Стоя - одно, сидя - другое

Виктор Матюк

Сидя – одно, стоя – другое

Лицо белым бело, как свежевыстиранное полотно,
Измученное жизнью лицо продолжает бубнить одно и то,
 Что никто всегда сбудется то, что суждено,
Закроешь дверь – залезет в окно,
Закроешь его, пройдёт сквозь щель,
Когда на дворе закружится и завоет метель!
Было время золотое, когда счастье хмельное
Главенствовало над роком и судьбою,
Всё, что ниспослано свыше, долго прячется в узкой нише!
Одно – сидя, другое – стоя, время роковое прославляет героев,
В голову лезет сравнение дурное, перед глазами тело нагое,
Длинные ноги ложатся на плечи, затихают громкие речи,
Только стон и шёпот, секс жестокий, и дружеский локоть
Под головой, он в момент любой поможет в борьбе с завистливой толпой!
Мы в цвете лет, нам равных здесь нет, кто-то из нас будет потомками воспет,
Когда уже будет стар, немощен и сед, каждый кузнец своего счастья,
Изредка болят запястья, всему виной пылкие и страстные объятья!
Играет фагот, пыль клубится и ложится на старенький комод,
Дождь льёт, как из ведра, а со двора что-то орёт местная шушера,
Она будет веселиться до утра, ей что дождь, что гроза, её долг платежом красен,
Такой путь опасен, исчезают чудеса, когда женщина, как леса меняет шкуру,
Но не нрав, постель, простынями заслав, нос, кверху задрав, она будет скромно лгать,
Обманывать и безбожно врать, чтобы потом на лаврах долго почивать!
Хохот, топот и пинок между длинных и стройных ног, потом бросок через бедро,
И женщина сама разделась наголо, по телу потекло приятное и нежное тепло,
Вспотело чело, неизбежное, в том числе и грешное плоть принимает достойно,
Просто и свободно входит в разум благо, вместе с ним ватага желаний таких,
Что член посекут на пятаки, изгоняя из грешной души отблески скуки и тоски!
Вопреки  всему не слишком долго ответа от женщин жду, пытаюсь на шару
Разжечь своим огнивом чреду телесного пожара, подходишь к красотке, 
Предлагаешь сотку водки, и она уже готова снять с себя колготки!
Меняешь только положение, получаешь истинное наслаждение,
На боку – одно, на спине – другое, стоя и сидя – ощущение совсем иное,
На желчную алчность уповая, вначале положишь деньги с краю,
И постепенно подвигаешь всё ближе и ближе к деревенскому Парижу,
Где зов бесстыжей страсти готов затмить редко приходящее счастье!
Ты во власти утех, ахи, вздохи и едкий смех придают эмоциям всплеск,
Ты внезапно подлетаешь до небес, ты то померк, то вновь воскрес,
Не видно житейских прорех, лишь на виду белый снег на лысеющей голове,
Но тебе на всё это наплевать, здесь такая благодать, что тьмы не видать,
Пусть всю ночь скрипит в углу старая и ржавая дедовская  кровать,
Главное, оргазм не прозевать, пришло время пахать, сеять и жать,
И на тормоза зря не жать! Песенка знакома, не соблюдая закон Ома вдали от дома,
Чем больше и толще, секс продолжается дольше, чем обычно, жизнь эгоистична,
А сцена любви всегда трагична, или под конец тебе приходит полный ****ец,
Прежних сил и мощи нет, ты хочешь увидеть яркий просвет в конце тоннеля,
Но с похмелья сразу не можешь понять, кого обнимать и кому моргать?
Начинаю всегда издалека, в мозгах уже заготовлена избитая дотла строка,
Слегка дрожит нижняя губа, дребезжат телеграфные провода, к лобку тянет рука,
Да и страсть на помине легка, стыд застили облака, привет-пока,  в конце апреля
Обезумевший от прыти Емеля, достигнув половой щели, жаждет немедля залезть в петлю!
Страсти как тридцать лет назад в груди неистовствуют и шумят, они ставят баб на дыбы
По прихоти рока и судьбы, дабы замести свои следы в пылу постельной борьбы!
Вынырнув из кромешной тьмы, нам желания на откуп в этот миг отданы,
