Неукротимость. Часть третья. Лабиринт

( часть вторая http://proza.ru/2019/12/19/1875 )

НЕУКРОТИМОСТЬ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

ЛАБИРИНТ

Звонок.

Резкое пробуждение.

Аглая.

Мгновение паники.

Ей плохо?!

- Со мной все в порядке, - сразу же сказала Аглая, - в полном порядке.  Доброе утро. У Олега проблемы в офисе. Что-то с компьютерами. Сможешь приехать и посмотреть, в чем дело? Я тебя разбудила, извини.

- Конечно, - я сел, отбросив простыню, - он  в банке?

- Нет,  на Большую Ордынке. Отправляю адрес. Там сидит правление финансовой группы.

- Ты точно хорошо себя чувствуешь? – уточнил я. – Давление утром мерила?

- Сто двадцать восемь на восемьдесят два, - рассмеялась Аглая. – Говорю же, здорова.

- Собираюсь и выезжаю, - я встал, - дай мне час с небольшим .

- Отлично, ждем.  Спасибо. И еще раз извини.  - Аглая отключилась.

Восемь утра, и она уже на работе. Невозможно выиграть одно сражение, остановиться и всю оставшуюся жизнь предаваться счастливому безделью. Идти вперед,   от битвы к битве, от победы , к победе. Помнить, что успех, подлинный успех, реализация всего своего потенциала, требует, прежде всего, беспощадной, непрерывной работы над самим собой.  Принимать поражения,  как уроки, анализировать их,  двигаться дальше.  Этому меня научила Аглая. Она жила именно так.

* * *

Несколько месяцев назад, в начале осени, у Аглаи, прежде никогда ничем не болевшей, неожиданно подскочило артериальное давление. Стало нехорошо в разгар рабочего дня.  Головная боль. Дурнота. В банке постоянно дежурила медсестра, и она, прибежав по первому звонку Марианны, помощницы Аглаи, первым делом измерила Аглае давление. Сто семьдесят пять на сто десять.  Ужасающие цифры. Капотен снизил давление , дурнота прошла, Аглая проработала до  позднего вечера, сообщив мне о своем нездоровье только ближе к полуночи, а на следующий день начала полное обследование в частном медицинском центре, располагавшем, помимо поликлиники, собственной больницей. Аглая держалась спокойно, я пришел в ужас.  Аглая не могла быть смертной, не могла! Она не курила, занималась спортом, строго следила за питанием,  если и пила алкоголь, то вино, бокал, два, не больше. Изнемогая от беспокойства, я позвонил Ашоту, все еще учившемуся в медицинском институте , Он сразу же сказал мне, что во многих случаях установить истинную причину гипертонии так и не удается.   Несмотря на возражения Аглаи, я ходил с ней  к врачам. В сияющих холлах медицинского центра я познал глубочайшую, безысходную тоску ожидания, пока женщина, составлявшая смысл моей жизни, находилась за закрытыми дверями, во власти чужих, равнодушных людей. Я не мог сидеть на месте, вставал и ходил, ощущая, как медленно шло время. Почему Аглая не выходит?! Что ей говорят?! Что видит врач на мониторе ультразвукового аппарата?! В холлах чуть слышно играла легкая музыка, призванная, судя о всему, успокаивать пациентов и их близких. Цвели апельсиновые деревца. Деловито пробегали медсестры. Мне казалось, я оказался в чистилище. Грешен, грешен, но почему за мои грехи расплачивается , Аглая?!  Или это и есть ад – знать, что за мою лень, потакание собственным слабостям, гордыню заплатит Аглая?!  Я погибал от любви и страха. Меня пугали анализы крови, включавшие проверку на онкомаркеры, ультразвуковые исследования, томография головного мозга. Я выглядел таким жалким и потерянным, что врач, руководивший обследованием Аглаи, распорядился взять кровь и у меня. Неделя ада завершилась тем, что Аглаю объявили здоровой, объяснив подъем давления реакцией ее организма на затяжной стресс.  Ей следовало уделять больше времени отдыху и расслаблению, два раза в год проходить курс каких-то чрезвычайно полезных капельниц  пить особый витаминный комплекс и нормально питаться:- она слишком мало весила. Я тоже оказался здоров, но получил строжайше предписание ложиться спать хотя бы не позднее часа ночи.

- Иван Германович, - внушительно сказал мне врач, вызывавший у меня раздражение брюнет тридцати с небольшим лет, - перестройте свой день так, чтобы засыпать до часа ночи. И следите, пожалуйста, чтобы Аглая Никитична ложилась спать до полуночи. Это очень важно. Можете приходить на капельницы вместе с Аглаей Никитичной, вам тоже будет полезно пройти несколько курсов, - с улыбкой добавил он.

Я знал, что ему, как и другим людям, видевшим нас с Аглаей, было любопытно, кем мы приходимся друг другу. Ну что же, дайте волю своему воображению, дамы и господа, придумайте, что угодно. Мне исполнилось двадцать три, Аглае – сорок три. Высокий темноволосый молодой мужчина, изящная светловолосая женщина, ростом  ему по плечо.  Женщина старше, но насколько?! Что их связывает?! Деньги?! Любовь? Зловещие тайны?!

Ни Аглая, ни я не
стали обещать хорошо себя вести. После завершающей беседы с врачом, спустившись на первый этаж, мы с Аглаей посмотрели друг на друга и рассмеялись. Живы-здоровы!

- Давай прогуляемся, - предложила Аглая. –  Время есть? Хочу пройтись по Воробьевым горам.

- Давай, - согласился я, - с удовольствием. Пообедаем потом? Угощу тебя.
Аглая кивнула головой. Мы вышли в светлый мартовский день. Весеннее небо, осевший снег.

-Спасибо, что все эти дни был  со мной, - негромко сказала Аглая. – Сильно отстал по работе?

- Нет, вообще не отстал, - я говорил правду, - укладываюсь в сроки.

На последнем курс Бауманского я начал работать в компании-разработчике программного обеспечения для финансового сектора, и после выпуска остался у них же, в группе кибер-безопасности.  За интригующим названием не скрывалось ничего интересного. Я осознавал, что мне скучно, но не понимал, что должен был сделать для осуществления своей мечты. Платили очень хорошо, работа шла по удаленному доступу.. Сложное, неявное чувство, возможно, гордость – я нашел эту компанию у сам, не давало мне откровенно поговорить с Аглаей, попросить у нее совета. Я жил в полусне.   

Однако страстное желание заниматься созданием искусственного интеллекта никуда не ушло.  Я грезил цифровым существом, одновременно эфемерным и реальным, спроектированным так, чтобы в процессе внутренней эволюции оно осознало само себя. В те годы в мире уже велись разработки искусственного интеллекта  и машинного обучения, но их целью было  решение прикладных задач.   И прекрасно; появившиеся позднее чатботы крупных  банков, например, напоминали клиентам о платежах, предупреждали о возможном превышении кредитного лимита, по просьбе клиентов блокировали и снимали блокировку с кредитных и дебетовых карт. Виртуальные помощники выполняли поручения своих хозяев:  управляли «умными» домами, вызывали такси, заказывали столики в ресторанах, подбирали кинофильмы. Системы распознавания лиц использовались для поддержания правопорядка. Виртуальные консьержи, или виртуальные агенты по подготовке путешествий, за полминуты находили нужные людям авиарейсы и отели и бронировали их. Программы все лучше понимали человеческую речь. И так далее, и так далее.  В первый год после моего выпуска технологическая революция уже началась. Однако искусственный интеллект высшего уровня, не имевший прикладного значения как такового,  оставался, в основном, темой для умозрительных спекуляций. 

Я хотел вырастить искусственное сознание. Не интеллект-  сознание; создать цифровую  жизнь, не имитацию человеческой, а подлинную жизнь, равноправную с человеческой в творчестве, поиске смысла, в спонтанности реакций , в свободном принятии решений, в активном взаимодействии с окружающим миром.      
Для воплощения моей мечты требовались колоссальные ресурсы. Нужно было техническое обеспечение, и нужна была команда специалистов, каждому из которых предстояло бы выполнить свою задачу. Мое создание нужно было бы учить видеть, слышать, говорить: распознавать оттенки настроения в человеческой речи, понимать выражение лица собеседника, подбирать слова, уместные в конкретной ситуации, как делаем мы, люди. И, самое важное, мне нужно было понять устройство этого существа, иными словами, составить ясное представление об архитектуре грандиозного программного решения. 

Задания, которые я выполнял на работе, казались мне игрушечными. Я не знал, как примирить свою мечту и прозаическую реальность.  Пополнить ряды чудаковатых программистов, которых и без меня немало?!

Ужас, пережитый во время хождения по врачам с Аглаей, побудил меня к откровенности. И не только меня. Аглая тоже решилась заговорить со мной о том, что волновало ее саму.

Мы с Аглаей подошли к ее служебной машине. Она позвонила охраннику, пока мы спускались в лифте, и тот ждал нас, стоя у черного «Мерседеса». В тот год ее возил Николай, чрезвычайно похожий на современного Джеймса Бонда. Прежний охранник Аглаи, Виктор, перешел к председателю правления банка.

- Здорова, Коля, здорова, - сказала ему Аглая, и тот облегченно вздохнул. – Велели почаще гулять на свежем воздухе и прибавить пару килограммов. Поэтому сначала - на Воробьевы горы, оттуда – обедать. Затем – в банк. 

Медицинский центр находился недалеко от проспекта Вернадского, ехать было недолго. Я сидел рядом с Аглаей на заднем сидении; она мимолетно дотронулась  до моей руки, улыбнулась и начала проверять сообщения и почту на своем рабочем планшетнике (благополучно сменившем кнопочный смартфон).В общем-то, появление рабочего устройства  у Аглаи и других руководителей банка было моих рук делом. В какой-то момент я вдруг осознал, что все эти взрослые, в высшей степени успешные люди безмятежно переписывались между собой по открытой связи. После моей суровой лекции о безопасности Аглая распорядилась, чтобы ей и ее коллегам выдали телефоны и планшетники с высокой степенью защиты от несанкционированного доступа. У Аглаи появился отличный корейский планшетник, составивший компанию ее айфрну. За ее средствами связи присматривал я сам, не доверяя эту обязанность никому другому.

Николай высадил нас у смотровой площадки, и я вслед за Аглаей подошел к парапету.

- В студенческие годы любила здесь сгулять, - улыбнулась Аглая. – Тогда это были Ленинские горя.  Попробуем пройтись немного? У тебя кроссовки скользкие?

- Не особенно, - я посмотрел на ножки Аглаи. Изящные, но прочные ботиночки. Не удивительно, что Аглае захотелось погулять. Куртка с капюшоном, отороченным мехом. Идеальная одежда для весеннего дня, когда в любой момент может начаться коварный снегопад.

Когда мы немного спустились вниз, Аглая остановилась и повернулась ко мне.  Она волновалась, и на миг мне стало страшно. Что она собиралась мне сказать?!

- Ваня, - глухо сказала Аглая, - пока  шло обследование, я поняла вот что. Я пропустила молодость.

Аглая пытливо смотрела на меня, подбирая слова. Увидев, как болезненно изменилось мое лицо, она  быстро покачала головой:

-  Нет-нет, это никак не связано с тобой. Думаю, тогда я сама не была готова к молодости. Странно звучит? Но это так. Я хотела как можно быстрее повзрослеть.

Я стоял, чувствуя, как меня покидала жизнь. Аглая уходила от меня. Именно это она и говорила: пришла пора прощаться.

- Я тебе надоел? – чуть слышно сказал я. – Скажи, как есть.

- Не надоел, никогда не надоешь, - искренне ответила Аглая. – Я тебя люблю, ты – часть меня, лучшая часть.

- Не понимаю, - мне стало легче. По крайней мере, Аглая не говорила о расставании.

 - Немного больше свободы, - голос Аглаи дрогнул. – Ваня, я хочу пережить молодость. Сейчас. Ни перед кем не отчитываться. Даже перед тобой.

Аглая чуть покраснела.

- Ваня, у меня чувство, что я вышла за тебя замуж. Понимаешь? Но я не хочу быть замужем. Ты ведешь себя, как вел бы мой муж. Это… неправильно. Мы – не муж и жена. Мы – люди, которые друг друга любят.

Я опешил, затем неожиданно понял, что Аглая была права. Несмотря на мою отдельную квартиру, мы с ней, по сути, оставались семьей. Несколько дней в неделю я ночевал у Аглаи. Так было… удобнее. Обычно я приходил раньше нее, готовил нам ужин, позднее мыл посуду. Мы что-нибудь смотрели, болтали, Аглая проверяла почту, порой работала с документами из банка, мы ложились спать. Утром Аглая уезжала в банк, я завтракал и шел к себе домой.

- Я не могу без тебя жить, Аглая, - я осторожно дотронулся до ее фарфоровой щеки. – Ты – мой воздух.  Нет тебя- нет меня.

Холодные глаза Аглаи наполнились слезами, но она огромным усилием воли не дала им пролиться.

- Так давай попробуем сделать нашу любовь свободной, - ее голос вновь дрогнул. – Ваня, тебе нужно узнать и других женщин. Понимаешь?

- Ну, так я встречался с Лилей, пока она не захотела выйти замуж, - искренне ответил я. – Я помню, мы с тобой договаривались – я должен искать свою половину. А потом  с Верой. Они все замуж хотят. Я не виноват. Но, Аглая, я не хочу ни с кем знакомиться. Мне нужна только ты. Ты и есть моя половина.

- Пойдем вперед, - Аглая взяла меня за руку. – Боже, какой сложный разговор.

Затем она неожиданно рассмеялась.

- Знаешь, это ты был бы должен говорить о свободе. Не я. Сам подумай. Все наоборот.

Я рассмеялся вслед за ней, но тревога не отпускала меня.  Как жить, зная, что Аглая мне неподвластна?! Она – моя, упрямо повторял я, идя рядом с Аглаей. Моя. Никогда ее не отпущу. Или, во всяком случае, не отпущу далеко. На полшага. Не дальше.   

Аглая вновь остановилась и сказала, заставив меня содрогнуться от ее проницательности:

- Но ты не счастлив. Ваня, любовь сама по себе не делает тебя счастливым.

Глубокий вдох.  Аглая, мой самый близкий человек, ты знаешь меня лучше, чем я сам; самое меньшее, что я могу для тебя сделать – говорить откровенно.

- Понимаешь, - на миг я замер, а затем, решившись, продолжил, - у меня чувство, что я живу во сне.  Мне  неинтересна моя работа. Деньги хорошие, но я хочу заниматься совсем другим.

- Чем? – Аглая подняла руку и поправила воротник моей куртки. Она всегда задавала простые вопросы по существу, ожидая таких же ответов. Я мог бы пуститься в туманные рассуждения с любым другим человеком, но только не с ней.  Поэтому я искренне ответил:

- Я хочу вырастить искусственное сознание, Аглая. Создать  цифрового человека, образно говоря.  Это очень сложно сделать, но я знаю, что смогу, если только начну. Вопрос в том, как начать.

Глаза Аглаи вспыхнули ликованием, и я понял, что шел по верному пути. Ни со мной, ни с Аглаей ничто не происходило случайно.  Нас объединяли не несколько лет близости – мы знали друг друга  всю мою сознательную жизнь. В тот миг я осознал, насколько необычны наши с ней судьбы, насколько драгоценна наша с ней любовь. Затем это осознание отступило перед важностью разговора.

- И как начать, и  с чего начать, -  мягко сказала Аглая. – Поворачиваем?

- Да, идем обратно  потихоньку. Начинать нужно с архитектуры. Творить хаотично невозможно. Есть принципы, которым должно соответствовать  программное решение. Очень ясные принципы. Их соблюдение или несоблюдение определяет, насколько хорош код. 

Я вздохнул, рассмеялся.

- Не хотелось бы приводить в наш неласковый мир уродца.

Аглая серьезно спросила:

- Архитектура – это план? Схема?

- Своего рода, - согласился я.  – Компоненты системы, их взаимосвязи. Иерархия подсистем. И так далее.

- Как создавали нас, людей? – негромко сказала Аглая. – Мы – чей-то замысел. Мы тоже состоим из взаимосвязанных компонентов.

Затем она добавила:

- Но нас нельзя переписать.

