Тунцеловы. Глава 7

                7
       Идем северо-восточным курсом в сторону Сьерра-Леоне. У её берегов нам предстоит взять на борт трёх местных матросов во главе с наблюдателем. Как всегда, по утрам горизонт туманный. Из-за тумана, выплывает раскаленный белый диск, разливающий под собою блестящий разлив, от которого к судну тянется золотая дорожка. Кстати, у судна всегда есть дорожка к солнцу и в прямом, и в иносказательном смысле.
       Сегодня утром был удачный замёт. Выбрали почти тридцать тонн тунца. Одна за другой проваливалась в люк полутораметровая черная рыбина с желтыми шипами, идущими вдоль хребта от середины тела до хвоста и с желтыми плавниками. У некоторых из них из жабр текла кровь. В этом улове попался один парусник длиной около полутора метра, с острым носом длиной 30-40 сантиметров. На его спине имелся плавник в виде веера: паруса. Его отбросили в сторону – придет повар и отрежет мясо.
       Капитан был доволен уловом, а также вчерашним вечером отдыха в честь праздника. Увидев меня, он весело сказал:
– Доктор, праздничек во!
       При этом он поднял вверх большой палец, а затем спросил:
– Не пробовал ли ты желтопёрого тунца? Его можно поесть даже сырого. Очень вкусно.
– Да, – подтвердил повар, – Вы что, не пробовали?
– Нет, конечно. Но ещё успею с этим, – ответил я.
        Кончалась выборка невода, и тут обнаружили новый косяк. Его заметили также на “Мелонгене“, и поспешили к нему.
– Скорее заканчивайте выборку! – кричал в мегафон капитан. – Косяк уведут из-под носа!
       И все же косяк увели, потому что не успели наши тунцеловы быстро собрать невод.
       Погода стояла жаркая. Даже в каюте с кондиционером температура была 26 градусов. Я поднялся на верхний мос-
тик. Там были некоторые спортивные принадлежности: штанга, гири, гантели. Но сейчас мне не до них. К счастью, один участок площадки был затенен. Да, к тому же, верхний мостик был обдуваемый ветром. Сюда же поднялся  тралмастер Щеглов и стал наблюдать за акваторией в бинокуляр. Но, ничего не обнаружив, ушел обратно. Я вернулся в каюту.
       Вечером капитан решил отпраздновать взятых сто тонн тунца, и поставил во время ужина на три стола по бутылке виски “Блэк лэйбл“. Я пришёл пораньше, поужинал, но бутылку не трогал. С “Мидии“ к нам прибыл спидбот, который вскоре пойдет обратно. У меня теперь есть шанс отправить туда медикаменты. Я вынес свою картонную коробку к шторм-трапу, и с помощью боцмана передал её на спидбот. На нем пойдет на “Мидию“ наш электромеханик, и я попросил его передать этот ящик старпому.
       Продолжаем идти на запад и по пути занимаемся промыслом. Утром сделали замёт, но в нем  оказались только акула-молот длиной полтора метра и черепаха. У акулы, в самом деле, на носу было поперечное прямоугольное образование в виде молота, по краям которого имелись глаза, видящие всё вокруг. Подошел повар с камбузником. Камбузник сделал позади головы акулы разрез и, после истечения крови, распорол ей брюхо и вырезал печень. Повар унес её в лотке на камбуз. Затем камбузник отрезал у акулы плавники и хвост, а саму тушу выбросил за борт. Черепаху же выпустили обратно в воду. Весь день в дальнейшем был неудачный в отношении лова. На палубе ко мне подошел капитан и, шутя, спросил:
– Доктор, почему рыба ушла?
– Надо было дать жертву Нептуну.
– Какую еще жертву? Тебя ему выкинуть?
– Нет. Зачем такие жертвы. Достаточно было во время празднества, вылить ему через иллюминатор стакан водки или виски.
– Хорошо, в следующий раз так и сделаю.
– Но, все же, я предполагаю, – продолжал я, что у тунцов есть вожак и своя организация. И, стало быть, мы ловили тех, кого тунцы отрядили нам для отвода глаз, а основной косяк успевал смотаться.
– Да, всё у них есть, – согласился капитан.
       После полдника швартовались к транспортному рефрижератору “Навигатор“. Перегрузили туда 45 тонн тунца. Врачу Новикову я дал двадцать шприцов и кое-что из медикаментов. Он сказал, что его судну продлили рейс на один месяц. В этот момент ко мне подошел старпом и сказал, что прибыл спидбот с Маргинеллы“ за медикаментами, и я поспешил в каюту. Схватил коробку и отнес её, а литровую бутыль нашатырного спирта забыл отдать. Когда уже я ее отдам? Видимо, на меня уже склероз надвигается.
       Вечером облака были розовые и отсвечивались на зеркале свинцовой воды океана. На горизонте куда-то на юг полз огромный контейнеровоз. Солнце зашло. Небо потемнело и стало темно синим. Высоко среди неба тускло светил полный месяц, совсем не разбрасывая лучей. Его можно было сравнить с огромным светлячком или белым затуманенным серебряным кругом с тусклым ореолом светлой ваты. В этот вечер отключили кондиционер, и сразу стало жарко. Температура в каюте поднялась до 30 градусов.
       А утром жара продолжалась около 31 градуса. Был на приеме матрос Сайгачёв с острой респираторной инфекцией. У него была высокая температура – 39,5 градуса. Он простыл, работая в трюме возле морозильных чанов, где температура минус 17 градусов. А потом внезапный переход на плюс 30. Вот и результат. Я сделал ему нужные уколы и вышел на палубу. Там был сквозняк, а в каюте духота. И вдруг пошел дождь, сопровождаемый прохладой легкого ветра. Стало легче дышать.
      Днем, после обеда, сделали замёт. Было видно, что  в воде, охваченной неводом, рядом с тунцами плавали два кита-кашалота, пуская пар и фонтаны воды. Они тоже попали в замёт. Обычно киты выбираются из невода, ныряя вглубь под невод. Когда выбрали невод, он оказался пуст. Предположительно, косяк тунцов вывели из западни киты, поскольку в минуту опасности крупные рыбы становятся лидерами.                (продолжение следует)