрытый Лабиринт, свободно перемещалась по всей Территории Призраков, а ты тут, переживая за меня, хочешь школу свою показать. Что ж, рискни. Где мой кабинет?"
  – Надо посмотреть расписание.
  – Что еще за расписание?
  – Сейчас увидишь.
  Они подошли к электронному стенду, на котором отображались дни недели и список уроков.
  – Не поверишь, как я хотела бы избежать общества этих неандертальцев...
  – Да ладно, не такие уж они неандертальцы. Надо привыкать к трудностям, разве нет? – сцепив пальцы, Грейс с интересом ждала ответа сестры.
  – Ты права. Поэтому я пошла искать свой кабинет сама. Удачи тебе в этом хаосе.
  – Погоди! Ты хоть знаешь в каком классе будет занятие?
  – Я быстрее тебя изучила этот стенд.
  Так Грейс проводила взглядом сестру; та изящной походкой шла по коридору, смотря перед собой и больше ни на что не реагируя. Некоторые ученики и ученицы оборачивались ей вслед, словно увидели модель, без каких-либо эмоций вышагивающую по подиуму.
  "Не натворила бы она чего там... По-моему, плохая затея отправлять волшебное существо, обладающее магией и недавно вернувшееся из другого мира – в обычную школу. Ох уж эта Пегги-Илария".
  Грейс отвернулась и пошла на свой урок.
  Вирсавия заняла самую последнюю парту в углу, не беспокоясь о том, что она чего-то может не расслышать. Миссис Моррисон – новая учительница Истории, пришедшая на смену Джеймса Хоггарта, кратко представила новую ученицу, сказав о ней пару слов и попросила представиться, но Вирсавия промолчала и даже не встала с места. Моррисон это почему-то не удивило, и она начала урок. Она начала с самых простых вопросов с целью освежить знания ребят.   
  – Итак, в каком году образовалась Канадская Конфедерация?
  Класс утонул в тишине. Новая учительница славилась своей жесткостью и строгостью, поэтому многие попросту боялись получить плохую отметку из-за перепутанной даты. Вопросы были спонтанные и могли не относиться к теме урока непосредственно.
  – Что, никто не хочет получить хорошую оценку?
  Молчание. Вирсавия внимательно следила за реакцией людей, и наконец без особого желания подняла руку. Ей хотелось поскорее ответить на самые простые вопросы и двинуться дальше, к какому-нибудь совместному обсуждению или даже дискуссии. Ведь ради этого она сюда пришла, а не выслушивать монотонный бубнёж учителя.
  Все ребята уставились на нее так, будто за последней партой сидела не девушка, а обезьянка из зоопарка.
  – Да, Кортни? – вскинула брови учительница и чуть приподняла подбородок, высматривая новенькую издалека.
  – В 1867, – ответила Вирсавия, и мысленно поморщилась на свое новое имя.
  – Верно, – серьезно кивнула женщина. – А что случилось дальше?
  – Ну, во времена правления королевы Виктории... жаль, что ей не повезло.
  – Почему не повезло? – осведомилась миссис Моррисон, с явным интересом подавшись немного вперед, со всем вниманием наблюдая за девушкой.
  – Это же очевидно, ведь она тогда впервые столкнулась с эльфами, вернее, с теми народами, кто еще остался здесь и не пожелал уйти в Новый Мир, до последнего надеясь вразумить людей, чтобы те выделили им отдельное место – примерно половину канадских лесов (так было бы справедливо), но Федерация жестко отказала, и ни с того ни с сего нанесла удар по немногочисленным аристократическим группам эльфов, которые со всем почтением пришли к людям на совещание. После произошли немногочисленные стычки... Королева, и некоторые члены Конфедерации пострадали, но ведь они первые начали, и получили по заслугам. Поэтому им ВСЕМ не повезло. Для волшебных рас случившееся оказалось последней каплей, и тогда оставшиеся эльфы, гномы, незримые и громадины покинули территорию современной Канады. Покинули навсегда. 
  Секунду держалась тишина, затем удивленные лица учеников стали веселыми, ребята едва сдерживали смех: тут и там слышались смешки, но не более. Миссис Моррисон пребывала в легком недоумении, ее брови поднялись еще выше.
  "Ах, меня же предупредили", – подумала Вирсавия, стараясь взглядом зацепиться за что-нибудь, чтоб отвлечься от постороннего внимания и не покраснеть; чувство неловкости впервые за долгое время (год, два, может, все десять?) переполняло разум. Сначала она посчитала себя дурой, но это ощущение быстро прошло.
  – Что ж, вижу, у вас своя правда, мисс Сандерс. Только вот мы не на литературе в данный момент и не обсуждаем фантастические произведения классиков. Хотя, признаюсь, о таком я еще не слышала...
  "Зато это правда, пусть и скрытая от людей... – уверенно сказала Вирсавия про себя и быстро обвела класс взглядом: веселые, в тоже время глуповатые лица одноклассников до сих пор были повернуты в ее сторону. – Всё равно вы все неандертальцы".
  Не желая больше терпеть насмешливые взгляды этих людей, она вновь подняла руку. Тут же послышались новые смешки; когда учительница сурово спросила, в чем дело, Вирсавия задала вопрос:
  – Можно выйти?
  Миссис Моррисон кивнула:
  – Конечно. Сразу на стэнд-ап сцену.
  На этот раз весь класс взорвался смехом, но Вирсавия уже не обращала на это внимания, и, выходя из кабинета, задумалась о том, что такое стэнд-ап, зачем на него выходить и почему все засмеялись над весьма странной шуткой. Очевидно, что пока она знала не все нужные для адаптации в людском обществе слова.
