Как сейчас помню

Однажды.. А дело было однажды. Гулял я с друзьями.

И вот я увидел Его. Если быть точным, не сам увидел. Меня дернули за рукав друзья:

 — Видишь?!

А поскольку никого, кроме какого-то жалкого забулдыги с фиолетовым фингалом в пол лица, не было и даже птички весело молчали в сей момент, то я честно ответил, что не вижу.

 — Вот! Вот! — торжественно провозгласили друзья, — Ты еще не видишь, а он уже есть! Никому не известный и совсем не пишущий стихов!

Я поразился конечно в ту минуту. И пристально разглядел незнакомца. И знаете..

Ничего в нем такого не было, о чем уже впоследствии так много не писали. Ну ничего! Морда и морда. Только синяк радовал оттенком, местами из грубо-фиолетового переходя в изжелта-зеленый.

 — Хм.. — подумал я, ведь как бы он мог, если бы смог, а?! И позавидовал, знаете, — так, по-хорошему, как старому товарищу, которым он мог бы быть, если бы был.

Отсутствие величия какое-то! Не было у него написано ни строки, ни захудалой рифмочки и.... так это било.. Почти наотмашь. Почти  под самый дых.

С тех пор я полюбил поэзию. Особенно ту, которую никто не трогает — мог часами.. Да что там! Сутками не слушать стройные и величественные рифмы. Годами!

Они и шли, то есть бежали. То есть — неслись. Не курицы — десятилетия.

**

Прошло двадцать лет.

Светило солнце, лил дождь, радуга висела на гвоздиках и

в этот чудесный день я опять не разглядел Его.

И снова восхитился!

Это ж как он, лихорадочный ушлёпок, умудряется?! Он настолько стал неизвестным, что даже я, эксперт ненаписанного, его не узнал!!

Разве что фингал с другой стороны его замызганного лица стал менее

фиолетовым и более симметричным.

Теперь уже я дергал за рукав сынишку и шептал ему наклонясь:

 — Видишь дяденьку, сынок? Вот тот, в рваной куртке асфальтного цвету..

Не вздумай запоминать его! Это настолько Невзрачное из непишущего, что даже страшно подумать! Вот и не думай! Пойдем пасочки строить!

Мой мальчик был достойным сыном своего отца — он и не думал думать — подхватил свой совочек и поспешил к песочнице.

Я счастливо смотрел ему вслед и тихо-тихо радовался, что когда-то, давным-давно имел смелость полюбить то, что так великолепно не звучало!

У меня даже капнула слезинка.

А может это была птичка. То есть — от птички.. Ну, вы поняли