Не навсегда, а взаймы, в них сохранился запах южной хурмы, и звуки лопнувшей струны!
Наша страсть в руках фортуны, у неё раздутые губы, движение грубые, и острые зубы,
Она, как сторож ночной всегда прячется за спиной и миг роковой подаёт сигнал трубой,
Что вот-вот начнётся бой между светом и темнотой,
Ты не лжёшь, когда бразды правления в свои руки берёшь,
Сам на своём горбу тяжкий воз везёшь, дабы отвлечь от женщины беду,
И не предать её бабьему суду через всенародную хулу, 
Ближе к утру  расстаёшься с поперечной бороздой,
Выходишь из неё разбитый и пустой, едва ли не чумной, 
Не хмельной, но сам не свой, твой поход за отроги тьмы был долог.
Всему виной сексуальный голод, какой тебе прок, что ты – не инок и не пророк,
А всего лишь на бирже судьбы – отменный игрок! Подошёл срок, зачесался лобок,
Пришлось сделать кувырок, бросившись между стройных ног, чтоб не дай бог
Момент не проморгать, баба напоминает спичечный коробок, только прикоснись,
Тут же покатишься вниз, она тебя насквозь прожжёт, сама горяча, как кипяток,
Но напоминает аленький цветок, нежный голос прекрасно всю ночь тебе на ухо арии поёт,
Ты делаешь глубокий вдох, чтоб насладиться молодостью впрок!
Не сгореть, не заболеть, и суметь продолжить во время мимолётных встреч
Женщину насквозь прожечь огнивом одним, что живёт только мигом одним!
Только кретин сам доест сладкий апельсин, его не поддержит никто из мужчин,
У них есть немало причин, дабы что-то урвать от доли и судьбы! Да, судьба непредсказуема,
Стезя, рисуемая на клочке измятой бумаги, путает числа и памятные даты того, что было когда-то!
Нужны факты, не все мужики – Гераклы, они с женщинами не заключают контракты на одну ночь,
Могут материально в чём-то помочь, но даже последняя сволочь ей не придёт на помощь,
Если его нутро раздирает ревность, а дальше что? Внезапно в конце полового акта
Божья милость наземь спустилась и в двух своих отроков внезапно влюбилась,
Теперь она меня имеет и имеет, я же гневить развратницу никак не смею,
Помогаю, как умею, рознь не сею, никто и никого не гонит в шею!
В этом далёком краю никто так нежно и сладко не брал в губы дудку мою,
Её жар в свою сторону увлёк и вот от неё уже потянулся тонкий дымок!
Всякому служению приходит срок, достигнув высот, интрига общения
В конце сношения на плечи руки не так решительно кладёт,
Что такое не везёт и как с ним бороться? Взять в свои руки поводья,
И плыть по бурной реке по мелководью, будто во время половодья!
Явный след былых времён  оставил тот, кто уже не раз был в грешниц по уши влюблён,
Он выпил «цитрамон», издал крик и стон, и вырвался из женских лап, навзничь упал,
Потом едва на ноги встал, показал волчий оскал, им тут же на тормоза из последних сил начал!
Страшно умирать, жаль бабу до утра одну оставлять, ей бы ещё одного мужика,
Что возьмёшь со старика? Его кишка тонка, ему отдохнуть денька два,
 А опосля его копьё или звенящая стрела пронзит любую щель с кондачка!
Пока возможность есть, надо вдоволь наслаждаться и песни скопом петь!
Кто же нас за излишества осудит? Никто! То-то и оно! Лишь зависть пребудет,
Прольются её слова на плаун-траву, пока живу – надеюсь,
Целуюсь и бреюсь, со своими слабостями как-то смирюсь,
Пока в себе до конца не разуверюсь, живу и верчусь, как карась на сковороде,
Или подсудимый в самом справедливом в мире Российском суде! Трещит челюсть,
Не знаю отчего, небось, ей тоже надоело жить грешно! Неизбежное прими достойно,
С судьбы довольно, она сполна отваляла дурака, ходит пьяной, шатается слегка;
И ещё смеет осуждать одинокого мужика? Обвинения взяты с потолка!
Он лишился сна, ему самому надоела мышиная возня, что за херня?
