Космосага. Глава 4. Эдрик Кээрлин

Он точно не помнил, когда и при каких обстоятельствах впервые увидел Даэне Даневианскую. То, что он заметил ее задолго до происшествия на астероидах, он мог сказать наверняка. Вероятно, это было на одном из общих собраний, а может на просторах огромного корабельного пищеблока. Однажды увидев, Эдрик раз и навсегда выделил из толпы высокую печальную девушку с волосами цвета чистейшего песка на берегах озер его родного мира. Он не сразу разглядел, что ее практически все время сопровождает такой же высокий светловолосый парень — судя по сходству, брат.

Эдрик не был знаком с нею лично, а ее погруженный в себя взгляд говорил о том, что девушка не ищет общения ни с кем из окружающих. Он подмечал незнакомку в толпе и с интересом наблюдал за ней издалека всякий раз, когда видел. Было это лишь мельком и не так уж часто: Эдрик мало выбирался на общественные мероприятия — разве что тогда, когда его удавалось туда выманить двум его куда более общительным товарищам.

Немного нелюдимый от природы, сам он едва ли подошел бы знакомиться к тем из экипажа, с кем не пересекался по службе — а с пилотами-навигаторами ему точно пересекаться не случалось. Впрочем, человек, не знающий Эдрика достаточно близко, ни за что не угадал бы в нем малообщительную личность. У него было открытое благородное лицо с внимательными серо-зелеными глазами, а в минуты веселья — как правило, в компании давних друзей — лицо это озарялось такой прекрасной и искренней улыбкой, что увидевший ее хоть раз вряд ли смог бы ее забыть. Тем не менее, при всей приятности своего внешнего облика, Эдрик оставался тем, кем он был: безмолвным созерцателем, философом, чей внутренний взор был обращен к самой сути окружающей его действительности — однако в этой действительности он не проявлял себя сверх необходимого.

Был он родом с Наамаарре, прекрасной маленькой планеты в окраинном секторе обжитой людьми части галактики. Некогда прекрасной. В течение последних циклов она, подобно Упанеусу в свое время, стремительно теряла присущую ей уникальную красоту, ввиду того что Союз в извечном стремлении к расширению полезных территорий выбрал очередной целью пару богатых ценными минералами планет в той самой звездной системе, к которой принадлежала Наамаарре. Плюс к тому, за пределами этой системы находилось несколько ресурсоемких туманностей, которые тоже было бы неплохо проэксплуатировать, а также еще ряд незанятых, но перспективных миров. Так Наамаарре, которая была известна как «планета философов» — вероятно, из-за любви ее неторопливых жителей к молчаливому уединению на чрезвычайно располагавшем к этому занятию лоне природы — невольно приняла на себя роль штаб-квартиры Союза в деле массированного наступления на новые рубежи, и ей в не таком уж отдаленном будущем грозила участь стать очередным транспортным узлом между мирами. Возможно — и скорей всего это было именно так — жители планеты менее всего на свете желали, чтобы их покой нарушался повсеместной технизацией, но сделать с этим они ничего не могли, потому как благостные перспективы Союза по освоению новых пространств всегда ставятся во главу угла, а тем, чьи эгоистичные интересы задеваются подобным стремлением к всеобщему прогрессу, надлежит смириться и покорно отступить в сторону, не мешая, а еще лучше всячески этому прогрессу способствуя. Конечно, власти Союза не были настолько вероломны, чтобы ущемлять традиционный уклад местных жителей до предела: на самой планете планировалось оставить изрядную долю природных уголков, а модернизации подвергнуть преимущественно крупные города, однако орбита должна была стать полностью технически оснащенной, со всеми вытекающими отсюда последствиями — и в таком случае скажите, какое тут может быть уединение, если у тебя над головой, в самом небе, которое призвано быть чистым по определению, будут висеть орбитальные кольца и прочее технобарахло в особо крупных масштабах?

Когда развернулось все это безобразие, Эдрик уже отбыл с Наамаарре постигать премудрости науки на той самой планете — университетской столице Союза — в великой библиотеке которой довелось однажды побывать и Эйдану с Даэне. Эдрик, при всей его склонности погружаться в себя, был слишком деятелен и любознателен для того, чтобы оставаться на Наамаарре, где жизнь размеренна и нетороплива, где может подолгу не происходить ровным счетом ничего, что стоило бы активного внимания, где даже светило так медленно пересекает небосвод, что кажется застывшим в нем. Такой ритм Эдрика не устраивал с малых лет, поэтому, пользуясь своей одаренностью в науках и тем, что наамааррцам позволено подолгу оставаться на многих планетах Союза, он предпочел покинуть родной мир, как только представилась такая возможность. Жители Наамаарре не склонны предпринимать дальние космические путешествия — что, ввиду наличия у них вышеупомянутой визовой свободы, довольно забавно — и родители Эдрика горестно вздохнули, узнав о его решении. Однако ставить кому-либо палки в колеса, особенно если это твой собственный ребенок, совершенно не в характере наамааррцев, поэтому они благословили сына на дальний путь и успешную учебу — да и отпустили с миром, наказав беречь себя. Завет их Эдрик исполнял с должным усердием, прилежно учась и никогда не ввязываясь в сомнительные и рискованные предприятия. Имеющиеся таланты он предпочел развивать сразу по нескольким направлениям и к окончанию срока обучения имел целый ряд квалификаций, из которых самыми дорогими сердцу были биоинформационная инженерия и управление инфопотоками в замкнутых системах.

