Интервью Х. М. Кулиев

                Интервью.                (Х. М. Кулиев)
         Вызывает меня как –то редактор нашей газеты и говорит. –Пляши,- говорит,- посылаем тебя в командировку.  К горцам- долгожителям. Вернее к одному из них. И даёт мне адрес. Возьмёшь у него интервью и быстренько назад. На  всё, про всё один день! Чао!
Что делать? Задание есть задание. Приезжаю. Нахожу дом  этого долгожителя.  Во дворе,  сидит довольно бодрый старик и строгает палочку. –Здравствуйте,-говорю.
- Что?
- Здравствуйте!
- Дырастий. Захади, гостем будиш.
- Я приехал взять у вас интервью, как у долгожителя.
- Што?
- Вам сколько лет?
- А што?
- Я  хочу взять у вас интервью.
- Что взят?
-  Интервью.
-  Нету. Нету, дарагой. Была бы дал бы. Вот кампет вазми.- И протягивает мне карамельку.
-  Вкусний кампет. На!
- Да нет, - говорю,- спасибо, Мне интервью надо.
- Ну тада извини дарагой, чиго нет таво нет.
- Это вы меня извините,- говорю,- но вы  меня  не поняли,  это у всех есть.
Старик смотрит на меня, и хитро так,  улыбается.- А если у псех есть, зачем имынна ка мне пришол, а?  Иди ка псем.
- Но вы ведь долгожитель?
- Хто?
- Долгожитель.
- Какой там долга? Ни успела радицца уже памират пара. В дверь зашёл, в акно вишыл. Жизин- как адин сикунд.
- Давайте так,- говорю,- я вам буду задавать вопросы…..
-Давай,- говорит старик и….протягивает руку. Давай!
-Что давать?
- А чо хочиш давай. Ти жи сказала буду давать. Вот давай.
-Вы опять не поняли,- вздыхаю я,- я буду задавать вам вопросы, а вы на них отвечайте, это называется интервью. Потом это напечатают в газете.
-А мне што?
-Ну, ваше имя станет популярным, про вас все узнают.
-Пра миня и так все знают. Саседи знают, друзия знают, дажа прадавщица,  знает, слуший! Аданажды я хател ио….. ну латна, эта ниважна. Вот.
- Ну, хорошо,- говорю я,- а сколько вам лет, всё таки?
- Что? Гавари, слуший, пагромче, - старик смотрит на меня строго,- чё сибе пад нос бармочиш.
- Сколько вам лет!- кричу я.
-Чо кричиш?- отшатывается старик.- Думыыш раз сам глухой, то псе гулухие да? Питнаццыт!
-Чтооо?
-Питнаццыт!  Питнаццыт лет. И столка же зим. Панатна?
-Как пятнадцать? Вы что?
-А што? Питнаццыт лет, как я адин, слуший. Ио нету.  Памирала. А типерича я адин.  Сапсем адин. Она памирала. А я типерича  адиииин! –И  старик начинает всхлипывать.- Адин, адин, сапсем адин…
-Подождите,- говорю я,- успокойтесь пожалуйста, хотите я вам воды принесу.
-Что принесу?
-Воды.
-Я тибе хто, тилёнук что ли, воду пить? Бузу  ниси. Вон тама пад навесым бурдюк видиш? Эта буза. Атличный напиток.  Ио ниси. Эээх. Адин адин, сапсем адин,- и старик опять начинает всхлипывать. Я бегу под навес хватаю кувшин и…застываю на месте, потому что, всхлипывающий старик, думая что я его не вижу, пускается в пляс. –Адин адин, сапсем адин! Свабодный гражданин, сам сибе гаспадин! Увидя меня, старик спохватывается и опять начинает хныкать.- Адин адин, сапсем адиииин….
Я наливаю в деревянную чашу бузу и подаю ему.- Успокойтесь пожалуйста, -говорю.-  Я понимаю, как тяжело на старости лет потерять спутницу жизни.
- Учин тижяло,- вздыхает  старик.- Я еле патерял.
-Что? –Я даже рот раскрыл.- Как «еле патерял»?
-А вот так. Чё я толка ни делал, слуший с нею, адин раз  дажа в лису аставил, думыл, мидвед ио скушаит, и мидведу харашо и мне неплоха, но ни успел я дамой прийти, а она уже тама.  Стаит сена кушаит.
-Как сено кушаит?- Я аж вспотел.- Ваша жена сено кушаит?
-Какой жина?!- сердится старик.- Причома здес жина? Я пыра сваиво ишака говорю. Он была мая спутник жизни. Аднавреминна и друг и враг. Вот. Вавщетта, атличний  была ишак. Толстый, красивий, сильный как…как… ишак. Вот. Правда, упрямый был как осёл, слуший. Эсли яму на башку чо-нибуд придёт, ты хоть лопыни, па сывоиму будит делыт. Паэтаму када она издыхала, я то плакыл, то смиялса. Плакал за то что ио патирял, а смиялса за то что, ат нио избавилса.  Вот. А жина-что жина? Жина у миня маладец- На мидведя адин ходит.
