Глава 20. Страсть Быстрова

Виктор Анатольевич Быстров проснулся с твердым намерением объясниться с Анастасией. Эта молодая и очень талантливая девушка давно пленила его. Вначале старый ловелас пытался соблазнить ее, как он обычно поступал со многими девушками — членами литобъединения. Но с ней у него ничего не получилось. Тогда Быстров стал, между де-лом, ухаживать за Настей. Это длилось три года, и к своему стыду он вынужден был однажды признаться себе в несо-стоятельности.

Но последнее время Анастасия буквально не выходила у Виктора Анатольевича из головы. Смешно сказать, но он не спал ночами, думая о ней.

Быстров был женат, имел, как мы знаем, двух взрослых детей-студентов — сына и дочь. С женой они жили чисто формально — между ними давно уже ничего не было, да и разве что-то могло быть при таких неудержимых его увле-чениях,— создавая видимость семьи, не для себя, а для детей и окружающих. Но сейчас с Быстровым происходило нечто для него из ряда вон выходящее. Может, это была страсть необыкновенной силы или любовь, от которой, он знал, многие теряют не только голову, но и состояние, а порой и жизнь? Так или иначе, Виктор Анатольевич не мог ничем заниматься, к удивлению жены потерял всякий аппетит, впал в прострацию, ничего не писал и занятия в литобъединении проводил кое-как.

И вот сегодня, бессонной, какой-то на редкость сине-бурой, ночью, бродя по улицам, он принял окончательное и бесповоротное решение объясниться с Настей. С этой целью поспал часа три, сделал зарядку, облился холодной водой, чего с ним уже давно не случалось, на скорую руку, чтобы не пересекаться лишний раз с женой, позавтракал и, надев самый модный костюм, направился к дому Анастасии.

… Было десять часов утра, но Быстров знал, что у Насти нет сегодня уроков в школе, поэтому уверенно нажал кнопку звонка. Как он и предполагал, Настя была дома.

— Виталий Анатольевич, что это вы?

— Вот зашел проведать, а заодно поговорить нужно по очень важному делу,— немного смущаясь, что ему было явно несвойственно, проговорил Виктор Анатольевич.

— Ну, проходите, раз пришли.

— Спасибо.

Они прошли в гостиную.

— Только вот мне нечем вас угостить. Вчера был ужин по случаю приезда Ивана Анатольевича, все поели. А нового еще ничего не приготовили пока. Чаю будете?

— Ничего, ничего… Есть не хочу, спасибо… Так он опять приехал? Дела-а-а… А от чая не откажусь.

— Сейчас поставлю, а вы пока присядьте,— сказала Анастасия и вышла на кухню.

Давно не испытывая такого волнения, Быстров сел на ди-ванчик рядом со столом. «Ну, прямо как на первом в жизни свидании»,— подумал он.

Время летело вскачь. Казалось, не прошло и минуты, ко-гда вернулась Настя.
Виталий Анатольевич, забыв  все  ловеласные приемы, вскочил, подошел и дрожащими руками попытался взять поднос с чайными приборами из ее рук.

— Виталий Анатольевич, ну, что вы? Уроните так, смот-рите, куда вы? Я сама, у вас и руки дрожат!..

— Ничего, ничего, это я так…

Анастасия, отстранив его, поставила поднос на стол и спокойно посмотрела на Быстрова.

— Виталий Анатольевич, вы не в себе. У вас что-то слу-чилось?

— Случилось, Настя!

— Серьезное?!

— Да, очень!

— Рассказывайте, Виталий Анатольевич!..

— Настя, я тебя люблю!

— Боже мой!.. Вы, как всегда, издалека. Говорите сразу, что случилось?

— Вот это и случилось! Я без тебя жить не могу, Настя! — почти прокричал он  и сделал шаг к ней навстречу.

— Виталий Анатольевич, вы в своем уме?..— Настя, ото-ропевшая от неожиданности, отступила назад. О, сколько бы она отдала, если бы такие слова услышать от дорогого ей человека, лицо которого сейчас предстало перед ней.— Я вас уважаю и ценю, но… Да это все кажется, это все творче-ское воображение!.. Наверное, назревает у вас хороший ро-ман, и нужно уединение месяца на два-три, чтобы он сло-жился в своей основе…

— Настя, что вы такое говорите,— еще сильнее разгоря-чился Быстров, но почему-то перешел на «вы».— Слышите меня? Я вас люблю, Настенька!