Когда Эдрик вернулся домой с ученой степенью, он застал родную планету сильно изменившейся. Не выдержав натиска прогресса, его родители покинули город и перебрались в менее обжитое место, однако ускорение ритма жизни проникло и туда: над их головами теперь то и дело сновали стремительные аппараты, а высоко в небе, днем и ночью, виднелись мощные спицы гигантского орбитального колеса, которое должно было в скором времени опоясать всю планету — и на очереди уже было второе.

Нельзя сказать, чтобы Эдрику не были привычны эти изменившиеся ритмы: за период учебы в университетских центрах он навидался всякого. Однако все это время он хранил в сердце образ родной планеты как места, надежно скрытого от бурь познания и экстаза вечного расширения. Наамаарре была для него убежищем от всепроникающей житейской суеты, куда можно в любой момент вернуться и наполниться благословенной тишиной. Он наивно полагал, что так будет всегда…

Поняв, что тихий мир его детства канул в прошлое, Эдрик поначалу впал в печаль, но по прошествии времени философски рассудил, что раз ничего с этим сделать он не в силах, то и печалиться более не стоит. Бывать на Наамаарре дольше, чем ради коротких визитов в родительский дом, он не видел для себя смысла, поэтому охотно принял предложение работы в научном центре, находившемся в мире, который был не так уж далек от родного. Позже он сменил еще пару мест, на каждом из которых работал добросовестно и увлеченно, но что-то в его душе оставалось незаполненным, нечто настолько смутное, что он не мог дать этому названия. Это было сродни жажде странствий, но все же не совсем ею. Пожалуй, «жажда» — слишком сильное слово, да и странствия его душа искала особенного… Шло время, и это беспокойство стало одолевать Эдрика Кээрлина все сильнее, так что непыльная работа совсем перестала удовлетворять его.

Один он бы вряд ли на что-то решился. По счастью, еще с университетских времен у него было двое закадычных друзей. Весельчак и балагур Вэдриен Ит-Хин и Нимме Улбри, добрый малый, но совсем уж раздолбай. Эдрик иногда диву давался, как и почему они в принципе могли сдружиться: казалось, оба были полными его противоположностями. Таким, как Вэд и Ним, спокойный и рассудительный Эдрик должен был казаться занудой, но эти двое с радостью находились в его компании и даже считали своим лидером. «Потому что мозгов у тебя больше, чем у нас двоих вместе взятых», — говаривал по этому поводу Вэд. От лидерства Эдрик всеми силами открещивался, предпочитая равенство во всем, но интеллектуальным авторитетом он для друзей являлся — этого он не мог не признать.

Завершив учебу, друзья Эдрика были распределены в какое-то захолустье, но связь между ними не прерывалась, и отпуска они обычно проводили вместе, часто прилетая на Наамаарре к родителям Эдрика. Что-то в медлительных наамааррцах привлекало любителей движухи и веселья, каковыми Вэд и Ним без сомнения являлись. И неугомонным людям иногда жизненно необходимы размеренный отдых и покой.

Когда Эдрик прибыл на очередную побывку в родной мир, его друзья уже гостили там несколько дней. Вечером, сидя втроем на террасе, попивая божественно вкусный отвар из местных трав и всеми силами стараясь не замечать спицы Первого Кольца на фоне закатного неба, они обсуждали свежие новости с разных концов союзных владений. Вдруг Вэд заговорщицки подмигнул Ниму и нарочито таинственным тоном сказал, обращаясь к Эдрику:

— А знаешь, мы тут с Нимом решили послать наши галактические задворки ко всем чертям и отправиться еще дальше — в паломничество. Только не в какое-нибудь, а самое настоящее научное. Ученые мы, в конце концов, или кто. И… ну ты понимаешь, что в таком ответственном предприятии без тебя ну никак не обойтись!