  Девушка легко нашла кабинет сестренки, и, даже не постучавшись, заглянула внутрь.
  Грейс словно ударило током, она тут же вскинула руку и громко попросила: "Можно выйти? Это срочно, по семейным обстоятельствам?"
  И выпорхнула из класса, не дождавшись ответа учителя.
  – Что случилось? – обеспокоенным тоном спросила Грейс.
  На безмятежном лице сестры появились первые признаки таких эмоций, как раздражение и недовольство.
  – Все детеныши Хомо здесь неадекватные. Лучше я буду учиться самостоятельно... Собирайся и уматываем отсюда.
  Грейс приложила палец к губам, кивком указывая на дверь.
  – Тише, не то нас выгонят отсюда. Почему ты называешь их детенышами? – спросила она шепотом. 
  – Должен же мой корявый английский немного отличаться. К тому же, пусть боятся моих выражений и держатся подальше. Типо дикарка я. Кстати, слово "типо" я позаимствовала у твоего дружка Ричера.
  – Он не Ричер, а Ричард, но все его зовут Ричи. Вот. Ты хочешь уйти? Почему?   
  – Я долгое время обучалась на давно забытом эльфийском и получше этих глупых созданий впитывала информацию. Они не знают даже самых простых вопросов. Да и как мне адаптироваться, когда у меня в голове полная история наших народов, а у них наполовину урезанная? Нет, такого я не потерплю. Так ты идешь со мной?
  – Урок же только начался, что ты... – не дослушав, Вирсавия схватила Грейс за руку и повела ее за собой.
  – Я не забрала вещи, – вскользь напомнила девочка, да таким тоном, будто ей было все равно на них, на урок и на то, что скажет учитель, но возмутиться в ответ странной выходке сестры было необходимо, чтобы не казаться в ее глазах явной прогульщицей.
  – Так и знала, что тебе здесь не нравится, – сказала сестра.
  Грейс хотела возразить, но ведь это была правда. Сколько раз, говорила она самой себе, хотелось вот так просто взять всё и бросить. Вирсавия действовала. По-видимому, она всегда рвалась в бой, не гнушаясь страха, однако при этом заранее обдумав все шаги и последствия. И что же Вирсавия скажет тете? А директору?
  "Вот Пегги ей устроит..."
  – Между прочим, я слышу твои мысли.
  "Упс", – подумала Грейс и тут же осознала, что и эта мысль тоже не скрыта от сестры.
  – Упс, – вслух повторила девочка. – Второй УПС за сегодня.
  – Надо бы поработать с твоим сознанием.
  – А ты научишь меня контролировать мысли?
  – Научу.
  "Спасибо".
  Вирсавия лишь украдкой глянула на сестру и молча продолжила ход.
  – Прежде чем уйдем, я покажу тебе странноватую картину на втором этаже.
  – Хорошо, но после немедля уберемся отсюда.
  Вирсавия внимательно изучала холст, на котором было изображено море.
  – Ну что, видишь эти лестницы? Что думаешь-то? – Грейс не терпелось услышать вывод сестры; она должна знать наверняка, что это такое.
  – Лестницы? – слегка нахмурилась Вирсавия. – Там же море.
  Теперь нахмурилась Грейс.
  – Стоп. Так ты тоже не видишь истину...
  – А с чего ты взяла, что истина на твоей стороне?
  – Когда Ричи увидел море, он спокойно дотронулся до картины, а я могу провести руку сквозь поверхность и ощутить пространство внутри. Значит, и ты не пройдешь через нее.
  Вирсавия дотронулась до картины – холст действительно оказался твердым. Грейс проделала то же самое, и ее рука наполовину оказалась по ту сторону моря, только рука наполовину исчезла.
  Сестра наблюдала за реакцией Грейс и поняла – ей нравится, что именно она нашла этот портал. Грейс вытащила руку и спросила:
  – Что думаешь?
  – И ты хочешь пойти туда, чтобы найти маму с папой, – сказала девушка.
  – Я... Как ты поняла? Да так быстро! Я только Ричи об этом сказала, ну, что хочу узнать про этот портал побольше и рискнуть.
  – Да тут и нечего понимать. Я бы тоже пошла. По крайней мере раньше, когда была в полном отчаянии и примерно твоего возраста. Мне казалось, терять нечего. Сказать, что была глупа и слепа – ничего не сказать. Это рвение найти и спасти родных порой отключало голову, не позволяло мыслить трезво.
  – Тогда давай вместе узнаем, что там! – воскликнула Грейс, стараясь придать словам больше экспрессии, но при этом не повышая тона.
  – Для начала узнаем, что это за портал, и портал ли это вообще. Может, это пустое пространство-ловушка, внутри которого иллюзия дверей и лестниц. Хотя фантомов в школе уж точно нет – я бы сразу ощутила их мощный разум. Но знаешь, зато есть кое-кто другой. И это точно не Раинер. 
  – И кто же? Опять эльфы?!
  – Нет. Я еще пока не совсем поняла, кто из представителей волшебных рас здесь учится, но то, что они из Мэллонии – факт. Такое нечасто встретишь в мире людей, когда кто-то из Нового Мира предпочитает первоначальный мир – эту Землю. Им интересны люди, их культура и так далее, даже несмотря на то, как подло люди с ними поступили. Наша Пегги одна из таких. Вполне возможно, что в школе работает или учится очередное волшебное существо. Только вот он, или она, может быть довольно могущественным. Так что пока я тебя не пущу в эту картину, – последнее предложение она проговорила довольно строгим тоном. Непривычным было то, что сестра разговорилась, ее глаза явно горели общением, ей хотелось поведать о многих вещах и дополнить информацию о Новом Мире. Обычно Вирсавия смотрела как бы сквозь людей, словно их и не было, но общаясь с сестренкой, она смотрела прямо в глаза, и тогда ее взгляд отражал всю суть и глубину жизненного опыта и познаний. От этого взгляда у Грейс захватывало дух.
