Водка

      При первой встрече, перед тем, как поехать в Павловск, Николай сказал Алине, что отлучится ненадолго. Через несколько минут он вернулся, держа в руках пару бутылок пива. Какое по крепости было это пиво известно всем, кто не был ребенком в семидесятых годах. Современное пиво по сравнению  с прежним просто “атомное”.
    Новинкой для всех было безалкогольное пиво. Алина помнит, как её тётушка, материна сестра, перед смертью захотела пива. А дядя, материн брат, был директором пивзавода. Его жена попросила:
- Сделай ей безалкогольное пиво.
   Конечно, это было невозможно, потому что подобная технология в шестидесятых годах была неизвестна.
Сейчас стоит просто какой-то пивной бум. Директор пивоваренного завода получил орден Почётного легиона. А реклама завода висит в центре столицы,  рядом с Красной площадью над гостиницей «Москва». Туристы спрашивают Алину:
- Это что, название гостиницы?
    И, услышав ответ, удивлялись.
    На протяжении нескольких лет Николай  никогда не покупал никакого вина, всегда приходя к Алине с туго набитым портфелем. Всего с лихвой могло бы хватить не только на неделю, но и на месяц. Поэтому, когда говорят, что при социализме были проблемы с продуктами, она  только пожимает плечами. Они её не коснулись, потому что Николай выстаивал громадные очереди, занимая одновременно  несколько очередей. Как его пускали в очередь? Вероятно, потому, что был приметный и обходительный. С проблемами Алина столкнулась позже, когда Николай заболел и ввели продуктовые карточки.
В ту пору они очень нуждались в карточках на водку и вино, особенно на водку. Врач Рашель сказала, что больному нужно пить водку, убивающую раковые клетки. И Алина склонна была думать, что доктор  была права. Коля выпивал  в субботу вечером бутылку водки, а потом целый день, в воскресенье лежал, а в понедельник  был уже, как огурчик и шёл на работу.
Один раз, добывая водку, другое слово здесь просто не подходит, Алина чуть не погибла. На Измайловском был гастроном, возможно, он и сейчас есть. Дело было перед закрытием магазина на обед. Она заняла очередь, народу было немного. Погуляв, вернулась в очередь, которая выросла раз в десять. Когда открыли дверь магазина, её со всех сторон сдавили так, что она подумала - пришел конец. Если бы парень, который случайно оказался  с ней рядом, не прикрыл её, сдерживая натиск толпы, Алину толпа бы просто раздавила, как произошло с её подругой на автобусной остановке.
Оказалось, что это было не самое страшное. Скоро начали продавать поддельную водку. Где ее делали, в Ленинграде, в подвалах или за океаном, трудно сказать. Но в тот период приходило много кораблей из-за границы, особенно из Америки, с поддельной алкогольной продукцией. Всюду красовались бутылки с красивым названием «Royale». Напротив  дома, да и рядом, стояли киоски, сделанные из листов железа. Как их делали, Алина видела по дороге на работу, на Турухтанные острова, в почти безлюдном месте. Эти киоски стали носителями смерти. Хозяева, дрожащие за свой товар,  из опасения, что киоск ночью разворуют, не отпускали своих рабов, продавцов, запирали снаружи на замок и бывали случаи, когда бедолаги сгорали  из-за электрического замыкания или каких-то других причин. Подобные истории рассказывал ведущий популярной в ту пору передачи. Так ли это было или нет, теперь трудно сказать. Но то, что людей косило как косой, очевидный факт.     Алина тоже была клиенткой такого киоска. Один раз, выпив стопку, Николай стал  раскачиваться из стороны в сторону, говоря, что он не пьян, а в водке есть какое-то вещество, действующее на нервную систему. На следующий день он хотел пойти и поджечь  киоск. Алина с трудом его отговорила. До какого состояния был доведен человек, если он был готов на такой шаг, человек, не способный обидеть даже муху.
Почему Алина  не покупала водку в ресторане? Просто ей в голову не приходила такая мысль. Она пользовалась услугами ресторана, когда не было в продаже икры. Но, когда ее стали продавать повсюду, она покупала, где могла, привозила домой, а Коля говорил, что это подделка. Она везла ее назад. Один раз пришлось ехать на Сенную – своеобразное чрево Парижа, чтобы сдать ее в магазин “Океан”. Директор, зная, что торгует ненастоящей икрой, принял, вернул деньги. А когда Алина спускалась по лестнице, то женщина, его заместитель, вывалила икру на  рыжую лисью шапку, единственный нарядный головной убор Алины.
Даже не верится, что подобная история могла произойти в центре Ленинграда, на Сенной, в  своеобразном городском чреве.
Оправившись от «удара» и отряхнув шапку, Алина пошла на трамвай. А пока ехала домой, под впечатлением случившегося с ней она вспомнила другой случай, рассказанный ей братом Николая Валерием. 