Эдрик чуть было не поперхнулся божественным отваром. Идея друзей сперва показалась ему бредовой. Некто, спонсируемый Объединенным советом по науке, набирает экипаж для исследовательской экспедиции аж за Край — что, поближе подходящих миров не нашлось? И обозримая-то галактика далеко не вся изучена, а тут такие дали. Планета вроде как обитаемая, поэтому, исходя из гуманистических принципов Союза, какая-либо колонизация или забор ресурсов сразу отпадают. Тогда зачем? Слетать в гости к внесоюзным братьям по разуму? Да кто их знает, что там за цивилизации за Краем и насколько они цивилизованные… Невзирая на свою нехарактерную для жителей Наамаарре любознательность, Эдрик, как любой наамааррец, был осторожен и никогда не ввязался бы в то, что он считал авантюрой. Его безбашенные друзья обладали, однако, невероятной силой убеждения. Будоражила его и идея «научного паломничества». Еще как будоражила. Разве не он так хотел скрыться, пусть ненадолго, от этой всепроникающей суетности Большого космоса, от слишком высоких скоростей, проникших даже на родную Наамаарре? Вкупе к этому он давно уже знал: в жизни пора что-то менять… Словом, уговоры были не такими уж и долгими. Решающим аргументом стала выдержка из сопроводительных материалов экспедиции, где говорилось о перенимании уникального опыта местного населения в области ненасильственного ландшафтоформирования, которое осуществлялось без применения каких-либо механизмов. Эдрик понимал, что родной его планете в этом смысле уже вряд ли можно помочь, однако он был бы счастлив внести собственный посильный вклад в то, чтобы уберечь от участи Наамаарре любой другой мир. Овладеть методами приведения внешнего облика планеты в соответствие со стремлениями человека, не вторгаясь грубо в ее естество — да, это достойная цель, ради которой стоит предпринять самое дальнее путешествие.

Так Эдрик Кээрлин попал в экипаж «Реки Бессмертия», для чего ему, пожертвовав остатками отпуска, сначала потребовалось слетать на Упанеус для личного собеседования (его взяли безоговорочно, тогда как Нима и Вэда — весьма и весьма со скрипом, причем решающим фактором их принятия в команду стало то, что они несколько раз имели счастье участвовать в научных проектах вместе с Эдриком), потом на Клеод, где он работал — чтобы уволиться, а потом еще раз на Наамаарре — попрощаться с родителями перед дальней дорогой. Родители, конечно, расстроились: Эдрик был их единственным сыном, но они и в этот раз отпустили его с миром, что, как мы уже убедились, было совершенно в характере наамааррцев — и надо полагать, во многом именно благодаря этому своему свойству — отпускать от себя с миром и пускать к себе с миром — судьба планеты и оказалась там, где оказалась: под властью Небесного Кольца.

Эдрик впервые покидал пределы Союза и впервые летел за Край. Это был для него смелый шаг: как бы то ни было, а стабильность и постоянство он ценил — неизведанное же его несколько пугало. Вместе с тем еще до начала пути пришло к нему и какое-то радостное волнение, которое лишь усилилось, как только «Река Бессмертия» стартовала с орбиты Упанеуса.

Эдрика, благодаря его квалификациям, прикрепили сразу к двум подразделениям: биоинформатики (научный сектор) и инфосистем (техподдержка корабля). До прибытия он был назначен исполнять обязанности в основном по второй специальности, квартируясь, однако, в научном секторе, к которому принадлежали — целиком, но не полностью, ввиду собственной безалаберности — его неугомонные товарищи. Эдрику в этом смысле повезло с тем, что он мог работать в двух подразделениях одновременно: когда друзья начинали доставать его пустым трепом или безумными инициативами в области организации совместного досуга, у него всегда был достойный предлог ограничить общение путем обращения к своим обязанностям инфосистемщика. На его счастье их рабочие графики часто не совпадали.

Была у Эдрика и квалификация пилота, полученная «на всякий случай» еще в университетские годы: ученому, считал он, навыки свободного перемещения на летательных аппаратах никогда не помешают. Впрочем, лицензия касалась только управления малыми транспортными средствами. О том, чтобы проникнуть в святая святых «Реки», центральный зал управления полетом, он и не мечтал: все равно не был бы допущен. С пилотами-навигаторами Эдрик за все время нахождения в гиперпространстве ни разу не пересекся напрямую, хотя в местах общего пользования он не раз обращал внимание и на них самих, и на эмблему их сектора, выбитую светом на рукавах униформы и пребывающую в постоянном движении: изящное переплетение двух эллипсов, вписанных в третий. Насколько он знал, знак этот символизировал траектории гиперпространства, которые, в любой конфигурации, всегда относятся к Единому полю.

На пилотов Эдрик взирал издали, с тайным благоговением. Они были для него сродни могущественным божествам из древних мифов Наамаарре, которые играючи пронизывают ткань пространства, соединяя друг с другом миры, разделенные невообразимыми расстояниями. Ткут немыслимый узор на полотне бытия. Несмотря на то, что Эдрик с легкостью оперировал инфопотоками и умел прекрасно ориентироваться в бескрайнем океане информации, многими другими нужными навигаторам качествами он не обладал, но это не задевало его настолько, чтобы завидовать истинным распорядителям судьбы их корабля — а именно таковыми и считал пилотов Эдрик. Он любовался ими и их работой с почтительного расстояния, не считая нужным вступать в общение.