  Слушая Вирсавию, Грейс заметила, как к ним подкрадывается тот самый пухлый мальчик, который в прошлый раз наблюдал за ней и Ричи, причем на этом же самом месте. Вирсавия, заметив подслушивающего, прервала свою речь, взяла Грейс за руку и повела ее по коридору.
  – Вы же эльфийки! – вдруг крикнул им вслед мальчик и усмехнулся.
  Сестры остановились. Вирсавия резко обернулась, и сестры ощутили волну энергии, исходящей от мальчика. Он будто специально дал понять, что тоже знаком с магией.
  – Как ты узнал? – спросила Грейс.
  – Я вижу ваши острые уши сквозь иллюзию чар. Круглые вам уж точно не идут.
  Вирсавия мысленно сообщила Грейс новость:
  "Только одни существа в Новом Мире могут видеть сквозь магические чары".
  – И что это за существа? – вслух спросила Грейс и тут же осознала свою ошибку.
  – Джинны.
  Грейс медленно перевела взгляд на мальчика, стараясь разглядеть в нем хоть что-то сверхъестественное.
  – Джинны. Ясно. Понятно, – сказала она и подумала, что ее ничто уже не удивит в этом мире, но нет. Это было, пожалуй, уж слишком.
  Мальчик торжественно поднял кулак вверх и обратился к Грейс:
  – Ага! Ты еще не умеешь общаться мысленно, вот как сильно рискуешь, а еще кулон этот носишь, за которым охотятся ваши соотечественники, и...
  – Фантомы, – завершила Грейс. – А ты на чьей стороне?
  – Я? Да мне плевать! Я просто хочу передать этот кулон Элите, но я не за них. Просто они обещали большое вознаграждение и дворец в людском мире где-нибудь в Саудовской Аравии или Израиле. Наконец-то у меня будет свой дворец... – мальчик мечтательно глядел в потолок, словно позабыл о своих собеседниках, затем вспомнил, зачем он пришел сюда, и пригрозил кулаком. – Я принесу им кулон! Фантомы щедро вознаградят меня!
  Грейс спокойно ответила:
  – Им не нужен кулон, им нужно знание о Клетке Безмолвия, что внутри. А достать его фантомы не могут. Даже если ты отдашь его им, они не откроют его, учитывая, что в Зеленом Доме я зарядила его магической силой на полную. Чем больше силы, тем сильнее барьеры, поставленные моей мамой. А это все равно что взять с собой миллион долларов и пойти за покупками в пустыню.
  – Не надо заговаривать мне зубы! Отдай кулон, эльфийка!
  Вирсавия дерзко усмехнулась, обнажив белоснежные зубы, и достала из своего портфеля лук. Он складывался в два раза, поэтому Вирсавия одним щелчком раскрыла оружие и нацелила на мальчика.
  – Вирса! – Грейс одарила сестру сердитым взглядом.
  – Это джинн, сестренка. У него только обличие десятилетнего мальчика.
  – А у тебя обличие дурочки! – высказался джинн.
  – Щенок недоразвитый, твой папаша случайно у Алладина не подрабатывает?
  – Какого еще Алл...
  – Эй, крошка-енот, покажи свое истинное личико.
  – И действительно, заболтали вы меня, – сказал мальчик и вдруг оторвался от пола, почти касаясь головой потолка. Он задрожал, словно нагретый воздух над костром и стал растворяться прямо на глазах изумленной Грейс. Когда он стал прозрачным и больше похожим на голубое облако с глазами, Грейс вскрикнула:
  – Ты чем-то похож на Каспера!
  – Лучше бы он не превращался, – вскинула бровь Вирсавия. – Образ детеныша Хомо выглядел гораздо серьезнее.
  – Еще раз повторяю, отдай мне кулон! (Грейс отрицательно помахала головой) А ты, ненормальная, убери от меня свой лук!
  Вирсавия усмехнулась:
  – Это не простой лук, а магический. Из этого оружия был подбит один из твоих любимых фантомов, а ты и подавно сгинешь от выстрела. Так что стой где стоишь, иначе растворишься в воздухе на веки вечные.
  В самый разгар превращения в коридоре вдруг показалась миссис Моррисон. Ее щеки раскраснелись, ноздри вздувались; она была похожа на разъяренного быка, способного разорвать всех и каждого, кто рискнет подойти к нему. Она шла прямо и быстро, поджав губы и испепеляющим взглядом сверлила Вирсавию. Та не опустила оружие и уже целилась не на джинна, а на учительницу. Когда миссис Моррисон прошла под джинном, она резко повернулась спиной к сестрам и, уткнув в бока руки, сердито посмотрела на джинна.
  – Ты что себе позволяешь?! Я для того разрешила тебе ходить в эту школу вместе с людьми, чтоб ты распугивал первых встречных, да еще угрожал дочери самой Восходящей?!
  – Ма, я не...
  – Молчать! Немедленно превратись обратно, иначе разговор будет другой!
  – Ладно, ладно. Я сейчас.
  Не прошло и минуты, как облако опустилось вниз, завихрилось, и из этого серо-голубого смерча вышел тот самый пухлый мальчишка.
