Глава Притворство как наука

А. Лютенко ( Из романа  Миллиард на двоих)
В любви притворство очень похоже на правду.
(  Мольер )
 
Несмотря на всё сильнее, буквально с каждым днём, прогрессирующую болезнь, Андропов ежедневно, по заведённой привычке, продолжал работать с документами – что специальной службой доставлялись к нему в больничную палату, переоборудованную под рабочий кабинет.
Вот и сейчас перед ним лежало донесение с подробным описанием деятельности американской разведки в Москве. Из документа вытекало, что ЦРУ, прикрываясь дипломатическим иммунитетом своих сотрудников, резко активизировалось в сборе материалов, способных пролить свет на состояние здоровья Генерального секретаря ЦК КПСС, (то есть непосредственно его – Юрия Владимировича Андропова).
Усиление активности вражеской разведки совпало с назначением нового американского посла, господина Артура Хартмона, что до этого больше пяти лет служил главой дипломатической миссии во Франции. Параллельно с этим в Москву прибыла Мария Лопес: формально – на должность атташе по культуре. А фактически, как предполагала советская контрразведка, возглавила американскую резидентуре в Москве.
Особенность ситуации заключалась в том, что, как смогли выяснить по агентурным каналам, Лопес находилась в близких неформальных отношениях с директором ЦРУ Дэвидом Кейси. Поэтому, вполне вероятно, обладала широкими полномочиями, имея особое задание на период своей московской командировки. Осталось только понять: в чём суть этих заданий? И почему такая активизация разведывательной деятельности случилась именно сейчас?
Андропов отложил очки и откинулся на спинку кресла.
«Стервятники слетаются… – подумал он. – Я ещё не умер, а они уже вовсю готовятся!»
Он взял в руки снимки и поднёс к глазам: с фотографии на него смотрела красивая брюнетка – с большими чёрными глазами и чувствительными губами. На одних снимках она обворожительно улыбалась в холле Большого театра, а на других – позировала в кругу известных советских художников, в интерьере выставки на Крымском Валу. И на всех фото она запечатлена в обворожительных модных нарядах: привлекая к себе восторженное внимание мужчин и завистливые взгляды женщин.
«Как такая женщина может быть шпионкой?» – недоумевал в душе Андропов. Лопес ломала все представления о классических шпионах: серых и незаметных. Складывалось ощущение, что она только что сошла с экрана, из фильмов о Джеймсе Бонде! Только сейчас эта «бондиада» происходила не в кино, а в обычных московских реалиях.
«Возможно, они хотят выяснить: кто будет следующим советским лидером? И как можно на это повлиять. Вот зачем здесь эта картинная красотка! Другой цели просто не может быть, учитывая важность момента и её личные связи в Вашингтоне. Вот зачем этот интриган Кейси прислал сюда свою любовницу!» – пытался выстраивать более-менее правдоподобные версии Андропов.
За годы тайного противостояния он неплохо изучил характер своего непримиримого оппонента по холодной войне. Он прекрасно понимал, что за его отравлением 1980 года в Афганистане – не могло не стоять ЦРУ. Хотя они всячески, по своим каналам, и давали понять: это, мол, всего лишь «самодеятельность» пакистанских спецслужб.
Но опытный Андропов в подобные версии не верил. Хотя от бывшего госсекретаря, Генри Киссинджера, стало известно, что непосредственно в Госдепартаменте и в ЦРУ такого решения не принимали. Хотя… Разве можно верить ЦРУ?  А этот Киссинджер – такая рыба, что запросто играет в свою личную игру на всех полях. И часто непонятно, кому он больше служит: США, Рокфеллерам или Моссад.
«Хитрый лис Киссинджер переживёт всех!» – думал Андропов, представляя себе этого политического «Голубя мира». Которому в клюв следовало вместо пальмовой ветви вложить пачку долларов – и он смело полетит туда, где пахнет большими деньгами.
Немного подумав, Андропов написал сверху донесения: «Арбатовой. Выяснить через Киссинджера, что из себя представляет новый посол Хартмон. Срочно!»
«Все они из одного этого гарвардского гнезда… – размышлял Андропов. – А что касается Марии Лопес… Киссинджер же в «контрах» с Кейси, а значит –будет нам полезен! Но в оперативных целях надо к ней подвести…»
Но в этом месте его мысль внезапно оборвалась. Под лопатку ударила резкая боль. Внезапно создалось явственное ощущение того, что ему в спину воткнули тонкую острую спицу. Он выронил ручку и постарался не двигаться, чтобы немного успокоить острую боль. Но та не унималась… В голове вдруг начинали путаться мысли. А свет из оконных рам стал медленно кружиться, поднимаясь всё выше к потолку.
Андропов почувствовал, что теряет сознание, но успел нажать белую кнопку на рабочем столе, специально поставленную для экстренного вызова медперсонала…
 