Итак, Даэне… Светловолосая, сладкоголосая птица Даэне. Которой он не знал, пока не произошел этот нелепый — но, по иронии судьбы, поворотный для Эдрика — случай на астероиде.

Самая томительная часть их путешествия осталась позади, когда они подошли к самому краю планетарной системы нужной звезды. Ученые взбодрились и воспрянули духом: можно было наконец приступать к практической части миссии. Эдрик, как обычно, был в числе первых страждущих «научно поразмяться». Забыв на время о своей нелюдимости, он проявил нужную долю прыти и добыл себе разрешение на полет к поясу малых тел — тут как нельзя кстати пришлась его лицензия пилота: собственно, для подобных случаев он ее и получал. Напарника ему давать не стали, чему Эдрик был вдвойне рад. Он предпочитал не связываться с лишними рисками, однако одиночная прогулка в космосе после долгого пути в шумной компании казалась одновременно долгожданным приключением и благословенным отдыхом. Ему нравилось это чувство: лететь один на один с вселенной в надежно защищенной — и в то же время такой хрупкой — оболочке, ведя безмолвный диалог с пространством за бортом, со звездами в бескрайних далях и с собой самим в сокровенных глубинах души. Наука наукой, а уроженцы Наамаарре всегда остаются немного философами, где бы они ни находились.

Пронзительный сигнал тревоги выдернул его из созерцательной задумчивости. Нет, с его аппаратом все было в порядке. Сигнал шел с базы: «Река Бессмертия» вызывала Эдрика Кээрлина. Он отозвался с видимой неохотой, раздосадованный, что его покой нарушен. Услышав предельно серьезный голос Капитана, Эдрик встревожился не на шутку: Кэп на связи с простым членом команды ученых? Да что ж там могло стрястись?

Как выяснилось, стряслось не совсем там, а очень даже тут: в том же секторе поля астероидов, где находился сейчас Эдрик. На одном из вылетевших туда аппаратов возникла неисправность, и оставшийся без средства передвижения пилот нуждался в помощи. Он, Эдрик, ближе всех находился к месту посадки поврежденного корабля — значит, ему и забирать пилота на базу.

Эдрик вздохнул: вот на что он точно сегодня не рассчитывал, так это на спасательную операцию с ним самим в роли главного спасателя. Дело, однако, серьезное: на его памяти это была первая ситуация с угрозой жизни члену экипажа за всю историю их миссии. Ничего не поделаешь. Он принял координаты и скорректировал свой курс.

Связь с «Рекой» в этом секторе была препоганой: материнский корабль дрейфовал на значительном расстоянии от данного скопления малых тел, плюс инфополе перекрывалось массивным объектом с сильным излучением, находившимся примерно на полпути отсюда до «Реки». Запеленговать потерпевший аппарат Эдрику, впрочем, удалось. Судя по проложенному маршруту, до астероида было пятнадцать квентилей лёту — запаса воздуха пилоту должно хватить с лихвой, но провести это время в полной изоляции, даже зная, что помощь идет, он никому бы не пожелал. Поэтому, вместо того чтобы отправить стандартный условный сигнал о приближении спасательного судна, Эдрик включил голосовую связь. Он не был сверхобщителен, особенно в моменты, требующие серьезности и мобилизации сил, однако сейчас был совершенно особый случай.

— Эдрик Кээрлин на связи, — он назвал номер своего аппарата. — Я получил сигнал с «Реки». Нахожусь в том же секторе, иду к вам на помощь. Назовите себя.

За короткий промежуток времени, прошедший до получения ответа, он успел по-наамааррски задаться вопросом, кем может быть потерпевший, пребывает ли он в страхе или унынии и какая степень радостного облегчения должна прозвучать в его голосе теперь, когда он знает, что помощь близко.

— Сигнал принят. Слышу вас, Эдрик Кээрлин. Я Даэне дейи Даневе, — послышался отдаленный холодноватый женский голос, лишенный каких-либо эмоций.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил Эдрик, пытаясь голосом не выдать смущения. Капитан не уточнил, что потерпевший пилот — женщина. А Эдрик часто испытывал неловкость, общаясь с незнакомками противоположного пола. Впрочем, со знакомыми тоже. В его подсекторах девушек насчитывалось мало, чему он был даже рад. Ну вот, теперь волей-неволей придется поддерживать беседу.

— Кажется, мы не встречались на корабле, — добавил он после некоторой заминки. — Вы откуда будете? — Он спохватился лишь когда понял, что только что произнес фразу, которую собеседница может расценить как бесцеремонную. — Из какого вы, в смысле, сектора?

— Навигации, — последовал короткий ответ неведомой Даэне, произнесенный все тем же холодным тоном. — Центр управления, пилот первой линии,— добавила она.