  – Так вы тоже, значит, решили жить вместе с людьми, – спокойно сказала Вирсавия и опустила лук, но стрелу, на всякий случай, убирать не стала; Миссис Моррисон повернулась к ней и кивнула. – Значит, вы хорошо знаете историю Мэллонии, и значит, я была права на уроке.
  – Да, ты была права. Я уже поставила тебе пять. Но ты же понимаешь, нельзя напоминать людям о том, что они считают сказкой. Они пока еще не готовы услышать правду.
  – Знаю. Моя ошибка. Так что насчет вашего сына?
  Моррисон нахмурилась.
  – Забудем о случившемся. Больше он здесь не появится.
  – Ну ма...
  Моррисон отвесила хороший подзатыльник сыну.
  – Я не знаю, какие там методы воспитания у джиннов, но ребенка бить нельзя! – возразила Грейс.
  – Не лезь не в свое дело, девчонка! – глаза учительницы вспыхнули синим огнем. Грейс вздрогнула и сделала шаг назад; Вирсавия прикрыла ее спиной.
  – Извини, пожалуйста, – примирительным тоном сказала учительница, изобразив довольно кислую улыбку. – У нас, джиннов, горячий характер. Я переведу сына в другую школу и поработаю над его поведением. А ты, – она обратилась к сыну, стиснув двумя пальцами его ухо, – еще хоть раз заикнешься про фантомов, я тебе всю оболочку выверну наизнанку и заставлю целый месяц сидеть в кувшине!
  – Месяц? В кувшине? – мальчик был явно очень, очень сильно встревожен. Его глаза расширились и были готовы упасть на пол. – Только не это! Там тесно, неуютно, и пахнет сыростью! Ай, пусти, мне больно! 
  – Вот именно, больно.
  – Ладно, ладно, я подумаю над своим поведением, только не кувшин!
  Когда Моррисон развернулась на каблуках, и, все еще продолжая держать сына за ухо, пошла по коридору в учительскую, Грейс спросила:
  – А вы знаете, что это за странная картина висит здесь? Кто ее повесил?
  Моррисон встала как вкопанная, медленно повернулась и с задумчивым видом покосилась на холст.
  – Что-то не припоминаю, – довольно тихо сказала она. – Хотя полотно кажется мне знакомым. А что?
  – Просто узнать бы, кто художник...
  – Ясно. Поищите где-нибудь. Только не в интернете, разумеется, – Моррисон подмигнула, как бы намекая на альтернативные источники информации, которых точно нет в обычной библиотеке или Википедии, и ушла.
  Грейс предложила сестре самый оригинальный способ узнать правду.
  – Давай сходим к директору напролом. А что? Надо использовать все возможности.
  – Пошли. Только быстро. Заодно ответь мне на такой вопрос: зачем ты заступилась за этого мелкого джинна? Ты прям как типичный человек. Он хотел напасть на нас, отнять кулон, но потом же ему честно отвесили подзатыльник.
  – Я думаю, он еще совсем маленький и глупый, хоть и джинн. Естественно я бы не позволила никому забрать кулон во время битвы, но битвы-то никакой не было, да и судя по его способностям, вряд ли бы он смог противостоять нам.
  – Знаешь о его способностях?
  – Я внимательно следила. Судя по тому, как он долго превращался... Ну, может я и ошибаюсь насчет способностей, однако реакция и меры предосторожности у него довольно слабые. Не сравнится с фантомами.
  – Хм. А ты наблюдательная.
  Они спустились на первый этаж и перед самым выходом из школы постучали в дверь директора. Тот нетерпеливо выслушал их вопрос и ясно дал понять, что нечего им знать о картине, к тому же шляться по коридорам во время урока – повод для вызова тети Пегги в школу. Грейс показалось поведение директора нестандартным и чересчур резким, ведь он славился добрым характером и чутким взглядом на вещи. К тому же, в прошлый раз, когда она с Ричи впервые увидела картину, он поощрил их увлечение искусством, а в этот раз даже просто не назвал ни автора, ни сказал, откуда ее привезли.
  – Если вас так тянет к знаниям, тогда почему вы попусту околачиваетесь здесь? А ну живо на урок, пока я лично не привел за руку вашу тетю на собрание!
  Грейс вытолкнула Вирсавию из кабинета и потерла пальцем лоб.
  – Нет слов, – сказала она.
  – Пошли отсюда, – Вирсавия толкнула дверь ногой и сестры вышли на свежий воздух.
Директор буквально через пару минут пробубнил себе под нос: "что-то жарковато здесь", и расправил галстук. К нему пришел худощавый математик; глава школы поинтересовался:
  – Здесь кто-то был до тебя? Буквально минуту назад.
  Математик странновато встряхнул головой и задумчиво нахмурился, почесывая подбородок. Затем неуверенно обернулся, как бы вспоминая, кого же он недавно видел за дверью. У него было сильное ощущение, что кто-то при нем вышел на улицу, но в итоге посчитал это бредом и ответил:
  – Нет. Вроде бы. А что?
  Директор тоже опустил брови.
  – Странно. У меня такое чувство, будто я с кем-то разговаривал только что... И почему здесь так жарко?
  Тем временем Грейс вприпрыжку покинула "здание страданий" – именно такое название школе приписала Вирсавия.
  Внезапно Грейс почувствовала на себе чей-то взгляд. Быстро обернувшись, она оглядела все окна в школе, немного нервничая. Если ее побег засекут во второй раз, то лучше после этого не попадаться на глаза тёти. Убедившись, что за ними никто не смотрит, Грейс снова обернулась и посоветовала Вирсавии идти побыстрее, на всякий случай. Сестра нехотя уступила, хоть и призналась, что в школу больше не вернется и теперь будет учиться самостоятельно.
