41 глава. Запасной выход

Начало: http://proza.ru/2020/05/01/1381

В двух шагах от мрачного пустого склада Люба Мазур давала показания  молодому неопытному дознавателю. Но другого свободного сотрудника не нашлось. А Люба утверждала, что по ее мнению ребенок может быть еще жив, поэтому допросить ее решили тоже немедленно.

- Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что еще он Вам говорил? Упоминал название города, страны, какие-то имена?

- Не помню! Ничего больше не помню! Мы поговорили, я отказалась это делать и пошла... И потом все пропало! И разговор этот - как в тумане. Не знаю, как одурманенная была. - Люба в отчаянии ударила себя кулачками по бедрам, по щекам потекли слезы. - Да что же это такое! Что же делать-то, а? Никогда у меня проблем с головой не было - и на тебе...

- Девочка моя, - вмешалась Пустышкина, присутствовавшая при допросе на правах психолога (она настояла, что это необходимо, поскольку Люба пережила серьезный стресс, и волнение может  нанести ущерб ее психическому здоровью. Потапов не возражал). - Девочка моя, у тебя на теле нет следов от укола - значит, введение тебе наркотика таким способом исключено. Но, может быть, ты принимала какие-то таблетки?

- Да, последние несколько месяцев принимала. По назначению врача. Но от них со мной никогда не случалось ничего подобного!

- А после этого разговора ты принимала их?

- Да... я разнервничалась, когда он мне такое предложил... он убеждал, что мы сделаем доброе дело - отдадим ребенка, брошенного матерью-алкоголичкой, в богатую благополучную семью иностранцев... но что из-за разных формальностей, препятствий в законе, это невозможно сделать официально, поэтому мы обойдем закон. Совершим обман, но с благородной целью. Он говорил так убедительно! Меня просто разрывало на части... Я ведь сама потеряла ребенка! И он рассказывал мне про несчастную мать, которая тоже пережила трагедию, и поэтому не может иметь детей. А мы можем сделать счастливыми сразу троих - саму женщину, ее мужа и бедного смертельно больного малыша, который здесь никому не нужен и непременно погибнет. А там его за большие деньги вылечат, он вырастет, получит хорошее образование... нужно только совершить совсем небольшой, невинный подлог с документами. Мне стало так жаль этого малыша! Я почти согласилась... но все-таки сомневалась. Я боялась нарушать закон, боялась, что меня поймают в аэропорту с чужим паспортом... я ведь никогда даже спиртное после десяти не пыталась купить! Я не умею... - Люба со слезами взывала к дознавателю, будто пытаясь его убедить поверить, что она ни в чем не виновата.

- Успокойся, Любочка, - Пустышкина положила руку ей на плечо. - Мы тебе верим. Но постарайся вспомнить, что было сразу после разговора?

- Да-да, извините, я очень волнуюсь. - Люба закрыла глаза и задумалась. - Я почти согласилась. Я думала, что должна согласиться, что это будет правильно и благородно, но тут... он увидел, что я сомневаюсь, и предложил мне деньги. И тогда у меня как пелена с глаз упала! Я поняла, что этот человек, которому я так доверяла, толкает меня на настоящее преступление, использует как наемницу. Я твердо отказалась. И... он вдруг так посмотрел на меня, что я испугалась! Испугалась, что он меня сейчас убьет. Я стала просить, чтобы он меня отпустил, что я никому ничего не скажу. А он вдруг улыбнулся и говорит: "Глупенькая, ну чего ты боишься? Нет - так нет! Я верю, что ты никому не скажешь! Прими таблеточку, успокойся и спокойно поезжай в свою Молдавию. Отдыхай и забудь о нашем разговоре. А лучше сразу две прими, ты очень возбуждена". Тут я увидела, что моя сумочка почему-то у него в руках. Он протянул ее мне и еще стакан... да, у него откуда-то был в руке пластиковый стаканчик! И бутылка с водой.

- Открытая?

- Нет, запечатанная. Он вскрыл ее при  мне, налил воды в стакан - мол, запей. У меня в сумочке таблетки были, я приняла сразу две. Мне правда очень плохо стало, накрыло так... со мной бывало в последнее время. Я запила, он забрал у меня стакан, а потом я встала и пошла. И вроде как успокоилась. А потом... потом ничего не помню! - в ее голосе снова послышались нотки отчаяния. - И самое ужасное, что даже то, что помню... я как будто не уверена, было это на самом деле или мне приснилось! Я думала, что посмотрю ему в глаза и все пойму... но вдруг на меня как накатило что-то, какое-то бешенство, возникло желание на него броситься, ударить и... и потом он меня оттолкнул и побежал.

Дознаватель тоже был близок к отчаянию: девушка изо всех сил пыталась помочь следствию, но у нее ничего не получалось.

Олимпия Борисовна налила в кружку своего знаменитого ароматного чаю и протянула Любе.

- Детка, на, выпей, и послушай меня внимательно. Я сейчас предложу тебе одну вещь. Если ты боишься - можешь отказаться, и никто не имеет права тебя заставить. Но это - единственный шанс попытаться достать из твоей памяти то, что там лежит и не хочет открываться. Подумай хорошо и скажи, согласна ты на такой эксперимент или нет.

Люба судорожно глотнула обжигающий напиток и кивнула.