— Вот как? Ого! В смысле, здорово! Никогда не думал, что буду пилотировать корабль в целях спасения пилота. Да еще из самого Центра управления! В смысле, здорово не то, что вы угодили в такое положение, хоть и пилот-профи, а в том, что я-то сам не совсем пилот — и уж тем более не профи… я так, можно сказать, случайно мимо пролетал, — Эдрик замолчал, пытаясь в ужасе переварить, что за бестактную глупость он только что сморозил. Как идиот, честное слово. Что за нелепая ситуация! И почему язык подводит его в самые неподходящие моменты? С планеты философов он или откуда.

— Да, бывают в жизни и такие нелепости. Не все асы всесильны, — голос Даэне неожиданно потеплел, приобретя оттенок грустной иронии, — я так уж точно…

— Прошу прощения, я совсем не то хотел сказать! — покаялся Эдрик. — Я просто имел в виду, что всегда восхищался вами — навигаторами в смысле. Ну, это, — косноязычие было ему несвойственно, но сейчас слова давались с каким-то трудом, — вы проводите корабль через всякие невозможные пространства и сферы, которые и языком-то точно не описать, и всегда точно знаете, что, где и как, и куда: прыжок — и мы уже в других координатах Вселенной, вашими всё стараниями… А я, кто я… обычный информационщик, только инфосводки для вас подготовить могу. И вот мне выпадает такая удача: вызволить навигатора из беды… Нет, конечно, это не удача — то, что с вами случилось, но я рад… в этом участвовать, вот, — он замолчал, чувствуя себя еще большим идиотом. И, чтобы хоть как-то сгладить этот немыслимый словесный ущерб, добавил, — Связь плохая, но вы держитесь! Помощь близко. Я скоро буду, и все будет в порядке. В смысле — мы улетим домой вместе. В смысле, обратно на корабль… на «Реку». И тогда точно все будет хорошо… Только не волнуйтесь: малыми кораблями я управляю прилично, лицензия имеется. Конечно, не так хорошо, как вы, но доставить вас домой смогу совершенно точно.

— О, в этом я, после ваших объяснений, совершенно не сомневаюсь! — голос потерпевшей звучал уже откровенно насмешливо.

— Прошу прощения! Кажется, я кучу глупостей наговорил, — честно сознался Эдрик сокрушенным тоном. — Не знаю, что на меня нашло, вроде я человек серьезный и ситуация куда уж серьезней. Все это от неожиданности. И я за все время на «Реке» ни разу не общался с навигаторами: вы и правда для меня кто-то вроде верховных божеств нашего временного пристанища, — теперь в его тон непрошено прорвался высокий стиль изъяснения, свойственный жителям Наамаарре, но это было хоть не так позорно, как то, что он нагородил ранее.

— Вы очень забавно говорите и искренне, — кажется, Даэне была польщена услышанным. — А смертельная серьезность чаще всего только мешает. Особенно в серьезной ситуации, — и несмотря на всю серьезность оной голос ее теперь звенел нотками чистого веселья. — Ожидаю вас с большим нетерпением! Дышать мне еще есть чем, но здесь, знаете ли, темно и немного одиноко. Образцов я набрала — и весьма надеюсь, что все они поместятся вместе со мной в ваш аппарат — а больше мне на этой каменной глыбе делать нечего. Разве что занять себя в ожидании спасения светской беседой. Итак, продолжим. У вас, между прочим, очень приятный и мягкий голос… и интересные интонации. Кто же у нас так краси-иво растягивает слова? Дайте угадаю… Это периферия… Рейнери? Нет, те резковаты на слух… Иллание? Не то, не то… Ага! Наамаарре!

— Ну вот… Неужели так очевидно все? — Эдрик совсем растерялся.

— Не то чтобы совсем… Я, если честно, мало встречала наамааррцев — кажется, ваша братия вообще не склонна пускаться в путешествия — но эту особенную интонацию трудно не запомнить… Ну-ка, ну-ка! Колись, раз попался мне, что тебя заставило бро-осить тво-ой неспе-ешный ми-ир и ри-инуться за Кра-ай! — она завершила фразу, певуче растягивая слова на наамааррский манер, весьма ироничным тоном, в котором, тем не менее, ему не услышалось ни капли сарказма или издевки.

Эдрик был немало смущен таким откровенным участием в нем — но обрадован куда больше. Чтобы пилотесса из Центра управления проявляла к нему неподдельный интерес…

— Я всегда был немного не свой на Наамаарре, — признался он. — Да, мой народ совсем не стремится в космос, даже в увеселительных целях. Это, наверное, темперамент… Ну и честно говоря, у нас и так хорошо… Было.

— Да, я слышала: Кольцо, — в голосе Даэне сквозило искреннее сочувствие.

— Оно самое. Расширение горизонтов Союза заслонило нам весь горизонт. Я не застал начало всего этого, а когда вернулся, понял, что Наамаарре никогда больше не будет прежней. Признаться, до того я желал своему миру большей живости, но теперь убежден, что есть вещи, которые должны оставаться неприкосновенны.