- Как «адин ходит» -удивляюсь опять я. –Она, что, охотник?
- Сам ти ахотник,- старик качает удивлённо головой,- как женщина будит ахотник, слуший? Ти што, сапсем?
-Но вы только что сказали, что она ходит на медведя,- говорю я.- Ходит?
-Ходит.
-А как тогда?
-«Мидвед» назыбаицца наша магазин!- Объясняет старик.- Ат нас дыва киламетыра. Вот. Жина туда ходит адна. Панимаиш? Без пастаронний помуч. Вот.
- Мда…-говорю я, - а как вам удалось прожить столько лет, простите за нескромный вопрос. Вы, наверное, никогда не пили, не курили?
- Никада! Не пил и не курил.
-А кто это в доме шумит? Крики, песни какие-то?
-А эта старший брат пияный пришол.
-Как? Ваш старший брат жив?
- Канишна. Каждый ден каниак пиёт, слуший. Папалам с бузой.
-А что такое буза?
-Буза эта……буза! Как ни зынаиш, слуший? Ты яво толка што принасил.  Ячменный напиток.
-Хмельной?
-Канишна. Ни хымельной каму нада?
-А вы его пили!
-Пачиму пили, сулуший? И счас пиём.
-А говорили никогда не пили?
-Пырабильна габарил. Я габарил пра  водку, пра вино, пра пива. Пра  бузу  я ни гаварил. Буза эта- такой дела, слуший, биз ниво нилиза. В жару ахладит, в холуд сагреит, гуруснава развисилит, хмурава рассмешит- вот что такой буза.  Знаиш как яво нада пит?
-Нет.
-Бирош шампур, гыреиш яво на агон да красна, патома на бузу суёш-  «пшшшш»  -буза кипит, шипит –вкусна, уух!  Вот. Но нада мерку знат. Я, напиримера, в ден болше аднай ни магу.
- Одной чего? Рюмки?
-Какой тибе румки, слуший? Хто бузу румкай пиёт? Ти дурак что ли?
-А чем?
-Бурдюкым.
-Так  вы что, в день бурдюк бузы пьёте?
-Аказыбаицца ти дийстбитильна чокнутий, слуший. Как бурдюк выпиеш? Я тебе хто, верблюд? Палавину. Эта два ведра. Болише ни магу. Вот. А брат, тот да. Можит, спакойна целый бурдюк ухлопат. Паэтаму и паёт. Но ничаво, атец  пакажит яму песню!
-Как? И отец ваш жив? А сколько ему лет?
-Ни зынаю. Када я радилса,  он уже большой был. Жинатый.
-На ком?
-Как на ком, сулуший? На маей мамке, канишна! Вон на кухне пирожки жарит.
-Кто пирожки жарит? Отец?
-Какой атец? Мамка жарит. Как атец будит пирожки жарить? Яму эта сыкажи-он тибя самаво пажарит.
-А  в каком году вы родились?
- Ни помину. Я тада малинкий была. Помину толка как атец с саседым пили, а мамка   миня принисла и говорит, бот, ещё аднаво бугая принимайте. И дала миня аццу.
-А что отец?
-А что атец? Бузу мине налил. Пей,- говорит, - мужчинай станиш. Ну я и хряпнул.
-Как «хряпнул?» Вы же только родились?
-Ну и што? Из тряпки соску зделали ну я оттуда и хлабыстнул. Патома пели. «Хазбулат удалой….»
-Вы пели?
-Ни  я. Как я буду пет? Мне высего  час был. Атец с саседым пели. Я толка патпивал. «Хурр, муррр, хурррр, муррр»
-  Мда… Интересные вещи вы рассказали. Наверное, интересная у вас была жизнь?
-Счас ещё интиресней. Ни знаим чё кушаим. Нидавна внук приносит мне курица. Вирней  адна нага. Но эта нага как у коршуна, слуший. Твёрдый как железа. Иво элекрасваркай нада резит. Ножик ни бирёт. Вот. Спрашиваю –эта чё такой?
- Акырычка,- говорит.- Амриканский курица. Левий нага.
-А что,- говорю,-  у амриканский курицы толка левий нага, что ли ? А  правий где?
- Правий нету, -говорит внук.- У нас вес тавар левий. На правам  учин быстыра в трубу вылитиш.  Вот. Эээх! Раньше, бывала, мать курицу жарит, на пся улица арамат, «уууух»!
-А  теперь?
-И теперь арамат, толка ат такова арамата нос зажимаиш. Удивитильна, вабще типерешний прадукты. Форма красивий- садержания дрянь! Никакова вкуса, слуший. Или мине так кажицца- ни знаю. Вабщетта старики любят паварчат. И эта ни так, и то ни так. Извините нас. Мы псё бидили. И плохое и харошее. А вам жилаю толка харошее. Счастливай вам жизни и широкай дароги.  Вот!