- Любочка, я владею техникой гипноза. И могу... с твоего согласия, конечно! Могу ввести тебя в особое состояние. Ты не будешь спать, но будешь находиться как бы в полусне. И сможешь вспомнить и рассказать нам все, что произошло с тобой в тот вечер. Я уже почти убеждена, что Шувалов подменил таблетки в твоей сумочке на сильное наркотическое средство - именно поэтому твое сознание не фиксировало все, что произошло потом, а также потеряло некоторые детали разговора. Но есть еще подсознание. И оно помнит все. Попробуем у него спросить?

Девушка несколько секунд раздумывала, потом решительно вскинула голову:

- Да, делайте со мной все, что угодно, если это поможет найти ребенка.

- Вот и славно. И ничего не бойся. Когда ты снова придешь в себя - ты будешь все помнить. А сейчас сядь так, чтобы тебе было удобно, смотри на этот шарик и слушай мой голос.

Пустышкина знаком велела дознавателю соблюдать тишину. Люба не отрываясь, следила взглядом за покачивающимся на цепочке агатовым шариком. По телу разливалось приятное тепло.

- Ты спокойна. Тебе уютно, - доносился откуда-то издали теплый ласковый голос.  - Ты идешь по парку. Зачем ты сюда пришла?

- Меня Кирилл Петрович попросил прийти, - сквозь сон ответила Люба. И почему-то ей  казалось, что кто-то вместо нее ответил ее голосом. - Он сказал, что у него ко мне важное дело...



Ожидающая в приемной Вертинская поднялась с дивана навстречу идущему по коридору Потапову:

- Стойте, Григорий Иванович, туда нельзя! Там Олимпия Борисовна Любу гипнотизирует.

- Что я ерунда? Зачем?

- Чтобы она все вспомнила.

- А... а, ладно. Не очень-то я в это верю, но пусть попробует. Будем использовать все возможности. Ирина Марковна, а вы-то чего здесь ждете? Ехали бы с девочками домой. Нечего им тут делать, да и Вам в Вашем положении ни к чему волноваться.

- Ну, как же, у нас сегодня сеанс терапии, а тут все это случилось... мы не закончили. Ждем, что Олимпия Борисовна освободится. А девочек Лариса пока повела в салон красоты.

- Зачем им туда?

- Просто, время занять... Они прически себе хотели сделать - пусть. А куда здесь еще пойти? В кафе - так они уже по две порции мороженого умяли, того и гляди лопнут.

- Ладно. Надеюсь, все это скоро закончится. - Следователь увидел Тимура, выруливающего из коридора. - Сэнсэй, ну ты герой! Спасибо тебе. Если бы не ты - мы бы его упустили.

- Да уж не упустили бы, думаю... Куда бы он делся?

- Не скажи, хитрый черт. Он тут все ходы-выходы знает. А главное, я боялся, что он может взять заложника... или заложницу. - Понизив голос, майор выразительно скосил глаза в сторону Вертинской. - Я, конечно, когда все понял, сразу позвонил, попросил, чтобы прислали сюда людей. Но ребята могли не успеть.

- Хитрый... не хитрее хитрости! Но ты прикинь, что придумал - два вращающихся шкафа! Я как только этот его стеллаж в чулане увидел - сразу мне конструкция показалась знакомой. В интернет-магазине похожий стоит. Только там - широкий, а тут - два узких. Он их рядом закрепил, и получается - как двустворчатая дверь... пойдем на галерею, не будем здесь мешать. - Тимур развернулся на колесе к выходу. - Здесь раньше  проем был. Продолжение коридора. Летом делали ремонт, стены перекрашивали, проем гипсокартоном заколотили, поэтому на плане пожарной эвакуации его нет. Только он его снаружи рекламным постером замаскировал, а гипсокартон под шумок снял. Изнутри вращающиеся шкафы поставил. Получился потайной выход.

- Прямо как в старинном замке.

- А то! Граф все-таки... Кстати, он раскололся?

- Да в том-то и дело - не колется он. Ни в какую. И не пойму, почему. Вещдоков выше крыши. В мастерской у него настоящая детская - пеленки, распашонки, детского питания целый шкаф. Экспертизу ДНК пока не проводили, но материала набрали - полно. И волосы детские, и биологические жидкости, слюна на бутылочках...

- А сам Филя?

- Ребенка нет. Ни живого, ни мертвого.  В телефоне у Шувалова - пусто. Сейчас стационарные компьютеры потрошат - и тот, что дома, и тот, что в мастерской. Вроде, что-то нарыли. Все про него собрали, что можно. Контакты, переписки, банковские счета... за последний год он дважды перечислял крупные суммы в Таиланд. На счет какого-то мистера Коллинза. Наверняка, подставное лицо. И еще какой-то организации - тоже в Таиланд. Но главное - уже за жабры взяли, поднажали, уже не отвертеться, вещдоков - достаточно, чтобы закрыть его по полной программе, а он не признается, молчит, как партизан! Почему?

- Мне кажется, это может быть только по одной причине - дело еще не закончено. Филипп еще жив, и он ему зачем-то нужен. Я бы покопал по медицинской части. Что у этого Шувалова со здоровьем? Мне кажется, он женщинами совсем не интересуется. И на дворянстве своем сильно задвинут. Мне кажется, все это как-то связано.

- Как? С чего ты взял?

- Не знаю, как. И не знаю, с чего. Считай, что интуиция.

- Ладно, я уже на все готов, хоть к колдунам обращаться. Лишь бы раскрыть это дело.

Продолжение: http://proza.ru/2020/05/04/430