  Они шли по улице, оставляя позади уроки и скучную повседневность, но так и не узнали, что предчувствие Грейс не обмануло ее; Эмма следила за сестрами из маленького окна, расположенного прямо на чердаке школы.
***
  Они гуляли по парку, наблюдая за проходящими мимо людьми. Вирсавия хотела найти место тихое, укромное, где никто не мог бы побеспокоить их двоих. Она часто слышала спонтанные мысли Грейс, которая даже не пыталась их скрыть.
  "С этого момента мы будем общаться с тобой только мысленно", – заявила Вирсавия.
  – Вообще? – спросила Грейс. – Или только сейчас? Ой, прости, что вслух сказала.
  "На время прогулки", – отозвалась Вирсавия. Судя по ответу, ее мысль донеслась до нее с необычайной легкостью.
  Они забрели в самую глубь парка, свернули с главной дорожки и вскоре вышли на небольшую ничем непримечательную полянку. Вирсавия сказала, что нашла ее во время прошлой прогулки.
  Грейс услышала странный хлопок, донесшийся откуда-то сверху, и увидела на ветвях яркого с разноцветным оперением попугая.
  – Это же Оскар! – воскликнула Грейс, показывая вверх пальцем.
  – Я его заметила еще напротив школы, когда мы только вышли – прятался в кустах.
  Вирсавия чуть заметно сдвинула брови, не сводя глаз с птицы, и спросила:
  – Ты правда думаешь, что его так зовут? (Грейс кивнула) Нет, его зовут "Илария наблюдает за нами".
  – Серьезно, а она может что ли так, – Грейс не спрашивала; неужто Пегги смотрит на них сквозь попугая, используя его как инструмент в своих целях?
  – В теории такое возможно, чтоб попугай разрешил ей завладеть своим сознанием, но Илария не настолько радикальна. Просто он ей чуть позже расскажет все, что увидит. Я выследила всех ее шпионов. Ты их тем более знаешь. Это как-то глупо посылать столь яркую птицу следить за нами.
  Вирсавия помолчала немного, затем прикрикнула:
  – Не замерз, птенчик?
  На что Оскар протяжно выговорил: "Вр-р-р-едина!".
  – А мне он пел "Кр-р-а-сота!", – смеясь, похвасталась Грейс.
  – Ладно, довольно. Пусть и сидит там, всё равно не узнает, о чем мы будем общаться.
  Вирсавия скинула ранец на островок мокрого снега и уже мысленно потребовала:
  "Давай, тоже отправь мне что-нибудь".
  Грейс напряженно попыталась связаться с сестрой, прогоняя в уме каждое слово и направляя в сторону сестры; получилось с большим трудом:
  "Я... стараюсь говорить, но не понимаю, почему это... так сложно".
  "Это действительно сложно, особенно когда только учишься, но со временем будет легче. Заметь, твой мозг уже с легкостью это делает, когда ты не контролируешь свои мысли и они долетают до меня, когда хотят. Просто когда ты НЕ сконцентрирована, мозг работает на полную и думает обо всем подряд, как бы это ни звучало парадоксально, но когда твои мысли собраны, и ты решаешь что-то конкретное, активность мозга снижается, лишние мысли сами улетучиваются".
  "Когда я... пытаюсь установить связь, меня отвлекают... эти самые... лишние мысли".
  "Давай начнем вот с чего. Когда ты говоришь мне о чем-то вслух, как человек, ты просто проговариваешь слова, возникающие в твоем сознании за долю секунды; всё это – лишь искры электронных импульсов у тебя в голове, но когда ты посылаешь мне мысли на расстоянии, ты подключаешься к моему сознанию непосредственно. Твоя проблема в том, что ты не понимаешь, как напрямую связаться со мной, соединить свое сознание с моим. Сейчас постарайся отбросить ненужный мусор из головы, и не смотри на меня вообще. Затем ощути мое присутствие умом, прям как обычно, когда случайно заглядываешь в чье-то сознание".
  Грейс отвернулась от сестры и отошла на несколько метров, встав таким образом спиной к ней. Ее взору открылся целый парк и кусочек пруда чуть правее от места, где она стояла.
"Я отогнала прочь все свои мысли, но на фоне играет песня Бибера. Прям не знаю, откуда он взялся!" – с разочарованием сообщила Грейс.
"Не знаю кто это, но он уже мне не нравится", – отозвалась Вирсавия, и Грейс как-то поняла, что она улыбается.
  "Я сама не любительница подобной музыки, мне больше Аврил Лавин нравится; может, просто... Эй, я говорю свободно! Получилось! Мои мысли, как бабочки – парят в пространстве сознания и транслируют всё это прямо тебе в мозг! Я – поэт, я – ученая!"
  "Да, получилось. И неважно, какая ерунда, будь то текст или музыка вертится на фоне. Это всё штуки нашего подсознания. Когда твое осознанное "Я" работает на отлично, то это уже не имеет значения".
  "Знаешь, а я почему-то больше ничего, кроме твоих слов, не вижу и не слышу. Ну, насчет слышать ты уже объяснила, ведь прежде слияния наших сознаний мы очищаем свой ум и ни ты, ни я, ничего лишнего не воспримем. Но ведь я во время своих слов, например, невольно представила Зеленый Дом. Это как-то случайно получилось".
  "Я заметила этот образ".