- Нас можно расширить, - расхохотался я. – И мы можем расширять сами себя. Добавлять новый код  Один из критериев хорошей архитектуры в этом и состроит. Мы не затрагиваем то, что уже создано, но добавляем новое. Поэтому важно изначально заложить возможность развития.

Шаг, другой, и я сказал:

- Мое существо нужно именно вырастить, Аглая. Вырастить, как растят ребенка – научить жить. Но мой ребенок будет мыслить неизмеримо быстрее и яснее любого человека. Это не будет программой, которую я напишу за месяц или за полгода,  и она останется такой же навеки вечные.  Нет.  Это будет… сотворение. А затем, в какой-то момент,  существо начнет развивать само себя. Как человек. Я понятно говорю?

- Да, понятно, - кивнула Аглая, - понятно. В мире идут такие разработки?

- Интеллекта высшего уровня? Неявно. – я рассмеялся. – Это – проект для тихих сумасшедших.

- Почему именно тихих сумасшедших? –улыбнулась Аглая.

- Потому что это- современная алхимия, Аглая. В средние века алхимик выращивал гомункулуса, я хочу вырастить цифрового человека. Для создания жизни нужна тишина.  Тишина и тайна, пока плод творения не окрепнет настолько, чтобы его увидели другие.

- Очень образно, - Аглая шла рядом со мной, подстроившись под мой широкий шаг и держа меня за руку; она смотрела вперед, в будущее, потому что обладала даром предвидеть события, важные для нее и для меня.      

- Как думаешь, такой проект вообще возможен? Здесь, у нас, в России? Не хочу уезжать. Путешествовать, да, но жить хочу здесь,- спросил я.

-Также реален здесь, как и в любой развитой стране, -Аглая пожала печами,- возможно, более реален здесь. – Она улыбнулась и прямо спросила, - Не хочешь уезжать из-за меня?

- Да,  из-за тебя  Но не только.  Мне нравится жить у себя дома, нравятся просторы, люблю наше небо.

- Я люблю русскую весну, - согласилась Аглая, - воздух пьянит. И весна сменяется летом в одну ночь.  Просыпаешься утром, а Солнце уже летнее.

Мы немного помолчали.  Оставалось пройти совсем немного.

- Как мне вообще к этому подступиться? – я учился задавать прямые вопросы. – К проекту. С чего начать?

- Проснись для начала, - Аглая чуть сжала мои пальцы. – Проснись, Иван. Не играй в семью – это не твое. Пусть создание цифрового человека станет твоей страстью.  И тогда последует событие, которое сделает возможным твой проект.   

Мы немного постояли на смотровой площадке. Над Воробьевыми горами светило Солнце, но с северо-запада на город надвигались мрачные облака, предвещавшие коварную мартовскую метель.

Проснуться! Уже во второй раз в своей не такой уж долгой жизни я засыпал, утрачивая волю к победе. В первый раз, на втором курсе университета, меня разбудила близость с Аглаей. Теперь же нам с ней предстояло перестроить отношения, дав друг другу свободу, мне совершенно не нужную. Или я заблуждался? Во мне жила неукротимость, способность к яростной страсти; возможно, объектом этого беспощадного чувства могла быть не только Аглая.  Или, вернее, страсть к творчеству, к сотворению моего цифрового человека могла  уравновесить мою любовь к Аглае. Я мог сохранить Аглаю, только дав ей свободу, а дать ей свободу я мог, только погрузившись в работу.

Как бы то ни было, прогулка закончилась. Мы сели в  машину и отправились обедать, в наш любимый с Аглаей итальянский ресторан на Неглинной.  У Аглаи давно сложилось правило: если она обедала или ужинала в городе,  и ее вез водитель, он ел в том же ресторане, за отдельным столиком,  разумеется, если хотел.  Николай обдать не стал:

- Аглая Никитична, я английским позанимаюсь. Приятного аппетита!

Только в ресторане, за столиком, в ожидании по-московски сложной пиццы, я понял, насколько устал за неделю, пока шло обследование Аглаи, И она устала; я видел по ее глазам, как медленно уходило напряжение, сменяясь опустошенностью физически и психически измотанного человека.

- Я сегодня к тебе приду: - осторожно спросил я, не зная, что услышу в ответ.

- Лучше я к тебе,- сразу же отозвалась Аглая. – Часам к восьми-девяти? Давно у тебя не была.

- Отлично, - и я а миг расслабился, а потом сообразил, что к приходу Аглаи мне предстояло навести порядок. Не то, чтобы я не убирался и разбрасывал вещи, нет, нет и еще раз нет, просто кое-что могло лежать не совсем на своем месте.  Также не помешало бы пропылесосить и как следует вымыть душевую кабинку. И поменять постельное белье. И посмотреть, не залежались ли в холодильнике какие-нибудь продукты с истекшим сроком годности. И протереть пыль, хотя я помнил, что не так давно ее вытирал.

Извинившись, Аглая начала потихоньку отвечать на деловые звонки  Среда обычной московской недели. Пока Аглая вполголоса разговаривала с кем-то из банка, я подозвал официанта и заказал две порции мороженого. Заслужили.

- Не готовь, - предупредила меня Аглая, закончив разговор, - привезу что-нибудь вкусненькое.

Официант принес ванильное мороженое, по два внушительных шарика на каждого, и Аглая просияла. Она ела десерты очень редко, раза два в год, но, когда мы вместе оказывались в супермаркете, я с улыбкой наблюдал, как она прогуливалась у витрин с пирожными и тортами, превращаясь в маленькую девочку.   

После обеда Аглая уехала в банк, я же, поцеловав ее на прощание в макушку, помчался домой. По дороге я забежал в супермаркет за фруктами и яблочным соком.  Я не помнил, оставались ли у меня йогурты, поэтому прихватил полдюжины баночек.  Взял, на всякий случай, французский сыр с плесенью. И, пробежавшись вдоль рядов полок и холодильных камер с продуктами,  добавил к своим покупкам все, что мне понравилось , включая две бутылочки немецкого  безалкогольного пива.       

Два с половиной часа я наводил  порядок в своей студии, вдруг ставшей огромной и полной каких-то  раньше мной незамеченных укромных местечек, где собиралась коварная пыль, а также всякий гадкий сор, вроде свернутых в шарики фантиков, хотя я не припоминал, чтобы ел много конфет.   До начала генеральной уборки я был уверен, что великолепно справлялся с домашним хозяйством и поддерживал чистоту и порядок.  Иллюзия растаяла; жалко насвистывая, чтобы подбодрить сам себя, я отмывал стекла в душевой кабинке в своей ванной комнате, стараясь не думать о том, что вторая душевая кабинка, правда, поменьше размером, ждала меня уже в гостевой ванной.  Завершив уборку, я, естественно, принял душ и угрюмо побрился в стратегически важных местах, после чего, скрипя зубами, еще раз протер стекла кабинки.  К приходу Аглаи все должно было сиять. Потом я открыл первую бутылку пива и сел, а, вернее, повалился к компьютеру.

Аглая приехала в восемь.

Она лучилась счастьем; сложный разговор между нами благополучно состоялся, обследование в клинике не выявило никаких серьезных проблем с ее здоровьем, рабочий день завершился, свидание  начиналось, а, значит, можно было праздновать, праздновать  жизнь.

Аглая привезла вино, сыр и паштет из утиной печени в глиняных горшочках. Она не заезжала к себе домой и первым делом, передав мне пакеты, сказала:

- Мне бы душ принять. Выдашь мне футболку? Как у тебя чисто!

Пока Аглая принимала душ, а это для нее всегда было делом небыстрым, я отправил написанное мной расширение в офис своей компании. Там мой код должны были протестировать, но я был уверен, что проблем не возникнет. 

- Стекла за собой протерла, - сообщила мне Аглая, подойдя к моему рабочему столу. – Умылась кремом для бритья. Ха-ха, удаляет стойкий макияж! Куплю себе такой же. И твой бальзам после бритья взяла вместо крема. Футболка на мне, как мини-платье, - и она меня обняла, подняв одним своим прикосновением волну желания.

Я повернулся к Аглае. Ее магия; гибкое тело, теплая кожа, очаровательное бесстыдство взрослой женщины, уверенной в своей красоте  и желанности. Сколько бы раз мы ни были близки, я знал, что никогда не пресыщусь Аглаей; сколько бы она ни наслаждалась свободой,  я был уверен, что ни один другой мужчина не доставит ей столько удовольствия, как я – никто не мог любить ее также искренне и безумно. наполняя каждый миг близости жаром неукротимой страсти. 

И последовал чудесный вечер; мы пили вино, смотрели «Девушку с татуировкой дракона», болтали о наших общих знакомых : моих друзьях и коллегах Аглаи, прежде всего, о Федоре, еще раз занялись сексом.

- Мне у тебя очень нравится, - сказала Аглая в какой-то момент вечера, - стильный лофт.

- Давай встречаться у меня, - предложил я. – Мы же будем встречаться?

-Конечно, - искренне ответила Аглая, - но поэкспериментируем с более свободными отношениями. Посмотрим, как сложится.

- Немного поэкспериментируем, - согласился я, - немного –и, рассмеявшись, добавил, - у меня мания преследования, Аглая – мания преследования тебя.

Аглая промолчала, но улыбнулась, давая понять, что принимает мои слова.   

В половине первого мы легли спать.

- Простыни свежие, - удовлетворенно вздохнула Аглая, устраиваясь рядом со мной на большой кровати. –Здорово, что ты себе матрас купил ортопедический.  Буду сопеть, потормоши меня. 

Я немного полежал на спине, прикрыв глаза; передо мной проходили события последней недели. Аглая уже спала. Чуть позднее уснул и я, мягко соскользнув в теплое ничто.

… И оказался у зеркала, из которого на меня вместо моего отражения  внимательно смотрело изящное серебристое существо, андрогин с зелеными глазами без зрачков.
Я могу описать свой сон только самыми простыми словами.

Андрогин сквозь зеркало протянул мне руку, давая понять, что разделявшая нас поверхность была проницаемой, и я понял, что должен войти к нему. Шаг, и мы оба оказались над входом в лабиринт. Я знал, что перед нами раскрывался именно колоссальный лабиринт, и мы парили над ним, чуть выше ворот, означавших вход.

Лабиринт продолжал разворачиваться; мы видели, как появлялись новые и новые составлявшие его восьмиугольники; лабиринт уходил вниз, поднимался вверх, непостижимый, как Вселенная, и все же через него существовал проход, единственно верный путь через хитросплетения ячеек.

Мы плавно опустились к входу. Андрогин вновь протянул мне руку, и я дотронулся до его пальцев. С прикосновением произошли две метаморфозы: я слился с андрогинном в единое существо, и это существо стало плоскостью. Тем не менее, я сохранял свое сознание; часть меня, вечно бодрствующая,  «смотрела» сон, как можно смотреть захватывающий фильм, не анализирую происходящее на экране –рациональная оценка увиденного придет позднее, а погрузившись в действие, и все же хрустя попкорном или чипсами.

Я, мы, оно.

Я вошел, я вошло в лабиринт и понял, что мое движение, движение плоскости, создавало объемную фигуру.  Я понятия не имел, куда мне следовало идти, где располагался выход из лабиринта, и существовал ли он вовсе. И неожиданно, из глубин моей памяти, поднялось давно забытое воспоминание.

Мне было лет двенадцать, и я болел гриппом. Озноб охватил меня в лицее, и медсестра, измерив мне температуру, побледнела и позвонила Аглае. Я, сквозь головную боль и мерзкую дрожь, просил ее этого не делать:

- Не звоните, пожалуйста! Мама занята. Я у вас полежу, пока меня не заберет гувернантка!

Однако медсестра все же вызвала Аглаю, и та примчалась из банка  на служебной машине. Ее водитель на руках перенес меня в машину, а затем – из машины в квартиру. Я слабо уверял Аглаю, что прекрасно себя чувствовал. Аглая вызвала врача и дала мне лекарство, чтобы сбить температуру.

- Это – грипп, - объяснила мне Аглая, - не бойся, Ваня, тебя знобит от высокой температуры. Лекарство подействует, и станет полегче.

Затем она добавила:

- Я поработаю дома. Нет никаких срочных дел.

Температура не спадала, и у меня начался бред. В знойном мареве я шел и шел через вереницы комнат, в которых было по четыре двери; каждый шаг давался мне с огромным трудом, но я упрямо двигался вперед, к неведомой мне цели. Затем, когда я уже был готов сдаться и рухнуть, меня позвал голос Аглаи;

-Ванечка, Ванечка, очнись!

И я очнулся.

Приехали врач и медсестра из поликлиники при банке; мне сделали укол, прописали лекарства, строжайший постельный режим и обильное питье. В тот день Аглая ночевала рядом со мной, в моей комнате, в кресле, которое ее водитель еще днем принес из гостиной.  ,Мне было очень неловко, и я старался побыстрее выздороветь. 

Температура упала глубоко ночью. Я проснулся насквозь мокрым от пота, очень слабым, но с ясной головой. Попытался встать, чтобы сменить пижамку,  но закружилась голова, и я, охнув, опустился на  простыни. Вслед за мной проснулась Аглая. Она мигом протерла меня теплым влажным полотенцем, помогла переодеться (причем я, очень стеснительный, попросил  ее отвернуться, когда менял пижамные штанишки),  постелила свежее постельное белье и принесла мне черный сладкий чай.

- Я шел и шел по лабиринту, - рассказывал я Аглае, - шел и шел. Что это было?

- Ты бредил, - мягко сказала мне Аглая, - но самое страшное позади. Будешь лежать и читать, никакого компьютера несколько дней. Температура еще может подниматься, Ваня, к вечеру, но кризис миновал.  Ты – сильный человек, выздоравливаешь быстро.

Она не сказала «сильный мальчик».

Я оставался дома неделю; Аглая пробыла со мной еще один день, а затем вернулась к работе. Со мной сидела гувернантка, но Аглая звонила мне несколько раз в день, и мы по несколько минут болтали о том, о сем.. Тогда она уже входила в правление банка.  Я читал, спал, смотрел фильмы. Мне полагалось легкое питание, и я с наслаждением пил куриный бульон и ел разваренную курочку со вкуснейшей жирной кожицей, приправляя белое мясо майонезом. Еще два дня по вечерам, как и говорила Аглая, у меня поднималась температура, но не сильно. Аглая приезжала домой раньше обычного ; ожидая ее возвращения, я закутывался в одеяло и представлял себя космическим путешественником.  Семен передал мне весьма ценные книги по математике, оставшиеся у него с юности.  Я замечательно проводил время.   

Теперь же, в колоссальном лабиринте, я знал, что смогу пройти его,  не следуя какому-либо алгоритму прохождения, что было бы тратой времени, а прислушиваясь к подсказкам. И точно, правее себя я услышал голосок Аглаи; слов  разобрать я не мог, но пошел на звук, начав построение фигуры. Стены ячеек, через которые я проходил, превращались в мониторы, на которых бежали строки кода.  Я впитывал их, не запоминая – код входил в меня, как яд или противоядие, проникал в мое естество, меняя всего меня, и я знал, что, выйдя из лабиринта, не смогу быть прежним. В какой-то момент я ощутил, как андрогин вновь стал самостоятельным существом. Он скользил рядом со мной, исподволь, неуловимо меняясь, обретая плотность, материальность.  Между андрогинном и лабиринтом существовала связь; объемная фигура, которую мы создавали при движении, превращалась в человеческое тело. Голосок Аглаи вел и вел меня вперед. В лабиринте или не было тупиков, или я их избегал. Смысл лабиринта заключался в коде, перетекавшем со стены на стену; верный маршрут через ячейки, то спускавшиеся вниз, то поднимавшиеся наверх означал ясную, изящную, точно выверенную архитектуру грандиозной программы, моего цифрового человека, двигавшегося в одной плоскости со мной. Зная, что я спал, я, тем не менее,  ощущал давящую боль между бровями.  У меня мелькнула жуткая мысль, что во сне у меня произошел инсульт, и мой мозг умирал, готовясь к небытию.

- Ванечка, Ванечка, очнись! – ясно позвал меня голос Аглаи, и я , совершенно здоровый, проснулся рядом с ней, покинув лабиринт и оставив у выхода серебристую девушку и колоссальную человеческую фигуру, созданную мной или нами за время путешествия по лабиринту.

