Карл

Всю жизнь Карл считал себя счастливчиком. Он старался особо не загружать свой мозг ,свое сознание моралью и этикой своих поступков. Карл гордо в диалоге с собой называл себя фаталистом. Совсем мало что могло омрачить его легкое путешествие по дороге своей судьбы. Ко всему он относился легко и с немалой долей презрения и сарказма.

Карл часто менял женщин и при расставании мысленно дарил им крошечный револьвер марки типа Glock 26,ибо искренне полагал, что после разрыва отношений с ним, у бывшей возлюбленной не может быть другой жизни. Честно говоря, наш герой не сам до этого додумался. В далекой юности будучи студентом наш Карлуша, как ласково его называла мама, сильно увлекался поэтами «Серебряного века» и больше всех ему импонировал признанный мэтр символистов - поэт- Валерий Брюсов, жизненное кредо которого ,как известно гласило: «Мертвый в гробе мирно спи, жизнью пользуйся живущий» ,разница была лишь в том, что Валера дарил маленькие пистолетики на полном серьезе и реально своим музам. У нашего героя все же не хватало на это духа, то -ли время было не то, то -ли степень гениальности не дотягивала до мэтра, но приходилось Карлу довольствоваться сокровенными мечтами. Женщин у Карла было много, и разных, и некоторых из них он бы без сожаления пристрелил собственноручно.

Но Карлу везло, как многим казалось , да и сам он верил в свой фарт. Ему везло везде и всегда ,он даже никогда не болел венерическими заболеваниями, хотя было время когда он сильно пренебрегал мерами предосторожностями в этой сфере своей жизни.

-фартовый парень , -говорили не без зависти его приятели и злопыхатели.

Так и жил наш счастливчик. Ему и в голову никогда не приходили мысли о сожалении и сострадании. Не ушедшая любовь, не ссоры с близкими людьми и даже брошенные рожденные им дети, коих у Карла было до такой степени достаточно, что их численность он знал приблизительно, не могли повлиять на соразмерность и покой его приятного существования. А ту боль, которую наш герой тщательно скрывал даже от самого себя, под маской жестокости и безразличия, боль при воспоминании о матери, которую он потерял слишком рано и очень трагично, Карл заглушал чувством опасности и страха.

Это у Карла было всегда. Каждый раз, когда наш весьма публичный, влиятельный и для многих всесильный руководитель одной из ведущих государственных корпораций, завершал очередную не совсем прозрачную сделку и получив очередное уведомление от иностранного банка о состоянии его счета, Карл испытывал одно и то же чувство, -повезло,опять все прошло как надо,-это было чувство страха и восторга замешанное на выработке адреналина в крови.

Эйфория длилась недолго, легкодоступные красивые женщины, покупка очередного ненужного статусного автомобиля или фешенебельного объекта недвижимости, короткий запой по поводу, потом жесткое похмелье и опять эти боль и страх. Боль о потери матери, с которой он не имел сил смириться уже столько лет. И страх.

Страх, что этот счастливый фарт ,данный ему как бы взамен, за смерть мамы, этот фарт его жизни имеет и предел, и, однажды он может закончиться. С каждой очередной сделкой Карл чувствовал приближение его конца. Чувствовал, боялся и ждал.

Мама. Мысли о матери, с которой у Карла была сильная эмоциональная связь и бесконечное чувство любви и нежности, приносили ему невыносимые страдания и чувство собственного бессилия .

-мама, мамочка, где ты? Почему ты бросила меня? Ты не успела, не дождалась. Именно теперь, сейчас я в силах тебе помочь, иначе, на что мне все это, эта жизнь, деньги, власть? Все теряет смысл, мама,- страдал и вел мысленный диалог Карл Морьевич.

В его шикарной спальне висела хорошая репродукция картины Клода Моне «Маковое поле», это была его любимая картина, она возвращала его в детство ,в ту беззаботную пору ,когда все они были вместе и так безмятежно счастливы. Эта картина была отражением его отношений со своей мамой.

Залитый солнцем, цветущий алыми маками луг, летний прохладный ветер , мама и он - ее драгоценный Карлуша.

«Мама,я начинаю новый путь,

Мама,уже с него мне не свернуть

И это лето не вернуть,где мы гуляли…

Мама…»

Вертелась в голове ,незатейливым мотивом, где-то услышанная ,нежная песня о матери.