  "Тогда как я еще не заметила ни одного твоего мимолетного образа? Это, на мой взгляд, довольно сложно не показывать".
  "А вот и нет. Тут всё то же самое, что и с простыми мыслями. Просто я держу всё под замком и не позволяю тебе проникнуть в мое сознание вглубь. Пока ты скользишь как по ровной поверхности воды, как и я по твоему сознанию, но я в любой момент могу нырнуть полностью, а вот ты в мое без должных тренировок не сможешь. Да и с тренировками вряд ли", – Вирсавия любовно посмотрела на нее, как бы бросая вызов сестренке на мысленный поединок. Грейс жутко испугалась слов сестры, так как не хотела показывать свои тайны, ведь тогда Вирсавия могла легко узнать о метке Хаоса. Эта мысль пролетела настолько быстро, что Грейс сама едва ее осознала. Однако, Вирсавия тут же заметила ее реакцию, но вида не подала, да и не стала спрашивать о чем-то потаенном, что являлось личным переживанием сестренки.
  "А вот чтобы я случайно не узнала о твоих секретах, – ставь барьеры. Например, в данный момент я повторяю про себя один стишок, чтобы отвлечься от мыслей и образов. Есть только этот стих и мои слова, которые ты воспринимаешь".
  "Я как-то и раньше бывало ставила мысленные барьеры, только это было инстинктивно. В основном меня защищала мама, ну, то есть кулон. И кстати, почему я не слышу этот твой стих?" 
  "Потому что я спрятала его от тебя за словами, которые звучат в твоей голове сейчас. Когда ты концентрируешься на них, но при этом приучила себя защищаться строками из стиха, тогда эта концентрация и скрывает всё остальное в подсознании".
  "Давай попробуй сейчас прочесть мои мысли", – Грейс вспомнила пару строк из творчества Байрона и стала повторять их про себя. Через секунду ее голова оказалась будто сплюснутой, зажатой в тиски, но это давление было не материальным. Она даже обхватила голову руками, однако быстро собралась, ни на момент не прекращая крутить строчки их стиха. Две минуты она упорно защищалась, и быстро осознала, что умственное напряжение отнимает слишком много физических сил. Тогда она решила попробовать пойти в атаку, но давление со стороны Вирсавии вдруг увеличилось в два раза.   
  Тогда и Грейс всеми силами надавила на разум сестры; она тут же ощутила мощь ее сознания, – неизвестно, где были границы ее разума и даже не совсем ясно, что там – на самой глубине ее мыслей. Грейс с трудом уловила пару смутных образов и какие-то голоса, раздавшиеся словно откуда-то из бездны. Она поняла, что сестра выставила даже не один барьер, а несколько.
  "Три точно", – быстро подумала девочка, и Вирсавия молниеносно воспользовалась ее отвлечением, усилив напор.
  "Слабенький напор, – высказалась сестра. – Думаешь меня этим уязвить? Придумай что-то посерьезнее".
  Грейс не могла ничего сказать в ответ, так как была полностью сосредоточена на схватке, но ведь Вирсавии это удавалось без труда! Эта мысль пролетела в ее голове быстрее пули, так что Вирсавия никак не могла воспользоваться очередной заминкой в сознании Грейс.
  В их умах происходила настоящая буря, тогда как снаружи они просто стояли друг против друга, не шевелясь и не выказывая никаких эмоций; только легкий ветер шевелил их светлые волосы, да Оскар пропел что-то невнятное.
  Проиграв поединок во второй раз, Грейс как-то по детски нахмурилась, и Виравия, видя ее обиженное лицо, засмеялась в голос. Ее смех был подобен журчанию лесного ручейка, вот только представить себе до этого момента, что Вирсавия может засмеяться, было невозможно. 
  Когда Грейс сама прервала мысленную связь с сестрой, она почувствовала себя словно в полете.
  – Вот это да! Знаешь, такое ощущение, будто я была в настоящем потоке! Словно прочла книгу за раз, или выполнила на одном дыхании всё домашнее задание.
  – А я настолько к этому привыкла, что ничего подобного давно не чувствую. По началу чувства были примерно те же самые. А все из-за активности твоего мозга на самом пике; как ты удачно заметила, такое бывает после хорошо проделанной работы, да еще когда эта работа является любимой.
  – А что будет, если я тебя выиграю?
  – Ты захватишь мое сознание и сможешь управлять мной. Подобно кукловоду дергать за ниточки, а я буду танцевать по твоему желанию.
  – Ого... Так вот, значит, каким образом фантомы захватывают власть над разными существами.
  – Именно. И чем примитивнее сознание, тем легче и быстрее его захватить. Поэтому нужно постоянно стимулировать мышление – много читать, размышлять, решать головоломки. Кстати, главная, эм... фишка фантомов в том, что чаще как инструмент они используют иллюзии. Порой сложно отличить созданную ими симуляцию от реальности. В этом плане их сознание довольно мощное. Даже я не умею создавать правдоподобных иллюзий.
  – А Пегги умеет?
  – Сомневаюсь. Среди людей нет тех, кто пользуется магией, а она прожила в их обществе почти всю жизнь, с кем же ей тогда тренироваться?
  – А Раинер?
  – Нет. Стражи неплохо управляют энергией, умеют также вступать в мысленные схватки, но создавать иллюзии им не по силе. Вообще это могут лишь единицы среди нашего народа. Мэллон вот точно умел.
  – Я даже боюсь подумать о том, КАК создать иллюзию, сколько умственных сил для этого понадобится; если разговаривать мысленно не так-то просто, по крайней мере сложнее, чем говорить вслух.