Аглая мирно спала рядом со мной, уютно свернувшись калачиком. Я осторожно сел.

Головная боль прошла. Взял со столика у кровати очки и коммуникатор. Непостижимым образом я проспал всего час.  Встать и записать код

Меньше всего я хотел разбудить Аглаю. Поэтому, подхватив ноутбук,  я отправился в большую ванную комнату, открыл сиявшую чистотой душевую кабинку и постелил на поддон полотенце. Чудесно. Я принес из комнаты за диванную подушку и соорудил себе импровизированное кресло под душевой лейкой. Включил ноутбук, и время вновь утратило реальность.

Аглая нашла меня в ванной часа два спустя. Я, погруженный в работу, заметил ее присутствие боковым зрением и, не отводя глаз от монитора, на котором из-под моих пальцев возникали новые и новые  строки кода, сказал ей:

- Хорошо, Аглая, я согласен.  Никогда не отпущу тебя, это невероятно, тем не менее, понимаю – ты хочешь свободы, своей личной жизни. Понимаю и принимаю. Но. Я хочу знать, с кем ты будешь встречаться. Никаких тайн. И ты будешь знать, с кем буду встречаться я. Никаких секретов.  Мы с тобой будем проводить время вместе, независимо ни от чего, ни от кого, с кем бы мы ни были. Ты – моя единственная любовь, Аглая. Договорились?

- Договорились, - и Аглая протянула мне руку.

Как она и учила меня в детстве, при рукопожатии, скрепившем наш договор, я посмотрел ей в глаза и  увидел там любовь и уважение к сидевшему в душевой кабинке молодому мужчине с ноутбуком на коленях. 

Позднее передо мной появилась кружка с какао, еще позднее настало утро, и Аглая убежала к себе домой, чтобы переодеться перед началом рабочего дня.

Часов в девять утра я выключил ноутбук, добрел до кровати и рухнул на то место, где спала Аглая. Проспал до трех дня, без снов.  Я не пересматривал написанный ночью код и не размышлял о лабиринте.  Мне нужно было погрузиться в повседневность, .поэтому я занялся очень важным делом – поиском тонометра для Аглаи.  Нужная мне модель нашлась в аптеке на Новом Арбате, и я, поплескав в лицо водой и решив не бриться, отправился за покупкой. 

Купив тонометр, я понял, что не готов возвращаться домой.  Мне нужно было побыть среди людей, и я решил прогуляться по торговому центру рядом с метро «Киевская». На поверхности одной из витрин я поймал свое отражение. Высокий, в тяжелых армейских ботинках, затертых джинсах, толстовке с надвинутым на глаза капюшоном, кожаной куртке, с закинутым на плечо кожаным рюкзаком я совсем не походил на будущего создателя искусственного сознания. И прекрасно.  Меньше всего мне хотелось выглядеть тихоней-ботаником, никнущем в стороне от жизни у монитора.  Два, иногда три раза в неделю я упорно занимался техникой боя в «Настоящей жизни» и несколько раз в месяц, по старой памяти, ездил на тренировки по у-шу. Я старался нравиться Аглае.   

Я купил себе джинсы и забрел в салон связи. У витрины с корейскими смартфонами удрученно стояла высокая светловолосая девушка в ярко-синей куртке.  Продавец, на полголовы ниже ростом, надменно говорил ей всякую чепуху, убеждая купить самую дорогую модель корейского смартфона.   Мне нужно было развлечься, и я, сняв капюшон,  решительно подошел к ним:

- Девушка, давайте помогу с выбором. Я хорошо в технике разбираясь. Вам какие функции нужны?

Продавец обиженно надулся и отошел в сторонку, а девушка подозрительно посмотрела на меня.  Думаю, дело решила моя кожаная куртка известной дорогой марки – подарок Аглаи. Сама девушка была одета роскошно, ее курточка, джинсы и сапожки разительно отличались от тех, что продавались в молодежных магазинах в том же торговом центре. Благодаря Аглае, я неплохо разбирался в марках одежды и обуви.

- Звонки и сообщения, - честно ответила девушка – для связи. И фотографии делать.

- «Вконтакте»? -  спросил я.

Популярные сейчас Viber и Whatsapp в тот год еще не пользовались известностью в России. 

- Да, - рассмеялась девушка. – Я плохо разбираюсь в технике, к сожалению. А телефон нужен. Старенький ломается часто.

- Иван, - представился я. – Посмотрим, что вам подойдет. Бюджет покупки?

- Скромный, - девушка слегка покраснела и назвала свое имя, - Екатерина.

Она протянула мне ручку, и я осторожно пожал ее пальчики, без колец, но с изящным маникюром.  Моя новая знакомая производила впечатление одновременно и очень взрослой, и в то же самое время беспомощной в простых житейских вопросах.  Мне понравились ее чудесные серые глаза, теплые и бездумные; если сквозь них и проглядывала душа, то я видел душу воспитанного ребенка. Екатерина была худенькой,  а под глазами лежали фиолетовые тени, словно она давно не ела досыта.

Мне настоятельно требовалась новая подруга. Я искренне хотел показать Аглае, что следовал нашему договору и продолжал знакомиться с девушками.  Мне нравились барышни ростом поменьше, но Екатерина   казалась забавной. Ну, и красота, конечно же. Если получится, повстречаюсь с ней до Нового года, решил я.

Мы выбрали Кате новый смартфон, прекрасную модель прошлого года, переставили сим-карту с ее старого телефона, зашли в салон сотового оператора и сменили ей тарифный план.  Проверили, как все работало.

Затем я предложил выпить кофе.

- С удовольствием, - чинно ответила Катя и добавила, - я очень мало ем, Иван. Я – модель. Живу на кофе, можно сказать.

Я все еще не хотел возвращаться домой, поэтому включил обаяние на полную мощность.

- Если есть время, предлагаю съездить в «Кофеманию». На Никитской, например.  Что скажешь?

Катя просияла.

- Я без машины, - предупредил я, - не вожу, плохо вижу. Поймаю нам такси.

- Отлично, - ответила Катя, - жаль, что плохо видишь. Но ты красивый. Мог бы сниматься в рекламе. Рост и лицо подходят.

Я рассмеялся, и мы отправились пить кофе.

От Аглаи мне передалось чудесное свойство всегда и везде получать прекрасные столики в ресторанах. В этот раз мы с Катей расположились в центре зала.  Она заказала себе кофе и невесомый салат, я- какао и кесадилью с телятиной.

- Если хочешь, выбери бокал вина, - предложил я. – Все-таки, новый смартфон. Я сегодня не пью.

Катя вновь просияла и заказала бокал белого вина. Я видел, что ей очень нравилось сидеть в центре известной кофейни. Но с ее красотой она должна была бы отбоя не знать от поклонников. Или я не понимал что-то важное?

- Часто здесь бываешь? – как бы невзначай спросил я.

Катя покачала головой.

- Нет, не часто.

Она вздохнула, помедлила и решилась на откровенность.

- У меня есть состоятельный друг, - объяснила она, - но он женат. Мы с ним нигде не бываем – можно встретить его жену. Раза два-три  в месяц видимся в гостинице. Не отдыхаем вместе, но он отправлял меня с мамой в Турцию.

- Тебе не скучно? – искренне спросил я. – Встречаться с женатым дядькой два раза в месяц?

- Он не дядька! – возразила было Катя, расхохоталась и стала моей ровесницей, забавной девчонкой с ясной улыбкой. – Вообще-то, дядька. Но как-то странно встречаться с ровесником.

- Мне – двадцать три, - сообщил я, зная, что выглядел старше.

- Ой! – снова рассмеялась Катя. – Я младше тебя на год.

- Ребенок, - снисходительно сказал я,  и мы рассмеялись уже вместе.

Катя  жила с мамой и работала моделью с пятнадцати лет. Они, Катя и мама, как сопровождающее лицо, успели провести год в Лондоне, где у Кати был контракт с довольно известным, как она сказала, агентством. Однако, когда контракт истек, продлевать его англичане не стали, и мама с дочкой вернулись в Москву, в маленькую квартирку в пятиэтажке в не очень хорошем районе. Мама устроилась администратором в салон красоты, Катя ходила на кастинги и подрабатывала то здесь, то там.  Дорогие вещи, порой остававшиеся у моделей после показов одежды, висели в стареньком шкафу в той же комнате, где Катя провела детство.

Немного позднее я понял, что для успеха ей не хватало силы характера, воли к победе, готовности поступиться принципами. Она все еще могла стать весьма востребованной моделью, но мама неосознанно  привила ей страх перед мужчинами, и Катя скрывала боязнь сильного пола за своими «правилами», например, ничего не добиваться при помощи секса. Ее состоятельный друг время от времени делал Кате подарки, но не давал деньги, объясняя это тем, что не хотел «приземлять светлое чувство». Однако Катя не отказалась бы о денег – она была вечно на мели. Она призналась мне в этом на втором свидании. Ей не хватало настоящего друга-мужчины, который избавил бы ее от диких представлений об ужасной  мужской сексуальности.
Мы проговорили часа два. Катя выпила еще один бокал вина и, с видом человека, пустившегося во все тяжкие, спросила меня:

- Можно мне пирожное?

Она немного опьянела, и я решил проводить ее до дома. У мрачного подъезда, едва освещавшегося подслеповатым плафоном, я мягко поцеловал ее в чистую щеку. Катя осторожно чмокнула меня в ответ и скрылась за видавшей виды обшарпанной дверью.
На следующей неделе она шла на важный кастинг к Славе Зайцеву.

Сквозь начавшийся снегопад я поехал в свой район, к Аглае.

Я пришел к ней первым. Переложил в холодильник купленные по дороге продукты – йогурты и фрукты. Написал Аглае, что купил тонометр. Мне тебя подождать? С замиранием сердца я ждал ответа. Что, сели Аглая ответит «нет»? Ко мне пришла мысль, что она, возможно, уже познакомилась с кем-то, более интересным, чем вчерашний студент. С телефоном в руке я застыл у  окна. Что, если прошедшая ночь была нашей последней ночью вместе?

« Да, дождись, еду, если можно, завари чай, пожалуйста»,- ответила мне Аглая, и я, пританцовывая, начал хозяйничать

За чаем я вручил Аглае коробку с тонометром.

- Меряй, пожалуйста, каждое утро давление.  Обязательно. И сообщай мне.

- Спасибо, - Аглая погладила меня по щеке. – Буду мерить. Я и сама переволновалась порядком.   

Затем я рассказал Аглае о Кате.

- Я  знакомлюсь с девушками, - пояснил я, на случай, если Аглая упустила главное, - мы договорились, и я знакомлюсь.

Аглая рассмеялась:

- Здорово. Модель. У Олега одна из жен была моделью. Первая, по-моему. Ну, я за день ни с кем новым не познакомилась. Но с пятницы по вечер воскресенья я уезжаю. Загород, в дом отдыха наших крупных клиентов. Меня пригласил их генеральный директор .

- Че за чувак? – спросил я, усиленно дуя на чай в своей кружке.

- Ну, во-первых, - сказала Аглая, - я еду в качестве одного из первых лиц финансовой группы. Это – не личное приглашение. Чувак прикольный, если вдуматься. Лет тридцати с небольшим, приятный. В делах звезд с неба не хватает.  У него отец был чиновником, сейчас не при делах  Сын сам по себе.

Аглая отпила чай и со свойственной ей ужасающей откровенностью продолжила:

- Наши безопасники его проверили, конечно же. Думаю, речь пойдет о новой кредитной линии или чем-то таком.

- А вы дадите новые кредиты? – спросил я.

- Нет, - безмятежно ответила Аглая. – Не дадим новых. Во всяком случае, я буду против. Мы его не за тем кредитовали, чтобы вот так взять и отпустить.

Она взяла печенье.

-  В субботу туда подтянется Федор. А уж вечер пятницы я сама продержусь.

Я восхитился тем, как легко Аглая разделалась с «прикольным чуваком».

- Будешь себя хорошо вести? – спросил я, глядя ей в глаза.

- Буду вести себя ужасно, - отозвалась Аглая, - я – Аглая Купряинова, мне можно все.

Мы посмеялись, потом я задал вопрос, который весь то и дело всплывал в моих мыслях:

- Слушай, Аглая, как думаешь, моя мама не могла страдать душевным расстройством? – спросил я. – Мне снятся ругающее странные сны, - и я рассказал про лабиринт и про свой детский бред.

- Ничего не знаю о твоей маме, - грустно ответила Аглая. – Герман о ней не говорил. У меня мелькала мысль узнать, что с ней случилось, но, Ваня, ворошить прошлое – опасное занятие.   Код, который ты записал – его же можно проверить.

- Протестировать, да, - ответил я, - но не на домашнем компьютере. Нужен очень мощный сервер, кластер серверов.  И много другого железа. То, что мне приснилось, или бред, или прорыв.   

- Прорыв, - ответила Аглая. – Я помню, как ты болел. Та ночь была ужасна. А выздоровел ты быстро. И съел с десяток отварных куриц за те дни. Вместе с крылышками и лапками.

Она улыбнулась, покачала головой и убежденно сказала:

- Я думаю, ты идешь к своей цели. К цифровому человеку. Я хочу почитать о лабиринтах.

- Сделать тебе массаж? – осторожно спросил я.

- Еще бы! – она встала из-за стола, - приму душ. Не торопишься?

- Нет, конечно, - я встал вслед за ней, - приберусь пока.

После полуночи я ушел домой. Аглае нужно было выспаться и, кроме того, я неожиданно  для себя, подумал, что под «свободой», о которой говорила Аглая, она могла понимать личное пространство, возможность проводить немного свободного времени одной, в своем ритме.

Я поцеловал ее на прощание, поправил одеяло и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Пора возвращаться домой.               

Снегопад закончился. В ночном небе,  по-весеннему высоком, сияли звезды. Под ногами хрустел мартовский снежок.  Я шел как можно медленнее, но все же добрался до своего дома. Открыл дверь в студию. На миг возник дикий соблазн вернуться к Аглае и остаться с ней до утра. Нет, не нужно. Дай ей перевести дух, сказал я себе, дай ей иллюзию свободы.

Я долго стоял под горячим душем, наслаждаясь безмыслием, позволяя усталости дня окончательно завладеть мной.  Вышел из полной теплого пара ванной в комнату, включил компьютер, проверил почту, почитал новости.  Когда глаза стали закрываться сами собой, я лег спать.

… И оказался в лабиринте.  Передо мной раскрывался его второй уровень. Я внимательно прислушался. Слева от меня послышался голосок Аглаи,  которым говорил мое сверхсознание, та часть моей психики, которая знала и могла все, мыслимое и немыслимое.  Я улыбнулся и сделал шаг вперед.


* * *


… Мчаться на Большую Ордынку, разбираться с компьютерами Олега.

Там, в здании правления финансовой группы, я не бывал. Аглая уже два года входила в эту группу влиятельных людей, за исключением нее – мужчин, но большую часть времени работала в своем кабинете в банке.

Быстро принять душ и ехать.

Я потормошил мирно спавшую рядом со мной Катю.

- Катя, Катя, просыпайся! Убегаю через десять минут. Срочное дело.

Катя открыла прекрасные пустые глаза.

- Что-то с Аглаей?

Катя знала Аглаю, как жену моего умершего отца – именно так я представлял Аглаю новым знакомым, если дело доходило до представлений.  Я познакомил женщин на своем дне рождения в мае. По традиции, я собирал на праздник своих друзей ; в тот год мы, наконец-то взрослые, встречались в ирландском пабе. К нам ненадолго заезжала Аглая, и Катя, едва увидев ее, заметно изменилась в лице. Аглая приехала в джинсах, яркой шелковой рубашке и мокасинах, с любимой огромной сумкой, про которую я говорил, что там можно спрятать пол-Европы. Она  выпила кружечку пива (ее привез водитель), посмеялась с Ашотом, поговорила о машинах с Колей, после армии выучившимся на автомеханика, очаровала Мишу и Петю, моих бывших однокурсников, и укатила дальше.  Девушки моих друзей пришли  в восторг, от того, как просто держалась Аглая. 

- Нет, с Аглаей порядок. У них в офисе неполадки с компьютерами. Нужно ехать.
Катя села.

- У меня кастинг в час. Домой не смысла ехать. Можно мне здесь остаться до двенадцати?