— Нет, это что-то из ряда вон…

— Я не могу без тебя жить! Разведусь! Да мы уже и так почти разведены. У меня есть еще квартира в нашем городе, будем там жить. Буду тебя на руках носить, ни в чем нуж-даться не будешь! Работу оставишь. Какая работа? — Бу-дешь писать, все опубликую, у меня связи, ты знаешь. Все для тебя сделаю, только скажи. Выходи за меня, Настя, моя любовь!

— Вот дела…— Анастасия как-то поникла и, немного помолчав, сказала.— А вы спросили меня, люблю ли я вас?

— Настенька, главное, что я тебя люблю!

— Нет, Виталий Анатольевич, это еще не все! Мне нуж-но, чтобы и я любила.

— Может, тебя смущает мой возраст?

— Возраст ваш, конечно, великоват, но не это меня оста-навливает.

— А что же? Может мои убеждения?

— Да, я знаю ваши убеждения. Вы поклонник западной культуры, сторонник всего западного, считаете, что все, что есть в России ценного, оттуда. Так Виталий Анатольевич?

— Ну, да, да… Я — демократ, либерал… Но какое это имеет отношение к моему предложению?

— В общем, никакого, но даже если двое любят друг друга, то и совпадение взглядов им не помешает.

— Какое отношение имеют взгляды к любви, Настя?!

— Виталий Анатольевич, вы меня удивляете. О какой любви вы говорите? То, что я слышу и вижу, это не любовь, а страсть. Но такая любовь меня не интересует.— Анаста-сия, и впрямь, ощущала исходящее от Быстрова, как нечто большое коричневое и неприятное.— И даже если бы это были не вы, она мне не нужна в любом случае! Вы знаете, я человек серьезный.

— А что же тогда, по-твоему, любовь?

— Я считаю, что в основе должна лежать дружба, а она невозможна без психологической совместимости, без взаи-моуважения, и здесь немалую роль играют и убеждения, и далеко не только политические…

— А мы с вами разве не дружим? — сказал, снова пере-ходя на вы, Быстров.

— Какие же мы с вами друзья, Виталий Анатольевич?

— Мы же с вами столько говорили…

— Друзья не разговорами сильны, они могут почти не разговаривать и быть закадычными друзьями… Вот когда есть дружба, и тянет друг к другу физически, это, я считаю, основа основ для крепкой любви и создания семьи. И воз-раст здесь ни при чем, ну, конечно, в пределах допустимо-го… А у вас, Виталий Анатольевич, просто страсть, самая обыкновенная страсть.

— Настя, давайте начнем дружить!

Анастасия мягко рассмеялась и посмотрела .на .Быстрова так, как будто перед ней стоял не пятидесятипятилетний солидный мужчина, а маленький несмышленый ребенок.

— Виталий Анатольевич, вы милый человек,— смягчила она свой отказ,— но разве можно начать дружить, это долж-но возникнуть естественно.

— Вы сказали, Настя, про какие-то убеждения…

— А вы верите в Бога, Виталий Анатольевич?

— В Бога?! Настя, вы же современная молодая просве-щенная женщина! И вы мне говорите о вере в некоего де-душку с бородой на облаках?!

— Вот видите, какая между нами пропасть! Я верю не в «дедушку», а в то, что есть Бог, который есть Любовь и Справедливость, и что ни одна мысль, ни одно слово, ни один поступок не проходят для нас бесследно.

— Какой ретроград вам это все внушил, Настя? Человек и есть бог! «Я мыслю, значит, я существую!» Человек сам строит свою жизнь и творит свою судьбу, а не какой-то «дя-дя», ну, ладно, ладно, Бог… А все есть только случайное стечение обстоятельств. И люди отличаются только своей психологической силой, силой духа, если хотите. Преодоле-ет или не преодолеет трудности и влияние других людей. Победил, значит, король, проиграл — раб. И значение имеет только то, что здесь и сейчас… Но я вижу вы не согласны…

— Нет, можете говорить, это ваше право, я не могу за-претить. Но вы правильно заметили,— не нравится мне это. Поэтому, с учетом сказанного мною, делайте выводы, Вита-лий Анатольевич.

— Значит, нет, Настя?

— Если вы про ваше предложение, Виталий Анатолье-вич, то нет…

Быстров кивнул головой и, не глядя на Анастасию, вы-шел из комнаты.

© Шафран Яков Наумович, 2020