Один мужик приехал с золотых приисков Магадана где-то в конце сороковых годов. При шляпе, в нарядном костюме. С городскими манерами – короче, совсем не тот, каким его помнили односельчане. Едва пообщался с родными, пораздавал им невиданные подарки и тут же к брату:
- Магазин-то в соседней деревне работает? Если да, то запрягай лошадь и поехали.
Магазинчик стоял на прежнем месте с приветливо распахнутой дверью. Братья подкати прямо к крыльцу. За прилавком суетилась продавщица. Которую с давних пор знала вся округа:
-Батюшки – светы, глякося, гость наш долгожданный, запричитала она. – Похорошел, за барина сойдёшь. Милости просим.
Приезжий расцеловал приветливую хозяйку, порасспросил про друзей-приятелей. Живы ли, здоровы ли. Кто с войны вернулся, а кто сгинул. Потом оглядел полки с товаром и этак, как бы невзначай поинтересовался:
-Вином торгуешь, аль нет?
-Как же, вона в углу стоят бутылки-то, тебе одну, две ли, сейчас подам.
-Не одну, не две, а все!
Продавщица сгребла с полки пять бутылок водки, что пылились здесь, и поставила на прилавок
- А больше-то нема?- спросил гость.
- Да как нет. На складе полный угол ящиков.
- Вот и хорошо. Получи за всё. А ты, брат, подпячивай лошадь к задней двери, грузи ящики на телегу, да привяжи покрепче.
- Ящиков с водкой оказалось не менее двадцати. Лошадёнка едва волокла гружёную подводу.
         -Правь к горнице, - приказал  новоявленный «богач». Затаскивай ящики в угол за переборку, распрягай лошадь и беги по деревне, созывай мужиков, пускай по одному в наш дом чалятся. Я насчёт закуски распоряжусь Петровне ( так все братья, а их было пятеро, называли свою мать).
Когда пришёл первый из деревенских мужиков, гость сидел на колченогой табуретке подле видавшего виды, поеденного жучками стола в задней летней избе. На нём толпились бутылки красноголовой водки, в большом блюде лежали навалом  солёные огурцы, в кастрюле топорщилась квашеная капуста, рядом возвышалась  горка хлебных кусков и стоял один гранёный стакан.
   -С приездом, батюшка, Николай Иванович! Со свиданьицем!
  Магаданский гость тепло здоровался с односельчанами. А тот приобнимал его. и тут же наполнял гранёный стакан.
- Дай бог тебе здоровьица. Николай Иванович, да на долгие лета!
            Мужик опрокидывал содержимое в рот. Смачно хрустел незамысловатой закуской. Кланялся и уходил, уступая место  следующему. Церемония длилась до вечера, до тех пор, пока последний посетитель мужского пола не откланялся гостеприимному хозяину. А хозяин горделиво восседал на своём месте. Как бы всем своим видом говоря, вот де я какой.
    Утром опять:
  - Братец, беги по деревне, баб собирай. Пусть потихоньку к нам идут. А мы с Петровной насчёт еды что-нибудь сообразим.
Женская трапеза и чествование  дорого Николая Ивановича длилась также с утра и до вечера. Широкая душа виночерпия наслаждалась произведённым эффектом. На третий день. Когда за окном замельтешили  неутомимые любители зелья в надежде на продолжение. В избу  вломился возбуждённый председатель колхоза и тут же к богатому гостю:
- Батюшка, Николай Иванович. С приездом тебя в родные края. Здоровья и успехов. Но побойся Бога. В колхозе-то ведь два дня не работают, ни на фермах, ни в поле. Посевная ведь ещё не закончилась
Торжества по случаю приезда на родину пришлось прекратить.
Крестьянам, как при царе, так и при советской власти пить было некогда. Пили только по большим престольным праздникам. В остальное время  работали.
Изредка, разжившись деньжатами, после непосильного труда, ближе к полуночи закладывали в  сани старого мерина и марш  на вокзал,  где был буфет. Обслуживали здесь приветливо. Уважительно. Вроде как по-городскому.
Прошло много лет.  Жизнь изменилась. Но люди остались прежними, может быть, немного приоткрывшие свои лица, сняв маски. Однажды, во время долгого телефонного разговора с одним “другом дома”, Алина  возмутилась, услышав, что он называет мужа чуть ли не пьяницей. Тогда она нашла жёсткие слова, чтобы ответить ему:
- Вы названивали  смертельно больному, прикованному к постели человеку, не умея решить задачку, над которой бился весь ваш клан, профессор-папа, профессор - брат, да и вы сами, так и не ставший профессором, не смотря на то, что родственники могли вам обеспечить хороший старт. А мой муж решил ее в уме, во время разговора с вами, но из деликатности, сказал  вам, не желая выставлять вас в дураках: “Я подумаю”. Мог пьющий человек соображать? Сомневаюсь.
Николай  был необыкновенным человеком, как и все его московское окружение. Он не раз говорил примерно так: “Здесь - мелкое общество. Вот москвичи, это да, величины. Сама убедишься в этом”.
И она убедилась. Да, это были особенные люди. Но первой величиной был он. Самой ярко горящей звездой на темном небосводе современной жизни.