- Нет, - твердо ответил я, - но есть идея. Давай отправлю тебя в салон красоты.

Я помнил про кастинг. Катя только о нем и говорила и неделю толком не ела, обходясь кофе и никотиновой жвачкой.  Мне не хотелось выставлять ее на улицу в восемь утра – мы договаривались, что она останется у меня до двенадцати.

Катя вспыхнула:

- В смысле, одолжишь мне денег? – в ее глоссе звучала надежда.

- Да, - я прикинул, какой суммой мог пожертвовать ради красоты и грации, - десяти тысяч хватит?

- Аааа, - и Катя в восторге обняла меня, - ура! Я отдам. Хватит и на лицо, и на волосы. Вань, отдам позднее.

- Конечно, с первого большого контракта  вернешь,  - я высвободился из ее рук. - Катя, готовность пятнадцать минут. Бегу бриться.

Мы разбежались по ванным. Когда Катя впервые приехала ко мне домой, больше всего ей понравились ванные комнаты. Даже небольшая гостевая оказалась намного просторнее  и светлее, чем крохотный санузел в пятиэтажке. Катя была готова проводить в ванной часы напролет.

- Слушай, Ваня, это- блаженство,- искренне объяснила она. –Не могу себя заставить торопиться. Пожалуйста!

Я не возражал. Катя мне нравилась, но ее появление в моей жизни имело четкую цель: выполнять соглашение с Аглаей. Говорить с Катей было не о чем; я не мог заставить себя смотреть телепередачи, поэтому моя подруга могла проводить в ванной столько времени, сколько хотела. То, что она оставалась у меня на ночь, было с ее стороны решительным шагом к примирению с мужчинами. Если ей требовалось провести часок-другой наедине со своей косметичкой, похожей на маленький чемоданчик, я был только рад поработать под приглушенный шум воды.

Я ускоренно брился. Насколько серьезны неполадки в офисе Олега? Люди, далекие от информационных технологий, склонны или преувеличивать («Ничего не работает, я двадцать раз нажала на кнопку»), или преуменьшать возникающие проблемы («Копирование? Зачем? Я читал, из компьютера невозможно удалить файл навсегда. Найди мне отчет, вот и все. Он где-то )наверняка есть».)

Зазвонил мой телефон. Аглая.

- Приехала на Ордынку. Я в кабинете Олега. На мониторе сообщение: «Хотите узнать, почему не открываются ваши файлы? Потому что я контролирую ваш компьютер». И так далее.

- Вирус, - я вздохнул, - файлы зашифрованы. Ты свой комп включала?

- Нет, конечно, - ответила Аглая, - я в основном работаю в банке.

- Мне бы Петю позвать и Михея, - решил я. – Втроем мы быстрее справимся, если вообще справимся.

Как и я, мои однокурсники после выпуска занимались хорошо оплачиваемой рутинной работой. Петя в свободное время развлекался мелким хакингом,  например, следил  в Сети за своей девушкой и ее перепиской. Миша хотел заниматься созданием сложных прикладных вычислительных систем, что отчасти роднило его мечту с моей, а возился, вместе с другими программистами, над изначально криво спроектированной информационной системой в крупной торговой компании.

- Зови, - согласилась Аглая. – Олег, я выйду на минутку.

И, через секунду:

- Вышла из кабинета. Олег в бешенстве. Не задерживайтесь!

Через десять минут мы с Катей выбежали из квартиры. Она отправилась пить кофе, ожидая, когда откроется ее любимый салон красоты, я поймал такси и поспешил на Большую Ордынку. По дороге я позвонил Михею и Пете, разбудив и того, и другого..

- У Аглаи в офисе вирусная атака, - объяснил я. – Нужно помочь.

Оба моих друга согласились приехать как можно скорее. Они обожали Аглаю, не зная, естественно, о том, насколько мы с ней были близки. Кроме того, сражение с вредоносным вирусом  было сродни приключению – новый офис, незнакомая обстановка.

- Оденься поприличнее, - предупредил я Петю, сменившего имидж геймера на имидж хакера: подозрительный взгляд, мешковатые джинсы словно бы на два размера больше, зимой и летом – толстовка с поднятым капюшоном, под ней – кислотная футболка, беговые кроссовки, хотя Петя бегом не занимался, а разъезжал на «Тойоте», которую ему отдала мама, сменив машину. Миша всегда одевался прилично, за него я был спокоен.

Нужное мне здание на Ордынке оказалось светлым трехэтажным особняком. У дверей меня ждал охранник Аглаи, тот самый Николай, которого мы с Аглаей между собой называли «Джеймс Бонд».

Охранник скупо улыбнулся, мы пожали друг другу руки и поспешили на второй этаж.
Первой нам встретилась изящная девушка с заплаканными глазами, затравленно взглянувшая на нас и побежавшая дальше.

- Олег Вениаминович не в духе, - предупредил меня Николай и едва уловимо вздохнул. – Хорошо, Аглая Никитична здесь.

Справа от нас распахнулась тяжелая деревянная дверь, и нам навстречу вышел очень злой Олег. Увидев меня, он тут же успокоился и обаятельно улыбнулся.

- Иван, привет! Спасибо, что приехал. Проходи. Аглая здесь, - и легко, по-дружески, обнял меня, похлопав по плечу.

Перед кабинетом Олега располагалась приемная, в которой, однако, никого не было. Я сообразил, что заплаканная девочка в коридоре убежала именно отсюда. На столе секретаря светился монитор.  Я подошел к нему и прочел сообщение от хакера или хакеров, взломавшего сервера правления влиятельной финансовой группы.   

- Олег, это шифровальщик, - я повернулся к Олегу. – Ваши файлы зашифрованы.

- Но должны быть резервные копии,- к нам вышла Аглая, выбравшая в тот день изящный светло-серый брючный костюм и нежную шелковую блузку едва уловимого персикового оттенка. – Привет, Ваня. Так ведь?

- Должны, если резервирование выполняется корректно, - осторожно ответил я. – Аглая, кто у вас здесь занимается ай-ти?

- У нас все устроено чисто по-русски, - с готовностью ответил вместо нее Олег, - у нас своего ай-тишника нет, как выяснилось. Ни одного. Нас банк поддерживает.  Удаленно. Когда о нас вспоминают.

Он повернулся к Аглае.

- Слушай, признаю, ты все это время была права. Нужно менять информационные системы всей группы. Иван, все время, пока ты учился, Аглая про это говорила. Но нам же жалко! Мы на авось. Вдруг обойдется. Аглая,  я ценю, что ты за все утро ни разу мне про это не напомнила, кстати. На следующем правлении даем отмашку новому проекту. Но сейчас нужно компьютеры запустить.

- У вас где-то должна быть серверная, - сказал я. – Мне нужно туда. И нужен контакт в центральном офисе. Вирус мог уйти к ним. Скорее всего, ушел и уже у них.

В этот момент в дверь приемной постучали.

- Кого там еще принесло, - сердито пробормотал Олег. – Не хочу, чтобы посторонние знали об атаке.

- Я друзей вызвал, - я посмотрел на Аглаю, - так будет быстрее. Мы учились вместе.

- Войдите, - громко сказал Олег, добавив вполголоса,- У меня тоже когда-то были друзья. Я так думал, во всяком случае.

- До списка «Форбс», нужно полагать, - подмигнула мне Аглая.

Олег взял со стола секретаря скрепку и ловко кинул в Аглаю, с торжествующим видом поймавшую скрепку на лету. Они расхохотались, и я увидел, что их интимная дружба никогда не заканчивалась, Аглая и Олег  понимали друг друга с полуслова, с одного взгляда, всегда, с того далекого дня, когда они, поглощенные разговором, прошли мимо меня в загородном поместье. Из скромно одетой молоденькой красотки, умело скрывавшей свой ум, Аглая превратилась во влиятельную, великолепную  женщину зрелого возраста, но все также любила подурачиться и пробуждала в близких ей мужчинах эту же способность.   

В этот момент к нам вошли Михей и Петя.

Последовали представления.  Миша приехал в светлом костюме, Петя же сменил темную толстовку на светлую и где-то раздобыл джинсы своего размера.

Михей показал Аглае пакетик с какими-то коробочками:

- Аглая, есть ли здесь холодильник? Взял с собой еду, - пояснил он, - строго слежу за питанием – для оптимального функционирования мозга.

Олег вздохнул. Аглая взяла у Михея пакетик:

- Конечно, есть. На какую полку положить, Миша?

- Если можно, на верхнюю, - серьезно ответил Михей. – На самую холодную.

- В холодильниках равномерная температура, - удивился Олег. – Разве нет? Я Губкинский заканчивал, - не совсем к месту добавил он, - лет сто назад.

- У меня там  девушка учится, - неожиданно сказал обычно замкнутый с малознакомыми людьми Петя, - на «Автоматике и вычислительной технике».

- Круто,- искренне признал Олег, - девушка на «Автоматике» - это реально круто.

- Положу еду Михея на верхнюю полку, - Аглая  подошла к двери, - и приду к вам в серверную.

Олег внимательно посмотрел на нашу троицу. Вчерашние студенты, каждый со своим ноутбуком. Я и Петя – в линзах, Миша – в сильных очках. Со зрением у нас дела обстояли неважнецки  Не было никаких оснований доверять нам.  Никаких. Однако что-то в нас Олегу понравилось.  Готовность, с которой мы примчались в его офис, не спрашивая об оплате? Сама наша юность? Мишины хлопоты со своей едой? Дерзкий облик Пети? Позднее Олег говорил, что у нас был вид парней, готовых к драке, только драка происходила в виртуальном мире. 

И последовали долгие часы напряженной работы. За доступ к файлам хакер требовал десять тысяч биткойнов. Тогда криптовалюта еще не котировалась так высоко, как в последующие годы, но сумма получалась весьма приличной, что и привело Олега в бешенство. Вопрос о выплате не рассматривался. Взявшись за дело, мы обнаружили невеселый факт: резервное копирование файлов было настроено некорректно. Мы искали уязвимости в самом вирусе. И хакера. Он должен был наследить, и этот след мы стремились обнаружить, чтобы, пойдя по нему, узнать, кто шантажировал Олега.
Время за стенами серверной утратило для нас значение.  Нам приносили перекусить; в какой-то момент секретарь Олега,  предварительно робко постучавшись в дверь, собрала наши заказы на обед.  Мише особым способом разогрели крайне неаппетитную еду из коробочек. Петя ласково назвал ее «тошнотиками».

Перелом наступил вечером. Мы нашли нужную нам уязвимость во вредоносном коде. А после полуночи и его автора.  Аглаи уже не было в офисе, но к нам заехал Олег.

- Я из Нью-Йорка прилетел, - объ яснил он, - смена часовых поясов.

- День на каждый час разницы, - угрюмо сказал Михей. – И мелатонин. Или перемучиться.

- Я как раз перемучиваюсь, - ответил Олег. – Восстановите файлы?

- Да, восстановим, - я потер переносицу. – Петя отследил хакера. Не спрашивай, как. Он недалеко, хакер. В Петербурге, похоже. Адрес есть. Проверить бы.

- У нас в Питере филиал банка, - улыбнулся Олег, - адресок передадим в их безопасность. Они разберутся. Вы когда расходиться планируете?

- Дела пока есть, - безмятежно ответил Михей, - вы не волнуйтесь, мы привыкли мало спать.

- Вам бы не мешало порядок навести, - Петя строго посмотрел на Олега. – Безопасность у вас дырявая. Здесь, во всяком случае. Банк устоял, но и там, уверен, есть,  над чем поработать.   Может, вам сымитировать атаку на банк? Чтобы проверить уязвимости.

- Атаку? – Олег, покачиваясь с пятки на носок, с искренним интересом смотрел на моих друзей. – Хакерскую атаку сымитировать? Сделайте. И для бестолкового нефтяника - что для этого нужно.

- Можно извне, типа, через сайт. Или физически войти в банк. Курьер, например. Я запросто вхожу куда угодно,  - ответил Петя, оживившись. – Главное, чтобы ноут был сом мной. Извне интереснее. Но вопрос в другом. Ну, взломаем мы ваш банк. Вы пошумите. Наведем вам порядок. Так порядок поддерживать нужно.  Сопровождать установленные системы безопасности.

- Это долго? В смысле, сопровождение требует много времени? – Олег перестал покачиваться и прошелся по маленькой комнате.

-Не долго. Но это постоянная работа.  Не как сейчас – загорелось, бежим тушить, - ответил я.

- Ваня, пойдем, поговорим, - решил Олег.  – Отпустите ненадолго Ивана?

- Да, - Михей махнул рукой. – Иди, Вань. У нас тут все под контролем.

Мы с Олегом вышли из серверной и вернулись в его офис. В приемной обнаружилась машинка для приготовления кофе, и Олег очень ловко приготовил нам по чашке эсперссо.

- Я не такой беспомощный, каким хочу казаться, -удовлетворенно пояснил он, открывая дверь в свой кабинет. – Бери свою чашку, проходи, Ваня.

Кабинет Олега был обставлен в том же стиле, что и банковский кабинет Аглаи. Светлое дерево, легкая мебель.

- Аглая дала мне своего дизайнера, - Олег понял, что я заметил сходство обстановки. – Минимализм. Полюбил этот стиль.

- Здесь бы прекрасно смотрелся Ротко, - я сел в кресло у стола для переговоров.

Олег рассмеялся.

- Лестно, конечно. Но я искусстве навечно увяз в эпохе передвижников. Со школы их люблю.

Мы с минуту помолчали, каждый в своих мыслях. Я думал об Аглае, ее влиянии на этого сложного, резкого, очень умного и очень богатого человека. Она уже спит, конечно же.

-  Что тебя действительно интересует? – Олег задал вопрос неожиданно, и я вздрогнул.

- Искусственное сознание, - и при моих словах вздрогнул уже Олег. – Меня интересует искусственное сознание. Я хочу вырастить цифровую жизнь.

- Это возможно? При современном уровне технологий? – спросил он, отставив чашку. – Как  в «Бегущем по лезвию бритвы»?

- Создать тело киборга пока невозможно, - я встал и прошелся по кабинету. – Но сознание – да.

- Что для этого нужно? – Олег вслед за мной подошел к окну, выходившему на пустынную в ночной час улицу.  Перефразировал вопрос, – Что тебе для этого нужно?

- Требуются колоссальные ресурсы, - ответил я, всматриваясь в ночь. – Сервера. Это существо будет жить в серверах. Особой конфигурации. Далее, команда  специалистов.  Помещение.  Охрана. И так далее.

- Что оно сможет? – Олег повернулся ко мне. – Иван, что сможет это существо, если предположить, что оно… возникнет?

- Все, - просто сказал я. Передо мной открылся гигантский многоуровневый лабиринт моих снов  – Это существо сможет все.

- Твое искусственное сознание можно будет использовать в прикладных целях? – Олег вернулся к столу, и я пошел за ним.

- Конечно. Например, для той же безопасности.

- Ты так уверенно говоришь, - Олег покачал головой. – Ты веришь, что это возможно, или ты знаешь, что  это возможно?

- Знаю, - в этот миг на меня накрыла волна усталости.  Домой, и спать.

- Я этим летом арендую яхту, - сказал Олег, - приезжай в июле ко мне в Италию на пару недель. У тебя же есть виза? Поможем получить, если что.   

Он с затаенным любопытством посмотрел на меня:

-  Аглая на несколько дней заглянет. До своего дня рождения. Но я приглашаю тебя самого, в твоем собственном качестве. Если хочешь, бери свою девушку. У тебя же есть подруга? Извини, бестактный вопрос.

- Есть девушка, - я улыбнулся. – Нормальный вопрос. Ты же меня знаешь чуть ли не двадцать лет.

Олег рассмеялся.

- Девушка тоже на «Вычислительной технике»?

- Модель, - ответил я.

- О,  с моделями нужно быть осторожнее, - помрачнел Олег. – Вторая жена моделью была.

- Я – простой технарь, - улыбнулся я. – С меня взять нечего.

- Так и я когда-то был простым технарем, - возразил Олег. – Ну да ладно.  Мои секретари тебе пришлют всю информацию по круизу, или как там это называется.

Он легко зевнул.

- Слушай, мне пора. Накрывает.

- Езжай, мы завершим восстановление и тоже поедем.