— Они превращают твой мир в очередной филиал Упанеуса! — Даэне произнесла это слово как плюнула. — Но вернемся лучше к тебе. И как же флегматичный наамааррец решился связать свою судьбу с космосом?

— Меня с детства манили звезды и дальние миры. Даже окруженный несравненной красотой нашей природы, я стремился к иным тайнам. Я сам выбрал свой путь и ни разу о том не пожалел. Хотя во всем остальном я самый настоящий наамааррский флегматик. А на «Реку» меня вообще-то друзья зазвали. Путь, конечно, неблизкий, но я уже давно хотел отправиться в большое путешествие. В паломничество. Прикоснуться к тайнам еще более отдаленным. И вот я здесь, на краю Края. А ты, Даэне, скажи мне, откуда ты — и как оказалась тут.

— Красиво говоришь, Эдрик Кээрлин! Мой рассказ вряд ли будет столь философским. Как я попала в космос? Ответ прост: у меня не было другого выбора — я в нем родилась. На мое счастье — не одна, а в компании с братом. Нас было двое таких, звезднорожденных. Единственных воскрешенных с планеты, о которой никто никогда не слышал. Даневе — вот все, что о ней известно. Только имя, никому ни о чем не говорящее. Если бы не группа ученых, которым срочно нужны были гуманоидные образцы с неизвестной историей, меня б сейчас тут не сидело — вот так все просто.

— Погоди: ты хочешь сказать, что появилась на свет из образцов мира, которого давно уже нет в нашей галактике?

— Уточню: мира с неопределенным местонахождением. Мы с братом, конечно, люди, но наше происхождение ученые даже приблизительно установить не смогли, как ни бились. Похоже, тот мир исчез задолго до формирования Союза, когда все еще были сами по себе и мало знали друг о друге.

— Вот оно что… Какая ты, оказывается, древняя! — Эдрик не смог сдержать удивленно-восхищенного возгласа.

— Ну, формально говоря, не древнее тебя вообще-то, — послышался смешок Даэне. — Хотя наши отцы-сотворители и такие же матери брали не отдельные клетки, а уже готовые эмбрионы начальной стадии. Великолепнейшим образом сохранившиеся, прошу заметить. Удивительно — но у них получилось.

— Да как же — не древнее! Это просто невероятно! — Эдрик был до глубины души изумлен. — Никогда о таком не слышал, хоть я, можно сказать, из смежной области по одной из своих профессий. Я ведь тоже ученый, — не без гордости прибавил он. — Биоинформационные системы. Стремление проникнуть в тайны жизни — вот то, что увело меня с Наамаарре. С этим желанием я и стал биологом. Но ты… Неужто ничего, совсем? Никаких следов твоей планеты не осталось?

— Даже если остались, никому не известно, где их искать, — тон Даэне снова стал на порядок холоднее. — Вообще-то я редко кому это рассказываю, — спохватилась она. — Видать, обстановка располагает… к откровенности. А не стоило бы, — она усмехнулась почти язвительно. — Как правило, для других людей мы с братом — двое с исследовательской платформы ХЛАР5799-ни. Есть такая, в секторе Таннегри, не относящаяся ни к одной из звездных систем. В космосе выращенные, в космосе выросшие. В нем же и обитающие большую часть времени. Лица без мира приписки, самые что ни на есть граждане вселенной — вот так, — она снова усмехнулась, на этот раз совсем невесело.

— Это значит… — Эдрик не мог найти слов, но Даэне поняла его.

— Да, именно. Даже несмотря на вашу лояльность к гражданам разных систем, к вам на Наамаарре нас бы не пустили. Ни меня, ни Эйдана. В лучшем случае сидели бы взаперти в корабле, как уже было много и много раз. Бюрократия, чтоб ее. Но это ничего: при таком раскладе космос строго показан как место наилучшего приложения своих усилий. Границ в нем не прочертишь. Короче, в выборе профессии нам обоим сомневаться не пришлось.

Не найдя, что сказать, Эдрик молча кивнул, забыв, что она не может этого видеть. Ему самому пришлось пройти через немало психологических и иных терний, чтобы пробиться к звездам. Одно глухое несогласие и печаль родителей чего стоили.

— А здесь вроде и неплохо, если отбросить обстоятельства, — вновь подала голос Даэне. — Мы слишком долго сюда летели: мне так не хватало этой свободы, удаленности от любых помещений. Наш корабль тесным не назовешь — вот старается же Союз, лучшие средства вкладывает в науку! — но с открытым космосом все ж ничто не сравнится.

— Совершенно согласен! — Эдрик был рад сменить тему. — Отчасти поэтому я тоже сейчас здесь и лечу к тебе. И вот-вот долечу, между прочим. Смотрю, ты прекрасно держишься. Подожди еще чуть-чуть — скоро будешь в безопасности.