– Этот ваш модель? Вы создавать? – обратилась американка к Алёне. – Что же, это есть красиво! Очень!
– Нет, что вы! Я только добавляла отдельные детали… – зардевшись краской, засмущалась Алёна. – Это работа целого творческого коллектива.
– Да, очень модный вещь. Хорошая бизнес! Я вас поздравлять… – эта эффектно смотрящаяся американка смешно коверкала русские слова.
…Мария Лопес стала регулярно заезжать в Дом моды на Кузнецком мосту и при этом каждый раз покупать новые яркие модели, что выставлялись в демонстрационном зале. Иногда её при этом занятии сопровождали молодые мужчины из американского посольства, иногда женщины. Но эта атташе по культуре всегда сама примеряла новые наряды. И обычно, одобрительно рассмотрев с десяток новых поступлений, что-то покупала. Но всегда только что-то одно.
Чувствовалось, что примерки и обсуждения модных тенденций доставляют Марии особое удовольствие. При этом американка часто сетовала, что очень скучает по шикарным магазинам на Пятой авеню Манхэттена. И когда у неё случится отпуск – первым делом улетит в Париж, чтобы целый месяц только и делать, что ходить по магазинам одежды и пить по утрам настоящий кофе с шоколадом…
Сложилась и определённая традиция визитов Лопес в Дом моды. Она всегда привозила в ярких банках настоящую мексиканскую арабику, и из кабинета директора по всем этажам начинал стелиться кофейный роман, что сотрудники Дома моды вдыхали с завистью и вожделением. К кофе обычно прилагались разные американские сладости в ярких упаковках. Но когда американка поняла, что жевательная резинка представляет для персонала особую ценность – стала одаривать всех жвачкой разных мастей.

Но постепенно из-за американки начались и проблемы…
– Стук, стук, стук… Тут воробушек прилетел! – раздался голос замдиректора по внешним связям (как там правильно называлась должность – Алёна не особо вдавалась). Действительно у этой улыбчивой кругленькой толстушки была чудная фамилия – Воробей. Она пригласила Алёну к себе в кабинет: небольшое помещение, больше похожее на подсобку.
– Ну, душа моя, что там эта американка тебе поёт? – спросила она с ехидной усмешкой.
– Да она всё больше новые модели рассматривает. А говорит очень мало… Тем более, что с большим трудом по-русски может изъясняться! – пожала плечами Алёна.
– А чего это она вокруг тебя всё летает? Ничего не предлагала?
– Вроде нет. Вот, только жвачкой угостила.
– Жвачка – это не страшно! – кругленькая улыбчивая толстушка насупила брови и задумалась.
Пауза несколько затянулась. Собеседница явно раздумывала, что бы такого ещё спросить у Алёны.
– А Братскую ГЭС не предлагала помочь ей взорвать? – наконец выдала она.
– Что?! – лицо Алёны вытянулось.
– Да шучу я, дурочка, шучу! Ну, какая ещё, к чёрту, Братская ГЭС?
Воробей рассмеялась, но при этом её глаза внимательно наблюдали реакцию Алёны.
– Может, на фарцовку какую намекала: джинсы импортные или часы там?
– Нет, ничего такого… Это тоже шутка?
Разговор Алёне не нравился тон разговора. Она всё не могла понять – куда клонит эта весёлая «замдиректорша» Воробей.
– Ладно, ладно… – уже примирительно проговорила та. – Только смотри в оба! А то вдруг она лесбиянка? Кстати, не приставала к тебе, нет?
– Как вы сказали, кто она? – опять не поняла вопроса всё больше теряющаяся Алёна.
– Что, ты и этого не знаешь? Милая ты моя деревня! Это когда женщина спит с женщиной. Ну, наподобие того, как с мужчиной… Поняла? Нет? Ну, тогда и не нужно это тебе!
Воробей молчала и пристально изучала лицо Алёны.
– А ты красивая. Вполне бы могла ей понравится, если что… Ладно, иди давай! А то совсем бледная сидишь, как с луны упала! – наконец подытожила она барским тоном. – Вас, провинциалок, как под копирку делают. Но ничего: Москва тебя быстро причешет!
Алёна ничего не ответила. Лишь уткнула взгляд в окно, стараясь не смотреть на едкую начальницу: разговор явно начинал вызывать у неё раздражение.
– Ладно, не обижайся. Если что странное заметишь в поведении этой американки, то сразу же мне стукни! Поняла? – и Воробей постучала костяшками пальцев по столу.
– Хорошо, как скажете… – кивнула Алёна. – Обязательно стукну!

…Когда за Алёной закрылась дверь, Воробей вынула из стола бутылку коньяка, хрустальную рюмку и толстый пронумерованный журнал с печатью. Сделала необходимую запись и, налив коньяк в рюмку, чокнулась с бутылкой. Эта простушка напомнила ей саму себя в молодости: как приехала в Москву строить метрополитен, занялась комсомольской работой… А в результате – оказалась в школе КГБ.
– И так случается в жизни… Да, очень по-разному всё бывает! – думала она.
Но сантименты и воспоминания длились очень недолго. Уже через минуту она крепким кулачком сняла телефонную трубку и набрала секретный номер Лубянки.
– Здравия желаю, товарищ полковник. Майор Воробей у телефона.
Сейчас в телефонную трубку, чеканя каждое слово, говорила уже совсем другая женщина.
– Предварительное собеседование проведено. Она справится, уверена. Только надо ей дать время на подготовку!
Воробей открыла лежащий перед ней журнал на нужной странице.
– Так точно. Время прибытия в столицу совпадает. Нужно уточнить по базе.
И лаконично закончила разговор: «Есть, товарищ полковник. Запускаю в работу. Немедленно!»

Продолжение следует..