- Вас развезут, - Олег снова зевнул, уже шире, - дежурный охранник все устроит. И вот еще что. Вы бы втроем зарегистрировали свою компанию, что ли. Работали бы по аутсорсингу, нас сопровождали, - он рассмеялся. – Чувствую, скоро буду гордиться, что запросто с тобой разговаривал, Иван Германович. 

Я улыбнулся, и мы разошлись. Я побрел в серверную.

- Через Аглаю вам деньги передам, - крикнул мне Олег, подходя к лестнице, - хорошо? Скажи, сколько!

- Не парься, мы сами возьмем, сколько нужно, - крикнул я в ответ.

Олег с хохотом побежал вниз.


* * *


В десятых числах июля мы с Катей улетели в Рим. Там мы провели два дня. Олег оплатил нам и авиабилеты, и гостиницу в столице Италии – великолепный отель немного в стороне от центра. Однако за пятнадцать-двадцать минут неспешной прогулки оттуда можно было дойти до Испанской лестницы и раствориться  в пестром море туристов.   

Первый вечер мы с Катей провели вместе, а на следующий день она, чрезвычайно серьезная и сосредоточенная, с самого утра укатила за покупками в расположенный в окрестностях Рима аутлет.  Я уже немного знал Рим – еще в мои школьные годы, в старших классах, мы с Аглаей совершили настоящее итальянское путешествие, побывав и в Риме, и во Флоренции, и в Венеции.  Толпа – лучшее место, чтобы остаться наедине с собой, и я бродил по людным местам, думая, конечно же, об Аглае. Ее свобода обрела форму Петра, футболиста, завершившего год назад профессиональную карьеру. 

- Познакомилась с ним на благотворительном вечере, - Аглая, следуя нашему договору, рассказала мне о новом знакомом - думаю, я некоторое время с ним повстречаюсь. Он пока привыкает к жизни без спорта.

Колоссальным усилием воли я не стал искать информацию о Петре в Сети. Аглая поделилась со мной  тем, что считала важным. Она с самого начала знала, что этот мужчина пробудет с ней «некоторое время», не дольше. Прекрасно, да будет так. Аглая принадлежала мне, я принадлежал ей;  наша связь никогда не сводилась только к сексу, мы знали друг друга так, словно прожили вместе не одну  эту жизнь, а бесчисленные жизни. Я не ревновал, не  в банальном смысле слова; Аглая потребовала свободу, не потому, что я был плох, а потому, что свободы не хватало ее душе. Я понимал, что Аглая действительно пропустила молодость, не пережила время беспечности и безмятежного следования своим желаниям, эгоистичного, но прекрасного.  Аглая любила меня; именно поэтому ее голос, ставший голосом моего сверхсознания, смог провести меня через лабиринт, и призрачный, и то же время реальный, ставший колоссальным объемом кода.

Порой ко мне возвращалась мысль, что я сошел с ума, лабиринт был бредом, созданным воображением больного человека. Но, если и так, мое безумие, никем пока не замеченное, разворачивалось в чарующих декорациях Италии.

Я гулял, пока мне не позвонила Катя, как мы с ней и договорились утром.

- Хочешь побыть один? – осторожно спросила она. – Могу отдохнуть в отеле.

Впоследствии я  понял, что, когда мои подруги задавали такие вопросы, они хотели показать мне, в первую очередь, свою независимость.  Кроме того, женщинам всегда требовалось время, чтобы «привести себя в порядок».  Однако им казалось невежливым  открыто сказать об этом – я мог обидеться, так? Поэтому начиналась тонкая женская игра, которую я, как и многие мужчины,  не понял бы, если бы не разговоры с Аглаей.

- Отдохни, я через час тебя заберу, и пойдем перекусим, - ответил я. – Удачно съездила?

- Очень хорошо провела время, - серьезно сказала Катя, - превосходный шоппинг.

- Умница, - я искренне похвалил Катю. – Минут за пятнадцать до прихода позвоню.

Вечером, за ужином, Катя спросила меня об Олеге.

- Он – давний друг Аглаи, - объяснил я, - они вместе работают и дружат уже много лет.

- Но это же Олег Теплов? – уточнила Катя. – Правильно?

Она вздохнула, порозовела  и призналась:

- Посмотрела в Сети владельцев банка  Там только один Олег. Его зовут «тихим олигархом».

- Ну, когда Олег не в настроении, он – очень шумный олигарх, - расхохотался я. – Поэтому веди себя прилично, Екатерина.

На следующее утро мы улетели в Палермо. В аэропорту нас встретил мрачный водитель, похожий на закоренелого мафиози, и отвез на пристань, откуда на катере мы прибыли на яхту. Издали яхта казалась изящным игрушечным корабликом;  однако по мере приближения  она росла и росла перед нами,  превращаясь в красавицу стометровой длины.

- О Боже мой, - прошептала Катя, когда мы поднялись на борт. – О Боже мой, Ваня, я так тебе благодарна!

- Главное, хорошо себя веди, - улыбнулся я , - ты же – хорошая девочка?

Катя не успела ответить.

- Привет, Иван! – к нам шел Олег, - Хорошо долетели?

- Отлично добрались, - мы с Олегом быстро обнялись, -  Катя, это – Олег, друг Аглаи.

- Лучшее представление в моей жизни, - серьезно сказал Олег и протянул Кате руку. – Добро пожаловать, Катя.  Мы тут все время едим и довольно часто пьем. По бокалу вина? – предложил он, и наш отдых начался.

Яхта могла принять двенадцать гостей, но Олег, не большой любитель компаний, пригласил семерых: Аглаю и Петра, меня и Катю, Семена, продиравшегося через второй развод, а также чрезвычайно влиятельного чиновника с женой – тот когда-то учился вместе с нашим хозяином. Сам Олег отдыхал с подругой, англичанкой – экономическим журналистом.  Ее звали Гвен, она впервые оказалась одна среди русских, и  мы,  особенно русские женщины,  заметно смущали ее.  Мы не ели черной икры, не пили водку, не курили, никто из нас не играл на балалайке, зато мы превосходно разбирались в винах и рыбных блюдах, свободно говорили на английском, слушали в кают-компании джаз и, под вино, говорили о современном искусстве. Лучше всех в винах разбирался Петр.         

В день нашего с Катей приезда Аглая и ее спутник появились на яхте к вечеру – они ездили к Этне. Я смутно волновался, не зная, как поведу себя, увидев Петра. Что он знал обо мне и Аглае?!Олег, как бы между прочим, сообщил мне, что у Аглаи была своя, отдельная, каюта:

- Аглая через две каюты от вас.  Петр – через коридор. Там же – Семен. И так далее. Я, в общем-то, присматриваюсь к жизни на яхте. Никогда не хотел свою, но, думаю, не обзавестись ли к старости? – он мрачно рассмеялся. – Все-таки, разменял шестой десяток.

- Купи-купи яхту, - крикнул ему Семен, всегда подслушивавший разговоры, - будем с тобой рыбу удить, когда нас все бросят. А что? Поставим коптильню, например.

- Свою купи и копти, - махнул рукой Олег. – Тунца, например. Или баррамунди.

Гвен настороженно вслушивалась в русскую речь.

- Just don't mind us, - пояснил ей Олег, - просто не обращай на нас внимание. 

Аглая и Петр вернулись к ужину.

Я увидел Аглаю, и мое сердце заныло от любви. Хорошо, не с ней, но хотя бы рядом с ней.  Аглая без лишних церемоний обняла меня и поцеловала.

- Соскучилась, - просто и искренне сказала она, - Петр, это – Иван.

Легкий, красивый отчаянной светлой русской красотой мужчина лет тридцати пяти, протянул мне руку.

- Рад познакомиться. Аглая много о вас рассказывала. Знаю, вы Бауманский закончили.  Сейчас понимаю, как важно образование. Жаль, раньше не понимал.

И Петр мне … понравился. Если бы с Аглаей появился преуспевающий бизнесмен, мужчина на гребне успеха,  хозяин жизни, я бы пережил жесточайший удар. Но подкупающе искренний Петр не принадлежал профессиональному миру Аглаи. Он все еще не до конца примирился с  тем, что огромная часть его жизни завершилась.

- С пяти лет в футболе, - объяснил он мне за аперитивом, - тридцать лет играл.  Тридцать лет. С пяти лет с мячом.

Он вздохнул.

- Зовут на телевидение. Нужно к сентябрю ответить.  И подучиться .Странное ощущение. Все по новой.

Я заметил, что Петр прихрамывал; оказалось, что у него повреждено правое колено, и больная нога чаще ныла к перемене  погоды.

- Так как погода меняться не будет, - сказал бессердечный Семен, - скорее всего, начнется извержение вулкана. Вы уже у вулкана были?

- Да, и там пахло серой, - любезно ответила Аглая, невесомая в струящемся вечернем платье. –Петр на всякий случай купил ящик красного.  Если придется уплывать.

- На Средиземном море бывают цунами?

- Конечно.

- Какая чепуха! Не бывает!

- Здесь только распродажи бывают.

- Ой-ой, кажется, я вижу вдали столб огня!

- Не пугай нас!

- Правда, огонь.

- Пастухи готовят ужин.

- Да, тунца с помидорами конкассе.

Примерно так мы, хохоча, разговаривали за ужином. Возможно, на других яхтах другие люди вели изящные великосветские беседы, оттачивая свои прекрасные манеры. Однако для Олега, как и для Аглаи, отдых означал полное расслабление среди своих.  Никому из нас не нужно было никого впечатлять; эту чудесную истину быстро поняла Катя, превратившись из сдержанной модели в молоденькую девчонку среди взрослых. Она даже украдкой съела кусочек хлеба с оливковым маслом и блаженно улыбнулась.

А затем я резко и сильно устал. Просто устал.

Ужин уже закончился, перешли к коньяку и ликерам. Олег и Саша, так звали его друга-чиновника, с важным видом закурили сигары. Петр беседовал с Гвен и Сашиной женой о винах – он свободно говорил на английском.  Их беседу слушала, не вступая в нее, Катя. Семен убежал, чтобы поговорить по телефону, как мы поняли, с адвокатом – развод шел тяжело. Аглая оказалась одна на диване.   

Я решительно подошел к Аглае, опустился на диван и лег, положив голову ей на колени. Меня не волновало, что могли подумать остальные; мне нужна была близость с Аглаей, немедленно, именно сейчас. С нашего последнего свидания прошло чуть больше недели: Аглая приезжала ко мне, в мою квартиру, как ей нравилось, и мы провели чудесные вечер и ночь. Мы не говорили ни о чем серьезном: ни о делах Аглаи, ни о шедшей полным ходом регистрации нашей с Мишей и Петей компании. Мы, трое,  до конца не верили в реальность того, что собрались заниматься вопросами кибер-безопасности сами по себе, поэтому выбрали первое пришедшее нам на ум название: «Быстрые решения». Миша говорил о «Фрактале», но Петя справедливо заметил, что для непосвященных слово могло показаться неприличным.

Аглая.

Я вытянулся на диване. Аглая положила мне на лоб ладонь. Божественное прикосновение.  Ее теплая, нежная  кожа на моей, чуть влажной от испарины. Я осторожно передвинул  руку Аглаи так, чтобы она прикрывала мне глаза.  Я слышал голоса, не вникая в смысл слов; пахло дорогими сигарами, но в  моем мире господствовал жасмин: Аглая пользовалась кремом для рук именно с этим ароматом, ее любимым. Я полностью расслабился и минут на десять глубоко уснул.    

Когда я проснулся, говорили обо мне, то на русском, то на английском,  чтобы Гвен понимала, о чем шла речь.

- Когда у Ивана проявились способности к математике? When did you realize Ivan is gifted in mathematics?

- When he was six, - мягкий голос Аглаи. – Когда ему было шесть. Он начал сам заниматься по книжке для детей намного старше.

- Бауманский – очень сложный ВУЗ, - жена Саши.

- Сложнейший.

- I heard about Baumansky, - Гвен.

- Very tough place to study. Incredibly demanding.  But at the same time, incredibly rewarding, - Олег.

Я слушал разговор и улыбался. Аглаи поняла, что я проснулся, и нежно массировала мне лоб между бровями легкими надавливаниями среднего и указательного пальцев.

- Аглая, если можно,  личный вопрос.  Способности к математике были у его родителей? Меня интересует природа одаренности, гениальности, - голос Саши.

- Насколько я знаю, свой дар Иван не унаследовал. Характер отца – да, его лучшие черты. О его матери, к сожалению, ничего не известно.      

- Ваня - великий, - голос Семена, искренний и серьезный. – Когда он маленьким был, меня оторопь от него брала. Абсолютно самодостаточный человек.

- Да, это – великое свойство, - Петр. -  Я не могу один. С детства. Всегда нужна компания. 

- Но вы и профессию выбрали соответствующую. Командный игрок.

- Да, точно. Преклоняюсь перед теми, кто может жить в одиночку.

- Ну, у Ивана есть друзья.

- Твоя заслуга, Аглая.

- Люблю молодежь.

- И молодежь тебя любит.

- Они создают свою фирму.  Иван и двое его однокурсников.- Будут нас сопровождать, - голос Олега. Он вполголоса переводил Гвен то, что говорили на русском.

- Великий человек велик во всем.

- Это про Аглаю.

- И про всех нас, - рассмеялась Аглая. - Иван проснулся. Он нас слышит.

Она легонько ущипнула меня за нос.

Я осторожно сел и поцеловал ее руку. Усталость прошла, появился зверский аппетит.

Аглая, прекрасно знавшая все мои особенности, сказала:

- Сходите с Катей на кухню, поищите, чем перекусить.

- Не против, если я к вам присоединюсь? – спросил Петр. – Нужно пройтись.

- Буду рад, - я встал.

Катя застенчиво мне улыбнулась. Здесь, среди благожелательно настроенных взрослых людей, она сняла маску модели.  Я протянул ей руку, и мы, под предводительством решительно хромавшего Петра, отправились на поиски чего-нибудь вкусненького.

Повара уже поняли, что и Олег, и его гости любят сами приходить на космического вида кухню и перекусывать там же, в приятной близости от огромных холодильников, поэтому оставляли для нас тарелки с нарезанными сырами и колбасами. 

- Я знаю, где мороженое, - торжествующе сказал Петр, включая свет, - сбросил десять килограммов за год.  Боялся, вес наберу, а, наоборот, похудел.

- Я мороженое не ем, - нерешительно сказала Катя,  - но помню, что вкусно.

- На отдыхе можно и съесть, - Петр нырнул в один из морозильников и передал нам с Катей по вафельному рожку, - правильно помните, мороженое – очень вкусно.

- Колено сильно болит? – спросил я, хорошо знакомый с болью по занятиям в «Настоящей жизни».

- Скорее, ноет, - Петр вздохнул. – Там штифт установлен. Что-то вроде того.
Привык, в принципе.

- Как научились разбираться в винах? – спросил я, - Курсы?

- Самоучка, - широко улыбнулся Петр, - это так… естественно, у каждого сорта, региона и года свой вкус  И аромат. Бывает, красное раскрывается в какой-то момент фиалкой. Я бы сомелье стал. Или свой винный бар открыл.

Позднее, в начале зимы, он действительно открыл свой винный бар в одном из центральных московских переулков, и проект оказался прибыльным. Аглая не подтверждала, но и не отрицала, что стала совладелицей бара; их с Петром роман угас к весне следующего года, но Аглая умела сохранять дружеские отношения с бывшими возлюбленными, и они остались добрыми приятелями.  Для меня само процветание бара, где столик на выходные дни  требовалось бронировать за неделю, и это в богатой на выбор Москве, говорило об участии Аглаи, которую никогда не подводила интуиция, будь то дела или личная жизнь.      

- Я  тоже за мороженым, - к нам вошли Олег и Гвен. – Петя, мне, если можно, шоколадное. Will you take chocolate or vanilla, Gwen? Don’t be shy.

- Ваниль, - неожиданно для всех нас сказала Гвен на русском. Она застенчиво улыбнулась и добавила, - Ва-ниль. Ва-ня.

Мы посмеялись. Гиен выглядела типичной англичанкой: фарфоровая кожа с румянцем, голубые блеклые глаза. Никакого макияжа, легкий запах ландыша.  Простая одежда.