— Можешь сильно не торопиться. Почему-то сейчас мне так хорошо, как давно уже не было…


Ее Эдрик увидел сразу, как только приземлился. Девушка спокойно сидела на каменистом уступе, а поврежденный корабль стоял чуть в отдалении, припав на одну из опор и освещая окружающее пространство сигнальными огнями. Лишь эти тусклые фонари да звездный покров над головой. Никаких местных источников света здесь не наблюдалось, а солнце этой системы находилось слишком далеко отсюда и выглядело не намного ярче обычной звезды.

Силуэт Даэне был полуосвещен и выглядел естественным на фоне мрачноватого и таинственного пейзажа. Эдрик выбрался из своего корабля и направился к ней. Она сидела, не двигаясь, безмолвно наблюдая за его приближением.

— Привет, — вымолвил Эдрик, подойдя. Он немного волновался, однако надеялся, что, благодаря неважному освещению и толстому стеклу гермошлема, спектр эмоций на его лице останется незамеченным. — Такие странные обстоятельства, но я очень рад знакомству, — он наклонил голову в знак почтения и машинально сложил руки у сердца ладонями друг к другу — жест, принятый на Наамаарре.

— Взаимно, — легкий кивок в ответ.

Ее лицо было полускрыто тенью от нависающего над головой скалистого образования. Эдрик поначалу разглядел лишь большие глаза на бледном, будто прозрачном, лике: холодные, внимательные. Та самая печальная незнакомка с волосами цвета песка наамааррских озер, которой он безмолвно любовался всякий раз при встрече. Точно, она! Одна из пары близнецов. Он сразу же подумал о ней, когда Даэне упомянула брата, и немедленно узнал сейчас даже несмотря на полутьму — по свойственной ей стати. Даэне — вот, значит, как ее зовут. Имя было ей к лицу.

— Не холодно здесь сидеть?

— Нисколько. Эти термокостюмы выдерживают и не такое. Садись рядом, полюбуемся на звезды. Тут вообще-то очень красиво. Невзирая на.

Эдрик сел, совершенно не чувствуя себя спасителем девы в беде. Даэне не выглядела ни испуганной, ни взволнованной, ни каким-либо иным образом пострадавшей. У ее ног расположился аккуратный рядок контейнеров.

— Вот, собрала-таки, пока тебя ждала, — кивнула она на емкости. — Зря что ли я тут приземлялась. Мне эти образцы ни о чем не говорят, а для вас, ученых, поди богатый материал. Так что миссию свою я на сегодня выполнила, — с оттенком иронии заключила она.

Она оторвала взгляд от земли и посмотрела в небо. Эдрик тоже уставился на сияющий звездный ковер прямо у них над головами. Удивительно непривычный, новый для него узор. Здесь, за Краем, все было другое. Неизведанное, окутанное покровом тайны. Как та, кто сидел сейчас подле него.

Эдрик почувствовал, как его неотвратимо начинает накрывать иной реальностью. И источник ее был не столько там, наверху, сколько прямо здесь, в самой непосредственной близости. Кто она? Чем живет? Почему их пути пересеклись таким странным образом? Все эти вопросы вихрем пронеслись у него в голове — и зачем-то он очень хотел узнать на них ответы. Философ с Наамаарре внутри него жаждал взять свое. Но Эдрик сидел, не в силах вымолвить ни слова, безмолвно созерцая торжественную тишину.

Наконец Даэне поднялась и жестом поманила Эдрика за собой, а тот втайне залюбовался ее изящным силуэтом в приглушенном свете огней на фоне острых выступов, хищно глядевших в небо. В этой женщине была какая-то неведомая сила, и вряд ли это казалось Эдрику под влиянием одной лишь той истории, что она поведала ему.

Даэне подошла к подбитому аппарату и озадаченно посмотрела на него. Эдрик встал рядом, наклонившись к корпусу, чтобы разглядеть повреждения. Одна из опор была смята в хлам, очевидно зацепившись за выступ твердой породы. Из чего же состоит этот астероид? Металл? Но вряд ли даже такое значительное повреждение могло повлиять на летательные свойства аппарата настолько, чтобы он больше не смог подняться.

— Система навигации дала сбой, — глухо сказала Даэне. — Что более чем странно: перед вылетом все было тщательно проверено и все работало — с этим у нас, сам понимаешь, строго. И тем не менее: система показывала отсутствие препятствия там, где оно было! Хорошо у меня хватило ума не доверять ей всецело, а то бы точно разбилась в лепешку. Обратно я бы долетела и без навигации, только после удара отказали все остальные системы. Сама я ничего наладить не смогла, как ни билась. Никогда такого не было, за весь мой пилотский путь. Ни разу. То ли здесь, за Краем, действуют некие неизвестные нам силы, то ли… даже не знаю, что и думать.

Эдрик удивленно молчал. Летательные аппараты в арсенале «Реки» обладали особой прочностью, и чтобы получить такие повреждения, с отказом всех систем, пилоту нужно было немало постараться… Но Даэне совершенно не производила впечатление непрофессионала — напротив. Значит с кораблем произошло что-то совсем из ряда вон.