Так и жил наш уважаемый и всемогущий Карл Морьевич, жил красиво, на широкую ногу, имел все прелести современной цивилизации, ни в чем себе не отказывал, царствовал и…боялся.

Боялся возмездия и кары.

Лето. Лето стояло не жаркое, хорошее солнечное лето. Окна элитной, больничной палаты были открыты по велению временного,властного хозяина. За окном, от летнего теплого ветерка, шелестела кудрявой кроной старая большая береза. В небе сияло солнце и многоголосый щебет птиц, так кстати заглушал шум городского транспортного потока.

На больничной кровате ,под тонкой простыней лежало высохшее, земляного цвета тело. В этом практически безжизненном теле происходило угасание жизни всех по очереди органов. Почки, поджелудочная железа, печень, легкие все угасало и отказывалось от исполнения своих жизненных функций. Утекающие, безвозвратно капли жизни, поддерживались медицинскими аппаратами из последних инновационных разработок ,как раз той корпорацией ,которой столько лет успешно руководил Карл Морьевич. Но ничто ему не помогало. Угасала жизнь теперь в высохшем теле, когда то в таком здоровом, всесильном и привлекательном.

Еще билось сердце, работал мозг, и светлое сознание не давало покоя истерзанной душе.

-вот он, конец,-неслись мысли у Карла- о, Господи , прости. Прости что отрекся от тебя ,в тот день когда умерла мама, прости за все грехи мои, Господи,-продолжал диалог-молитву умирающий Карл.

-я всю жизнь так боялся, я ждал возмездия совсем не это имея в виду. Я считал себя самым умным, всесильным и всемогущим. Я обманывал судьбу, я играл чувствами, я обижал и презирал людей, прости меня за это, Господи. Как это странно? Как это странно и обидно. Сейчас, когда есть все, в чем бесконечно я нуждался тогда, в лихую годину, когда не хватало денег, еды , возможностей. Когда мама была вынуждена была надрывать свое здоровье, на морозе в холод, и в жару, на улице торговать молоком из привозной бочки, принося горсти мелочи в полиэтиленовом пакете и банку краденого молока, так стыдливо все это выкладывая на кухонный стол оледеневшими ,иссиня-красными руками, моя бедная мама запиралась в ванной и долго отогревалась под струями горячего душа телом и душой. Я был уверен, что в эти моменты она позволяла себе плакать, но только там, чтобы ни в коем случае никто не видел ее слез. Все это ради меня. А я, безмерно страдал от бессилия. Я не знал, как я мог ей помочь?

Чем мог помочь тогда этой хрупкой ,интеллигентной еще не старой женщине, владевшей несколькими языками и читавшей Мольера в подлиннике,13-летний худенький мальчик, затравленный в школе и во дворе сверстниками, соседями и педагогами, за то, что его любимого отца увезли в полночь под новый год, на черной машине, всем известно куда, на приличный как потом выяснится срок. К слову сказать, отец так и не вернулся больше домой. А мама, прежде жившая совершенно в другом ,оторванным от реальности мире, отчасти ею же и выдуманном, старалась с достоинством истинной дворянки ,обеспечить счастливое детство своему драгоценному Карлуше.

-о,Господи, как же хочется жить. Господи, дай шанс, последний шанс, я же совсем один, я хочу все исправить, я смогу, я знаю. У меня все для этого есть, все кроме жизни. Кто будет вспоминать меня, Господи? Кто станет оплакивать мою такую бесполезную жизнь?,- мысленно рыдал от отчаяния и обиды умирающий Карл.

Дверь в палату открылась, вошел лечащий доктор. Карл вспомнил их первое знакомство, свое напыщенное ,скотское отношение к нему и ему стало еще хуже. Страх, обида и отчаяние, которые он не в состоянии был скрыть, буквально сжирали его изнутри.

-что скажете , доктор?-взял себя в руки Карл

-последние пробы и анализы не утешают. Генная терапия, на которую мы возлагали такие надежды, себя не оправдала. Мы исчерпали все ресурсы, я вынужден направить Вас на паллиативное лечение,-вынес приговор доктор.