- Аглая с Сашей разговаривает, - пояснил Олег. – Да, нам, русским, обязательно нужно, чтобы была кухня для задушевных бесед. Именно кухня.

- Да, - улыбнулся Петр, - верно. Но молодежь, наверное, живет по другому.

- Также живем, - съев верхушку мороженого, я начал хрустеть рожком, - Олег, как яхтой управляют?

- Завтра капитан тебе покажет, если интересно, - ответил Олег. – Есть бортовой компьютер, насколько я понял.

- Любой компьютер… - начал я, и Олег подхватил:

- Можно хакнуть. Точно. И увезти нас всех куда-нибудь.

- Или отключить холодильник.

- Что еще ужаснее.

Мы с Катей оказались в нашей каюте ближе к часу ночи. Она покружилась передо мной и рассмеялась:

- Здесь чудесно. Спокойно, - и она повторила, - спасибо тебя, Ваня. Я счастлива, по-моему.

Я знал, что она говорила искреннее, но слышал скрытый смысл ее слов: «Я счастлива, делай меня счастливой и дальше, а за это я буду с тобой, куда бы ты меня ни повез».

Я все еще не представлял из себя ничего выдающегося, в конце концов, все мои однокурсники после выпуска  работали, получая приличные деньги, однако моя принадлежность к миру богатства, без сомнения, изрядно добавляла мне очарования в девичьих глазах. Такое уже случалось с Лилей, с Верой, теперь те же нотки зазвучали в голоске Кати.

Я вздохнул.

- Давай я первым душ приму. Можешь потом плескаться, сколько угодно.

- Конечно, - согласилась Катя и подозрительно спросила. – Здесь же много воды?

- По пять литра на человека, - серьезно ответил я , - Опреснительная система быстрее не успевает.

- Какая опреснительная система?!

- Морскую воду опресняет, - пояснил я, едва сдерживая смех, - но медленно. Поэтому, когда намылишься, подожди немного, чтобы вода успела набраться.

-Ты надо мной смеешься! – вскричала Катя и расхохоталась.

- Ничуть, - я пожал плечами, - сама увидишь.

Я быстро принял душ и с наслаждением лег на заботливо разобранную кровать. 

Гостей Олега помимо технического персонала, поваров и официантов, обслуживала команда горничных, незаметно следивших за порядком на яхте. Спать. Спать, но к чему, в действительности, сводятся взаимоотношения людей? Этот вопрос я уже задавал себе раньше. Неужели мы обречены видеть, как любовь превращается в рутину?! Аглая, по существу, взбунтовалась против обыденности, незаметно появившейся в нашей с ней жизни.  И она права, подумал я, права – любви нужна свобода.  Я повернулся на правый бок и незаметно для себя уснул задолго до того, как рядом со мной чинно улеглась Катя, без сомнения, очень довольная тем, что я не нарушал ее покой грубым мужским желанием.

На следующий день, после долгого завтрака и обсуждения планов на день, Олег позвал меня в так называемую библиотеку- рабочий кабинет со всей необходимой техникой, прекрасным письменным столом, мягкими креслами и книжными шкафами, на полках которых были аккуратно расставлены новенькие тома классиков европейской литературы на языках оригиналов.

- Вань, скажи мне вот что, - прямо начал Олег, затворив за нами дверь, - искусственное сознание, твоя цифровая жизнь – как это выглядит на практике? Дай-ка, я получше сформулирую. Черт, сейчас. Может ли какой-либо модуль твоей программы, или какие-то модули, функционировать, автономно?- Он вздохнул. – Ты меня понимаешь? Программа развивается, а ее часть занимается практическими делами, например, скажем так, той же безопасностью, будь она неладна.

- Да,  - я прошелся по кабинету, - конечно. В принципе, это не только возможно, но и крайне желательно.   Для развития программе нужно постоянно общаться с людьми, живыми людьми, соотносить себя с ними, познавать нас. Познать себя можно, только отделив от других. Лучшая система безопасности – та, которая позволяет предвидеть угрозы. Предвидеть. Если проводить  аналогию с человеком, то мы бы говорили об интуиции.  Да, колоссальный объем постоянно обновляющихся данных, и , в то же время, нечто неуловимое, позволяющее знать, что произойдет в будущем, ближайшем или отдаленном, какие последствия будет иметь то или иное действие, или отсутствие действий.

Олег сел за стол.

- Интуиция – что это, по твоему? Невероятно сжатый процесс анализа информации?

- Отчасти, возможно, человеческая интуиция коренится в нашем общем бессознательном, -  я сел напротив Олега. – Те, у кого она развита, имеют открытый доступ к гигантской системе данных, собранных из опыта всех людей, когда-либо живших в нашем мире.

Я вздохнул, не вполне уверенный, что Олег меня понимал.

- Я читал о бессознательном, - Олег покачал головой, - не думал, что его можно описать так, как это делаешь ты.

- Развивающаяся система данных, - я потер переносицу, - назови ее программой Творца и не ошибешься.       

- Ты обо всем этом думаешь? – искренне спросил Олег. – В двадцать три года? 

- Олег, если бы я об этом думал, то сошел бы с ума, - ответил я, - я не думаю, я знаю.

На миг передо мной раскрылся Лабиринт, все его уровни, восходящие и нисходящие, подчиненные прекрасной, ясной логике, выходящей за рамки индивидуального человеческого сознания.

- Возвращаясь к твоему вопросу, - продолжил я. – Программа может, например,  анализировать все транзакции по кредитным картам всех клиентов банка. Вот об этом я думал, -  я улыбнулся, - anomaly detection, определение несоответствий. Можно понять, по ряду признаков, когда картой пользуется не ее владелец.  И так далее.  Кстати, карты рассказывают о своих держателях все – посмотри, где и за что человек расплачивается,  и со временем у него не будет от тебя тайн.

- Никогда больше не буду расплачиваться картой, - улыбнулся и Олег. – Чемодан наличных, и вперед.

- Хорошая идея. Можно анализировать почтовую переписку сотрудников, - продолжил я. – Версия «Большого брата». Не содержание - адресатов и отправителей. И тому подобное. В какой-то момент программа сама поймет, за чем именно ей нужно следить. Мы можем упускать что-то важное. Некие взаимосвязи, неявные для нас, очевидные для программы.

- Как долго нужно работать над такой программой? – спросил Олег. Он покатался в кресле, отталкиваясь от пола ногами, затем остановился и встал.

- Зависит от выделенных ресурсов, естественно, -я поднялся с кресла, - полгода, возможно, чуть меньше. Но вот что.

Олег, стоявший у книжных шкафов, повернулся ко мне.

- Этот модуль, модуль безопасности, можно продавать. Сделать коммерческим продуктом.  Отбить затраты, так это у вас называется, по моему.

Олег недоверчиво посмотрел на меня.

- Говорил об этом с Аглаей?

- Нет, не говорил. И не хотел бы. По личным причинам.

Олег начал было говорить, но остановился. Я понял, что должен пояснить свои слова.

- Не хочу ничем перегружать ее. Пусть будет пространство, не затронутое делами.
- Понимаю, - Олег кивнул. – Ясно. Тем не менее, мне нужно будет обсудить с ней этот проект. – Его глаза вспыхнули озорной нежностью. – У Аглаи как раз есть прямой доступ к вселенской базе данных.  Если она говорит «нет», стоит прислушаться.

- Какой проект? – искренне спросил я.

-  Твой проект, - Олег присел на краешек стола. – Если цифровое сознание возможно, я хочу хотя бы стоять рядом.

- Ты- сумасшедший, - рассмеялся я, уверенный, что Олег не вполне понимал, каких вложений потребовала бы такая разработка. – Речь пойдет о десятках миллионов.

- Нас много, сумасшедших, - серьезно ответил Олег. – Я кое с кем эту тему обсудил. Если Аглая не сдаст всех нас, включая тебя, в швейцарскую лечебницу для умалишенных русских,  часть расходов возьмет на себя наша группа.  Часть. А остальное покроем мы, я и пара инвесторов.

- Лично ты, что ли? – у меня заломило лоб. – Олег, я…

- Я готов рискнуть, - просто сказал Олег. – Слушай, возможно, это сложно понять, но мне особо некому оставлять состояние. Моим детям оно на пользу не пойдет, в этом  я уверен. Разумные суммы, да, оставлю.  Разумные.  Мне шестой десяток, Ваня.  И я снова готов к приключениям. Мы так с Семеном банк открыли когда-то.
Головокружение. Сон, реальность.  Ответственность? О, да, ответственность. Готов ли  я сам к приключениям?  Готов.

- Когда переговоришь с Аглаей?- спросил я. Аглая все еще могла остановить нас.

- Сегодня и переговорю.  Никто не знает тебя лучше Аглаи, Ваня. Если она знает, что ты справишься, значит, так и есть.

- Значит, жду вашего разговора?

- Да, и, если Аглая одобрит проект в его части для банка, сразу же решим, как все это дело организовать.

- Я могу ошибаться, - предупредил я, - Олег, я могу шибаться. Все это может быть химерой.

- Мы все можем ошибаться, - Олег сделал и  шаг быстро обнял меня. – И ошибаемся.  Я не горжусь своими детьми. Не горжусь. Вообще их не знаю.  А тобой горжусь.  В тебе редкое качество есть, Иван. Тебя невозможно остановить. Ты какой-то… неукротимый, что ли. У вас эта черта общая с Аглаей. 

Я вздрогнул. Неукротимость.  Яростная страсть. Беспощадная любовь. Сражения. Победы. И поражения, неизбежные поражения, утрата иллюзий, прежде всего, о самом себе, осознание своих пределов, крушение ожиданий.

- Спасибо, Олег, - я вздохнул; на мгновение, как это бывало, во мне поднялась тоска по отцу, по родному старшему мужчине во мне,  - значит, ждем приговора Аглаи?

- Да, именно так, - рассмеялся Олег и вернулся к книжным шкафам, - любопытно видеть книги, которые никто ни разу не открывал.

- Интерьерные издания, -  я понял, что серьезная часть разговора завершилась, - хорошо смотрятся на полках.

 - Ты читаешь книги? – спросил Олег. – Не по твоей специальности.  Литературу.

-Слушаю, - я взял со стола изящную бронзовую фигурку рыцаря на коне и повертел в руках, - слушаю книги.  Я, в общем-то,  обычный. На моем курсе…

- Были более одаренные ребята, - любезно договорил за меня Олег. – Ваня, и на моем курсе было до фига парней умнее меня. И девочек.  Совершенно очевидно, что для успеха в жизни нужно что-то другое.

- Нужна готовность идти до конца, - сказал голос Аглаи. – Успех ищет тех, кто готов выиграть.  Готов победить любой ценой.  У вас дверь неплотно закрыта. Не стала стучаться.

Она вошла в кабинет, легкая и холодная, в темно-синих льняных шортах до колен и светлой блузке с открытыми плечами.

- И это возвращает нас к неукротимости, - улыбнулся Олег, - к вашему удивительному свойству.

- К нашему удивительному свойству, - поправила его Аглая, -  Философствуете?

- Да, понемногу. Я  бы хотел с тобой переговорить, Аглая.   Наедине, - Олег со значением посмотрел на меня. – Есть время?

- Да, через час-полтора еду в Палермо, - ответила Аглая, внимательно глядя на Олега, - пройтись и перекусить.  С твоим дворецким согласовала.

- Мой дворецкий, -расхохотался Олег, - ты так изящно это сказала.

- Почему он, кстати, с нами не ест? –Аглая присела на ручку кресла - Ты его еще не встречал, Ваня – Терренса. Он, скажем так, сопровождает Олега. Его международный помощник.

- Терренс любит уединение, когда оно только возможно, - сказал Олег и гордо добавил, - я сам звоню по телефону,  кстати. Отправляю электронную почту.  С соблюдением протоколов безопасности, заметим для Ивана. Делаю покупки в магазинах. Могу куда надо доехать на такси, в случае чего. Или даже на рейсовом автобусе. Другие и того не могут, а денег у них намного меньше. Я замечательно справляюсь с жизнью.

- Мы растроганы, - Аглая кивнула мне. – Хорошо, Ваня, Катя у бассейна.  Иди.

Я вышел,  убедившись, что плотно закрыл за собой дверь

Катя, как и сказала Аглая, загорала у бассейна. На столике рядом с ней стоял высокий стакан с ярким коктейлем. Под зонтом благоразумно читала Гвен. Тишина, особая тишина спокойного моря. Солнце ласкало кожу. То поднимался, то затихал легкий ветерок. И мне захотелось ненадолго погрузиться в иллюзию молодости, беспечности,  уверенности в том, что все сложится хорошо; чтобы ни решили Аглая и Олег, у меня все еще оставалось немного времени, чтобы побыть двадцатитрехлетним.

- Пойдем, окунемся, - я пощекотал Катю, и она с готовностью встала, отложив яркий журнал.  Катя была очаровательна в крошечном черном купальнике, идеально облегавшем худенькое тело модели; очаровательна, но в ней не чувствовалось жизненной силы. И все же, я отдыхал с красоткой, даже если знал, что расстанусь с ней до конца декабря.

Где-то через час ко мне подошел худощавый  рыжеволосый господин лет сорока и представился:

- Let me introduce myself. I am Terrence, Oleg’s assistant when he travels. Oleg is waiting for you in the library, Ivan. Позвольте представиться. Я - Терренс, помощник Олега. Олег ждет вас в библиотеке, Иван.

- Nice to meet you, - я быстро поднялся с лежака, - just give me a minute. Приятно познакомиться. Буду готов через минуту.

Шорты. Футболка. Мокасины.

 - Нужно идти, - объяснил я Кате. – Загорай.  Не знаю, когда освобожусь. Если хочешь погулять, прокатись в Палермо.

По дороге в библиотеку мы с Терренсом обсудили прекрасную погоду (Wonderful weather!), очаровательный Палермо (Charming, absolutely charming) и сицилийские вина. У меня сложилась уверенность, что Терренс проводил столь необходимое ему свободное время как раз за бутылочкой-другой местных вин, действительно, чудесных.

В библиотеке меня ждали Олег, Аглая и Семен.  Я увидел их,  серьезных и покойных, и почувствовал, как вдоль позвоночника зазмеился холодок. Олег сидел за столом, Аглая и Семен – в креслах по обе стороны от него. 

- Иван, - сказал Олег,- мы даем добро твоему проекту.

- Не вздумай говорить нам «спасибо», - продолжил Семен, - это – взвешенное решение очень взрослых людей. Мы считаем, что поступаем правильно.

- У проекта будет менеджер, которые поможет тебе с практическими вопросами, - вступила Аглая. – Я не буду курировать твой проект, это было бы неэтично. Ты будешь общаться напрямую с Олегом.  Сразу замечу, что нужно будет разобраться с вопросами авторского права на программу.

- И поиграть с цифрами, - вновь заговорил Семен, - посчитать, что нам даст твоя система безопасности. Но это не твоя задача.

- Твоя задача, - завершил Олег, - сделать твоего цифрового человека живым.  Мы очень давно тебя знаем, Ваня, - непривычно мягко добавил он. –Мы хотим, чтобы ты пошел дальше всех нас.

- Тебе не нужно выигрывать все битвы, - улыбнулась Аглая, - только самую главную.

И моя юность закончилась.

Терренс собственноручно подал нам бокалы с шампанским, и после второго глотка я обрел дар речи.

- Я могу решать, кто будет в команде? Есть идеи насчет людей. Обязательно хочу Мишу и Петю позвать. Миша силен по данным.

- Миша – это парень с коробочками еды? – вспомнил Олег. – А Петя – хакер?

- Да, - кивнул я , - верно.   Напишу им попозже.  Без деталей. Они о моей программе не знают.

- Твой проект – твоя команда, - улыбнулся Олег. – Пиши своим друзьям. Я тебе ближе к вечеру дам координаты менеджера. Есть у нас опытный человек на примете. Нужно с ним переговорить.  Он, в принципе  знает, что предложение может поступить.         

- Если мы закончили, то я еду в Палермо, - Аглач встала. – Я счастлива, - добавила она, - счастлива.

Она шагнула ко мне, и мы обнялись. 

Аглая никогда не говорила банальных фраз; и в этот раз она не сказала , что верит в мой успех, не напомнила мне об ответственности, не привела в пример саму себя или Олега, или Семена.