— Вот такие мы, навигаторы, непогрешимые, — словно отвечая на его мысли, криво усмехнулась девушка.

— Что ж, всякое бывает, — ободряюще улыбнулся Эдрик. — Главное, чтобы все закончилось благополучно. Но в этом мы сможем быть уверены лишь когда вернемся обратно на «Реку». Тут, конечно, атмосферно и антураж такой… эээ… романтический, — из его уст снова вырвалось нечто неожиданное, заставившее его покраснеть — только бы не подвел спасительный шлем! — В общем, полетели-ка мы отсюда, а то может и правда это местное излучение гробит корабельные системы. Не хватало еще вдвоем здесь застрять, — добавил Эдрик и тут же признался себе, что лично он был бы совсем не против.

Сейчас, однако, было не до шуток. Он сгрузил контейнеры с пробами, собранными Даэне, в багажный отсек своего корабля, пока она делала снимки и замеры поврежденного аппарата для последующей их передачи в аварийный сектор «Реки». Перенося образцы, он замешкался и почти столкнулся с обходящей разбитый корабль Даэне, так что ей пришлось развернуться к нему корпусом, проскальзывая через узкий проход между аппаратом и Эдриком, едва не задев последнего. На мгновение их тела оказались друг напротив друга, и он почувствовал, как его обдало горячей волной, которой неоткуда было взяться извне в этом безвоздушном пространстве. Свет звезд отражался в стекле ее гермошлема, плясал искорками на ресницах. Ему показалось, или она и правда чуть улыбнулась?

Когда с приготовлениями было покончено, они оба забрались в корабль Эдрика. Он испытывал некоторую неловкость перед пилотессой от того, что та будет сидеть позади него, непрофессионала, наблюдая за стилем его полета, который сам он считал глубоко несовершенным. Эдрик подумал, что честнее всего будет признаться ей в этом и предложить вести аппарат самой, но Даэне со смехом отвергла эту идею, заявив, что, раз уж он прибыл ее спасать — то ему и завершать спасательную операцию.

— А я, так уж и быть, могу играть роль навигатора и командовать, по какой траектории идти, — с лукавой улыбкой заявила она. Обратная траектория вообще-то уже была заложена в память аппарата, и Эдрик сам улыбнулся в ответ на эту шутку, хотя как знать, не было ли в ней изрядной доли правды, учитывая все произошедшее с кораблем Даэне.

Эдрик думал, что под пристальным взглядом девушки он обязательно замнется, замешкается и совершит какую-нибудь несусветную для пилота глупость, или снова ляпнет что-то нелепое, но весь обратный путь до «Реки» прошел гладко и, к большому сожалению Эдрика, слишком быстро закончился. Они влетели через шлюз прибытия и через короткое время были встречены гудящей толпой, состоящей из первых офицеров звездолета и работников аварийного сектора.

Как только они выбрались наружу, от толпы отделился высокий блондин и кинулся сначала к Даэне, а потом к Эдрику. Блондин обнял его, довольно крепко, и принялся расчувствованно благодарить за спасение. Эдрик, изумленный столь горячим приемом, от неожиданности застыл на месте, хотя и догадался, что это, должно быть, брат Даэне.

Даэне между тем плотным кольцом окружили вышестоящие члены экипажа. Она ровным тоном отчиталась о происшествии, передала снимки и прочую информацию и уже повернулась было в сторону Эдрика, явно желая что-то ему сказать, как ее брат, выпустив наконец наамааррца из объятий, быстро подошел к ней и, взяв за руку, вывел вон из шлюза. По выражению его лица Эдрик понял, что Даэне ожидает серьезный разговор.

Эдрик остался стоять в стороне совершенно один. Офицеры прямо на месте запустили запись полета и посадки злополучного судна и напряженно вглядывались в детали. Наамааррец терпеливо ждал, пока кто-нибудь проявит к нему интерес как к непосредственному участнику событий, но по итогу получил от Капитана лишь краткую отговорку, что детальные разбирательства будут позже и его «обязательно вызовут». Молодой ученый, чье воодушевление вдруг разом сменилось некоторой опустошенностью, выгрузил образцы, свои и Даэне, сложил их на свободную платформу-робота и направил ее в научный сектор. Сам он туда не торопился, поскольку догадывался, что новость о происшествии и его участии в нем уже облетела корабль, а его друзья вместе с остальными коллегами из обоих секторов, должно быть, поджидают его для выведывания подробностей. Никакими подробностями Эдрик делиться не хотел и вообще желал бы избежать любого внимания к своей персоне, поэтому, аккуратно обойдя все еще толпящихся в шлюзе офицеров, он направился в место, где его вряд ли стали бы сейчас искать, а именно в корабельный планераций. В целях по-наамааррски глубокого размышления над всем произошедшим и некоторой корректировки своих планов на «Реке Бессмертия».