Деревенская зараза

   Когда Мурат ещё больше подрос, начал безбожно лазать по чужим садам и огородам. Да так шнырял, безобразничая, что соседи начали приходить не только с жалобой, но и с руганью!
- Степановна! Ну-к, выдь, разговор есть! - звали бабы, сердито стуча в калитку.
   И, как свора злых собак, накидывались на бабку:
- Мальчишка ваш ветку большую на черешне давеча сломал! Стервец! Руки ему переломаю!
- Мне почти всю морковку выдрал! Обормот! Поймаю, халудиной выдеру!
- Грядки позатоптал, как слон! Картофельну ботву всю замял! Засранец! Увижу ещё раз его на огороде, все уши поотрываю!
- Мне нынче молоко в подвале перевернул! Какого чёрта он шныряет по чужим подвалам?! Свово нет что ли?!! Ещё раз полезет, прибью паразита на месте, где застукаю и отвечать не буду!
- Деревенская зараза!!! Спасения от него нигде нет!!! Хуже колорадского жука!!! – сыпались ругательства и угрозы в адрес обнаглевшего мелкого хулигана.
   Пацанёнок трусливо прятался за свинарником, боясь прихода деда. Бабка не тронет, а вот дед по полной программе солдатским ремнём пройдётся по всем мягким местам! И после ухода соседок, пробираясь в коровник и отсиживаясь на душистом сеновале, безобразник зарывался в солому до глубокой ночи, пока не заснёт дед. Дед всегда спал так крепко, что хоть под ухо труби, хоть в ухо, - всё одно, не услышит!
   Дрожа и трепеща от страха перед наказанием, шкодливый трус тайком пробирался в хату. Скинув сандалии, он прятал их за лавку. А сам тихо на цыпочках проскальзывал на печь, зарываясь под зимний душный тулуп на ватное одеяло, и затихал, будто его нет дома.
   Утром, дождавшись, когда дед свалит на работу, Мурат, зевая и почёсываясь, лениво сползал с печи.
- Мурочка! А ты разве на печи спал? - обрадовано всплеснула руками бабка: - Я ужотко думала, что ты заночевал у кого из дружков.
- Какие там дружки! Тут дружить не с кем! Все дебилы! – кривился Мурат и, не моргнув глазом,  врал: - Да я раньше всех вас спать вчера лёг. Голова что-то жутко болела целый день, - потом слез с печи и уселся за стол неумытым и нечёсаным.
- А на-ка вот, горячие оладушки со сметанкой. Молочка попей, - засуетилась бабка вокруг врунишки.
- Я вчерась с мальчишками на речке весь день проторчал, - бреханул Мурат, облизывая с оладьи сметану.
   Бабка с улыбкой кивала головой, подливая ему, то молока в кружку, то сметану в чашку. А негодник, с перемазанными щеками в сметане, заливал:
- Сенька в саду давеча тётке Дарье такую ветку сломал на черешне. Его тётка так халудиной отодрала! А Санька дома молока целое ведро опрокинул в подвале. Ему такого ремня папаня всыпал, вся деревня слышала, как он орал! Ха-ха-ха!.. - захохотал Мурат и продолжил трёп с набитым оладьей ртом: - А Васька тётке Клаве всю морковку выдрал и своим кролям скормил её всю. Ему такой трынды ввалили дома!
- О, от вишь какие! А сами бегут на тебя жаляться, всё, дескать, фулюган невоспитанный! – обиженно произнесла бабка.
- Пусть сначала себя воспитают! – задрал внук нос.
   Слушая враки внука, бабке казалось, что злые соседки безбожно валят всё на него, оговаривая её любимца. Глядя на мальчишку, бабке хотелось верить больше ему. Но дед почему-то больше верил соседям.
   Мурат поел, облизал остатки сметаны с чашки и, не поблагодарив бабку, удрал на улицу, не желая лишних встреч с дедом.

продолжение следует-------------------