Карл закрыл глаза. Ему горько и стыдно от ощущения беспомощности, зависимости и бессилия, чувств от которых он отвык. Чувств ,которых он поклялся на могиле своей матери, больше не испытывать никогда.

-как скоро, и насколько это будет мучительно?-справившись с эмоциями, спросил Карл доктора

-все зависит от внутреннего резерва Вашего организма, а что касается мучений,об этом можете не переживать, Вам будет предоставлен весь спектр медицинских услуг ,согласно Вашему договору с нашей клиникой. Наш менеджер сегодня же придет к Вам, чтобы заключить соответствующий договор на оказание паллиативной помощи. Вы планируете быть дома, или Вам понадобятся услуги нашего хосписа? - буднично и беспристрастно спросил доктор.

У Карла пропал голос, он опять закрыл глаза, ему с самого начала был неприятен этот молодой, успешный и такой независимый доктор. Ему пришлось обратиться именно к этому врачу. Этот человек славился своим профессионализмом , имел высокий процент выздоровления и стойкой ремиссии своих пациентов. В очередной раз, справившись со своей неприязнью, Карл сглотнул и медленно ответил: «Я подумаю об этом, а сейчас я прошу оставить меня ,я устал хочу побыть один.»

-как Вам будет угодно,- нарочито по-лакейски ответил доктор и вышел.

Карл остался один, в медицинской палате своим антуражем больше похожую на космический инопланетный корабль, но уже ни что не могло помочь Карлу Морьевичу.

Карл лежал под тонкой простыней и старательно прислушивался к себе. Перед глазами проплывали картины из его жизни. В основном это были эпизоды из детства, тем или иным образом связанных с матерью. Куда то пропал страх, его не стало, лишь горькая обида грызла его душу и сознание,- я не хочу умирать, я еще слишком молод, пожалуйста ,оставь меня в живых, дай шанс. Последний шанс.

Карл, в отчаянной молитве ,вдруг стал испытывать странное ощущение. Будто его тело стало таять и испаряться ,голова закружилась, сердце учащенно, из последних сил выдавало робкий ритм, доставляя кровь, сквозь органы изгрызенные коварными метастазами из клеток-убийц, в его еще не угасающий мозг.

Карл вошел в бессознательное.

-мама, мамочка, это ты?Ты здесь? ,-кинулся мальчик навстречу женщине.

-стой малыш, стой, остановись ,еще не время,- вытянула вперед руку женщина,-Карлуша, мальчик мой, послушай меня, тебе еще не время, все будет хорошо, я буду здесь ,рядом с тобой, ты не один, сыночек.

-нет, нет, нет, - заплакал мальчик,- я хочу к тебе, где ты была все это время, мне было страшно, одиноко и больно, забери меня с собой, мама…

-послушай Карл, успокойся, я всегда была с тобой, и мы будем вместе всегда, но не сейчас, осталось чуть-чуть, потерпи сынок,- так и не подпустив к себе, произнесла женщина и исчезла.

Карл очнулся, дрожащей обессиленной рукой он вытер предательские слезы со впалых ,серых щек. Собрав всю свою последнюю волю в кулак, вытащил из вены катетер, дотянулся до аппарата гемодиализа, нажал на кнопку «стоп» и вытащил из себя трубки от аппарата ИВЛ.

Карл широко открыл глаза, сознание медленно покидало его. Он хотел только одного – быть с мамой на залитом солнце цветущем маками поле.

Пииииип, -ровно запищал электрокардиограф…

По радио тихо играла нежная песня:

Я помню время,
Когда то вместе были мы,
Ты мне рассказывала сказки
Мне снились сказочные сны.

Но шли года,
Я был хорошим не всегда
Порой мы ссорились с тобой
И мы мирились, мы связаны судьбой

Мама,
Я начинаю новый путь
Мама,
Уже с него мне не свернуть
Мама,
И то нам лето не вренуть
Но не забуду никогда, Мама-а

Когда я падал
Ты подавала руку мне
Когда я плакал
Меня жалела в тишине.

И в час разлуки
Я часто думал о тебе,
Не придавая смысла…
Жизни и судьбе

Мама,
Я начинаю новый путь
Мама,
Уже с него мне не свернуть
Мама,
И то нам лето не вренуть
Но не забуду никогда, Мама....

слова и музыка песни Луки Петрова