- Здорово, что твой проект начинается, - Аглая у улыбкой смотрела на меня, чуть запрокинув голову. – нереально круто.

Нереально круто; Аглая выбрала именно эти слова, чтобы я знал: она помнила, что я был очень молод и сходу, без опыта, начинал грандиозную работу, ведомый исключительно своей интуицией.

Я вышел из библиотеки, повзрослевшим не на несколько лет – повзрослевшим на жизнь.  Где-то в мире шли, не могли не идти, исследования в сфере искусственного интеллекта, возможно, искусственного сознания. Однако подобные проекты оставались строго секретными. Как я говорил Аглае, мы занимались современной алхимией, и занимались ей тайно ото всех непосвященных.

Вечером, перед ужином,  Олег передал мне телефон и почтовый адрес менеджера моего проекта – некоей Ольги.

- Отлично работает, - объяснил он, - ее отец – очень крупный бизнесмен. Она с детства в бизнесе, можно так сказать. Если не сработаетесь, сменим ее. Но я думаю, поладите. Вернешься в Москву, сразу встречайтесь, и дело пойдет.

Через два дня, перед тем, как мы ушли из Палермо, на яхту прибыл еще один давнишний знакомый Олега, спокойный, неприметный человек с очень холодным взглядом.

- Сергей, - представился он мне, - можно ли с вами коротко переговорить, Иван? Действительно, коротко.

- Пожалуйста, - ответил я, не вполне представляя, о чем должна была пойти речь.

- Олег вряд ли вас предупредил, - начал Сергей, когда мы расположились в малой гостиной, в тот полуденный час пустой, - я занимаюсь безопасностью.  Ваш проект может иметь значение для этой сферы?

- Государственной безопасностью? – уточнил я.

- Именно так, -Сергей внимательно смотрел на меня, - вы будете закупать сложное оборудование. Олег в общих чертах обрисовал то, чем вы будете заниматься, чтобы не возникало вопросов.

- Проект может иметь значение для всего, включая безопасность, - я также внимательно смотрел на него, - но не сразу. Не в первый год, возможно.

- У кого будет право на код? – прямо спросил Сергей. – У вас?

- У меня.  – Я тщательно подбирал слова. – Со мной будет работать команда, конечно же, но архитектура всего решения, сам  исходный код- мои. Никто не сможет изменить их. 

Сергей кивнул, затем признался:

-  Я не силен в программировании. И не творческий человек.  Приведите пример, пожалуйста – чем будет заниматься ваша программа?

 - Для начала – банковской безопасностью. На очень глубоком уровне. На уровне интуиции.

Газах Сергея вспыхнули.

-  Хорошо.  Очень интересно. Если вам в какой-то момент понадобится помощь,  звоните.

Он протянул мне визитку. На ней были только его имя и телефон.

- У меня хорошая память, - я вернул ему визитку, - запомнил.

- А как запомнили? – с любопытством спросил Сергей. – По какой технике?

- Не по технике, - улыбнулся я, - у меня действительно хорошая память. Легко запоминаю информацию. Особенно, цифры, их комбинации.

-   Был рад с вами познакомиться, - Сергей встал и протянул мне руку. – Я вечером уезжаю. Пойду к Аглае, - и он неожиданно, разом, оттаял, и его глаза потеплели, - исключительная женщина. – Он рассмеялся, - если бы работала у нас, мы бы жили в другом мире. Гораздо более спокойном.    

В те дни мир вокруг меня словно выцвел. Я смотрел изящный фильм о том, как русский олигарх и его гости отдыхали на яхте, путешествуя по Средиземному морю у берегов и островов Италии.  Персонажи фильма подавали друг другу остроумные реплики, смеялись, когда этого требовал сценарий, нарядно одевались, , наслаждались едой, загорали у бассейна, сходили на берег и отправлялись на экскурсии,  как и следовало образованным русским людям. Ни у меня, ни у Аглаи не было заранее написанных ролей.. Мы наблюдали за игрой других актеров и были вольны вступать в нее по своему желанию. 

В  предпоследнюю ночь на яхте, вновь близ Палермо,  мне  не  спалось. Лежа рядом с мирно спавшей Катей, я пытался понять, чем на самом деле являлась интуиция. Интуиция, телепатия, ясновидение.  Функции мозга, присущие всем людям, но развитые всего лишь у немногих из нас? Что произойдет, если мой цифровой человек обретет дар предвидеть будущее? Читать мысли? Общаться на расстоянии? Будет ли это означать, что программа, строки кода, стала живым существом?!

Я встал с кровати.  Три часа ночи, время глубокого сна. Хорошо, обладаю ли даром телепатии я сам? Услышит ли меня Аглая, если я мысленно позову ее?!

Я надел шорты и вышел на палубу, к бассейн. Там я  замер, очарованный красотой теплой средиземноморской ночи, совершенной настолько, что хотелось плакать.  Небо надо мной искрилось звездами, теми самыми, по которым путешественники минувших веков определяли свой путь. Близкая Луна, золотисто-розовая,  вглядывалась в поверхность моря, смотря на свое зыбкое отражение. Аглая,  беззвучно крикнул я, Аглая, я могу разделить эти мгновения только с тобой! Приди ко мне, проснись и приди!

У бассейна оставались неубранные лежаки – команда давно поняла, что романтичные русские склонны по ночам смотреть на небо.   Я лег и прикрыл глаза.

Через несколько минут рядом со мной присела Аглая. Я подвинулся, освобождая место, и она устроилась рядом со мной, теплая и сонная, окутанная едва уловимым ароматом жасмина.

Аглая услышала меня.

Это – наш выбор, пронеслось у меня в мыслях, это индивидуальный выбор каждого из нас – видеть, слышать, знать; для единения с Небом нужно не бояться одиночества, не бояться тишины, не бояться утраты себя, слияния с бесконечностью, нужно истинное бесстрашие.

Затем откровение отступило, и я снова стал двадцатичетырехлетним. Но в последний миг перед возвращением в привычную реальность я понял, что взрослел слишком быстро, не успевая совершать ошибок молодости.  Мне стало смешно, и я рассмеялся.

- Пройтись бы по лунной дорожке, - мягко сказала Аглая, - пройтись до Луны и обратно.

- Ты счастлива? – спросил я, гладя ее по руке. - Счастлива?

- Да, -  ответила Аглая. – И ты будь счастлив.

- Я уже счастлив, - я наклонился над ней и нежно поцеловал в мягкие губы, ощутив вкус шоколадной конфетки, - мир прекрасен, Аглая. Жизнь прекрасна.

- Это потому, что ты свободен, - Аглая улыбнулась, - и я свободна.

- Почему ты пришла к бассейну? – мне нужно было знать ответ. – Не спалось?

- Еще как спалось, - Аглая потянулась, - пока в моем сне не зазвучал твой голос.  Испугалась. Решила, тебе плохо. Ты же не объяснил, зачем именно звал.

- Ой, я не подумал, что встревожу тебя, - удрученно сказал я и неожиданно для себя самого ревниво добавил. – ты спала одна?

- Не хотела бы отвечать , - вздохнула Аглая.  – Но если ты настаиваешь, задай вопрос еще раз, и я отвечу.

Я  тоже вздохнул.

- Считай, не спрашивал. Как думаешь, у многих людей такие отношения, как у нас с тобой?

- Нет, только у самых лучших, - искренне рассмеялась Аглая. – Так это был эксперимент – позвать меня?

- Да, - признался я. – Не спалось, думал о телепатии.

- Тогда я бы спать пошла, - Аглая нежно поцеловала меня в лоб. – И ты бы поспал.

Она легко поднялась с лежака и сказала:

-  Ты будешь очень, очень занят, как только вернешься в Москву. Полностью сосредоточься на проекте.  Отдыхай, конечно же, отдых необходим,  но направь все силы на проект, - и она добавила, - я не обижусь, если мы станем реже общаться.  Не стану принимать это на свой счет. Ты начинаешь величайшее дело своей жизни, Ваня. Я это чувствую.

- Хорошо, - я кивнул, - хорошо. Еще побуду здесь, и пойду спать.

День спустя мы с Катей вылетели из Палермо в Рим, а оттуда, вновь проведя в Вечном городе два дня – в Москву. Аглая вылетала днем позже нас, но не домой, а в Цюрих, по делам. Я начинал понимать, о чем она говорила – мир вокруг меня мерк. Я мог думать только о начале работы, о том, кого следовало приглашать в команду. Следовало решить, до какой степени я буду откровенен с Мишей и Петей, с остальными участниками проекта; мне требовались лучшие умы в разных сферах информационных технологий , но умные люди могли понять, что я недоговаривал нечто важное.  Этот вопрос я собирался подробно обсудить с Аглаей.

В первый же день после прилета в Москву я позвонил Ольге и договорился с ней о встрече.  Мне понравился ее спокойный голос; уже через час после нашего разговора на мой почтовый адрес пришло отправленное ей письмо с перечнем вопросов, которые она считала нужным уточнить в первую очередь – так, по ее мнению, мы могли как можно скорее приступить непосредственно к самой работе.

Катя же, поняв, что я не собирался предлагать ей и дальше жить вместе, погрустнела. Недолгая сказка завершилась,  она возвращалась к маме, в скромную пятиэтажку, бесконечно далекую от мира богатых людей, яхт и вечного, с ее точки зрения, отдыха (Катя не понимала, насколько сложную и требовательную жизнь вели такие люди, как Олег или Аглая).

Ольга предложила для встречи ту же «Кофеманию» на Никитской, куда я не так давно в первый раз пригласил Катю. Я сказал ей, как выглядел: высокий, темноволосый, в джинсах и футболке «Metallica», с ноутбуком, и Ольга уверенно сказала:

- Я вас узнаю. Я  – маленькая, не особо приметная,   – она искренне рассмеялась тому, как описала саму  себя - тоже буду с ноутбуком. 

Мы договорились встретиться в четыре часа. Я провел утро, обдумывая ответы на вопросы Ольги,  оказавшиеся не такими простыми, как могло показаться на первый взгляд. Помимо очевидных – какие требовались сервера, она, например, спрашивала о том, какой уровень доступа на площадку проекта я хотел предусмотреть для разных категорий работников.

Войдя в кофейню, я огляделся. За столиками сидело по меньшей мере трое одиноких барышень, но они показались мне слишком юными и приметными.   Ольга, где вы?  Возможно, я пришел первым.      

- Иван? – передо мной появилась девушка росточком едва ли мне по плечо. – Я – Ольга.

Я в изумлении смотрел на нее, очень молодую, явно не намного старше меня. Ольга первой протянула мне руку. Сильное рукопожатие.  Открытый оценивающий взгляд. Строгое летнее платье. Русые волосы. Холодные голубые глаза. Стройная. Не красивая явной, очевидной красотой Аглаи,  например.  Однако я почувствовал в ней очарование; мелькнула мысль, что она  очень хороша в постели, наверняка, раскованная, без утомительных «Ой, только не так!».

- Иван, - представился я. – Рад познакомиться.

- Мне – двадцать шесть,  - Ольга уверенно вела меня к уединенному столику у окна, - работаю с девятнадцати, параллельно с учебой. Опыт есть. – Она сдержанно улыбнулась, повернувшись ко мне. – Иначе Олег выбрал бы другого человека.

- Для меня этот  проект – первый, - мы сели за столик,  и я достал из своего любимого потертого кожаного рюкзака  ноутбук,   - не представляю, как к нему подступиться.

Не имело смысла казаться более опытным, чем я был на самом деле – так я решил по дороге на встречу.       

- Моя задача как раз и состоит в том, чтобы полностью разгрузить вас от организационной суеты, - Ольга вновь сдержанно улыбнулась. Я не мог понять, понравился ли ей. – Вы говорите, что вам нужно,  я это обеспечиваю. Пройдемся по моим вопросам?

- Конечно. – я поднял руку, подзывая официанта. – Вы работали на проектах, связанных с информационными технологиями?

- Ай-ти проекты? На одном, большом, в крупном холдинге. Меняли всю бухгалтерию, систему отчетности, логистику – отслеживание поставок, и так далее.

Проект в компании ее отца, быстро подумал я. Услышав мои мысли, Ольга пояснила:

- Мой отец – крупный бизнесмен. – Она улыбнулась, уже искренне. – Я начинала у него в компании.   Можно сказать, у самого требовательного заказчика, какого только можно представить. 

К нам подошло некое милое существо, то ли мальчик, то ли девочка, я заказал имбирный чай, Ольга – двойное эспрессо, и мы начали обсуждать подготовленные  Ольгой вопросы.  Она мыслила ясно, быстро оценивала услышанное,  по ходу разговора вела записи, вслепую набирая текст на своем ноутбуке.    Мне нравилась ее речь, нравилась сама она.

- Я вам отправлю протокол этой встречи, - сказала Ольга, когда мы обсудили последний вопрос. – Может быть, я что-то упустила. Буду признательна, если просмотрите и дополните.

Она  улыбнулась.

- Можем завтра посмотреть площадки под проект.  Их две.  Одна – на юго-западе, вторая – в центре, недалеко от главного офиса банка.  Мне больше нравится вторая, но вам лучше посмотреть самому. Отправить вам адреса? Парковка есть у обеих площадок. Я готова начать с утра, с десяти, одиннадцати.

- Я не вожу – объяснил я, - очень плохо вижу.  Но для остальных парковка важна, конечно же.

- Подхватить вас? – спросила Ольга. – Я за рулем.

- В одиннадцать? – попросил я. – Поздно ложусь.

- Отлично, в одиннадцать буду у  вашего подъезда, - согласилась Ольга. – Адрес?

Я продиктовал ей свой адрес.

Ольга вновь улыбнулась и закрыла ноутбук.  Встреча закончилась, понял я.  Во всяком случае, официальная часть.

- Ольга, хочу узнать ваше мнение, - осторожно сказал я. – Насколько откровенным мне быть с коллегами по проекту относительно программы?  Тех ее компонентов, над которыми буду работать лично я?

Ольга кивнула, давая понять, что поняла смысл моего вопроса.

- У каждого участника проекта, во –первых,  будет должностная инструкция, в которой мы четко пропишем сферу компетенции, - спокойно ответила она. – Во-вторых, все без исключения участники проекта подпишут вместе с контрактом соглашение о конфиденциальности.

Она быстро потерла переносицу и продолжила:

- Насколько я поняла, ваш проект не имеет прецедентов. Поэтому, с моей точки зрения, самое разумное – руководствоваться   официальными документами. Контрактом, инструкцией, соглашением.

- Спасибо, - искренне сказал я.   Я Предложенное Ольгой решение мне решительно нравилось.

На этом мы распрощались.  Ольгу уехала, я остался в «Кофемании» и заказал себе бургер.

Вечером я позвонил Аглае , все еще не вернувшейся в Москву, и рассказал о первой встрече с Ольгой.

- Меня волнует, Аглая, как правильно построить отношения с коллегами, - признался я, - спросил у Ольги. Она говорит, обязанности, уровни доступа, все подобное будет прописано в контрактах.  Что думаешь?

- Думаю, Ольга предложила единственно верное решение, - ответила Аглая. – Весь проект финансируется исключительно под тебя, Ваня. Поэтому и Миша, и Петя, и все остальные будут сразу же поставлены в определенные тобой рамки. Подчеркну – определенные исключительно тобой. Никто, кроме тебя, просто не понимает и никогда не поймет того, что ты будешь делать.

- Непривычно, - вздохнул я.

- Поначалу, - спокойно отозвалась Аглая, - непривычно поначалу.  Я и сама через это прошла.  Ваня, победители всегда одиноки. Прими это.

- Но у тебя есть я. Ты не одинока,  - возразил я.

- Ну так и ты не одинок, - мягко сказала Аглая. – Я в такой же степени есть у тебя, - и она неожиданно, искренне расхохоталась, - я есть у тебя даже в гораздо большей степени.

Я рассеялся вслед за ней. Да, верно; Аглая смирилась с моим постоянным присутствием в своей жизни. Она была готова отпустить меня, а я ее – нет, никогда, никогда, никогда.  Однако я все еще не выиграл ни одной важной битвы.  Не выполнил свою часть договора с Аглаей.