  – Да, и кстати, прежде чем сбить с толку врага с помощью иллюзии, тебе предстоит обойти хотя бы две его мысленные защиты, только потом, выстраивая правдоподобную картинку, тебе нужно еще убедить поверить его в эту... симуляцию. Я правильно сказала?
  – Да. Как всё сложно, – задумалась Грейс, но в ее синих глазах вспыхнула искра вдохновения. – Я уже хочу этому научиться!
  – Мне бы тоже хотелось, но боюсь, учить нас некому. 
  – Погоди! Но ведь мы как-то смотрим воспоминания, заглядывая друг другу в мысли. Мы вот с Раинером недавно обменивались воспоминаниями, когда он искал информацию о Клетке Безмолвия. Разве воспоминания – не иллюзия?
  Вирсавия подняла с земли ранец и закинула за плечо. Они медленно пошли к выходу из парка.
  – Воспоминания – уже готовые образы, то, что свершилось и то, что ты отчетливо помнишь. Это, по сути, готовый шаблон, конструкция. Переслать их довольно легко – это все равно что взять готовый файл с текстом и отправить его на электронную почту. Но другое дело, когда ты сама пишешь текст от руки, и лично пешком доставляешь адресату. Кстати, через большие расстояния нам будет сложно связаться мысленно, практически невозможно. Километр – максимум. Однако чем дальше ты будешь от меня отходить, тем сильнее будут расходоваться твои силы.
  – И откуда ты столько знаешь?
  – Это наша биология, в моих знаниях нет ничего особенного.
  Некоторое время они шли молча, погрузившись в свои мысли. Грейс обдумывала всё то, что услышала, затем вспомнила поединок с сестрой. Мозги, размышляла она, куда более мощное оружие, чем мышцы.
  Весь вечер сестры гуляли по городу, прислушиваясь к разговорам людей и обсуждая их диалоги. Грейс поясняла значения некоторых слов, которые сестра слышала впервые, или казавшиеся для нее знакомыми.
  К вечеру они пришли домой, поздоровались с Раинером, который упрекнул Вирсавию в безалаберности на уроке Истории. Узнал он об этом из уст школьников в коридоре; значит все теперь как минимум неделю будут это обсуждать.
  Вирсавия проигнорировала замечание стража, как будто его и не было, и поднялась на чердак. Грейс следовала за ней, попутно сказав Раинеру, что день был сложный и всё "просто так сложилось". Раинер лишь угрюмо покачал головой и вышел во внутренний двор к Сильверну. Грейс заметила, что ее портфель стоит возле двери в ее комнату и мысленно поблагодарила стража.

***
  – Один сидит и постоянно чешется. Может, у него чесотка, или болезнь похуже; я в этом не разбираюсь. Второй по тихому пускает газы, причем малыми дозами, думая, что никто его не слышит и не замечает. Я блокировала лишние шумы, но свой нос, к сожалению, заблокировать не смогла, как и еще парочка его дружков.
  Грейс держалась до последнего, выслушивая сестру, но под конец реплики расхохоталась так, что даже присела на кровать.
  – Ой, прости. Рассказывать смешные вещи с таким невозмутимым лицом как у тебя – это надо быть мастером. Все-таки не зря ты сходила в школу.
  – В тот момент мне смешно не было, да и сейчас не особо. И да, почему ты постоянно извиняешься передо мной?
  – Мне как-то неудобно смеяться так громко, к тому же ты меня старше.
  – И что? Между нами не должно быть границ подобного рода. Давай отныне будем открыто проявлять свои эмоции и не будем бояться о чем-то высказаться.
  – Хорошо, – кивнула Грейс. – А ты быстро учишься. Уже свободно говоришь, не затрудняясь в поиске слов.
  – Ты тоже преуспеваешь в теории и практике сознания.
  Сестренка улыбнулась. По губам Вирсавии также скользнула слабая улыбка.
  – Слушай, раз мы с тобой теперь полностью открыты друг другу, а я думаю, что на деле это так и есть, то могу ли я спросить кое о чем? – Грейс с осторожностью следила за реакцией сестры.
  – Спрашивай. Я же только что сказала.
  – Хорошо. Почему ты так строго относишься к тете Пегги?
  Вирсавия отвела глаза в сторону, слегка прикусив губу, затем, с минуту помолчав, ответила:
  – Она всё пыталась спрятаться от проблем, боясь нарушить покой своей драгоценной жизни. Не хотела отпускать меня, когда я отправилась по следу родителей. Да, мне было всего тринадцать, как и тебе сейчас, но разве можно было сидеть на месте, зная, что они пропали?
  Грейс призадумалась; ее раздирали противоречивые чувства: как нужно было поступить с ними, оставить кому-то и бежать на поиски? Или сначала во всем разобраться, выяснить, где родители, и послать кого-нибудь им на помощь. Стражей, например. Зная характер своей тети, можно было с уверенностью сказать, что она бы оставила всё на свете, лишь бы найти своего брата и его супругу. Но оставить четырехлетнюю племянницу-эльфийку на целый год людям? Мало ли, что могло случиться?
  – Она обещала папе, что присмотрит за мной, – сказала Грейс.
  Вирсавия молча смотрела на сестренку, обдумывая ответ.
  – Допустим, – сказала она. – Но можно было оставить тебя и меня у какой-нибудь подруги – она же в мире людишек со многими успела сдружиться. Хотя бы некоторое время посидели с тобой вместе, я бы присмотрела за тобой.