Слышны звуки, прилетевшие сюда издалека: « С плохими не знайся, плохих чурайся!»
Всю жизнь живу, и учись веселиться, мне бы наедине как-то забыться,
От всех невзгод уединиться! Кем-то из древних было изречено,
Что природа даёт достаточно, чтобы удовлетворить свои потребности,
Коль ты рождён в бедности, как не суди и как не ряди,
Из посредственности при никчёмной наследственности в люди не выйти,
Неисповедимы Господние пути! Несовершенное приходит в упадок,
В душе остаётся неприятный осадок от неудавшихся ****ок!
Любовь таит в себе немало загадок, дней остаток хрупок и шаток,
Словно перезревший плод, похоть  толкает плоть на не обращать внимания на небосвод,
Пусть род людской сам ищет брод в реке глубокой, хотя истина не терпит отсрочек,
Её знакомый с детства почерк делает росчерк   на листе бумаги, впрочем, быт непрочен,
Истина кроется между строчек, и судьба на ощупь дописывает незаконченный очерк!
Язык правды прост, она берёт в оборот, то есть в гриву и в хвост
Даже огромный художественный холст, может осудить прекрасный цветок,
Сотканный из разноцветья всевозможных роз, миражей и сокровенных грёз!
Все люди одинаковы по существу, все живут не по уму, одинаковы по рождению,
Но различны по происхождению! Нет  великого ума без примеси безумия!
Съедаемый стремлением к естествознанию, забываю о сущности порочной
И натуре склочной, в час полночный уж точно прильну к скважине замочной,
Мне интересно со стороны наблюдать, что от бабы в миг оргазма можно ждать?
Что она может ощущать? Будет плакать и рыдать, или на всю округу стонать?
Рай и ад сообща будут женскую страсть укрощать с помощью рыцаря плаща,
Я же уже давно твёрдо усвоил правило одно: всё, что прекрасно, нравственно!
Другого не дано! Жизнь бежит своей стезёю, события управляют мною,
Я же стою с клюкою и дырявой сумою на обочине мирского бытия,
Под ногами скользкая размокшая земля после проливного дождя,
Не проходит и дня, чтобы судьба не вонзила в меня остриё своего копья! 
Бог - ей судья, но не я! Мужчина, не умеющий прощать,
Не должен женских недостатков замечать! Как от греха в стороне не держись.
Всё равно когда-то  оступишься или говорить, вообще о любви разучишься,
Праздная жизнь теряет всякий смысл, если она чиста, как колодезная вода!
Хочется жить по-другому, утолять тоску и истому, не выходя из дому,
Воды черпаком из ручья зачерпну, весь до дна допью, не размыкая губ,
Присяду на деревянный сруб, в одиночестве проведу пару минут,
И привидится мне в непроглядной тьме женщина, играющая на трубе!
Её музыка тиха, как и строка старинного стиха,
По восприятию легка для одинокого мужика,
Пусть прослезятся его глаза, и на пол брызнет крупная слеза,
Прошли года, он своё получил сполна, но цена была высока!
Вот только черна репутация не вызывает у дотошной публики овации,
Ей не хватает ни доводов, ни аргументации,
Или же неправильно расправлены интонации!
Баба же связать трёх слов не может, её совесть не гложет,
Любой прохожий её грехи сразу подытожит,
Если она перед ним свои крылья мигом сложит!
У заблуждения нет предела, слыханное ли дело,
Чтобы дряхлеющее тело внезапно от похоти охладело?
Да, года стали короче, ночи – длиннее, уже висит у тебя хомут на шее,
Член в резиновой портупее выглядит страшнее, пришлая баба охуеет,
Дым и пепел ногами и руками стремглав развеет, но осудить не посмеет!
Каждый живёт, как умеет, кто-то сеет, пашет и жнёт, а кто-то лишь повод даёт
Брать себя в оборот! Большой живот и меленький фаллос, вот и расстались,
Вот и расстались, совместная жизнь не состоялась! Аргумент – не довод,
Бабе нужен повод, дабы уйти с семейной тропы под прикрытием темноты!

г. Ржищев
4 мая 2020г.
21:57
















Рецензии