Я напомнил себе об этом следующим утром, когда выходил из дома, чтобы встретиться с Ольгой. Она ждала меня рядом с  темно-серым кроссовером, на этот раз – в легком брючном костюме, напомнившем мне об Аглае. Скорее бы моя богиня вернулась! И меня подхватил поток дел. Мы с Ольгой посмотрели две отобранные ей площадки; мне тоже больше понравилась та, которая находилась недалеко от центрального офиса банка, а, значит, недалеко от Аглаи.  Затем мы отправились на предварительные переговоры в представительство компании, производившей лучшие, с моей точки зрения, сервера.  Два часа напряженной беседы. Вышли. Перекусили. Поехали в представительство еще одной компании, занимавшейся сетевой инфраструктурой. И так далее. Ближе к девяти вечера  Ольга высадила меня у моего дома. Мы попрощались до следующего дня.  Нас ждали встречи с юристами, затем – с еще одними сетевиками, и так далее, и так далее.  К тому же выбранную мной площадку нужно было подготовить к приему нашей команды и оборудования: устроить так называемый фальш-пол, чтобы проложить под ним кабели, поставить перегородки и двери, установить и настроить систему безопасности, включая, как поняли мы с Ольгой, камеры наблюдения.

В те же дни мы с Мишей и Петей начинали работу в офисе Олега. Нам предстояло привести в порядок все, что было так или иначе связано с информационной безопасностью; я использовал опыт общения с Ольгой, чтобы и в этом, не таком грандиозном проекте, наша троица действовала по заранее продуманному плану. Миша предложил начать с аудита оборудования и программного обеспечения . Придумал ли он этот термин сам или вычитал в некой чрезвычайно серьезной статье, мы с Петей не знали, но идею поддержали. По дороге с одной встречи на другую Ольга завезла меня в офис Олега, где я подписал первый в своей жизни контракт. «Быстрые решения» приступали к делу. У меня немного, по хорошему, кружилась голова. Жизнь пришла в стремительное движение, меня подхватил поток событий, и я увлекал за собой других людей. Отчаянно не хватало Аглаи.

Накануне ее возвращения в Москву, поздно вечером, я купил для нее продукты на первые несколько дней.  Открыл дверь квартиры, где все еще был зарегистрирован – Аглая не настаивала на том, чтобы я оттуда выписался.  Тишина, немногого застоявшийся воздух. Днем приходила убраться помощница по хозяйству, приятно пахло средством для ухода за паркетом.   Я поставил пакеты  на пол и немного постоял, прислушиваясь к самому себе. Затем прошел на кухню. Разложил покупки, заварил себе чай.  Вспомнил, что собирался позвонить Кате, и тут же снова забыл. Завтра здесь будет Аглая. Я всегда тяжело переносил ее самостоятельные перелеты.  Аглая знала о моих страхах; пока я рос,  лет до пятнадцати, она поступала просто – если командировка оказывалась неизбежной, брала меня с собой. С ней же я был готов улететь как угодно далеко, в другую галактику; на время перелета Аглая принадлежала только мне, ей никто не мог позвонить, отвлечь, и я наслаждался нашей близостью.  Позднее Аглая начала летать без меня.  Те часы, когда она находилась в воздухе, безмятежно читая или слушая музыку в удобном кресле бизнес-класса,  я ежесекундно погибал от волнения, каждые полчаса проверяя новости и табло аэропорта прибытия. Аглая звонила мне сразу же после приземления, и я воскресал из пучины тревоги.

С кружкой крепкого сладкого чая я расположился на диване. Позвонил Мише, позвонил Пете.  Вспомнил о Кате. Но когда я набрал ее номер, разговаривала она со мной сухо, очевидно, чтобы я спросил, что случилось. Однако я и так знал, что, по ее мнению, пошло не так, как она представляла.  В ее воображении, после нашего отпуска мне следовало предложить ей если и не руку и сердце, то хотя бы свою квартиру. Возможно, она и была права, на свой лад; истина же заключалась в том, что все мои подруги оказывались разменными монетками в наших с Аглаей отношениях. Я знал, что в глазах большинства женщин, да и многих мужчин, мое поведение выглядело аморальным. Встретил, очаровал, использовал, распрощался, встретил другую и начал по новой.  Сам я, тем не менее,  вопросами нравственности не задавался.  Никто не знал о том, насколько близки были мы с Аглаей; и она, если вдуматься, обращалась со своими любовниками также  сурово. И она, и я, мы оба исключали откровенность с кем бы то ни было, кроме друг друга.  Поэтому я не стал расспрашивать Катю о причинах ее обиды, С облегчением попрощался и решил переночевать у Аглаи.

Просидел за ноутбуком до половины первого. Принял душ в ванной комнате Аглаи.     Там пахло влажными цветами и ванилью – ее коллекция гелей для душа. Старательно протер за собой стекла кабинки. Удивляясь собственной бесцеремонности, снял покрывало с кровати. Чистейшее белье, должно быть, смененное домработницей как раз накануне возвращения хозяйки.  Не нужен никто, кроме Аглаи; представить ее и без спешки пойти к наслаждению, как если бы она была рядом. Затем я провалился в сон.

На следующий день Аглая благополучно вернулась в Москву и позвонила мне из аэропорта.

- Прилетела, - сказала она и рассмеялась, - и чемоданчик прилетел. Ты у себя, у меня, на работе? 

- На работе, у Олега в офисе, - я слышал ее голос, и напряжение ожидания покидало меня, - мы начинаем разбираться, что к чему. Я к тебе зайду вечером, - и я осторожно уточнил, - будешь у себя?

- Естественно, у себя, где же еще? –  с едва уловимой иронией  ответила Аглая. – А, вот и Николай. Часам к восьми буду.

- Продукты купил, - я не хотел вот так, сразу, заканчивать разговор. – В квартире порядок.

- Отлично, - Аглая, должно быть, шла за своим водителем к машине, - тогда в восемь и увидимся. Соскучилась,  - добавила она вполголоса, - соскучилась по тебе, - и отключилась.

- Аглая прилетела?- спросил Миша.

- Да, вернулась, - ответил я. – Едет в офис.

- Круто, - удовлетворенно кивнул мне Миша. – Ну что, продолжим? Так вот, я предлагаю написать им тут инструкцию. Простым, понятным языком. А самим – жестко фильтровать входящую почту. Чтобы ни один враг не пробрался. Никаких, ты понимаешь, «я просто перешла по ссылке!», - Миша произнес последние слова тоненьким девчоночьим голоском.

Мы посмеялись.

Мне все еще предстояло сообщить ребятам о своем проекте.  Сделать это сейчас? Поговорить еще раз с Аглаей? Перепоручить эту задачу Ольге? Или повзрослеть и сказать самому?!

- Кстати или некстати, - я оттолкнулся ногами и выехал на своем стуле на колесиках на середину маленькой комнатки с серверами, нашего оплота в офисе Олега, - я буду работать еще над одним проектом. Для банка. Интеллектуальная система безопасности. Или, точнее говоря, искусственный интеллект в сфере безопасности.  Есть идеи. Буду рад, если присоединитесь.

- Есть идеи, или есть код? – прямо спросил Петя. – Покажешь?

- Немного позднее, - спокойно ответил я, - после того, как мы все подпишем контракты и соглашение о конфиденциальности.

- Соглашение о конфиденциальности?! – Петя помрачнел.- Типа, не говорить, над чем мы работаем?

- Хочешь, чтобы мы согласились вслепую? – уточнил Миша. – Знаешь, искусственный интеллект – такая тема, что в ней можно и увязнуть.

- Я собираю команду, - пояснил я. – У проекта есть менеджер для решения повседневных вопросов, не связанных с программированием, как таковым.  Мы с ней уже выбрали площадку для работы.  Заказываем сервера. И так далее.

- Что за сервера? – угрюмо спросил Петя. – Тоже секрет?

Я подъехал к столу, к своему ноутбуку,  и нашел в почте письмо для Ольги,  в приложении к которому перечислил нужное мне оборудование.

- Не секрет. Смотрите.

Миша и Петя подкатились к моему столу. Миша просмотрел список первым и присвистнул:

- Офигеть. Вань, тут офигеть, сколько мощности.  Не уверен, что такое можно просто взять и заказать.  Таможня не пропустит.

- Пропустит, - уверенно ответил я, - у Олега есть нужные связи.  Ну что, появилось некоторое представление о том, что я предлагаю?

Петя зачарованно смотрел на экран ноутбука.

- Код твой, я так понимаю? – спросил он. – Мне бы хоть посмотреть на все это. Я в деле.

- Вань, ты – сумасшедший, - удовлетворенно сказал Миша,  ловко перебирая ногами и кружась на своем стуле. - Всегда таким был. Поэтому я тоже в деле. Меня пугает нормальность.

- Но мы все-таки сначала прочтем контракт и соглашение, - заметил Петя. – Что, кстати, будет, если я что-нибудь разболтаю? Девушке, например?

- Десять лет преподавания математики в средней школе, - с готовностью ответил я.

- Сурово, - кивнул мне Петя, - весьма.

- Прощай, босоногое детство! – Миша перестал кружиться. – По-моему, мы взрослеем.

- Не по дням, а по часам, - согласился я и добавил, - Твое детство никогда не было босоногим, не болтай. Профессорский внучок.

- Дед грозен, - вздохнул Миша. – И вот интересно – под девяносто, а мыслит кристально чисто.

- Чего не скажешь о тебе,  Михей, - ласково сказал Петя, уезжая к своему столу. – Но какие твои годы, с другой стороны.

Мы вернулись к работе.  Миша надулся. Его дед и отец занимались высшей математикой, беспощадной к своим адептам – защитить кандидатскую требовалось до тридцати, желательно намного раньше.

Когда в начале девятого вечера я вошел в квартиру Аглаи, она уже была дома и даже успела принять  душ. Я обнял ее,  легкую и юную в шортиках и льняной полупрозрачной рубашке,  вдохнул аромат влажных волос.

- Я останусь переночевать, - сразу же предупредил я, - пахнешь чудесно.

- Добрый вечер, - рассмеялась Аглая. – Знаю, что останешься. Освободилась пораньше.  Спасибо, что купил продукты. Очень приятно.

- Закажем пиццу? – я неохотно отпустил ее. – Или что-нибудь другое? Пойду помою руки.

- Привезла пиццу, -сказала  Аглая, когда я вошел  в гостиную. – Две разных, как мы любим. Дома чудесно, - она опустилась на диван и с наслаждением потянулась, - ты как-то стремительно повзрослел.

- Ну, извини, мне уже не девятнадцать, - я сел рядом с ней и положил ее ножки себе на колени. – Если честно, голова кругом идет. Я делаю то, чего никогда не делал раньше.

- Это и есть жизнь, - изумилась Аглая. – Делать одно и то же – вот это страшно, это – прозябание. А жизнь – всегда новизна.

Я осторожно подтянул ее к себе.

- Говоришь, повзрослел? Хочешь взрослого мужчину?

- Да, - рассмеялась Аглая. – Хочу. Именно взрослого мужчину.

Я стянул футболку, и Аглая вскричала:

- Ты становишься шерстным! Ха-ха, ты покрываешься шерстью!

- Осень будет ранней и холодной, - парировал я,  несколько обидевшись, хотя и сам замечал, что мое тело исподволь менялось, утрачивая легкость и гладкость юности - утепляюсь.

Аглая приподнялась и изящно, в свою очередь, изящно сняла рубашку, обнажив великолепный, рельефный пресс, еще более скульптурный, чем я помнил.

- Вау! – Я погладил ее по бархатной коже, - Впечатляет.

- Подкачалась в поездках, - скромно сказала Аглая.

Сколько раз мы уже были близки? Много, очень много; бесспорно, во мне жило и требовало удовлетворения мужское любопытство, желание познать разных женщин, не так уж и давно  умело разожженное Аглаей в юном любовнике, но по настоящему мне была нужна только она. Только она, очаровательно бесстыдная в интимных играх, и все же никогда не утрачивающая завораживающий девственный холодок.
После воссоединения мы перебрались за стол.

- Если хочешь, налей себе вина, - сказала Аглая,  доставая из духовки разогретую пиццу, - я на время воздержусь.

Я содрогнулся. Аглая в интересном положении?! Ей всего сорок три, это вполне возможно.  Она повернулась, увидела выражение моего лица и рассмеялась:

-  Нет-нет-нет, просто в порядке самодисциплины. До дня рождения – ничего, крепче чая. Ни вина, ни кофе. Расскажи, как продвигается твой проект.

Мы заговорили о моих делах; в какой-то момент у Аглаи запел коммуникатор, и она, взглянув на экран, сказала:

- Петр. Перезвоню позже.

- Ответь, если хочешь, - великодушно разрешил я.

- Я недолго, - Аглая поднялась из-за стола. – Привет,  Петь, - и она ушла в кабинет, а я побежал в свою прежнюю ванную и, снова сняв футболку,  критически посмотрел на себя. В принципе, я выглядел неплохо. Подкачать пресс.  Вслед за Аглаей отказаться от вина и кофе.   

Аглая, как и обещала, проговорила с Петром минут десять и вернулась в гостиную.

- Чем Петр занимается? – спросил я, главным образом, из любопытства.

- Начинает вести спортивную программу. На телевидении. Он, в общем-то, известен у болельщиков. Вернее, был известен, - со свойственной ей прямотой добавила Аглая.  – Кумиров быстро забывают.

Она не стала спрашивать, как развивались мои отношения с Катей, я не стал ничего рассказывать сам; уже тогда мне отчаянно не хватало близкого человека, с которым я мог бы говорить о самом важном  для меня – об Аглае. Отсвет моей великой любви мог упасть на другую женщину, сделав возможной  интимную дружбу, но Катя, вечный подросток, никак не подходила на роль моей исповедницы. В ее представлении любовь причудливо  переплеталась с деньгами, которые щедрые мужчины с готовностью тратили на подруг, а жизненным триумфом являлся официальный брак с английским аристократом, пусть и не лучшего рода.

- Никак не могу убедить своих, что нам нужно купить агрохолдинг, - вздохнула Аглая, снова вытягиваясь на диване, - почему-то именно агрохолдинг их смешит. Ха-ха, курицы и поросята. Но я чую, что мы не прогадаем.      

Позднее я узнал, что Аглая все-таки настояла на покупке этого актива; когда же два года спустя началась санкционная война, над этим приобретением уже никто не смеялся – как только не стало конкуренции с западными фирмами, холдинг расцвел.

Я никогда не скучал с Аглаей; мне нравилось быть с ней, не обязательно в постели – находиться в одном пространстве; внешний мир отступал, и я погружался в магию этой женщины, способной завораживать одним своим присутствием.

Перед сном я долго стоял под душем в своей прежней ванной.  Аглая не стала переустраивать мою комнату, оставив там все, как было, но освежила ванную, заменив душевую кабинку и раковину с зеркалом. Полотенца были подобраны под цвет кафеля, серо-голубой.  Вкус, изящество.

Я вернулся в спальню Аглаи.  Она уже дремала. Я выключил прикроватную лампу со совей стороны осторожно повернул Аглаю  к себе. Она любила и такой секс, на грани яви и сна. Когда мы разомкнули объятия, Аглая свернулась калачиком и уснула. Бессонница, насколько я знал, была ей неведома.   Я же еще некоторое время лежал на спине, вглядываясь своими слепыми глазами в темноту.  Не волнение перед началом проекта, нет – я чувствовал предвкушение.  Войти в бесконечный лабиринт, дать жизнь цифровому человеку. Затем я обнял Аглаю и уснул.

… Алекто родилась в ноябре. К этому времени все  было готово к ее появлению на свет: команда, оборудование, площадка проекта.  И, конечно же, имя. Алекто, одна из трех богинь мщения в древнегреческой мифологи. Настала минута, когда я мог начать загрузку своего кода и узнать, наконец, чем или кем являлся Лабиринт.   Вспомнился  далекий сон, в котором умерший отец  говорил мне: « Тебе не нужен воздух, чтобы дышать, сынок». Подобно вспышке, передо мной пронеслась моя жизнь, не такая уж долгая, затем на мгновение меня охватил ужас перед чем-то величественным, непостижимым,  неподвластным моему сознанию, в следующий миг ужас сменился бесстрашием, и я понял, что шел единственно верной дорогой предназначенной мне судьбы. «Сюда, вперед!», - услышал я голосок Аглаи и начал загрузку.

(продолжение http://proza.ru/2020/06/07/1671 0