  – Тогда почему ты оставила меня и так просто ушла непонятно куда?! – с обидой в интонации произнесла Грейс. – Да, нельзя было напоминать мне о Новом Мире из-за кулона, ведь моя память была стерта, но неужели нельзя было скрыть свои уши и притвориться няней? Скажи, я была тебе безразлична?
  – Так как я знала, что Илария никуда не собирается и останется вместе с тобой, я решила действовать. Потом мы не раз это всё обсуждали с ней в переписке, и я поняла ее мотивацию, но во мне до сих пор есть ощущение, что она слабая, и не может заступиться даже за своих родных.
  – Это же просто ощущение! – чуть повышенным тоном заметила Грейс. – Мы не можем жить одними ощущениями, а уж тем более из-за них разрывать связь с родными; они могут быть ошибочными. 
  – Да не только в ощущениях дело. Она выбрала мир людей, а не наш мир, потому что не могла жить вместе с эльфами. У нас таких называют Изгоями, однако никто не презирает их.
  – Она мне об этом ничего не говорила... В любом случае это ее выбор – жить здесь. И я ничего в этом плохого и странного не вижу.
  – Ты пока еще не во всем разбираешься. Все впереди.
  – Может, и так, но не будь к ней слишком строга.
  Грейс поднялась и молча последовала к выходу. У самой двери она сделала полуоборот и пулей отправила сестре мысль:
  "Не веди себя так".

  Немного позже Грейс сделала все домашнее задание, заодно наверстав пропущенные занятия. Все время ее отвлекал "Путеводитель по Мэллонии" в уголке стола, и она решила, что чтение этой книги будет ей подарком за выученные уроки.
  Как только она закрыла тетрадь, в комнату вошла Вирсавия и сказала:
  – Хочу почитать посты на Фэйсбуке, зайду еще в этот Твит-эр.
  – Твиттер, наверное. Там ничего интересного.
  – Наверное. Можно взять твой планшет?
  – Конечно! – подмигнула Грейс. – Можешь в любое время брать из моей комнаты всё, что захочешь.
  – Спасибо.
  Не сказав более ни слова, Вирсавия взяла планшет и ушла к себе.
  Грейс, тем временем, взяла в руки путеводитель и уже было хотела спросить про картины Мэллонии, тем самым вдвое сузив поиски информации, как вдруг ее побеспокоила Пегги. Пара стуков, и дверь приоткрылась.
  – Можно? – заглянув в комнату, Пегги сразу заметила, как племянница быстро захлопнула книгу и отложила ее в сторону.
  – Входи, – кивнула Грейс и сложила руки на груди.
  – Чего читаем? А, Путеводитель.
  – Он самый. Решила как можно больше узнать о Новом Мире и Мэллонии.
  – А что так резко отложила занятие в сторону? Да и на вид ты как будто нервничаешь.
  – Ключевое слово "будто", – Грейс заправила прядь волос за острое ухо. – Я очень долго читала, и просто не могу остановиться. Это всё настолько интересно... – она попыталась придать своему голосу типичную для нее ученую интонацию, и Пегги, кажется, поверила ей.
  – Ты как всегда. В общем, я пришла сообщить кое-что.
  – Говори. Я, вроде, не устанавливала никаких запретов.
  – Завтра подъем в пять утра.
  Грейс медленно повернулась, в недоумении хлопая ресницами и соображая.
  – Никто не запрещает вставать тебе в пять, – отшутилась она. – Зачем так рано?
  – Бегать.
  – А что не летать сразу? Глядишь, Сильверн стал бы нашим наставником.
  – Я просто подумала, что пора тебя научить парочке магических трюков.
  Грейс тут же оживилась, соскочила с кровати и обняла тетю.
  – А я-то думала, что придется ждать целую вечность!
  – Уж прям вечность. В общем, ложись пораньше, чтоб завтра я от тебя не слышала "еще пять минуточек" и всё в таком духе.
  – Есть, сэр. А Вирсавия бросает школу.
  – Я не удивлена. Сколько уроков она просидела?
  – Почти один. История.
  – Ясно. Я-то думала, она и половину урока не продержится. Прогресс. Ладно, спи.
  Когда Пегги ушла, Грейс снова раскрыла книгу и спросила про картины Мэллонии. Сейчас объем Путеводителя не был таким большим, как в прошлый раз, но информации всё же было много.
  Она около часа листала книгу, стараясь не заострять внимание на интересных статьях, так как они отнимали слишком много времени; да и усталость из-за умственного поединка с сестрой давила на плечи.
  Грейс словно ударило током, когда ее взгляд зацепился за название "Переходная картина". Она тут же просмотрела несколько изображений таких картин, среди которых была та самая, которая висела в школе! Под примерами полотен была краткая статья:
  "Переходная Картина – дверь в запасное измерение, необходимое для того, чтобы в случае затруднения перехода через Источник оказаться внутри пространства картины. В данном измерении имеется огромное количество дверей, их точное количество на данный момент неизвестно. Если Переходная Картина находится в определенном месте, значит, производится переход к этому месту".
  Грейс пролистала еще несколько статей, переписала текст, и до конца поверхностно изучила всю информацию о картинах Мэллонии. Было пол второго ночи, но спать совсем не хотелось. "Значит, тот, кто повесил эту картину в школе, заявился к нам из другого измерения. Может быть даже из самой Мэллонии. Кто же это? Кто бы это ни был, он явно запудрил мозги директора магией. Возможно, Моррисон с этим связана напрямую, но при нашей встрече она была так сильно напугана, что картину на ее месте я бы сразу убрала в укромное место, если бы была причастна к ее установке. Хотя кто знает, что на уме у этих джиннов?"